№ 12 (159) Декабрь 2010 года.

Южный Кавказ: перспективы европейского соседства

Просмотров: 4352

Вопрос о роли и присутствии стран западного мира на Южном Кавказе давно и активно обсуждается в российских СМИ и экспертных кругах. Однако следует отметить, что внимание к «западному фактору» концентрируется в первую очередь на подходах США. Фактически мы можем говорить о том, что Запад и США (реже Запад, США и НАТО) отождествляются, а под «западной политикой» мы понимаем одни лишь представления официального Вашингтона.

Запад на Кавказе – это не только Штаты, но и их главный стратегический союзник в современном мире – Европейский союз, чьи действия далеко не всегда и не во всем совпадают с американскими геополитическими рецептами. Между тем, к роли ЕС в регионе стоит присмотреться внимательно. За последние годы она значительно выросла и приобрела свой собственный почерк. Начнем с того, что в августе 2008 года именно посредничество ЕС (на тот момент председателем в Евросоюзе была Франция) способствовало заключению соглашений о прекращении огня в Южной Осетии и Абхазии. Сегодня, после того как миссии ООН и ОБСЕ в Грузии прекратили свою деятельность, миссия в Грузии под лейблом «Европейская политика безопасности и обороны» (состоит из 240 человек и действует с октября 2008 года) является единственным международным миротворческим форматом на территории этой страны.

При этом в европейском посредничестве были в равной степени заинтересованы и Москва, и Тбилиси. В отличие от США или РФ, ЕС удается работать не избирательно и не односторонне, а с учетом порой диаметрально противоположных мнений. Вашингтон твердо и последовательно настаивает на территориальной целостности Грузии (в ходе промежуточных выборов в Конгресс успех оппонентов нынешней администрации республиканцев был среди прочего обеспечен и благодаря критике позиции Барака Обамы за его односторонние уступки Москве). В то же самое время российская дипломатия не хочет ничего слышать о «грузинском единстве» и предлагает всем иметь дело с двумя новыми независимыми республиками.

На этом фоне европейские представители действуют гибче. С одной стороны, ЕС поддержал территориальную целостность Грузии и одобрил принятую правительством этой страны «Стратегию в отношении оккупированных территорий: вовлечение путем сотрудничества». Но в то же самое время официальные представители Брюсселя декларируют, что отказ от контактов с Абхазией и Южной Осетией является неприемлемым. Так, находясь в июле нынешнего года с визитом в Сухуми (американцы таких контактов избегают, в то время как Россия и Грузия не имеют дипломатических отношений), специальный представитель ЕС по Южному Кавказу – опытный шведский дипломат Питер Семнеби заявил: «Наша политика не может состоять только из непризнания, поскольку она не даст никаких результатов и будет контрпродуктивной». Надо сказать, что в академическом сообществе США подходы, аналогичные предложению Питера Семнеби, в последнее время часто озвучиваются и находят своих приверженцев. Не так давно во влиятельном издании «American Interest» была опубликована статья ученых из Колумбийского университета Линкольна Митчелла и Александра Кули, в которой они предлагали свою формулу взаимодействия с Абхазией – «вовлечение без признания». Только за последний месяц в Фонде Карнеги в Вашингтоне прошла презентация двух докладов (Кули–Митчелла и другого известного специалиста по Кавказу Дэвида Филипса), посвященных разным аспектам «вовлечения Абхазии». Однако пока что рост академического интереса к изменению подходов к бывшей грузинской автономии не конвертируется в реальные внешнеполитические решения, целью которых был бы отказ от односторонности по отношению к «оккупированной территории». И в этом плане ЕС заметно ушел вперед. Однако такой уход имеет свою предысторию, которую необходимо вкратце рассмотреть, дабы представлять себе взгляды и подходы объединенной Европы более адекватно.

Начнем с того, что в первые полтора десятилетия после распада СССР европейцы уделяли Кавказу крайне незначительное внимание. Это объяснялось, во-первых, слабым знанием предмета, а во-вторых, вовлеченностью в разрешение европейских конфликтов. В первую очередь балканских войн, а также застарелого кипрского противостояния. Но накануне того, как в 2004 году прошла самая большая волна расширения ЕС и в его состав вошли страны Центральной и Восточной Европы, республики Прибалтики, а также Кипр, Брюссель начал активно осваивать тему «соседства» с новыми регионами, в числе которых оказался и Кавказ.

В марте 2003 года Европейская комиссия представила свое сообщение «Большая Европа – соседи: новая основа отношений с восточными и южными соседями ЕС», в котором впервые были представлены принципы новой европейской политики соседства и отмечалась роль ЕС в укреплении отношений со странами-соседями, которые не являются членами Евросоюза. Пафос этого сообщения заключался в следующем: для привлечения соседних стран к более активной кооперации с ЕС нужно более активное содействие в продвижении внутриполитических, социально-экономических преобразований в них, а также разрешении конфликтов. В мае 2004 года Еврокомиссия опубликовала доклады по странам, которые должны были быть включены в проект «Европейская политика соседства» (European Neighbourhood Policy - ENP). В число стран, попадающих в проект, оказались Армения, Азербайджан и Грузия. Три государства Южного Кавказа приняли на себя Планы действий (Action Plans) по «Европейскому соседству» 14 ноября 2006 года.

С этого времени можно говорить о новом этапе «европеизации» региона. Европейская политика на Кавказе становится в большей степени скоординированной и «интегрированной». Начиная с января 2007 года Черноморский регион стал одной из границ объединенной Европы. Включив в свои ряды Болгарию и Румынию, ЕС, в отличие от Соединенных Штатов, стал региональным игроком на Черном море и на Южном Кавказе. Как верно замечает французская исследовательница Кавказа Сильвия Серрано, «главное отличие между подходами США и ЕС на Кавказе и СНГ в целом определяется географическим положением. В то время, как подход США глобальный и идеологический, для Европы кавказские страны главным образом государства-соседи. Поэтому ЕС приходится обращаться к различным прагматическим проблемам, иногда к техническим вопросам, помимо политических. Для США Кавказ является картой в большой геополитической игре. Даже если регион был более важен для Вашингтона, чем для Европы (по крайней мере, в период администрации Джорджа Буша), из него намного легче уйти в случае изменения внешнеполитических приоритетов». Именно поэтому Вашингтон может себе позволить роскошь игнорировать Абхазию и Южную Осетию, считая их просто «оккупированными территориями» (этот подход снова был озвучен Филиппом Гордоном, куратором кавказского направления Госдепа в его эксклюзивном интервью радио «Свобода» в ноябре 2010 года). ЕС же говорит о создании на их территории «европейской зоны влияния» для взаимодействия и поиска разрешения конфликтов. Именно поэтому же ЕС многое сделал для того, чтобы уговорить Абхазию не покидать формат Женевских консультаций. Напомню, что 23 июня 2010 года Абхазия заявила о своем временном выходе из этих переговоров. Публично причиной такого решения стало отсутствие у международных структур (ООН, ОБСЕ, ЕС) адекватных политико-правовых предложений для Сухуми. Через несколько дней, 27 июня 2010 года, позицию Абхазии поддержала и Южная Осетия, заявив о том, что оставит без своего участия двенадцатый раунд Женевских консультаций, намеченный на 27 июля 2010 года. Однако на Западе (и в первую очередь в ЕС) за период после 26 августа 2008 года (то есть признания абхазской и югоосетинской независимости) сформировался вполне определенный подход к двум бывшим грузинским автономиям. Их независимость не должна быть признана, но при этом важность контактов с Сухуми (а также международного «вовлечения» Абхазии) признается. Этими соображениями во многом определялся и визит Семнеби в Сухуми в июле 2010 года, и озвученная им там идея «вовлечения без признания».

Но насколько данные подходы ЕС могут иметь шанс на успех? С одной стороны, у Европейского союза есть те возможности, которых у Вашингтона нет. В России ЕС не воспринимают, в отличие от НАТО, как угрозу безопасности. В первую очередь к ЕС обращают свои инициативы российские лидеры, такие как проект Договора о европейской безопасности Дмитрия Медведева. К взаимодействию с Европой готовы и политики в Абхазии. По словам президента этой республики Сергея Багапша, «нас надо принимать как признанную Россией и рядом неевропейских государств республику. Мы не требуем признания, понимая ситуацию, мы открыты для диалога, но надо двигаться вперед, чтобы был позитив». Если грузинские подходы относительно Абхазии и Южной Осетии несут в себе серьезный заряд конфронтации по отношению к России (именно она видится Тбилиси главным виновником всех бед Грузии), то в подходах ЕС содержится существенный кооперационный потенциал для Москвы. В конце концов, Москва, добиваясь роли эксклюзивного игрока в Абхазии и в Южной Осетии, девальвирует свое же собственное признание этих территорий от 26 августа 2008 года и дает основу для разговоров об оккупации. В подходах ЕС есть такой важный аспект, как гарантии гуманитарного развития и гуманитарной безопасности в спорных и конфликтных регионах, который мог бы быть взят на вооружение и Москвой. Ведь что плохого в том, если бы Москва смогла гарантировать безопасность грузинам в Гальском районе Абхазии или Ахалгорском районе Южной Осетии (а также определенные стандарты образования на родном языке и нормального пересечения границы в обоих направлениях)? Таким образом, потенциально у ЕС и РФ есть точки для кооперации по Абхазии и по Южной Осетии.

Однако у европейских перспектив есть и другая сторона, которая ставит устремления Брюсселя под сомнение. ЕС, что бы ни говорили профессиональные пропагандисты от интеграции, имеет не такие уж стройные ряды. Кто-то из стран Европы видит в России интересного и важного партнера, а кто-то разыгрывает антироссийскую карту, Взять хотя бы резолюции парламентов Литвы и Румынии летом нынешнего года, признающие РФ страной-оккупантом. Как совместить здесь прагматику и иррациональные чувства? Отсюда неизбежность растягивания ЕС на мини-клубы по интересам. Вряд ли Литва и Германия, Румыния и Франция, Эстония и Словакия смогут одинаково смотреть на то, что надо делать в отношении России и Грузии.

Для многих государств Европы крайне актуальной является тема «энергетической независимости» от Москвы, что закрывает критическое восприятие, например, азербайджанских реалий и не дает возможности жестко реагировать на милитаристскую риторику Баку. Наверное, поэтому тот же Брюссель не педалирует тему «вовлечения НКР без ее признания». Тем не менее, какие бы трудности ни возникали во взаимоотношениях с ЕС, они необходимы. Хотя бы потому, что на европейском направлении намного слабее геополитические детерминанты и, напротив, шире поле для компромиссов. А чтобы сделать подходы Брюсселя более гибкими, работать надо не только европейским, но и российским дипломатам, а также лидерам де-факто государств Евразии.

Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник (Visiting Fellow) Центра международных и стратегических исследований, Вашингтон, США, обозреватель газеты «Ноев Ковчег»

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовал 21 человек

Оставьте свои комментарии

  1. Нужен общий Индоевропейский проект, а не Евразийский. Разрушение Иранского государства, вероятно, выгодно РФ и может принести неисчислимые проблемы для Запада, если Запад решиться атаковать Иран.
  2. Катастрофа Ирана не может быть выгодна России,также как и Армении.Россия ведет свою,особую политику,которую понять сегодня трудно,но в скором будущем мы узнаем причины охлаждения отношений с Ираном.Статья Маркедонова не просто интересна,она показывает путь развития отношений Европы с странами Южного Кавказа.И нигде мы эту тему не можем увидеть в таком профессиональном разрезе.Спасибо автору.
  3. Я поставил комментарий не на ту страницу. Вот когда упразднят нынешний Иран, тогда и станет ясно - кому выгодно и для чего?
  4. Распад Ирана был бы желателен. Образовались бы 3 государства - Южный Азербайджан, Курдистан и Государство Фарсов.
  5. Распад Ирана вам желателен,а как вы смотрите на распад Азербайджана:Лезгистан,Нагорный и низменный Карабах,Талышстан, и Апшерон.Устраивает?А Нахчеван вернуть армянам.
  6. Образование Южного Антрапатакана привело бы к совершенему переформатированию нынешней АР ( в нежелательном для нынешней элиты направлении).
  7. Разрушение нынешней иранской государственности, вероятно, приведет к катастрофе как АР так и нынешнюю Турцию. Европе - масса проблем. Выгоды для Израиля - ничтожны и сомнительны. США - еще больше "завязнут" и т.д.
  8. Турции нынче нужно думать какбы сохранить свой статус-кво, а не грозиться войной РА. Этническими т.н. тюрками с Турции являются лишь 37 процентов населения.
  9. Джавахкская диаспора России призывает конфликтующие и заинтересованные стороны сесть за стол переговоров * http://ddr-russia.livejournal.com/15458.html *
  10. Эта т.н. "Джавахская диаспора России" - формальная организация или, нечто виртуальное? Интересно.
Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты