N 15 (110) Ноябрь 2006 года.

Неаполитанец

Просмотров: 3689

Мне довелось встречаться с нашими соплеменниками – знаменитыми и мало кому известными – на необъятных просторах бывшего Союза, в странах Западной Европы и Скандинавии, на Кипре, Балканах и Ближнем Востоке... Судьба разбросала армян по свету. И порой эти встречи были самыми неожиданными...

– ...Душа итальянца раскрывается в песне, — философски изрек мой новый знакомый Дельма.

Ему под семьдесят. Но он не по годам подтянут и строен. Прямо седовласый герой вестернов. Дельма дружит с хозяином нашего отеля и почти каждый вечер приходит к нам коротать время. Владелец автомастерской и шикарного BMW, Дельма давно состоит в компартии. Может, поэтому к людям из бывшего Союза по старинке питает симпатию. Впрочем, о политике он говорить не любит. Дельма – меломан.

– Хочешь послушать настоящие итальянские песни, вживую?

Мы садимся в машину и едем в рыбацкий ресторанчик «Bar del pescatori», где собираются любители пения. В фешенебельном курортном городке Милано-Мариттима он далеко не самый престижный. Скорее наоборот. Окруженная клумбами терраса с двумя десятками длинных деревянных столов. Сам бар совсем крохотный. На стене - картины с диковинными рыбами, водящимися в Адриатике. Какие-то грамоты под стеклом. Меню исключительно из рыбных блюд. Кстати, недешевых.

Дельму здесь знают. Его встречают громкими возгласами, приглашая за стол. Компания в основном пожилая. И вообще создается впечатление, что ты попал в клуб здешних пенсионеров. Впрочем, есть публика и помоложе.

На террасе только пьют. Исключительно вино – красное или белое. У Дельмы побаливает печень, и расторопный официант принес ему бутылку минералки. Знакомимся с новой компанией. Поднимаем бокалы за дружбу. Но вскоре наша беседа прерывается звучанием гитары. Вся терраса умолкает.

Гитарист совсем плохонький. Небритый сутулый мужичок в туфлях на босу ногу. Играет неважнецки: так, пару аккордов знает. Но публика в баре снисходительная. Да и некому сегодня аккомпанировать. А петь-то всем хочется.

«Амо-о-ре-миа», – вдруг затянул седовласый мужчина в очках, похожий на университетского профессора.

Публика начинает подпевать солисту. А тот, стоя за спиной гитариста, напрягает пальцы и возносит руки от сердца — к небу. Он взывает к своей возлюбленной, натурально войдя в образ. А голос - просто фантастика! Вот те на, вот тебе и ресторанная самодеятельность.

– Паскуале поет, – поясняет Дельма, зачарованно глядя на «профессора».

– Браво! – взрывается терраса, когда пение прекращается. – Брависсимо!

Дельма добросовестно исполняет роль моего гида. Оказывается, Паскуале – один из четырех неаполитанцев. «Бессмертных», как в шутку и с уважением называют их здесь. Обосновались на Адриатике они не так давно, но уже стали знаменитыми на всем побережье. Их профессии далеки от музыки. Паскуале, к примеру, владеет пиццерией. Еще двое давненько не заглядывали к «Рыбакам». А вот четвертый неаполитанец вскоре осчастливил публику своим появлением.

- О, смотрите, смотрите, Джузеппе пришел! Эй, Джузи, чао!

Я сожалел об одном: нельзя было заснять все происходящее на видео. Да это же готовое кино! Таких типажей, не говоря уже о пении, надо еще поискать. Один Джузеппе чего стоил...

Это был мужчина средней упитанности, с веселой челкой на лбу. Ну вылитый Карлсон, только без пропеллера. Мужчина в полном расцвете сил. На неаполитанце была надвинутая на затылок бейсбольная шапочка с надписью «Bambino», модные, но слегка помятые и чуть коротковатые брюки, жилетка цвета хаки. Руки в карманах брюк. Во рту дымилась сигарета.

Джузеппе прошествовал между столами с приподнятой рукой: «всем привет» – и уселся рядом с гитаристом. У кумира здешней публики был довольно угрюмый вид. Как потом выяснилось, его родной «Наполи» проиграл в тот день «Ювентусу» и у «бессмертного» были все основания пребывать в хандре.

За товарища пришлось «отдуваться» одному Паскуале. Впрочем, ближе к полуночи весь «Бар рыбаков» одаривал близлежащие кварталы божественными мелодиями – классическими и народными.

«Санта Лючия, Сан-та-а-а-а Лючия!» – затягивал Паскуале, и ему вторили все собравшиеся.

А дальше меня ждал сюрприз.

– Сейчас я тебя удивлю, – загадочно улыбнулся Дельма. – Этот парень – армянин по происхождению.

Он кивнул на потягивающего у стойки бара вино Джузеппе. Неаполитанец охотно согласился присесть за наш столик. Затянулся сигаретой и начал свой рассказ:

– Мои предки из Себастии. Запомнил это название, потому что мой друг детства – Себастьян. Это где-то в Турции. Дед и бабушка бежали во время резни. Видимо, они затаили обиду на свою родину, вот никогда и не рассказывали про Армению. Только бабушка пела мне колыбельную на армянском. Я даже слова выучил. В Неаполе наша необычная фамилия Жамкоян никого не удивляла. Я всю жизнь ощущал себя обычным итальянцем. В Армении никогда не был. К стыду своему, даже на острове Святого Лазаря (а это тут рядом, в Венеции) у монахов-мхитаристов ни разу не был. А ведь это армянский остров!.. Да что говорить, плохой я армянин.

Джузеппе Жамкоян, один из четырех «бессмертных» неаполитанцев, окинул грустным взором бар. Достал очередную сигарету.

– Знаете, я все же мечтаю побывать в Ереване, – его глаза загорелись необъяснимым блеском. – Соберу всех на площади с фонтанами. И буду долго-долго петь. Там же любят итальянские арии? А еще куплю себе дудук. Научусь на нем играть. Грустная мелодия – я в кино слушал, но настоящая, за душу берет.

Он встал из-за стола, не простившись. Направился к центру зала. И запел…

Я сразу узнал знакомую мелодию. Это была старая «Колыбельная» на стихи Патканяна.

Джузеппе безбожно коверкал армянские слова, но пел с чувством. Все слушали его с нескрываемым любопытством. Такая резкая смена репертуара пришлась по вкусу публике. Певцу долго аплодировали. Аплодировали стоя выходцу из Неаполя, чьи предки из Себастии когда-то добрались до Апеннин.

Александр Геронян,

Рига – Милано-

Мариттима – Рига

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 2 человека