Микаел Погосян, режиссер фильма «Если все...»: Война – не лучший и далеко не единственный удел человека
Культура
Просмотров: 5995
Фильм Микаела Погосяна и Натальи Беляускене «Если все…» вошел в long list американской кинопремии «Оскар» в номинации «Лучший иностранный фильм». Прежде армянский кинематограф не знал подобного успеха. За год после создания фильма он уже побывал на одиннадцати кинофестивалях в Европе и Азии… Сам Микаел Погосян только вернулся с Международного кинофестиваля в Бухаресте, где удостоился приза в номинации «Лучший актер».
– В фильме «Если все…» Вы сыграли не только главную роль, но и были автором идеи, сценария и продюсером картины. Что Вас побудило к ее созданию?
– Я сам родом из Карабаха, там родились мои предки, тема эта у меня в крови. Поэтому мне и показалось важным донести до людей, до человечества идею мира. Объективно мы, армяне, – победители в карабахской войне, мы знаем цену этой победе. Морально мы чувствовали себя правыми, поскольку воевали за то, что по праву принадлежит нам. Но эту победу нужно не только завоевать — ее следует удержать во что бы то ни стало. Важно, чтобы люди знали, что война – не лучший и далеко не единственный удел человека, что в современном мире невозможно жить, не сопереживая чужой беде, что надо научиться самим и научить детей не делить людей на «своих» и «врагов».
– В фильме есть эпизод с героиней фильма, которая приезжает из России, чтобы посадить березу на могиле своего отца, погибшего в Арцахе…
– Героиня – дочь Саши Масленникова, однополчанина Гургена, персонажа, которого играю я. По ходу фильма выясняется, что ее отец был женат на армянке, убитой во время погромов в Сумгаите. Могила отца находится по ту сторону границы, и в момент, когда Саша с Гургеном и его друзьями сажают дерево, их обнаруживает пастух-азербайджанец, который жил раньше в Шуши и чей десятилетний сын подорвался на мине. Он тоже хотел бы посадить на том месте дерево…
Создавая сценарий, я руководствовался позитивным взглядом на то, что происходит вокруг. В мировом кинематографе бытует такая степень реализма, степень эстетической непосредственности и безусловности, которой человек поначалу отказывается верить. Иначе для него это означало бы неисцелимое разочарование в жизни. Таков, к примеру, нашумевший фильм Ларса фон Триера «Меланхолия», вселивший в людей страх и тревогу перед будущим.
Я же считаю, что не надо пичкать людей негативом – нельзя сегодняшнему зрителю говорить только о болячках. Страх и тревога заполонили подсознание человека. Надо делать фильмы, способные подарить надежду, чтобы человек мог успокоиться душой.
Раньше Микаела Погосяна публика считала исключительно комедийным актером. Но он сумел сменить амплуа, и теперь Микаел – не только шут, буффон, но и философ. Прошедшие с огромным успехом в Армении и за ее пределами антрепризные спектакли, и особенно «Хатабаллада», а затем фильм-комедия «Ереван-блюз» выявили в нем актера широкого трагикомического диапазона, с неистовым темпераментом, умеющего мгновенно перевоплощаться.
– Вы сами себе нравитесь в кадре?
– Нет. Первый раз, когда я увидел себя на экране, решил вовсе не сниматься. Я хорошо знаю свои природные данные – у меня не актерская внешность. По правде говоря, я не люблю играть на сцене. Сейчас я понял, что лицедейство мне не по душе. Я больше люблю пустой зал. Люблю тишину, одиночество. Я уже немного перерос свою профессию. Поэтому я продюсер всех своих проектов, сам приглашаю режиссеров, с которыми хочу работать…
– Я заметила, что один из главный Ваших персонажей – это Ереван, он всегда есть во всех Ваших сыгранных спектаклях и фильмах…
– Я был во многих столицах мира, но никогда не сравнивал родной город с каким-то другим. Конечно же Ереван во многом уступает им, но зато в нем есть такая энергетика, которой не найдешь нигде на свете. Где бы я ни был, я мечтаю побыстрее вернуться в свой город.
Однажды в 90-м году я оказался в Лос-Анджелесе на огромной вилле, где, кроме меня и старушки с тремя собаками, больше никого не было. Тогда я еще мало кому был известен и в одиночестве проводил все время. Что я делал? Я писал письма в Ереван. Писал наугад по адресу неизвестных мне людей. Мне важно было установить контакт со своим городом, каким бы нелепым и смешным мой поступок ни казался. Я тосковал по Еревану, мне его не хватало... Такое же чувство у меня вызывают наши церкви: внешне они аскетичны и просты, но стоит лишь вступить в них, почувствовать холод каменных плит под ногами, как ощущаешь необыкновенную ясность духа.
– Вашему герою в фильме «Если все…» присущи строгость и внутреннее постоянство, он не прощает легкости чувств. А Вы сами по жизни умеете прощать?
– По крайней мере, я стараюсь. Не всегда, правда, получается… И тогда я иду и ставлю свечу в церкви за этого человека. Собственно, иносказательно в фильме мы тоже ставим свечу – сажаем дерево…
– Поначалу фильм имел юмористическое название – «Если все армяне подпрыгнут». Но потом его обрубили. Это что, драматический сюжет картины повлиял на ее название?
– Фильм содержит в себе общечеловеческую идею: все мы, не потом, не когда-нибудь, а именно сейчас, пережив кровавую бойню и живя под дамокловым мечом ее возобновления, должны осознать: мы – люди, народы такой огромной и такой маленькой планеты Земля. Пока мы разрознены, озлоблены, противостоим друг другу, мы – ничто, мы – лишь кучка воюющих, множащих взаимные потери и вскармливающих в наших потомках чувство взаимной ненависти. Но если все мы вместе, нам подвластны любые свершения...
Кари Амирханян
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 36 человек
Оставьте свои комментарии