Роберт Саакянц: «Хороший мультфильм – как хороший анекдот»

На недавно проходившем в Ереване IV Международном фестивале детских и юношеских фильмов собрались асы российской мультипликации: Эдуард Назаров, Юрий Норштейн, Андрей Хржановский, Давид Черкасский, Виолетта Колесникова, а также дочь Льва Атаманова, автора первого армянского мультфильма «Пес и Кот», художник-аниматор Анна Атаманова. Приехали они в Ереван не просто на фестиваль, но и в гости к своим коллегам, чтобы в рамках детского кинопраздника вместе отметить 70-летний юбилей армянской мультипликации.

По признанию режиссера-мультипликатора Роберта Саакянца, русские и армянские коллеги в одночасье учредили общество взаимного понимания и особого уюта, что в мире кинематографа не так-то часто и встретишь.

– Синтез европейских традиций и армянского юмора – оценка точная и, полагаю, объективная. А ведь когда-то нас обвиняли в том, что мы не придерживаемся слепо каждого слова канонических произведений Туманяна…

Кстати, что касается самого Норштейна, то спешу сообщить, что «Шинель» готова. Я видел, что он сделал с Акакием Акакиевичем – это вершина! Это абсолютно индивидуальное прочтение классики. Я сидел за монтажным столом и смотрел материал. И когда задувало свечу у Акакия Акакиевича, я буквально плечом ощутил сквозняк. Подумал, что надо бы перекрыть его, но именно в эту секунду Акакий Акакиевич перекрыл пюпитром сквозняк у себя. Это было сделано гениально, неподражаемо. Готовый фильм. Но, мне кажется, найдутся все же зрители, которые не примут эту работу как фильм, потому что у него, как принято, ни начала нет, ни финального слова «конец».

– Многое – пригодится ли, не знаю. История, как каток, равно как и глобализация. Потому пока и не знаю, для чего взяли, зачем храним. Но она осталась, потому что мы жили в той стране, пропитаны идеологией, на которой нас воспитывали в школе, благодаря которой мы, возможно, и были человечнее, менее рассудительны, менее расчетливы. Но при этом никогда искусство человека не воспитывало. Это, кажется, Герцен сказал: «Мы не врачи, мы боль».

– Когда мне было лет 25 и у меня спрашивали, снимаю ли я фильмы для детей, я отвечал, что даже с детьми я разговариваю, как со взрослыми, я не делаю различий. Так что для меня тут, в принципе, деления нет. У нас принято говорить, рассуждать от имени детей, возмущаясь, что-де, ах, детей кормят плохой американской мультипликацией, высокомерно заявляя, что вся американская мультпродукция – это насилие, глупость, а наши советские - вот это да! Признаюсь, что ровно наполовину я с этим согласен, потому что плохая американская продукция чудовищна по своей безнравственности, но есть и прекрасные серии американских мультфильмов, которые духовны и добры. Я стал задумываться, почему их смотрят дети с таким упоением, и понял - потому что они не заканчиваются моралью. Они остроумны, с неожиданным концом, в последнюю минуту появляется какая-нибудь блистательная шутка, совершенно на другую тему, и ты вдруг осознаешь, что тебе не нужна была мораль, все, что надо было, уже сказано в процессе. Знаете, почему побеждают сериалы? Потому что ребенку все же интересно узнавать героев в развитии, следить за их поступками в других приключениях, интересны судьбы, биография этого героя, чем просто локальная сказочка о том, что быть Бабой-ягой – плохо, а Иванушкой-дураком – хорошо.

– Для меня мультфильм - это возможность коротко и остро сформулировать свое отношение к окружающему миру, или просто высказаться по поводу какой-то философской мысли, по какой-то традиционной, устоявшейся канонической идее, или проехаться по ней. Это все должно быть построено на юморе, на иронии и на стремлении во всем сомневаться.

Фильмами «Выборы», сделанными по песне Рубена Ахвердяна о правлении АОД (Армянское общенациональное движение), я горжусь и по сей день. Четыре года подряд мы не могли их завершить, потому что не успевали до зимы. Зимой все замерзало, лопались краски на целлулоиде, деформировался сам целлулоид, и приходилось все начинать сначала. Никогда не думал, что у меня хватит выдержки начать фильм во второй раз, а тут четыре года подряд. Но это было делом принципа. И именно в Ереване, в этих жутких условиях, при свечах мы сделали фильм для BBC. Я не собрал свои вещи и не уехал куда-то, потому что не было возможности работать здесь. Для меня это вопрос достоинства – человеческого, мужского, если хотите, никогда в жизни я не признаю ничьего права решать мою судьбу.

– А кто покупал у меня антисоветский фильм «Кнопка», за который, в принципе, срок полагался? А я его сделал, когда генерал Макашов стоял с войсками в городе. Кто мне заказывал фильм о путче, когда за него, победи путчисты, можно было бы и загреметь?

– Авторские работы или авторский стиль, безусловно, сразу выдает человека. Даже на фестивалях они отличаются от всех других кинематографистов: одеты не так, как все, ходят не так, как все, общаются тоже не так, как все. Они спортивнее, легче и легкомысленнее, что ли. Но глубина этого «легкомыслия» в необычайно развитой интуиции.

– Это 20 учебных полнометражных студийных фильмов, которые были заказаны московской студией «Берг», продюсером Михаилом Погосовым для российских ребят, обучающихся алфавиту. Они просты. В них я не предмет преподаю, а как бы рассказываю о предмете, чтобы вызвать у ребенка интерес. И делаю это не играючи, а играя, потому что мне самому это интересно.

– Я сорок лет работаю над мультфильмами и видел, как получались самые замечательные из них. Хороший мультфильм – он действительно как хороший анекдот, случайно не рождается. У меня по две сотни вот таких мультфильмов-анекдотов, но при этом я терпеть не могу анекдоты, и меня всегда поражали люди, которые их придумывают.

– Может быть, может быть и так…

– Потому что я законсервирован как хиппи со всеми своими идеалами. Мне очень близки их идеи. Не те поверхностные: свобода любви и прочее. Хиппи интересны тем, что они, отстаивая идеи социальной справедливости, одновременно понимали их утопичность. Так что в этом смысле я хиппи, а консерватор потому, что до сих пор хиппи.