Вверх по лестнице, или Символы и знаки

Юрий Григорян-младший родился в 1977 году в Москве. В 2001 году окончил с отличием Московский художественный институт имени В.И. Сурикова, награжден медалью «За лучшую дипломную работу» Российской академии художеств. Член Союза художников России. В 2017 году удостоен серебряной медали Российской академии художеств за участие в выставке «Диалог с сыном». Картины художника находятся в Московском музее современного искусства, Музее искусства народов Востока, армянском музее «Тапан», а также в частных коллекциях в России, Италии, Хорватии, Великобритании, Австралии, США, Канаде, Германии, Корее, Китае.

Хроника его творчества огромна – с 1994 года по настоящее время.

Рецензии и зарисовки о творчестве современного художника открыл Т.И. Смирнов, кандидат искусствознания.

«Возможно, верным считается убеждение, что существует только одно «правильное» понимание художественного произведения. Перефразируя классика, можно сказать: художник лишь создает произведение, а как оно отзовется – ему не дано предугадать.

Вряд ли кто-либо отчетливо может ответить на вопрос: «В чем смысл и цель искусства?» Однако очевидно, что одна из задач художника заключается в том, чтобы его произведение жило самостоятельно и говорило само за себя. В любом произведении искусства связей и аллюзий можно обнаружить много больше, чем было использовано автором. Понимание произведения, его замысла формируется именно зрителем, и это понимание может не совпадать с тем, что хотел сказать художник.

Первой пробой для эстетического восприятия произведения зрителем является вхождение в созданный микрообраз. В литературном произведении – первая поэтическая строка, фраза, в кино – первые кадры, в живописи – первый небрежно брошенный взгляд. Появился образ – и зритель уже задет им, привлечен. Прозвучавшая тема, схваченный абрис – все может вызвать предварительную прогностическую эмоцию, оценку, которую мы, зрители, хотим в процессе дальнейшего восприятия уточнить, развить, дополнить, опровергнуть.

В отличие от зрителя, художник придает особое значение переходу от первого мимолетного ощущения к претворению живописно-смысловой доминанты в картине. Создание картин – это чаще всего не спонтанный акт, а результат творческих усилий, это своеобразная «идеализированная реконструкция» первоначального чувства, наведение фокуса на эмоциональное переживание, соразмерно которому избирается и оценивается каждый шаг работы над картиной.

Именно таким художником является Юрий Григорян-младший, который создает работы на пересечении эстетических течений и чаще всего из «малозначительных деталей бытия». Через виртуозно сочиненную композицию он наделяет знакомое изображение незнакомым содержанием. Живописные полотна лишены элементов повествования. Скopee, они позволяют нам заглянуть «за кулисы происходящего».

Сквозь внешние влияния «клиповой» культуры и отсылки к фотообразу отчетливо виден автор, увлекающийся экспрессией живописной, почти «скульптурной» фактуры, которая, как может показаться, является и способом, и самоцелью творческих поисков. Такого рода сочетание может охарактеризовать художника как «формалиста». Однако сознательное совлечение элементов, состоящих из малозначимых деталей-фрагментов действительности, с цветовой и пластической экспрессией создает мощный эффект перехода от «частей» реальности к ее «символическому» обобщению.

Художник нарочито упорядочивает зрительный ряд, выстраивая последовательную серийность. Значительная часть работ Григоряна-младшего – это «портреты-натюрморты». Цепи, узлы, бочки, замки, лодки, чашки, стулья... На первый взгляд – изображение «рандомных предметов». Но назвать эти работы «констатацией расхристанного быта» невозможно. Перечисленные образы лишь повод для живописных ухищрений и сосредотачивают зрительское внимание на «пороговых смыслах бытия».

Ключевыми для художника оказываются всеобъемлющие темы любви, одиночества, ностальгии, которые раскрываются через отстраненные антропоморфные знаки-символы.

«Расчетливость» и «методичность», помноженные на живописно-формальную привлекательность, уводят зрителя от литературно-повествовательной трактовки каждого образа в сторону осмысления «монумента моменту». Все это лишает зрителя «единственно верной» расшифровки визуальных образов, предлагая ему свою индивидуальную.

Через этот ход автор касается больших ПОНЯТИЙ «Выбор», «Путь», «Начало и конец», и они, понятия, заботят мастера так же сильно, как и «образы-носители», их выражающие. В сериях под «кодовыми» названиями «Лестницы», «Двери», «Дети», «Старики» художник сопоставляет символы и визуальные клише, которые невозможно примитивно «декодировать» и «каталогизировать». При всей «хрестоматийности» образов, прецедентами которых изобилует история искусств, автор через многие «изыски» современной живописи, в том числе через яркую «декоративность» манеры, достигает нового состояния – знака, который ведет нас одновременно и к вопросу, и к ответу.

Автор не преследует цели создать «вещь в себе», он хочет нас научить видеть символы и знаки, скрытые в действительности. Художник лишь намекает на ту или иную тему, через метафоры показывая людские взаимоотношения. «Тайная» жизнь вещей и явлений в их «разрывах» и «соединениях», взаимодополнениях и отрицаниях друг друга – вот ТЕМА И ЖАНР работ В. Григоряна-младшего. Но не «обывательские» смыслы заботят автора, он строит свои произведения, исходя из захватившей его «живописной ситуации». Живопись с ее цветовыми и пластическими возможностями – его язык.

Художественная реальность – это реальность, которая больше себя самой.

Обыденность в художественной интерпретация Юрия Григоряна-младшего находится в двух ипостасях: в пространстве рефлексия самого автора и в нашем восприятии. И это сообщает нашему зрительскому, душевному движению то ускорение, которое заводит нас гораздо дальше, чем мы предполагали, бросив первоначальный «небрежный» взгляд на произведение искусства».

После можно увидеть рецензионную статью от кинодраматурга Юлии Лемарк, где она отметила, что работы Юрия Григоряна кинематографичны и обладают собственной драматургией.

«Вот почему мне как писателю, сценаристу, человеку, работающему в кино, так нравится с ними взаимодействовать. Я пишу «взаимодействовать», а не смотреть или лицезреть нарочно. Картины Юрия вступают со зрителем в контакт, в диалог. Они как мудрый и интересный собеседник показывают свою суть не сразу. Ты раскрываешь их эстетику пластами, постепенно вовлекаясь в смысле. И этот разговор с полотнами у каждого человека разный. С кем-то картины говорят тихим шепотом, напоминая о детстве, погружая в теплую ностальгию, с кем-то они кричат, вовлекая в конфликт, разрывающий сердце, мыслями о том, какими тяжелыми бывают отношения между мужчиной и женщиной. Иногда это разговор двух друзей, философски рассуждающих о судьбах мира.

Как бы ни говорили с вами картины Юрия Григоряна, вы можете быть уверены, что это разговор частный, даже в чем-то интимный, и он точно только ваш. Хорошее кино также говорит с человеком лично, и каждый находит в нем что-то свое. Кинематографичность картин Юрия неоспорима, поэтому, когда мне выпала честь стать куратором одной из выставок мастера, я ни минуты не сомневалась в концепции.

Мы создали два зала: темный, где картины освещались киносветом, и светлый, где гостей ждал сам автор, и провели каждого гостя по драматургии смысла действия. Из тьмы в свет, с любимым плейлистом Юрия, группой Depeche Mode, в кульминационной точке. Таков путь. Я очень надеюсь, что и этот альбом погрузит вас в ваши любые жанры, где работы Юрия будут лично для вас создавать новое пространство для души, ума и сердца».

Завершает творческие отзывы Владимир Прохоров – искусствовед, научный сотрудник ММОМА.

«Юрий Григорян-младший – художник, в творчестве которого соединились два культурных течения, две мощные силы. С одной стороны, он является носителем традиции, переданной отцом, замечательным живописцем Юрием Суреновичем Григоряном, и вырастающей из армянской школы живописи. С другой стороны, он впитал интернациональные тенденции современного мирового искусства. Оба эти факта выделяют художника из ряда мастеров новой генерации, придерживающихся какой-то одной, стоящих на одном из «берегов».

Юрий прошел школу МГАХИ им. В.И. Сурикова, где обучался на графическом отделении. Это важный момент, так как зрение художника-графика и присущий ему метод с уклоном в знаковость, выразительность смысловой формулы определили развитие его авторского начала. Умение находить емкий символ, взятый из мира повседневности, стало для Юрия основополагающим принципом работы.

Он из того поколения, которое жадно впитывало новые возможности компьютерных технологий. Это тоже немаловажно, ведь эпоха РС и Аррlе дала импульс для трансформации традиционных способов подачи изобразительного материала. Стало навязчивым штампом говорить о некой «клиповости» современного эстетического восприятия с акцентом на негатив. Юрий вырос буквально в потоке новой визуальности поздних 80-х и 90-х и, кажется, взял от нее только лучшее. Художник много путешествует, ловит метким глазом богатый мир явлений вокруг. Есть в нем что-то от героя другой эпохи – персонажа фильма Blow-Up Антониони: постоянное движение, жадное внимание к зримым фактам и внутренняя свобода.

Юрий мыслит сериями, он выстраивает свои собственные концептуальные ходы, которые, если предельно упростить, относятся к теме человека и человечности. Ряд работ можно условно назвать натюрмортами, хотя это неправильный термин в отношении этих композиций. Но даже там, где разговор идет о мире вещей, автор обращается к возможности очеловечивания предметов. Затейливая диалектическая игра, проявление витальных сил инь и ян очевидны в его серии Male. Female. Love. Редкое для современности жизнелюбие позволяет увидеть в «дуэте» старой бочки и ящика нечто живое, нечто гендерное, то, что дает повод подумать о нашем, о людском.

Интересным циклом произведений представляется и «плодовый» ряд. Фрукты и овощи с давних времен наводили творцов на мысль, что как-то загадочно схожи с социумом земные плоды. При взгляде на эту серию художника сразу вспоминается южный базар, где под ярким солнцем смешивается народ и море фруктов, образуя единую колоритную массу.

А далее идет разговор о человеке. Внимание художника приковано к двум состояниям жизни – детству и старости. Это серии работ Children и Loneliness. Хотя герои композиций – люди, увиденные в творческих поездках по России и миру, они превращаются в архетипические знаки. Отношение к старикам и детям – это тот случай, который позволяет персонифицировать меру нашего гуманизма. Это возраст прихода в мир и постепенного ухода из него, когда близка связь с вечностью. Одинокие фигуры цикла выглядят как иероглифы – они могли бы быть написаны и тысячи лет назад, но значение их неизменно.

В картинах Юрия сильна не только содержательная сторона. Он с особым пиететом относится к фактуре, к технической «сделанности» живописного пространства. Особенно это выражено в трактовке света и тени. Формальный прием перерастает здесь в некий философский принцип. Художнику дорог свет, этот поток энергии, который является отголоском знойного солнцепека Армении. Свет обнажает фактуру – шероховатости камня и рукотворность вещей. Однако художнику не менее интересна тень, ее возможность искажать очертания предметов и людей, создавать альтернативную версию привычных явлений.

Работы Юрия Григоряна объединяет идея коммуникации, будь то связь людей, предметов или символическая игра светотеней. А иногда в композицию холста прямо проникает зримый месседж, сорвавшийся то ли с рекламного билборда, то ли с заголовка в прессе: «Это жесть...»

Художник размышляет над тем, что же еще может нас заставить понять друг друга, быть милосерднее друг к другу и попросту умнее в этом жестоком мире. Фундаментальная проблема наших дней: при наличии всех современных способов «коннекта» человечество склонно строить барьеры непонимания. Достоинство картин Юрия – в напоминании об этом, в побуждении менять себя к лучшему.

Отдел культуры «НК»