Параджанов: место и время
9 января великому кинорежиссеру ХХ столетия Сергею Параджанову исполнилось бы 85 лет. Его судьба тесно связана с тремя республиками. В Грузии он родился и творил, на Украине снимал свои первые фильмы и создал семью, в Армении, где он также успел поработать, нашел свой последний приют...
Тбилиси
Параджанов должен был появиться на свет именно здесь, в этом городе! Именно Тифлис, с его пестротой народонаселения, этот перекресток культур, где любимый режиссером Восток присутствовал во всей своей полноте, этот кавказский Вавилон, большая часть которого строилась руками параджановских cоплеменников-армян и по старинным улочкам которого ступала нога Саят-Новы (о нем Параджанов снимет, пожалуй, свой лучший фильм), этот самый кинематографичный из всех старых городов на планете, - именно здесь появился на свет Сергей Параджанов, или Саркис Параджанян, как его называли еще на армянский манер.
9 января великому кинорежиссеру ХХ столетия Сергею Параджанову исполнилось бы 85 лет. Его судьба тесно связана с тремя республиками. В Грузии он родился и творил, на Украине снимал свои первые фильмы и создал семью, в Армении, где он также успел поработать, нашел свой последний приют...
Тбилиси
Параджанов должен был появиться на свет именно здесь, в этом городе! Именно Тифлис, с его пестротой народонаселения, этот перекресток культур, где любимый режиссером Восток присутствовал во всей своей полноте, этот кавказский Вавилон, большая часть которого строилась руками параджановских cоплеменников-армян и по старинным улочкам которого ступала нога Саят-Новы (о нем Параджанов снимет, пожалуй, свой лучший фильм), этот самый кинематографичный из всех старых городов на планете, - именно здесь появился на свет Сергей Параджанов, или Саркис Параджанян, как его называли еще на армянский манер.
Свободолюбивый Тбилиси отвечал его духу, его эстетике. Именно в родной город Параджанов вернулся после тюремного заключения. Ни Украина, ни Армения, где он уже успел создать свои шедевры («Тени забытых предков»,1964, и «Цвет граната»,1968), не захотели принять гения. Боялись гнева Кремля, для которого Параджанов был не великим художником, но огромной головной болью. А вот Эдуард Шеварднадзе, тогдашний хозяин Грузии, не испугался – не только приютил, но и потребовал создать режиссеру все условия для жизни и работы. Именно тогда родился третий параджановский шедевр – «Легенда о Сурамской крепости» (1984). Впрочем, Хитрый лис проявил добрую волю не из любви к искусству или к опальному режиссеру. Он просто логически подумал: за Параджанова заступаются зарубежные знаменитости, зачем нужна новая волна протестов, зачем нужно, чтобы грузин становился в глазах мировой общественности «душителем» известного армянина?!
Грузинская интеллигенция любила повторять: мол, Армения палец о палец не ударила, чтобы спасти «своего», а вот благородные грузины...
Там, в Тбилиси, жила легендарная Нато Вачнадзе, которую Маэстро горячо любил и считал символом красоты грузинской женщины. При этом Параджанов уверял гостившего у него Соса Саркисяна, что главная грузинская актриса – «телавская армянка, сам архив видел». В Тбилиси жила другая гордость Грузии - Верико Анджапаридзе. Это ей принадлежит крылатая фраза о Параджанове: «Чтобы армянин – и был такой глупый...». Она вообще иронически относилась к Сержику и любила с ним пошутить. Даже на смертном одре сказала ему:
– Прекратите меня дурить, что вы жертва советских репрессий. Вы – полковник КГБ! Когда хотите – садитесь, когда хотите – выходите!
Эх, знала бы великая Верико, чего стоили кинорежиссеру эти тюремные «сидения-выходы»!
В этом городе Параджанова бесконечно любила его муза – Софико Чиаурели, дочь В.Анджапаридзе. Красавица из красавиц! Как тут не вспомнить, что неуживчивого художника, который сам искал себе неприятности, опекала Лиля Юрьевна Брик, за него ходатайствовала Белла Ахмадулина... Параджанова вообще всегда окружали красивые и умные женщины. Он умел их любить, обожествлять, ими восхищаться, за ними ухаживать...
В старом тифлисском дворе с видом на Мтацминду Сержика обожали, закрывая глаза на его чудачества. Кто же еще мог устраивать прямо во дворе бесплатное кино – такие шекспировские страсти кипели! Кто мог приводить в свой дом – запросто, без лишних церемоний – звезд. Франсуаза Саган, Майя Плисецкая, Юрий Любимов, Марчелло Мастроянни, Тонино Гуэрра, Андрей Тарковский и другие были среди его гостей. Какие пиры закатывал хозяин маленькой квартирки, какие пиры! Эх, долго там еще будут старые тбилисцы вспоминать его...
Киев
Параджановские «Тени забытых предков» - фильм о жизни гуцула Ивана, снятый на киностудии им. Довженко. Этот фильм стал одним из самых ярких событий советского кинематографа 60-х. «Тени» получили 28 премий, наград и дипломов. Через год после кончины Параджанову вручили посмертно Шевченковскую премию – высшую награду страны, которой он обещал отомстить... любовью.
В Киеве Параджанов жил в самом центре города. Мимо его дома проходили праздничные демонстрации. Одна из них могла закончиться для вечно диссидентствующего режиссера крупными неприятностями. Дело в том, что на стену его дома повесили портрет тов. Брежнева. Придя домой, Параджанов вырезал один глаз генсеку и устроился на подоконнике на стуле, чтобы смотреть через отверстие на праздничное гуляние. Ну а демонстранты весело реагировали на «оживший» глаз брежневского портрета. Люди из КГБ, ворвавшись в квартиру режиссера, готовы были его растерзать.
– Я не издеваюсь ни над кем, - парировал изумленный Параджанов, - просто смотрю на парад трудящихся глазом Леонида Ильича Брежнева.
Параджанов был homo ludens – человек играющий. Причем играл он в опасные игры. Говорил то, что думал, открыто критиковал режим... В Москве его упрятали бы в психушку. На Украине поступили «изощренней» - осудили за мужеложство и распространение порнографии. А потом долго припоминали Маэстро его «уродливый моральный облик»...
«Опасно свободный человек» - так назвал свой документальный фильм о Параджанове Роман Фирман.
В Киеве Мастер встретил свою любовь. С белокурой красавицей из высокопоставленной семьи Светланой он был счастлив недолго. У них родился сын Сурен, однако в быту Параджанов был невыносим. Их брак распался...
Сурен больше пошел в мать. Понятное дело, жили всегда вместе. Параджанову-младшему его необычный отец не всегда был понятен. История семьи Параджановых, родовые корни, видимо, мало его волновали. Сурену был безразличен тбилисский дом отца. Он там не родился, он там не жил, он не помнил и вообще не знал легендарного дедушку-антиквара и уникальную бабушку – мадам Бежанову. Он оттуда, по признанию племянника режиссера Гарика Хачатурова-Параджанова, «не выносил ни одного гроба». Сурен с легкостью продал «малую родину» отца беженцам из Сухуми за сущие копейки. Кому нужна была эта ободранная комнатка – разве что самому Мастеру. Там был его мир, его вселенная. Да и не «жилплощадь» там размещалась, скорее – мастерская художника, гримерная, костюмерная, наполненная разными рисунками, куклами, шляпками, коллажами, Бог знает чем еще наполненная. Дом на улице Коте Месхи ушел в забвение...
Выставка коллажей С. Параджанова из его ереванского музея долго шла в Киев. И превратилась в настоящее событие культурной жизни Украины. Во время выставки медалями Музея Параджанова были награждены его киевские друзья – Роман Балаян, Эрнест Катко и Николай Рапай.
Как последнее «прощай» была весть из Киева о присуждении Сергею Иосифовичу высокого звания народного артиста Украины. В том же 1990 году он стал и народным артистом Армении. Незадолго до смерти.
Баку
«Легенду о Сурамской крепости» снимали в Грузии. И лишь один эпизод фильма – «Восточный базар» сняли в Баку. Причем выбор места получился как-то спонтанно. Параджанов требовательно относился к разным «деталям». Не терпел декораций и стремился к полной естественности. Для съемок ему потребовались верблюды и караван-сарай. «Там все есть, едем в Баку!» - спорить с Маэстро было бесполезно.
Режиссер был, конечно же, прав. Съемки на фоне Девичьей башни прошли великолепно. Это вам не дешевая декорация! Да и верблюдов нашли где-то – то ли из зоопарка привели, то ли из какого-то питомника. Когда Параджанов увидел их, величественной походкой шествовавших друг за дружкой к съемочной площадке, он готов был расцеловать каждого. Забыл про свой сахар («У меня не кровь – сплошной сироп!»), про бездарей, окружавших его, гения, о том, что «в его номере в гостинице нет ни горячей, ни холодной воды» (врал, конечно) ... Съемки эпизода прошли блестяще.
Сергей Параджанов относится к числу немногих знаменитых армян, которых в Баку любят и уважают. Это он настоял на том, чтобы «Ашик-Кериб» (1988), снятый по одноименному произведению Лермонтова, был дублирован на азербайджанский язык. Снимал в Баку с армянским оператором на киностудии «Грузия-фильм». Это обожаемый им Саят-Нова писал песни как на армянском, так и на азербайджанском и грузинском языках. Да и сам Маэстро был неким символом дружбы народов Закавказья. Старого доброго Закавказья, которого больше нет. Привет от Валико Мизандари и Рубика Хачикяна...
Когда группа творческой интеллигенции Азербайджана во главе с министром культуры Поладом Бюль-Бюль оглы посетила Ереван, то первым делом их повели в Музей Параджанова. Много потом было шума после того визита. Ура-патриоты в Баку обвиняли своих в предательстве. Да что там говорить!
Режиссер вообще сильно переживал, когда началась война за Карабах. В Нью-Йорке, куда он прибыл триумфатором «Ашик-Кериба» вместе с оператором Альбертом Явуряном, он так и заявил:
– Из патриотических соображений мы вдвоем должны были бы пойти на баррикады, отказавшись от Лермонтова. Но я не мог это сделать.
Честно сказал. По-параджановски.
Заграница
Сергей Параджанов мог пропустить через себя любую культуру – хоть западную, хоть восточную. Мир много потерял, что при жизни великий кинорежиссер мало путешествовал. Он сам полушутя-полусерьезно говорил, что мог бы стать родоначальником кино какой-либо страны третьего мира.
Он был безнадежно невыездным. С таким языком дальше Кавказского хребта вообще опасно было выпускать. Такого наговорит – и про себя, и про свою страну! А журналисты на сенсации падки. Помните, как западная пресса растиражировала параджановские бредни: «Папа римский посылает мне алмазы, я их продаю и на эти деньги живу»? Или сенсационное заявление о том, что он мстит большевикам и «изнасиловал 300 членов КПСС»? Нет, нельзя такого выпускать за пределы священной державы, нельзя!
У бунтаря были свои контр-аргументы:
– Я больше коммунист, чем они. Я могу лучше выступить в нашу пользу за границей, чем любой из них.
И он был, конечно же, по-своему прав. Весь цивилизованный мир рукоплескал параджановским шедеврам.
Только в разгар перестройки Маэстро разрешили мир посмотреть.
«Для пробы» власти позволили Параджанову в феврале 1988 года съездить на два дня в Голландию для участия в форуме «Режиссеры ХХI века». Ему компанию составила Кира Муратова. В мире их признавали режиссерами 21-го столетия, художниками будущего.
Выпало на выходные, в Голландии все антикварные магазины закрыты. Хорошо, что барахолки и прочие блошиные рынки, которые обожал Параджанов, работали. Он там столько интересных вещей накупил! А потом весело рассказывал, как его кормили у королевы Нидерландов и какой у нее во дворце замечательный сортир. Он сам всегда мечтал о теплом туалете в своей тбилисской квартире.
Нью-Йорк же, куда Параджанова пригласили для вручения престижной кинонаграды, ему не приглянулся. Да, великий город, грандиозный... Но вот какой-то странный: там миллионеры пьют – о, Боже! – из пластмассовых стаканчиков. Вот что значит у нации не было аристократов. Пить надо из хрусталя или фарфора!
Маэстро приглашали и в Париж, культурную столицу мира. И повод нашли серьезный – 200-летие взятия Бастилии. Но было уже поздно. Во французскую столицу Параджанова привезли в крайне тяжелом состоянии. Он лежал в той самой клинике, в которой три года назад умирал (тоже от рака легких!) его друг – Андрей Тарковский. С Францией, о которой он так мечтал, не познакомился. И во Французскую компартию так и не вступил, в знак благодарности Луи Арагону, который вызволил его когда-то из тюрьмы.
А вообще-то Сергей Иосифович мечтал о древней Персии: «Может, там я стану основоположником нового иранского кино?» Не случайно говорил. С его энциклопедическими знаниями культуры Востока, помноженными на неукротимую фантазию большого художника... Все могло быть. Тогда об иранском кино никто ничего не знал. Это сегодня оно на подъеме.
– А что вы там будете делать? – спросили Параджанова.
И тут без эпатажа он не мог обойтись:
– Буду снимать «Лейли и Меджнун». Ничего с собой не возьму. Нужен только рваный ковер и еще полуголые актер и актриса.
Представляю, как бы эту живописную троицу встречали в стране сурового аятоллы Хомейни.
Ереван
В этом городе он любил бывать. Родина предков все-таки! Сергей-джан был дорогим гостем у знаменитых армянских режиссеров, художников, музыкантов. Здесь жил его брат – Оник Параджанов.
Он очень переживал, что мама, неповторимая Сиран Бежанова, стопроцентная армянка, так и не побывала на исторической родине. А ведь от Тбилиси до Еревана путь не такой длинный.
Режиссер обратился с просьбой к К. Демирчяну, тогдашнему руководителю Армянской ССР, разрешить ему снять эпос «Давид Сасунский». Еще очень хотел поработать над фильмом «Ара Прекрасный». Однако Карен Серопович в просьбе отказал.
Мир не без добрых людей. Вот и председатель Госкомитета по телевидению и радиовещанию Армении Степан Погосян предлагал режиссеру переехать в Армению и возглавить студию телевизионных фильмов «Ереван». Однако Параджанов, недавно выпущенный из тюрьмы, не верил, что на родине можно будет трудоустроиться. Хороший человек Степан Погосян, но над ним же начальство...
В одном из последних своих интервью, которое Параджанов дал «Литературной Армении», он был не похож на самого себя. Никакого эпатажа, никакой шутливости... Он говорил, словно завещание писал:
– Пригласите Романа Балаяна на «Арменфильм». Пусть снимает что угодно! Он высоко поднимет планку армянского кино.
Не послушались. Не пригласили. Да и вообще в армянском кино с давних лет царил застой. А «чужаков», хоть и из своих, армян, не допускали до кинопроизводства. Никаких конкурентов!
Когда Маэстро не стало, армяне сделали все, чтобы увековечить память своего гения. Все, что осталось после Параджанова, бережно сохранили и перевезли в Ереван. Еще с середины 80-х Музей народного искусства Армении покупал работы режиссера. Там же открылась первая персональная выставка Параджанова-художника. Правительство Армении приняло решение о строительстве для Сергея Иосифовича дома и музея. И если бы не землетрясение, то он открылся бы при жизни Маэстро, а не в 1991 году.
Таким вниманием режиссер был, конечно же, крайне тронут. А незадолго до смерти, в марте 1990 года, Параджанов попросил своего друга Завена Саркисяна, который стал затем директором нового Дома-музея на улице Дзорапи, перевезти в Ереван обстановку его тбилисской квартиры. Если бы этого не сделали, все параджановское наследие было бы разграблено, разгромлено, пущено по ветру... Шла гражданская война в Грузии, тут не до коллекций гениев...
В Армении тоже не все вели себя порядочно по отношению к Параджанову. Когда тот был в опале, многие вообще старались его обходить стороной – никаких контактов! А вот на траурной процессии шли в первых рядах и громогласно говорили, как они были близки с усопшим гением.
Бог им судья.
Александр Геронян
Оставьте свои комментарии