Холодный душ, требующий экстренных выводов
Интервью
Просмотров: 6658
Президентские выборы в Армении завершились. А инаугурация новоизбранного президента Сержа Саркисяна состоится 9 апреля. Это были непростые выборы, в какой-то мере расколовшие общество. Как преодолеть возникший кризис? Об этом беседа депутата Национального Собрания, члена правления Республиканской партии Армении Армена Ашотяна с нашим корреспондентом.
– Г-н Ашотян, что случилось? Мы оказались свергнуты с пьедестала терпимости и доброжелательности, пребывание на котором, казалось, заслужили древней культурой.
– Это была попытка укоренить в Армении антинародный режим, используя объективное недовольство части общества действующей властью. Попытка была высокопрофессиональной, руководители и заказчики несостоявшегося переворота детально изучили болевые точки нашего общества и методично давили на них.
Президентские выборы в Армении завершились. А инаугурация новоизбранного президента Сержа Саркисяна состоится 9 апреля. Это были непростые выборы, в какой-то мере расколовшие общество. Как преодолеть возникший кризис? Об этом беседа депутата Национального Собрания, члена правления Республиканской партии Армении Армена Ашотяна с нашим корреспондентом.
– Г-н Ашотян, что случилось? Мы оказались свергнуты с пьедестала терпимости и доброжелательности, пребывание на котором, казалось, заслужили древней культурой.
– Это была попытка укоренить в Армении антинародный режим, используя объективное недовольство части общества действующей властью. Попытка была высокопрофессиональной, руководители и заказчики несостоявшегося переворота детально изучили болевые точки нашего общества и методично давили на них. Представить себе этот процесс без участия внешних сил я не могу. Недовольство слишком профессионально было трансформировано в слепую ненависть, и, начиная с этого момента, разумно общаться с очень многими нашими оппонентами стало невозможно. В итоге мы получили холодный душ, который должен остудить нашу радость по поводу достижений. То, что делала власть в течение последних 10 лет, было верным практически всегда, но почему-то свои шаги власть не объясняла обществу. А у нас, как и во всякой стране переходной экономики, случались и горькие пилюли, которые следовало проглотить. Но лучше, когда вам объясняют их лечебное действие, а не оставляют наедине с неприятным лекарством.
– Вы рассуждаете, как врач. Тем не менее, Левону Тер-Петросяну удалось, имея прогнозных 10-12% в декабре, набрать 21,5%. Как сложился второй по величине электорат более чем в треть миллиона выборщиков?
– Если суммировать голоса всех партий, баллотировавшихся в парламент и поддержавших ЛТП, у нас получится около 220.000. К ним следует приплюсовать протестные силы – тех, кто в течение последних 8 лет так или иначе были вовлечены в антиправительственные выступления по широкому кругу вопросов. Это стабильный круг людей, которые не видят в общественном устройстве справедливости как таковой, а справедливость для них важнее благосостояния. Еще один солидный электоральный массив – это секты. В Армении приблизительно 100 тысяч сектантов, и во многих сектах было принято решение голосовать за Тер-Петросяна. А это – структуры с жесткой субординацией, и решения предводителя тут не обсуждаются. В последние перед выборами дни оппозиции удалось расшевелить тех, кто долгое время не ходил на выборы, и еще отобрать голоса у Артура Багдасаряна.
– 350 000 активно недовольных граждан, способных проголосовать фактически за ликвидацию армии, за пораженчество – не слишком ли это много?
– Много, но тому есть и объективные причины. Модель развития страны, которая сложилась в последние 10 лет, была продуктивна. Скажу больше – исходя из армянских реалий, она была объективно необходимой. Вспомните, через что мы прошли – расстрел парламента 27 октября, после чего восстановить нормальную жизнь было очень сложно, и то, что это удалось – безусловная заслуга действующего президента и поддерживающих его сил. Болезненный этап накопления капитала тоже никто не отменял. Мы в ускоренном, бешеном темпе проходим то, что другие проходили за столетия.
Однако сегодня можно сказать определенно, что модель сильной государственной власти за счет ослабления демократических и гражданских институтов себя исчерпала. Накопленный ресурс позволяет перейти на более современную модель, с большей долей европейских инструментов развития, с более глубоким разделением властей, с более независимой судебной системой и с более свободными СМИ. Что же касается недовольных - нужно строить с ними диалог. Радикалы не готовы к какому-либо политическому общению, но с той частью общества, которая поддержала на выборах Тер-Петросяна, можно и нужно говорить. Нам нужно понять, почему официальной пропаганде, которая была достаточно объективна, не верили, а верили человеку, для которого честность совершенно не является священной коровой.
– Вы сами говорили, что недовольство у них трансформировалось в ненависть, а общаться с такими людьми - не самое большое из удовольствий. Не говоря о том, что это и не всегда возможно.
– У Тер-Петросяна разношерстная электоральная база. Многие из поддержавших его хотели освободиться от нынешней власти, не задумываясь о последствиях. У меня сегодня обширная переписка с его сторонниками. Часто контакты с этими людьми заканчиваются взаимной руганью – я тоже не ангел. Но иногда удается найти общий язык. Удается пробудить в них понимание того, что есть вопросы, ответы на которые они недостаточно продумали. И удается, оставаясь политическими оппонентами, просто говорить. И если первое письмо начинается со слов «как же вам не стыдно!», то через пару писем тон кардинально меняется. Если быть искренним, честным – я думаю, диалог получится.
– Мы говорим о политической и социальной составляющих процесса. Но была и чисто информационная, в которой Левон Тер-Петросян, в общем-то, победил, не имея государственных ресурсов поддержки. Именно вокруг сомневающихся идет самая острая борьба, и эту борьбу он выиграл.
– Эта борьба переходила в войну, а всякая война начинается и заканчивается информационной компонентой – фактор, который мы недооцениваем. Это проявляется и в том, что мы в информационной войне явно уступаем Азербайджану с его каталогом СМИ по России, существенно превосходящим наш. Сегодня оппозиционное поле информации существует независимо от воли государства, но, не будучи приведено в законное поле, может стать просто опасным. Власть должна научиться действовать на фоне конкурентной информации. Что толку от того, что ты выигрываешь у противника, когда у него связаны руки? Противника нужно обыгрывать на равных, только такая победа может быть воспринята обществом. Это вообще очень большая, отдельная тема, поскольку тут затронуты основы информационной безопасности государства...
– Тогда конкретно. Телеканал А1+ получит право на вещание?
– Я очень надеюсь, что до конца года заработает радиостанция А1+. Потом – телеканал.
– Теперь о выборах вообще. Эти были лучше прежних – все наблюдатели в этом признались. Был даже арестован председатель избирательного участка, который накидал голосов Сержу Саркисяну. Когда власть наказывает за фальсификации в пользу оппозиции – это скучно и неинтересно. Когда наоборот – в этом что-то есть. Не пора ли сделать так, чтобы выборы перестали вызывать всенародный стресс?
– Я думаю, что это только начало. Не в том смысле, что надо сажать больше, а в том, что закон должен и будет работать с завязанными глазами. Что же касается того, чтобы выборы перестали быть провоцирующим фактором, то тут, конечно, не все зависит от нас самих. Внешние факторы у нас играют большую роль, мы можем только уменьшить внутреннюю базу для применения внешних рычагов. Через 4 года у нас парламентские выборы, и надо успеть предъявить людям доказательства того, что новая власть – это и новая, более демократическая модель развития. У нас для этого есть все условия – и парламентское большинство, и сильный президент, который уже демонстрирует то, что он является сторонником максимальной транспарентности. В частности, на последней интернет-конференции вопросы Сержу Саркисяну не прошли никакой цензуры, за исключением ругательств.
– У простого обывателя складывается ощущение, что республиканцев у нас слишком много. Они составляют большинство в парламенте, их много в органах местного самоуправления. Их так много, что правительство решено составить коалиционным, чтобы, как кажется, постоянное доминирование республиканцев не резало глаз.
– Мы первыми прошли укрупнение и заняли нишу консервативной партии, которая в большинстве европейских стран выражает интересы крупного бизнеса. У нас нет укрупнения среди партий социалистического и либерального толка. И если без либералов как-то можно пока и обойтись, то консерваторы вместе с социалистами составляют ту самую дихотомию, благодаря которой шло политическое и экономическое развитие Европы. Поле свободно, и организованная оппозиция нужна прежде всего власти. Но власть не может сама заняться ее организацией – от ручной оппозиции мало толку.
– Что в таком случае позволит нам перейти на более цивилизованную модель развития? Вы полагаете это возможным с нашими историческими пробелами в государственности и политической жизни?
– Отсутствие культуры государства невозможно было восполнить за меньше чем 20 лет независимости. Многие наши граждане до сих пор не чувствуют себя частью государства и не чувствуют государство своим. Им отвечают взаимностью чиновники, у многих из которых осознание себя частью государства атрофировано. Президент декларирует одно, на местах это не понимается вовсе или понимается совершенно иначе. Необходимо менять фундамент властной пирамиды, но как – я пока не знаю. Нам с нашим ограниченным кадровым ресурсом надо понять, как быть и что делать. Пройти огромный европейский путь меньше чем за 2 десятилетия – нереально. Попытаться же достигнуть вершин революционными методами – контрпродуктивно. Я уверен, что путь эволюционного развития – единственный. Государственная культура и ее производная – политическая – требуют культивации, по аналогии с английским газоном. В империях же, в которые мы входили, ни права человека, ни борьба с коррупцией не были приоритетными. У нас фактически нет профсоюзов, а без защиты прав наемного работника ни одна рыночная формация не может стать социально ориентированной, т.е. справедливой. И говорить о правах граждан, когда не защищены права работника – почти бессмысленно. И власть в одиночку не может нам «сделать красиво», только в диалоге с обществом.
– Какие планируются инструменты диалога с обществом? Общественный совет?
– Я думаю, что нелишним бы оказался и стратегический центр, принятый во многих странах, состоящий из людей, которые активно занимались политикой раньше и не занимаются активно сейчас. Если бы это было сделано раньше, то не исключено, что и проблем у нас сегодня было бы меньше.
У нас есть аналитические центры, которые продуктивно работают, но нужно найти стыковки между ними и государственными институтами, которые будут воплощать в жизнь стратегии, разработанные мозговыми центрами. Общение с народом посредством аналитических сообществ тоже является инструментом диалога, но, к сожалению, пока не состоявшимся.
– Новоизбранный президент обещал новые, приятные лица в правительстве народного доверия. А кто будет его возглавлять?
– Это будет высококлассный топ-менеджер, обладающий общественным доверием, который будет адекватно восприниматься в парламенте и возьмет на себя ответственность в этот непростой для Армении час.
Арен Вардапетян
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 23 человека
Оставьте свои комментарии