N 11 (134) Ноябрь 2008 года.

Владимир Мсрян: Сцена для меня – особая реальность

Просмотров: 5508

– Не поверите, есть зритель, который смотрел «Герострата» более двухсот раз (ему бы в Книгу Гиннесса попасть). Я уже тридцать лет играю Герострата, и каждый раз, выходя на сцену, мне кажется, что я играю его впервые. Меня не раз спрашивали, не устал ли я, интересно ли по-прежнему. Очень интересно. И происходит это, видимо, оттого, что я в вечном внутреннем диалоге с ним, я в состоянии каждый раз импровизировать, обогащать этот образ. Годы проходят, проходит жизнь, но я чувствую: чем дальше, тем больше оттачивается моя техника. Я стал даже легче играть то, что раньше требовало много сил. По мне, это тот образ, который можно играть и в девяносто лет, настолько он многогранен, философичен, искренен.

– Это та искренность, которая в пьесе Горина выдается за особую сделку с совестью?

– В человеке доброе и злое дополняют друг друга. В отдельности, в отрыве эти качества рафинируются, делают человека нейтральным, а значит – малоинтересным. Некоторая доля злости здесь необходима для психологического равновесия. Мой Герострат интересен тем, что он носитель целой гаммы чувств и переживаний.

– Не поверите, есть зритель, который смотрел «Герострата» более двухсот раз (ему бы в Книгу Гиннесса попасть). Я уже тридцать лет играю Герострата, и каждый раз, выходя на сцену, мне кажется, что я играю его впервые. Меня не раз спрашивали, не устал ли я, интересно ли по-прежнему. Очень интересно. И происходит это, видимо, оттого, что я в вечном внутреннем диалоге с ним, я в состоянии каждый раз импровизировать, обогащать этот образ. Годы проходят, проходит жизнь, но я чувствую: чем дальше, тем больше оттачивается моя техника. Я стал даже легче играть то, что раньше требовало много сил. По мне, это тот образ, который можно играть и в девяносто лет, настолько он многогранен, философичен, искренен.

– Это та искренность, которая в пьесе Горина выдается за особую сделку с совестью?

– В человеке доброе и злое дополняют друг друга. В отдельности, в отрыве эти качества рафинируются, делают человека нейтральным, а значит – малоинтересным. Некоторая доля злости здесь необходима для психологического равновесия. Мой Герострат интересен тем, что он носитель целой гаммы чувств и переживаний.

– Вы ведь не особенно стремились к актерской профессии. Что же все-таки заставило Вас продолжить дело родителей?

– Родители и сами были против моей актерской карьеры. В юности я прекрасно ладил с математикой, думал даже поступить в Московский авиационно-технологический институт, но в последний момент что-то произошло: неожиданно для самого себя я стал поступать в Щепкинское театральное училище. Увы, экзаменационная комиссия «не одобрила» моего решения. Подвел мой акцент – тогда считалось крамолой играть не на «чисто русском». Думаю, тогда и Джигарханян со своим откровенно армянским акцентом вряд ли пришелся бы ко двору.

– Говорят, на роль Паганини Вас рекомендовал именно Джигарханян...

– Армен – мой давнишний друг, но никаких рекомендаций он не давал, скорее можно говорить о его психологической поддержке. Когда «Ленфильм» снимал эту картину, главный режиссер Леонид Менакер никак не мог подобрать актера на главную роль. По этой причине второй режиссер фильма в поисках «южного персонажа» отправилась в Закавказье. На «Арменфильме» она наткнулась на маленькую, вроде бы ничем не примечательную фотографию, затерявшуюся в картотеке. Удивительно, но она не поленилась изучить не только мой репертуар, но и почти все мои спектакли. Так я был утвержден на роль Паганини.

– Бывает так, что какая-то роль раскрывает в актере новые, неведомые ему самому качества?

– Есть такое понятие – «актерская биология». Актер должен увидеть своего героя до дна, до какой-то последней сокровенной сущности. Я поначалу задавался вопросом: как донести до зрителя образ гения? Ведь это так высоко, приподнято... Постепенно для себя уяснил: главное – «заземлить» образ, сделать его жизненным, показать самые человеческие его качества, все хорошее и плохое... Да, Паганини с его неспокойной, демонической натурой помог мне вскрыть в себе мощное желание созидать: итальянская кровь музыканта запульсировала и в моей.

– Вам удалось так достоверно воспроизвести смычковые манипуляции. Вы имеете какое-то отношение к музыке?

– Практически никакого. Просто я старался быть максимально внимательным и точным, даже консультировался у Когана.

– По Станиславскому, актер должен уметь отстраняться, чтобы верно сыграть роль. Но ведь актеры – народ эмоциональный: пережитое в жизни может экстраполироваться на сцену...

– Актер имеет право вытворять все что угодно, но в рамках того, что намечено режиссером. Я имею в виду оттенки чувств, эмоции. Я понимаю, что иногда хочется выкинуть нечто этакое. Но есть момент этики и перед режиссером, и перед коллегами.

– Почему Вы взялись играть Енгибарова в фильме Тиграна Хзмаляна «Пьеро, или Легче воздуха»?

– Я согласился на эту роль с огромным удовольствием, потому что всегда особо относился к Лене Енгибарову. Он для меня – это та глубина, которую хочется постигать умом и душой. Собственно, фильм этот не о нем, он воспринимается как своеобразное посвящение Енгибарову. Что касается режиссера, то с Тиграном работать было интересно и неожиданно. Не раз я подмечал, что не играю, просто пребываю в жизни, показывая себя таким, каков я есть в действительности. Эта ненавязчивая, тонко скоординированная работа Тиграна мне особо импонировала. И еще меня особо подкупила его идея: каким должен был быть Леня, если бы был жив и попал бы в Армению 90-х годов, когда не было работы и цирк был закрыт. Я поверил в то, что это была и моя жизнь, я ее проживал вместе с Енгибаровым.

– Легко ли «перебрасываться» со сцены на съемочную площадку?

– Признаюсь, мне легче, свободнее в театре. Сцена для меня – особая реальность, где я ощущаю главное – контакт со зрительным залом, его участие в той мистерии, которая разворачивается на сцене. А в кино – камера, дубль, второй, третий, и ты еще не знаешь, что из этого всего получится. В кино я не признаю типажности, когда актера выбирают по внешним признакам, по сходству, скажем, с литературным персонажем. В этом смысле меня всегда восхищала игра И.Смоктуновского, которому удавалось каждый раз по-новому «изобретать» образ, будь то Гамлет или Деточкин. Увы, гораздо больше тех, кто, сыграв бесконечное множество ролей, практически ничего не сумел «сказать» зрителю...

– Чем сложнее жизнь у актера, тем, думаю, интереснее и насыщеннее созданные им образы. А бывает ли наоборот, когда образ, сыгранный на сцене или в кино, помог бы лучше разбираться в жизни и в людях?

– У меня была нелегкая жизнь, много в ней было трудностей и драматизма. И действительно, все это помогло мне в работе. Но благодаря тем образам, которые я воплотил в жизнь, я чувствую, что лучше стал разбираться в людях, стал, что ли, снисходительнее и добрее. Я сыграл массу ролей, и, казалось бы, у меня не должно быть особой нужды в новых ролях. Ан нет. Во мне живет еще актерская жадность. Это жадность к жизни... Я на все сто уверен, что это состояние присуще всем актерам. И поверьте, каждый актер считает, что у него много несыгранных ролей. Это и есть та самая актерская жадность, которая должна восприниматься нормально и естественно.

Кари Амирханян

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 58 человек

Оставьте свои комментарии

  1. Я помню, как замечательно сыграл Мсрян роль Паганини. Гениально!
  2. Как он постарел!
  3. Гениальный актер. На мой взгляд, один из лучших армянских актеров всех времен. Вижу его в будущем великом армянском фильме - "40 дней Муса-дага".
  4. Мсрян недооценен.Он ничем не хуже Джигарханяна,но кто его знает в России?
  5. Я тоже такого мнения, что Мсрян гении. Такое мнение у меня сложилось во время исполнения Мсряном роли Паганини. К сожалению, он недооценен. Не стану сравнивать его с Джигарханяном. Армен Борисович талантливейший и самый популярный киноактер-армянин. Гениев же у нас трое – Петрос Адамян, Мгер Мкртчян и Владимир Мсрян. Это моё личное мнение непрофессионала и на объективность не может претендовать.
  6. Кто ставит двойки Мсряну?
  7. Дорогой, мир не без уродов; они стаят двойки себе, а до гения им как клопа до солнца
  8. Pojaluysta, poostorojney so slovami, poslednim geniem armyanskogo teatra byl VAGRAM PAPAZYAN, posle nego idut, v luchshem sluchae, talanty. Chto kasaetsya Msryanu, to posle paganini i Gerostrata on nichego zametnogo ne sdelal, a ved proshlo pochti 30 let!!! Skolko mojno igrat na fakture... I yeschyo, uvajaemyi Karen, nelzya lyudey nazyvat klopa,i tolko lish zq to, chto oni drugogo mnenia...
  9. Это, видно, вы ставите Владимиру Мсряну единицы. Это уже не другое мнение, а гадость. Другое мнение – оценки «4», в крайнем случае, «3», но никак не «1». У вас, наверное, личная неприязнь к великому актеру. Держите личные мотивы при себе. Вы ослеплены ненавистью или завистью к Мсряну, а это не порок читателей «НК», считающих его гением, а ваш порок. Лечитесь, брат! А великим можно стать одним творением или одним поступком. Шаварш Карапеятн стал великим человеком не за свои достижения в спорте, а одним, всем известным поступком. Сельский парень Унан Аветисян тоже стал великим человеком только одним, единственным поступком – закрыв грудью вражескую амбразуру. Ни одна роль глубоко уважаемого нами Армена Джигарханяна не может соперничать с Паганини Мсряна. Разве не так?
  10. Согласен с Кареном.Нельзя личную неприязнь навязывать обществу,тем более журналисту.
  11. И чего так слюной брызгать? Каждый волоен в своем выборе. А вот вы лично навязываете.
  12. Я на стороне Карена. Он прав. Мы должны ценить наших гениев ещё при жизни.
  13. Человек, использующий выражение "слюной брызгать", не может оценить Мсряна.
  14. Да, Vahram Papazjan. Прошу прощения за казус. Думаю, что рядом с ним можно назвать также имя Владимира Мсряна. Верховный судья – Время, Будущее. Но можно попытаться понять людей уже сегодня. Есенин писал: «Лицом к лицу… Лица не увидать». Если мы станем более внимательными и проницательными, то увидим очень много замечательных людей даже среди «неважных» армян. В Ростове-на-Дону, например, есть сотни, если не тысячи людей армянской национальности, которые украсили бы не только нашу нацию. А знаем ли мы их? И каковы они как армяне? Есть у нас семьи учёных. Николай Карапетович Карапетянц. «Екатеринский» армянин. Доктор физико-математических наук, профессор. Болел за футбольную команду «Арарат». Его сын тоже доктор физико-математических наук… Саркис Суренович Казаров. «Екатеринский» армянин. Доктор исторических наук, профессор. Его супруга Нина Акоповна тоже доктор исторических наук, профессор. Саркис Казаров увлекается историей донских армян… Таких армян на Дону много. Не забудем, что Нор Нахичеван сыграл немалую роль в создании новой армянской литературы и строительстве Советской Армении. Не только деньгами сыт человек. Помимо богатых армян, на Дону есть и незаурядная армянская интеллигенция. Как-то надо использовать интеллектуальную мощь донских армян на благо Современной Армении. Большая надежда на министерство Диаспоры. На его оперативность и правильную ориентацию. С победой!
  15. Ещё пару слов. Завершу мысль Сергея Есенина: «Большое видится на расстоянии». Посмотрите вокруг! Сколько высокоодаренных людей! Если по объективным причинам мы не можем им оказать реальной помощи, то можем хоть словами это сделать? Великие люди должны умереть, чтобы мы их признали таковыми? Бывают исключения, как, скажем, Вильям Сароян или Шарль Азнавур, но это не утешает. Гениальные сыны Армении поэты Егише Чаренц, Паруйр Севак, художник Минас… убиты в Армении… Есть среди нас такие, которые не просто не любят солнечных людей, но и могут погасить их свет… Они страшнее внешних врагов. В нас не хватает любви друг к другу. А Любовь идёт от Бога, Она вечна и сильнее мышиной возни и материальных побрякушек. Любить народ в целом не подвиг, а вот любить отдельных представителей этого народа, включая неприятных – подвиг. Иисус Христос и Армянская История уже 2000 лет требуют от нас совершить такой подвиг.
Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты