Прошение карабахского мелика

Старый, горбатый, с перемычками и медными застежками сундук, как оказалось, хранил свои тайны всегда: и тогда, когда я бегала босиком по горячему асфальту, и когда в трудное военное время мама и наша помощница Ксеня открывали его, чтобы отнести что-то на Кубинку (так назывался вещевой базар в Баку), когда я сдавала экзамены в медицинский, когда я работала врачом на Урале в больнице Урал-Зис, а позже уехала в маленький, но такой чистый и уютный город Обнинск. Москва началась для меня временем, когда заканчивалось строительство кардиологического центра, а в городских больницах открывались отделения и лаборатории реанимации.

Мы много переезжали и полосатый мешочек, туго набитый бумагами, переезжал с нами даже тогда, когда старый, прослуживший долгие годы верой и правдой бабушкин сундук остался один на заброшенной чужой даче в приморских песках и золотых виноградниках.

– Там дедушкины бумаги, все на армянском языке,- говорила мама. Тридцать лет нет мамы, но, как маленькая часть прошлого, полосатый репсовый мешочек, туго набитый бумагами, всегда находился со мной. Я не заглядывала в него. Последние 15 лет он пролежал в старенькой тумбочке на северной лоджии моей квартиры. И, решив застеклить лоджию, разбирая сложенные бумаги, я увидела репсовый мешочек. Он напомнил мне детство, улыбающуюся, никогда не унывающую маму и нашу добрую Ксеню с полосатым репсовым мешочком в руках.

Что в мешочке? Если на армянском, попрошу подругу сделать перевод, подумала я. Но все оказалось на русском языке. Я разворачивала одну бумагу за другой. Это были документы семьи Мелик-Осиповых, семьи моей мамы.

Свидетельство, выданное консисторией по Указу Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского, о регистрации рождения моего деда в 1858-ом году. Страховые свидетельства страхового общества «Россия», учрежденного в 1881 году, основной капитал которого составлял 4.000.000 рублей. Выданное в городе Елизаветполе предварительное свидетельство №1920296 в том, что от господина Мелик-Осипова Тиграна Георгиевича принят страховым обществом на страховую сумму в 16.000 рублей жилой дом в г. Елизаветполе на Елизаветинской улице. Страховые свидетельства с 1909 по 1916 гг. о страховании жизни от несчастного случая, гражданской ответственности, от огня, транспорта, стекол, от краж со взломом, от падения.

И среди множества бумаг мне не сразу попалось письмо, датированное 1803-м годом и адресованное Михаилу Никитичу Муравьеву от графа Александра Воронцова, в котором излагалась просьба князя Исая Мелик-Осипова об определении ему пенсии.

Екатерина II, оставаясь верной политике Петра, искренне желавшего «освободить армян от неверных», уделяла особое внимание проблеме Карабаха. Императрица видела необходимость в освобождении армян Карабаха от власти Персии и тирании персидского наместника хана Ибрагима и принимала конкретные меры в этом направлении. Об этом свидетельствует, в частности, рапорт, поданный князем Г.А. Потемкиным 19 мая 1783 г. Князь предлагал «при удобном случае область его, которая составлена из народов армянских, дать в правление национальному и чрез то возобновить в Азии христианское государство, сходственное высочайшим в.и.в. (Вашего императорского высочества. – ред.) обещаниям, данным чрез меня армянским меликам…»

После смерти Екатерины II 6 ноября 1796 года на трон взойдет Павел I. Спустя три года пять армянских меликов Карабаха признали сюзеренитет Российской империи. Легитимность их статуса суверенных наследственных владетелей страны была официально признана 1 июня 1799 г. грамотой императора Павла I. В 1801 году на русском троне Павла I сменит его сын Александр I. Именно в это время князь Исай Мелик-Осипов просит императора Александра о пожаловании ему пенсии.

Граф Воронцов, занимавший в 1802-1804 гг. должность государственного канцлера, адресовал прошение карабахского мелика секретарю императорского кабинета Михаилу Муравьеву, которому направлялись все прошения на имя императора.

С высочайшего повеления императора Александра I карабахскому князю Исаю Мелик-Осипову был пожалован пенсион 300 рублей государевым указом от 23 сентября 1807 года. Государевы пенсии были пожалованы Павлом I в 1799 г. также карабахским меликам Фридону и Джимшиду и сыну последнего Павлу за то, что эти мелики «претерпели в прошлую персидскую войну за приверженность Российской империи…»

Естественно, может возникнуть вопрос, почему армянские мелики Карабаха, владевшие поместьями и тысячами подданных, вдруг оказывались в таких стесненных условиях, что вынуждены были обращаться с подобными прошениями к императорам российским.

Краткий экскурс в историю мог бы пролить свет на некоторые обстоятельства бытия владетельных меликов Карабаха, находившегося под владычеством Персии. Персидский поход Петра I породил среди карабахских армян надежду на то, что русские войска последуют до Карабаха. Владетельные мелики даже направили императору письма, с просьбой освободить их от «ига неверных», обещая русским войскам любую помощь и содействие. По ряду причин русские войска не пошли дальше Баку.

События в самом Карабахе развивались не в интересах армян. Продолжавшаяся ссора между варандинским меликом Шахназаром и остальными владетельными князьями подтолкнула варандинского мелика на чудовищный по своим последствиям поступок. Чтобы заручиться внешней поддержкой в противоборстве с другими меликами, он пригласил Панаха, вождя одного из тюркских племен кочевников, обосноваться в Шуше. О происхождении и «послужном списке» вождя кочевых тюрок Панаха имеется следующее высказывание летописца рода этого самозваного карабахского хана Мирзы Джамала Джеваншира Карабагского (его произведение «История Карабаха» было написано на фарси в середине XIX века): «Род покойного Панах - хана происходит от Дизакского Джеваншира из оймака Сарыджаллы, одного из ветвей племени Бахманлы, прибывшего в древние времена из Туркестана. … Панах - хан, объединив вокруг себя многих удалых юношей из своих родственников и илотов, занялся грабежом в Ширванском, Шекинском, Ганджинском и Карабахском вилайетах» (Цитата из книги М. Мельтюхова, А. Тер-Саркисянц, Г. Трапезникова «Исторические фальсификации с политической подоплекой», Москва 1999 г.).

Именно с того времени берет начало правление в Карабахе Панаха и его наследников, которое продолжалось 73 года и закончилось лишь после Гюлистанского договора 1812 г., когда Карабах перестал быть персидским ханством и вошел в состав Российской империи в качестве административной единицы Елизаветпольской губернии.

Но до этого Карабахское ханство было в составе Персии и управлялось назначенным персидским двором наместником. Правление Ибрагим-хана (сына Панаха) было крайне жестоким. Пользуясь междоусобной борьбой претендентов на шахский престол, что привело к ослаблению власти шаха Персии на всей территории империи, Ибрагим установил в крае режим тирании и полнейшего беспредела. Именно в эти десятилетия зачастили карабахские мелики своими обращениями к Екатерине II и Павлу I с мольбами спасти их от тирании шушинского хана Ибрагима и присоединить Карабах к России.

Об одной проделке этого персидского наместника генерал А. Суворов писал в рапорте из Астрахани князю Г. Потемкину, в котором и упомянул мелика Исая. В этом документе, помеченном 15 февраля 1780 г., генерал докладывал, что «мелик Исай по проискам оного Шахназара помогательством оного же шушинского Ибраим-хана приведен в скудность; даже и владение его отнято и отдано племяннику его мелик Исаеву мелик Бамату: он человек старой, имеет грамоту Петра Великого». Об изуверствах Ибрагим-хана А. Суворов докладывал князю Потемкину в феврале и июле 1781 г.

Сей вероломный хан, бывало, приглашал к себе «в гости» в Гянжу не подозревавших в коварстве наместника именитых людей из армянской знати Карабаха и устраивал над ними экзекуцию. Так, не выдержав пыток, в один из таких «гостевых» визитов скончались гандзасарский (авганский) католикос Ованнес и мелик Бахдам, а мелики Джимшид, Абов, Фридон и Межлум откупились очень крупными суммами денег; имения меликов были разорены и т.д. Это произошло в 1787 г., когда Ибрагим-хан узнал об очередном обращении армянских меликов к императрице Екатерине II с просьбой о помощи и направлении русских войск в Карабах; он решил наказать их за «измену» персидскому шаху. Об этом диком произволе писал в январе 1790 г. армянский архиепископ Иосиф Аргутинский в справке, подготовленной по указанию князя Потемкина-Таврического. Об этих же фактах писали уже императору Павлу I мелики Джимшид и Фридон 9 марта 1798 г.

Вот как оценивал правление Ибрагима в Карабахе директор Азиатского департамента Коллегии иностранных дел Российской империи С. Лашкарев после беседы с карабахскими меликами 21 декабря 1798 г.: «…они мелики законныя и наследственныя владельцы всей Карабахской области, управлять ею спокойно и самовластно лет за тридцать пред сим лишились верховной своей власти над нею от похитившего оную несчастными случаями, злодейством и насилием Ибрагим Халил хана, и когда, не имея над собою никого другого повелителя, кроме сего бесчеловечного агарянина, вторгнувшагося в оное насилием и видя себя от него крайния жестокости, обиды и разорение, преданием многих лютой смерти, отнятием имения и принуждением оставить православие веры, в коей они рождены, как выше сказано, принуждены для спасения жизни своей то нещастно отечество оставить».

Дети, внуки, правнуки…

Как сложилась судьба потомков этого древнего рода в лице одного из владетельных князей армянского Карабаха.

Сын Исая Мелик-Осипова Рустамбек был награжден орденом Святого Владимира 3-й степени за ратный подвиг под германским городом Бауценом, участвовал в Отечественной войне 1812 года в качестве офицера корпуса М. Барклая-де-Толли.

Внук Исая Георгибек (Георгий Романович) Мелик-Осипов служил штабс-капитаном 16-го Менгрельского гренадерского полка, был участником и свидетелем окончания продолжительной Кавказской войны, сопровождал плененного имама Шамиля. Рано умер, оставив жену Ефимию с сыном Тиграном и дочерью Кетеван.

Мой дед, правнук Исая Мелик-Осипова, Тигран Георгиевич (родился 27 июля 1858 г.) был управляющим Азовско-Донского коммерческого банка и жил с семьей в г. Елизаветполе. Жена Мария Назаровна Казарян, Мака, как звали ее близкие, родила троих детей: Георгия, мою маму Ефимию (ее назвали так в честь рано овдовевшей бабушки) и Михаила. Младший сын умер в возрасте 14 лет, а через 17 дней 18 декабря 1916 г. скоропостижно скончался мой дед от «грудной жабы», как написано в сохранившейся «метрической выписке о смерти».

Георгий воспитывался в семье своей тети по отцу Кетеваны Георгиевны. Она была женой Исака Исаковича Джамгарова, известного банкира, убитого в 1902 году. В их доме на Неглинной и теперь расположен музыкальный магазин; сохранилось и здание банка на Кузнецком и, что особенно интересно, созданные при его финансовой поддержке пруды на Лосинке так и называются в народе «джамгаровскими».

Сын Георгия Михаил – пра-праправнук мелика Исая – работал врачом в Институте медицинской радиологии АМН СССР в городе Обнинске, ушел из жизни в 42 года. У Кончаловских гор на окраине Обнинска находилось тогда маленькое кладбище, ставшее последним пристанищем последнего потомка карабахского князя Исая Мелик-Осипова.

Я стою за высокой оградой под густой тенью трех когда-то стройных березок, теперь преградивших путь к камню, под которым лежит Миша, Михаил Георгиевич Мелик-Осипов, мой двоюродный брат.

…И когда здесь, в Москве, на Армянском кладбище, вдали от родины карабахских меликов играет дудук, звучит «Цицернак», переворачивая души живых, а быть может, и усопших, я не прячу слезы. Я плачу здесь, а там, на осиротевшем Армянском кладбище в Баку, остались мои родители, и я никогда не смогу прикоснуться к их надгробию.

Но у меня осталась еще память. И через время и годы я говорю себе: «Буду помнить. Всегда».