Левон Зурабян: Пашинян пожертвовал Карабахом, чтобы сорвать мир под эгидой России

– У Вас солидный политический опыт, берущий начало с истоков карабахского движения в Армении. Что вынесло Вас, физика, в политическое поле?

– Армянское общенациональное движение, начавшееся в 1988 году, было воистину всенародным. Оно не только выступило в поддержку самоопределения Нагорного Карабаха, но и поставило перед собой стратегическую задачу создания независимого демократического армянского государства с рыночной экономикой. Эту миссию совершенно естественно взяли на свои плечи интеллектуалы – математики, физики, востоковеды, художники. Так что я был в этом движении далеко не единственный из тех, кто пришел в политику из науки. После прихода движения к власти в 1991-м меня пригласили в советники председателя Верховного Совета РА, на должность которого был избран Левон Тер-Петросян (ЛТП), тоже, кстати, пришедший в политику из науки, правда, гуманитарной.

– Есть мнение, что новая власть пошла тогда, по сути, революционным путем, осуществив резкий слом старой системы и передел собственности.

– Переход от командно-административной системы к рыночной экономике и такие реформы, как приватизация земли и госпредприятий или построение многопартийной демократии, действительно означали коренные преобразования в Армении, и в этом смысле они были революционными. Но если под революцией понимать насилие, террор или пренебрежение к правовым основам государства – тогда это мнение неверно в корне. Даже будучи в оппозиции, Армянское общенациональное движение исповедовало строгое соблюдение законности, пользуясь теми возможностями, которые предоставляла Конституция. Придя к власти, мы опять понимали, что любые изменения должны быть легитимны и тем самым обеспечивать незыблемость государственных институтов, правовую преемственность и внутриполитическую стабильность. И потому идеологический подход к построению независимости, в отличие от других республик СССР, предполагал, что мы являемся Третьей Республикой, т.е. наследниками Второй, Советской Армянской Республики.

Грузия и Азербайджан, например, объявили себя правопреемниками досоветских республик. Критики нас тогда обвиняли в том, что мы не объявили советский период оккупацией и не осудили его. Но мы были уверены, что все изменения можно провести на основе существующих законов, обеспечив высочайшую легитимность всех переходных процессов. Правовая преемственность соблюдалась нами очень строго, и это привело к тому, что в Армении не было разрушительных процессов, которые могли ввергнуть страну в гражданскую войну, в отличие от наших соседей, где легитимность властей то и дело ставилась под сомнение. Можно вспомнить, как Сурет Гусейнов на танках вторгался в Баку, восстание Ровшана Джавадова, взлет и падение Эльчибея в Азербайджане, свержение Гамсахурдии и гражданскую войну в Грузии и т.д. У нас же правовая легитимность происходящего ограждала общество от разрушительных потрясений.

Передела собственности тоже не было никакого, поскольку масштабная приватизация государственной собственности не предполагала отъема собственности у граждан, наоборот, наделяла их таковой.

– Тем не менее произошла коренная ломка, и фронтменом преобразований выступил Левон Тер-Петросян, интеллигент, доктор наук, состоявшийся в своей научной карьере – в отличие от сегодняшней революции, несущей в себе совершенно явные указания на охлократию, когда во власть пришла улица. Это говорит о деградации общества?

– Общество 1990-х было совершенно другого уровня. Его главенствующей силой была научно-техническая интеллигенция: Армения была одной из лидирующих республик СССР в области науки, высокотехнологичных производств и инноваций. Новая власть опиралась именно на эту передовую часть общества. И одной из причин, почему Тер-Петросян стремился поскорее разрешить карабахский конфликт, было осознание того, что затянувшаяся война, даже в «замороженном» состоянии, приведет к утечке мозгов за рубеж и к тому, что Армения будет терять свой интеллектуальный потенциал.

Нынешняя же власть опирается в основном на непрекращающуюся люмпенизацию общества и социальный конфликт, который она сама же и создает. Мы не углубляли раскол в обществе, не делили его на бывших и настоящих, как это делает сегодняшняя власть, а наоборот, всячески пытались сотрудничать с наиболее эффективными управленцами из старой власти. Власть не отвергала ни цеховиков – «капиталистов» советского времени, ни способных бывших партийных бюрократов. О людях судили не по их прошлому, а по их полезности.

– Не так давно в обществе развернулась дискуссия о том, кто же привел Пашиняна к власти. Политическая оппозиция отвергает свое участие в этом процессе. Тем не менее звезда Пашиняна взошла в 2008-м, когда он, как бы всячески поддерживая Левона Тер-Петросяна, не согласного с итогами президентских выборов, призывал народ к бузе. Он в Ваших устах получил квалификацию инструмента, однако этот «инструмент» сумел овладеть теми, кто держал его в руках…

– Не совсем так. В 2008-м ЛТП после десятилетней политической паузы решил выдвинуться на пост президента и сразу обрел поддержку широкого спектра политических сил. Вокруг него объединились 24 политические партии – треть зарегистрированных в Армении. И один из выразивших поддержку был Никол Пашинян, лидер блока партий «Импичмент». Никто его особо не приглашал, он, можно сказать, «сам пришел». Он произносил задорные речи, но уже тогда было ясно, что способностей ни к управлению, ни к стратегическому анализу у него нет. Да, он всячески «призывал к бузе» и в революционном запале перешел какую-то черту, но в этом была в основном вина тогдашней власти. Все наши протестные митинги проходили мирно и в полном соответствии с законом. Наши требования были законны – мы требовали решения Конституционного суда по результатам выборов, представив убедительный пакет доказательств тотальной фальсификации выборов. А ситуация вышла из-под контроля тогда, когда власти насильственно и незаконно разогнали мирный митинг, конфисковали нашу аудиоаппаратуру, а ЛТП посадили под домашний арест. Вот тогда ситуация вышла из-под нашего контроля. Власти тогда осознавали, что если дело дойдет до КС, то он под демократическим давлением народа примет решение о необходимости повторных выборов. А ситуация обострилась из-за того, что власти решили отказаться от цивилизованного политического диалога, который мы им предлагали, и пошли на кровавое подавление народного протеста.

– И случились события 1 марта. Ваши объяснения принимаются, но есть и другие. В частности, те, которые рассматривают тогдашние события как реализацию сценария «цветной революции».

– Я думаю, что нельзя любой протест всовывать в рамки «цветной революции». Кто бы и что бы ни думал о событиях тех лет, пока мы имели контроль над движением – оно не выходило за рамки законности, и все началось тогда, когда власть применила к нам насилие и лишила лидера возможности руководить им. В нашем движении не было никакого западного следа, Виктория Нуланд не раздавала печеньки на площади Свободы. Западный след искали целенаправленно, но не нашли. Власти таким образом пытались скомпрометировать нас перед Россией и заручиться ее поддержкой в подавлении движения. Тем не менее Армянскому национальному конгрессу удавалось сохранять хорошие контакты с Россией и до событий 1 марта, и после. России важно понимать, что не нужно любое демократическое, протестное движение автоматически записывать в нечто антироссийское. Запад же грешит другим ошибочным и в некотором смысле зеркальным российскому стереотипом, что если протест не антироссийский – то он и не демократический. Мы хотели изменений ради Армении, а не для Запада или России.

А в ответ на обвинения в том, что это мы привели Пашиняна к власти, я могу сказать, что нам в самом страшном сне не могло присниться, что он будет управлять страной. Привели его к власти те, кто выводил людей на митинги Пашиняна с целью свержения Саргсяна, а потом, когда протесты приняли всенародный размах, также и те, кто 1 и 8 мая 2018-го в парламенте проголосовал за его назначение премьер-министром. Мы в этом точно никакого участия не принимали.

– Тем не менее достаточно долгое время, пока ЛТП не выступил с жесткими заявлениями, назвав Пашиняна «гибельным бедствием для нации», многие полагали его адептом линии ЛТП на максимальную автономию Арцаха в составе Азербайджана.

– Это полный абсурд. Во-первых, никогда в переговорном процессе мы не соглашались на вхождение Арцаха в состав Азербайджана. В 1992 году эта позиция была даже оформлена законодательно – через императивное решение парламента. Во-вторых, нам удалось довести борьбу арцахцев до победного конца, добившись прекращения огня на самой удобной для нас в военном смысле линии фронта и признания Арцаха как субъекта международного права на саммите ОБСЕ в 1994-м. Было заявлено, что статус Нагорного Карабаха должен определиться в результате переговоров между Арменией, Нагорным Карабахом и Азербайджаном. Более того, нам удалось блокировать попытки рассматривать разрешение проблемы Нагорного Карабаха в рамках территориальной целостности Азербайджана, когда в 1996-м Армения наложила вето на решение Лиссабонского саммита ОБСЕ, а в 1997-м отвергла Пакетный вариант урегулирования.

В итоге мы получили т.н. «поэтапное» предложение, в котором уже не было ни слова о территориальной целостности Азербайджана, а Арцах не только подписывал мирное соглашение наравне с Арменией и Азербайджаном, но и получал формальное право на вето в вопросе определения своего же окончательного статуса. Азербайджан фактически капитулировал и принял эти довольно тяжелые для него условия мира. К великому сожалению, наши максималисты в лице тогдашнего министра обороны Вазгена Саркисяна, Роберта Кочаряна и Сержа Саргсяна потребовали принятия таких формулировок, которые более недвусмысленно признавали право Нагорного Карабаха на получение независимости. Это было абсолютно неприемлемо не только для Азербайджана, но и для Минской тройки ОБСЕ в лице США, России и Франции. В итоге мирное соглашение, дипломатически закрепляющее нашу победу в Первой карабахской войне, было сорвано.

А Пашинян не только не был адептом Тер-Петросяна, но и, придя к власти, своим безответственным авантюризмом переплюнул всех предыдущих максималистов. Он вообще отверг переговоры на основе прежней платформы и безапелляционно заявил, что «Арцах – это Армения, и точка», чем, по сути дела, настроил Азербайджан и мировое сообщество на допустимость военного разрешения конфликта. В 2019-м в июне Армении был представлен план урегулирования, по которому сохранялся армянский контроль над всей территорией бывшей Нагорно-Карабахской Автономной области, а также Кельбаджарским и Лачинским районами, соединяющими Армению и Арцах. Предлагалось, что вывод войск из Кельбаджарского и некоридорной части Лачинского районов будет осуществлен лишь тогда, когда между Арменией и Азербайджаном будет согласован окончательный статус Нагорного Карабаха. При таком решении Азербайджан должен был бы либо надолго смириться с потерей Кельбаджара, либо получить его, пойдя на уступки по статусу Арцаха.

Пашинян отверг этот план. Более того, обманным путем скрыл само существование такого плана от собственного народа. Это было величайшим преступлением против народов Армении и Арцаха, гибельные последствия которого мы до сих пор пожинаем.

– По-Вашему получается, что основу деструктивного развития Армении заложил Роберт Кочарян. В то же время именно при нем Армения стала выбираться из экономической ямы, за что его стали называть эффективным кризис-менеджером.

– Никакого эффективного кризис-менеджмента Роберта Кочаряна нет. Просто после 1998-го в России стабилизировалась экономическая ситуация, что сразу же сказалось на тесно связанной с Россией армянской экономике. Россия усиливалась, ее влияние на Южном Кавказе стало неоспоримым, сюда пришли российские инвестиции, т.е. внешний благополучный фон привел к внутреннему развитию. Но в то же время была создана криминально-олигархическая коррупционная система, процветающая на отмывании денег и монополиях на рынках потребления товаров первой необходимости. Эта системная коррупция душила свободное предпринимательство в стране и препятствовала созданию высокотехнологичной и конкурентоспособной экспортно ориентированной экономики.

Карабахский конфликт между тем никуда не исчез, и именно в период правления Кочаряна у Азербайджана возрос поток нефтедолларов, которые тратились на достижение военного превосходства над Арменией. Кочарян почему-то решил, что бремя военного сдерживания Азербайджана можно взвалить на Россию. В итоге ничего серьезного не делалось для строительства оборонительных сооружений, бункеров, туннелей и укрепрайонов в Арцахе. Надеяться, что Россия каким-то образом будет компенсировать растущее военное превосходство Азербайджана, было абсолютно недальновидно. Особенно учитывая, что Россия неоднократно заявляла: ее союзнические обязательства по отношению к Армении никак не распространяются на обеспечение безопасности Нагорного Карабаха.

Постепенно изменилась и роль Турции в регионе, она стала более агрессивной и независимой от натовских союзников. Стали меняться и геополитические интересы России, которой в условиях роста военной мощи Турции и Азербайджана надо было обеспечить свои тылы на Южном Кавказе для достижения более важных для нее целей на других направлениях. Если бы этот кризис-менеджер был подальновиднее, он бы смог все это предвидеть. И это еще раз доказывает, что для поста высшего руководителя страны нужен не столько «кризис-менеджер», сколько дальновидный стратег.

– Тем не менее считаете ли Вы Пашиняна продуктом внешнего управления? Людям долгое время внушалась мысль, что так жить нельзя, и пришел популист с пустыми обещаниями.

– Да, кому-то он очень выгоден. Будучи неуравновешенным, импульсивным и нарциссическим психопатом, он стал легкой мишенью для внешних воздействий и даже прямого управления. Но это внешнее управление страной идет не только прямо через него. Обществом манипулируют и через разного рода секты и организации, а также через бесчисленные фабрики троллей в соцсетях, которые имеют огромное влияние на восприятие действительности самим Пашиняном, особенно если учесть, что для него лишний лайк в соцсетях стоит гораздо больше, чем лишний снаряд в арсеналах нашей армии. Можно даже без особого преувеличения сказать, что в стране при нынешней власти установилась своеобразная «лайкократия».

Что можно утверждать точно, так это то, что множество судьбоносных для Армении решений Пашиняна буквально направлены против коренных интересов национальной безопасности нашей страны. Это, в частности, политика откровенного саботирования Трехстороннего заявления от 9 ноября 2020 года, подписанного Россией, Арменией и Азербайджаном, приведшая к катастрофическим последствиям для Арцаха – геноцидальной этнической чистке, осуществленной Азербайджаном против народа Нагорного Карабаха. Российский мирный план предлагал компромисс на основе создания двух транспортных коммуникаций: Лачинского коридора, соединяющего Арцах с Арменией, под контролем российских миротворцев и «транспортного сообщения» между Азербайджаном и Нахичеванью под контролем Пограничной службы ФСБ России. По сути, Армения и Азербайджан соглашались на некоторое взаимное ограничение суверенитетов на территориях, по которым шли эти коммуникации, а также, в случае Азербайджана, на оставшейся территории Нагорного Карабаха.

Пашинян, однако, решил, что не будет исполнять свою часть обязательств по коммуникациям, более того, под давлением представителей Европейского союза признал Карабах территорией Азербайджана. Он фактически пожертвовал Карабахом, чтобы сорвать мир под эгидой России. Он ожидал, что после того, как вопрос Карабаха будет «решен» путем этнической чистки, Запад заставит Азербайджан прийти к столу мирных переговоров и подписать мир уже без обмена коммуникациями и, конечно, без Карабаха. В итоге мы потеряли древний армянский мир Арцаха, что можно вполне приравнять к потере армянского мира в Турции во времена геноцида. А мир так и не наступил. Мы оттолкнули Россию, не получили протекцию Запада, оказались наедине перед диктатом Азербайджана, выполнили все их требования по тексту мирного договора, но Азербайджан все равно отказывается идти на мир и обостряет ситуацию на армяно-азербайджанской границе, обстреливая наши села и грозя захватить Зангезурский коридор силой.

– Получается, что с его правлением мы обречены. Предлагаются разные варианты избавления, и один из них – объединение трех экс-президентов.

– Еще в 2021-м Левон Тер-Петросян публично предложил это Саргсяну и Кочаряну – создать коалицию трех президентов. Проект предполагал создание технократического правительства, при этом ни один из экс-президентов не получает должностей в государственном управлении. Этот план, если бы он состоялся, с одной стороны, обеспечил бы мощную консолидацию политического ресурса трех президентов, с другой стороны, не получил бы отторжения у той части общества, которая не желала прихода во власть «бывших». Предполагалось удаление из власти тех, кто калечит страну, и привод во власть преданных национальным интересам мыслящих профессионалов-управленцев. К сожалению, план не был принят. Не исключено, что Кочаряну показалось, что его ресурса достаточно на то, чтобы своими силами победить Пашиняна, чего не случилось. А сегодня уже набирает силу конфликт между лагерями Кочаряна и Саргсяна и возможность их объединения становится все меньше.

Я думаю, что сейчас надо идти другим путем. Единственный козырь Пашиняна, которым он сегодня размахивает перед народом, это его мнимая способность принести мир с Азербайджаном и Турцией. Саргсян и Кочарян же выставляются как «реваншисты» в карабахском вопросе, которые, придя к власти, снова разожгут войну. Кроме того, они скомпрометированы обвинениями в коррупции. Определенная часть нашего общества, даже сознавая некомпетентность и управленческие провалы Пашиняна, тем не менее считает, что альтернативы ему в нынешнем политическом раскладе нет и что снова придется выбирать Пашиняна как меньшее из зол. И в обществе зреет заказ на создание новой политической силы, которая способна привести Армению к миру, отвергая курс Пашиняна на бесконечные уступки и унижение перед Азербайджаном. Назрела необходимость в широкой консолидации рационально и реалистически мыслящих компетентных патриотов, создании мощного движения, которое станет главной и желанной альтернативой провальной команде Пашиняна. И мы над этим сейчас работаем, переговариваемся с партиями и отдельными людьми. В этих переговорах нет места партийным или личным амбициям, грызне за места в избирательных списках. Главное – создание команды, способной преодолеть беспрецедентный в новой армянской истории вызов самим основам нашей государственности и идентичности.

Нам нужно в кратчайшие сроки модернизовать страну, создать боеспособную армию, построить укрепления против вторжения Азербайджана, к которому он, не скрывая, готовится. На внешнем контуре реанимировать коалиции союзников, разрушенные Пашиняном. Это необходимо не для реванша в Карабахе, а для того, чтобы Алиев отступил от своих планов по новым территориальным захватам и разрушению нашей государственности.

Безоблачное будущее нам не грозит, главная задача нашего поколения политиков состоит в том, чтобы удержать Армению в международно признанных границах и обеспечить прорывной рост экономики через нишевые технологии. Это возможно сделать, и мы должны это сделать, иначе нам не будет прощения.

Беседу вел Арен Вардапетян