«Дело НПО»: информация о финансах общественных организаций в Армении должна быть доступной

– Господин Даниелян, должно ли государство следить за тем, чем занимаются общественные организации, на что тратят поступающие из-за рубежа финансовые средства? Есть ли в этом отношении какое-либо законодательное регулирование в Армении?

– НПО представляют финансовые отчеты о своей деятельности в налоговые органы. Больше никакого контроля не проводится. В 2009 году, когда я был министром юстиции Республики Армения, поднимал этот вопрос. И хотя я и ждал острой реакции на эту инициативу, но не ожидал, что сопротивление будет настолько значительным. И не только со стороны общественных организаций, но и со стороны политических сил, и далеко не только оппозиционных.

– Какова была судьба Вашей законодательной инициативы?

– Правительство представило на рассмотрение Национального Собрания законопроект «О поправках и дополнениях в закон «Об общественных организациях». Он стал предметом обсуждения в парламентских комиссиях, были организованы общественные слушания. Но в Национальном Собрании он не был принят на обсуждение и голосование, не вошел в повестку дня, и правительство соответственно было вынуждено отозвать свою инициативу. Между тем, думаю, этот законопроект должен был стать предметом широкого обсуждения.

– Какую проблему Вы хотели решить этим законопроектом?

– Хочу подчеркнуть, я никогда не ставил вопроса о контроле над деятельностью общественных организаций, а также о цензуре или ограничении свободы слова, считая, что в демократическом обществе не может быть такого контроля.

Тем не менее, остаются две важные проблемы. Во-первых, отмывание денег. Мы сегодня не можем гарантировать, что часть общественных организаций, пользуясь возможностями, которые предоставляет действующее законодательство, не станет каналом отмывания денег. Общественные организации иногда выписывают, по моим представлениям, неадекватные суммы за одну-две лекции, которые не оплачивались бы так высоко из другого источника. Трудно определить их истинную ценность – в НПО нет контролируемого производства, не ведется предпринимательской деятельности, соответственно невозможно проследить за поступлениями, расходами, финансовыми потоками, чтобы понять, было отмывание денег или нет.

У меня нет права выдвигать обвинения на основе каких-то подозрений. Однако если мы видим, что через НПО идут денежные потоки, и существуют опасения относительно отмывания денег, то я считаю, что контроль тут необходим.

Скажу больше: все международные организации, представленные в Армении и заинтересованные в борьбе с отмыванием денег, в этом вопросе оказались очень осторожны. Выдвигая нам требования о повышении эффективности борьбы с отмыванием денег, пересмотре законодательства, о каких-то институциональных новшествах, они меняют свою позицию, когда дело касается общественных организаций. Если международные организации проявляют в этом вопросе двойные стандарты, то мы со своей стороны должны подумать о государственной безопасности.

В конце концов, в общественных организациях состоят честные люди, которые занимаются, например, охраной окружающей среды, борьбой с коррупцией, словом, движимы достойными общественными интересами. Они пытаются вести демократическую, цивилизованную деятельность в рамках гражданской инициативы. Мне непонятно, почему они не могут представить полную и своевременную информацию о финансовых потоках? Почему эта информация закрыта? Мы не говорим, что каждый раз необходимо проводить аудиторские проверки. Мы всего лишь предлагаем НПО публиковать на своих сайтах информацию, связанную с финансами. Поправки в закон «Об общественных организациях» должны были возложить на них обязанность делать это.

В законопроекте мы также предусмотрели ситуацию, когда у НПО нет своего сайта, – в этом случае Министерство юстиции обязуется само открыть такой сайт, а общественные организации должны будут лишь передавать ему информацию, то есть делать ее общедоступной. Смысл нашего предложения сводился к этому. Но вся критика, разговоры, дискуссии, связанные с этим законопроектом, оказались неадекватной реакцией на нашу инициативу. Проблема преподносилась так, будто мы хотим установить цензуру, ввести финансовый контроль, проводить аудиторские проверки. Об этом и речи не было.

Мы прекрасно понимали, что если финансовые потоки станут прозрачными, то отпадет и необходимость проверок, потому что, думаю, все международные организации и государства, которые не заинтересованы в стабильной ситуации в нашей стране, уже и сами немножко опасались бы выделять финансовые средства НПО. Вы знаете, что в России неправительственные организации считаются «иностранными агентами», если они финансируются из зарубежных источников. У нас так вопрос не ставился никогда.

– Вам не кажется, что в Армении необходимо поступить так, как поступили в России?

– На мой взгляд – нет. Мы не должны впадать в крайности: я вижу проблему, но не вижу ее решения в том порядке, который установлен в России. Мне кажется, что если мы впадем в крайности, то помешаем формированию гражданской инициативы. Это будет излишней мерой. Но информация о финансах общественных организаций в Армении должна быть доступной, Тогда мы действительно можем более уверенно говорить о защите национальных интересов и о том, что общественные организации не станут каналом отмывания денег.

– Но ведь и соответствующий российский закон не вводит цензуру, ограничение свободы слова. Речь в нем тоже идет о финансах.

– Этот закон вызвал серьезные разногласия в Российской Федерации. Думаю, мы не должны вводить в законодательство унизительные термины. Термин «агент» имеет у нас иной контекст: имеется в виду, что общественная организация выполняет установки другого государства или представляет его интересы.

– То есть если мы примем закон, аналогичный российскому, то просто назовем вещи своими именами?

– Позвольте мне остаться при своем мнении. Я считаю, что с нашей стороны это было бы крайностью. Тех мер, о которых я говорил, было бы достаточно.

– Есть ли в российском законодательстве такие механизмы контроля финансовых потоков НПО, которые отсутствуют в разработанной Вами законодательной инициативе?

– В России степень вмешательства государства в дела общественных организаций довольно высока, там закон предусматривает и аудиторскую проверку НПО.

– Нет ли у Вас опасений, что в отсутствие проверок найдутся лазейки для фальсифицирования финансовой отчетности?

– Нет, если под проверкой Вы имеете в виду, что уполномоченное должностное лицо приходит в общественную организацию и в течение долгого времени проводит проверку документов. Нужно постепенно отказываться от такой практики проведения аудитов. Но если применять аудиторские процедуры, которые ограничивают государственное вмешательство, то, конечно, аудиты проводить можно.

Беседу вел Артур Оганнисян