N 6 (129) Июнь 2008 года.

Суть человеческого бытия – быть интеллигентным

Просмотров: 7986

Сборщиков Глеб Семенович – доктор технических наук, профессор кафедры теплофизики и теплоэнергетики металлургического производства Московского института стали и сплавов. Один из разработчиков и создателей плавильных печей нового поколения.

Именно так считает этот неординарный человек – профессор Московского института стали и сплавов, потомок Аветика Исаакяна, армянин с русской фамилией, Глеб Семенович Сборщиков. Нашей встрече предшествовала занятная история. Мой родственник, доктор одной из московских клиник, рассказал о том, как лечил больного.

Сборщиков Глеб Семенович – доктор технических наук, профессор кафедры теплофизики и теплоэнергетики металлургического производства Московского института стали и сплавов. Один из разработчиков и создателей плавильных печей нового поколения.

Именно так считает этот неординарный человек – профессор Московского института стали и сплавов, потомок Аветика Исаакяна, армянин с русской фамилией, Глеб Семенович Сборщиков. Нашей встрече предшествовала занятная история. Мой родственник, доктор одной из московских клиник, рассказал о том, как лечил больного. В пожилом интеллигентном человеке по фамилии Сборщиков, безупречно говорящем по-русски, он, конечно, не заподозрил армянина. Тем сильнее было его удивление, когда в один прекрасный день тот самый больной на чистейшем армянском с улыбкой произнес: «Ну что, доктор, выходит, мы с вами соотечественники!»

Завязалась беседа. Глеб Семенович поведал о своей интересной судьбе, о благородных корнях, о том, как много лет назад судьба привела его в Москву, где он живет и работает по сей день. История показалась мне интересной, и я решила поближе познакомиться с этим человеком.

– Глеб Семенович, насколько мне известно, часть Вашего детства и молодости прошла в Ереване.

В Ереван мы переехали в 47-м, когда мне было семь лет. До этого наша семья жила в Крыму, где я, собственно говоря, и родился. В семье нас было трое детей, я - самый младший. Окончив школу, поступил на механико-математический факультет Ереванского государственного университета.

– А в Московский энергетический институт как попали?

Когда я принимал участие во 2-й Спартакиаде народов СССР, в 59-м году, мне предложили продолжить учебу и тренировки в составе команды Московского энергетического института. Так я оказался в столице. После окончания института по моей просьбе меня направили работать в Алаверди, на медно-химический комбинат. Там я возглавлял исследовательскую группу, был заместителем начальника обжигового комплекса. В 67-м году мы запустили этот комплекс, и я, не найдя подходящей работы в Ереване, снова подался в Москву. Меня взяли старшим научным сотрудником в Московский институт цветных металлов, в бригаду, которая внедряла новое производство ртути. А в 76-м меня пригласили в Московский институт стали и сплавов, где я и работаю по сей день.

– Я слышала, Вы еще и бизнес свой пытались наладить?

Да, было дело, на 5 лет уходил из института. Когда зарождался молодой капитализм, мы с товарищем решили создать комплекс по переработке продуктов сельского хозяйства. Начать решили с производства колбасы. Понадобилось целых два года, чтобы наладить этот процесс. Наш колбасный цех гремел по всей Тверской области, давал продукцию достаточно высокого качества. Спустя некоторое время я передал это все акционерному обществу и вернулся к своей основной работе.

– Производство не давало прибыли?

Давало, еще как! Просто в один прекрасный день я задал себе вопрос: а что я буду делать дальше? Колбасой торговать стало как-то неинтересно.

– Ну, Вы прямо-таки настоящий армянин, ведь предприимчивость у нас, как известно, в крови. Хотя, насколько мне известно, армянин Вы только по матери, а отец Ваш был евреем.

Мой отец, Семен Фридман, был работником ГПУ (разведка). С моей мамой они познакомились в Тбилиси, на оружейном заводе, где она трудилась, несмотря на то, что происходила из богатой аристократической семьи. Мама вообще не соответствовала образу традиционной кавказской девушки, она была очень эмансипированной для того времени. Вскоре они с отцом поженились и через несколько лет переехали в Крым, так как папу стали продвигать по партийной линии. Впоследствии он стал руководителем высокого ранга.

– А почему Вы не носите фамилию отца, Фридман?

Я сменил ее по просьбе моей мамы, когда заканчивал институт. Так что Сборщиков я, как ни странно, по матери.

– Странно, ведь, насколько я понимаю, Ваша мама чистокровная армянка. Откуда у нее русская фамилия?

Дело в том, что мамины предки были родом из Карса. Ее дедушка служил там священником. Во время резни он совершил героический поступок - собрал всех армян своей округи и вывез их в Александрополь (Гюмри). За это русский царь своим именным указом даровал ему светскую фамилию Сборщиков и дворянский титул. Из Александрополя семья прадеда переехала в Тбилиси, где и родилась моя мама. Насколько мне известно, упоминание об этом подвиге моего предка хранится в архивах Государственного исторического музея в Ереване. Кстати, одним из создателей этого музея тоже был мой родственник по материнской линии.

– Я знаю, что у Вас много именитой родни, среди них даже наш выдающийся поэт Аветик Исаакян.

Да, мои корни – предмет особой для меня гордости.

Среди моих знаменитых родственников – главный архитектор Армении советских времен Григорий Агабабов, министр транспорта тех лет Ага Агабабов, известный математик, вице-президент Академии наук Армянской ССР Сергей Амбарцумян.

– А с Исаакяном Вы общались лично?

Да, я довольно хорошо помню этого человека. Тогда для меня он был просто стареньким дедушкой. Я, конечно же, не представлял себе весь масштаб его личности, поскольку был еще ребенком. Помню, как мама и тетушки говорили мне о том, что это за выдающийся человек. Виделись мы с дедушкой Аветиком в основном по праздникам в доме сестры моей бабушки. Исаакян был с ней очень близок и часто заходил в гости.

– Многие представители технических профессий слывут большими романтиками. А кто Вы по сути – физик или лирик, понятие «запах тайги» Вам знакомо?

Еще юношей брат устроил меня матросом на ледокол. Я прошел всю Арктику, зарабатывал деньги. В свой первый рейс я вышел, когда мне было всего лишь 15. Вообще, в молодости я ходил в походы, в которые нормальные люди не ходят. В Архангельской области есть такой остров Матюг, там абсолютно непроходимое болото.

Так вот, я и еще один математик, вдвоем по картам, сделанным при Петре Первом, прошли через эти болота, имея на спине по 45 кг груза. Мы 19 дней не видели людей, ни одного человека. Но это была такая сказка!

– А можно вопрос – зачем?

– Я таким способом очищаюсь.

– Стихи писать, например, не пробовали?

Нет, этот талант от своего знаменитого предка я, к сожалению, не унаследовал. Очень завидую тем, кто умеет писать стихи, а еще больше тем, кто играет на музыкальных инструментах.

– А какие отношения Вас связывают с музыкой?

Я очень большой поклонник музыкального искусства. А пристрастился к нему в Армении в студенческие годы. Тогда я просто не вылезал из зала Ереванской филармонии. Первое время это была для меня настоящая пытка; я засыпал на концертах. Зато потом так пристрастился, что стал ощущать не просто эстетическую, а чисто физиологическую потребность в музыке. До сих пор в трудные минуты жизни самое лучшее лекарство для меня – это классическая музыка. Я слушаю ее и становлюсь совершенно другим человеком.

– Армянскую музыку слушаете?

- Ну, армянская музыка - это просто бальзам на душу. Думаю, она никого не может оставить равнодушным. У меня есть много различных записей. В основном это дудук. Кроме того, я попросил своего племянника записать для меня комитасовские мелодии в исполнении знаменитых армянских дудукистов и распорядился, чтобы на моих похоронах звучала именно эта музыка.

– Дай Бог Вам долгих лет, но Вы, как любой армянин, крайне предусмотрительны. А что для Вас Армения?

С одной стороны, это моя душевная боль, страдание, с другой – источник моих самых сладких воспоминаний. Есть очень острое и яркое впечатление детства, которое сопровождает меня всю мою жизнь. Теплый вечер. Я сижу на балконе дома на улице Абовяна и смотрю с балкона вниз. Во дворе высокий тополь, а рядом тутовое дерево, и слышен легкий шелест листвы. Вот это воспоминание я пронес через всю свою жизнь.

Вот когда при мне начинают плохо говорить об Армении или о России, я ощущаю физическую боль. По-моему, Родина – это то, когда ты болеешь за свою землю душой, неважно - живешь ты на ней или нет.

– Скажите, в чем, по-Вашему, состоит беда армянства? Ведь мы зачастую очень страдаем от себя самих?

Наш народ очень талантливый и абсолютно не воинственный. Но меня поражает завистливость армян по отношению друг к другу. Удивительно, но где-то для кого-то мы готовы костьми лечь, а рядом соседу двух рублей не простим или лишнего дерева в огороде. Вот этого я не могу понять. Армяне, к сожалению, в большинстве своем друг другу не помогают. Устроились и забыли. Это уже факт.

– Вы считаете, человек может быть счастлив вне родной земли?

Может, безусловно. Любить Родину - не значит обязательно жить там, где родился. Я, например, давно уже не живу в Армении, но я глубоко люблю свою родину, всегда мечтаю о том дне, когда приеду и увижу эту святую для меня землю.

– А почему Вы не остались в Армении?

Я задавал себе этот вопрос. Как многие, кто уехал из Армении, я не мог там полноценно работать. Вы же знаете, у нас на одного умника десять гениев приходится. Я постоянно ощущал кандалы.

– У Вас, как у физика, имеется своя формула счастья?

Нет, такой формулы для себя не вывел, поскольку считаю, что не может быть постоянного счастья. Есть лишь какие-то вспышки, мгновения, ощущения счастья. Таких ощущений в моей жизни было немало. Наверное, счастье – это когда тебя понимают и принимают таким, какой ты есть.

– А прожить жизнь правильно – это сложно?

Это невозможно. Это совершенно дилетантский подход, как-то по-советски. Всегда жизнь живешь правильно. Другое дело, в чем заключается правильность этого бытия.

Объективно нельзя так ставить вопрос.

– Тогда поставлю его по-другому. Скажите, пожалуйста, многое хотелось бы изменить в жизни?

Я давно уже об этом не думаю. Ничего бы менять не стал. Ничего, несмотря на то, что горя в этой жизни было много и неприятных моментов тоже. Но если бы мне пришлось пережить все это заново, я ни в коем случае ничего бы не изменил. Это ненаучный подход.

– Похоже, Вы сильный человек. Ответьте, пожалуйста, на банальный вопрос: в чем суть человеческой жизни, на Ваш взгляд?

Это очень хороший, серьезный вопрос и отнюдь не банальный. Может быть, мой ответ покажется вам странным, но мне кажется, суть человеческого бытия – быть интеллигентным.

– Кто такой интеллигентный человек в Вашем понимании?

- Существует расхожее мнение, что интеллигентный - это образованный человек. Абсолютная чушь. На мой взгляд, интеллигентным является человек, который может понять и почувствовать боль другого, который неравнодушен к тому, что вокруг него происходит. Человек, у которого есть собственное мнение, позиция по любому вопросу.

– А Вы много таких людей на своем веку встречали?

Да, мне в этом плане повезло. Для меня эталоном интеллигентности является мой коллега по кафедре Володя Арутюнов. Лет 30 тому назад у него был аспирант, которого отчислили из института за пьянство. Так вот, до сих пор бывший студент звонит своему преподавателю по ночам и часами рассказывает, какой он несчастный и как не удалась его жизнь. При этом Арутюнов его выслушивает и даже находит слова утешения. Я говорю: почему ты не положишь конец этому ночному безобразию, а он отвечает: я не могу, человек нуждается в поддержке. Вот вам и интеллигентный человек.

– Что такое в Вашем понимании любовь?

Приведу пример. Когда мой внук впервые заговорил, мы обнаружили, что он начал заикаться. Я думал, что я умру. Вот, может быть, это любовь.

– А внуку будете рассказывать о своих армянских корнях, воспитывать его в национальном духе?

Это очень надо. Вот дочери я этого дать не сумел, слишком был занят всю жизнь работой. Она у меня большая умница, знает пять языков, но армянский, к сожалению, в этот перечень не входит. Это я считаю своим упущением, этим должен был заниматься я, жена ведь у меня русская.

– Вы дружите по национальному принципу?

Нет, не имею такой особенности. Для меня прежде всего - человек, а уж потом его национальная принадлежность. Знаете, есть такой сорт армян, которые свою национальность превращают в специальность. Я не из их числа. Но среди студентов я все-таки вылавливаю армян, грешен.

– Скажите, в чем смысл жизни? Что бы Вы сказали внуку?

Наверное, в том, что после тебя остается. Иначе прожил, и всё. Но если ты сделал в жизни что-то такое, что помогает жить другим после твоей смерти, то ты продолжаешь жить. Я оставил действующие плавильные печи в Алаверди, в Чимкенте, на Украине, на ртутном комбинате в Никитовке, в Норильске работает печь, система управления которой создана нами. По моим книгам сейчас обучаются студенты. От этого на душе тепло…

Беседу вела

Флора Карапетян

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовал 51 человек