Нет комплементарности – нет политики
Сверхдержавы выясняют свои отношения – кто и как будет править миром дальше, а маленькая Армения пытается осмыслить свои проблемы в условиях, когда разборки российской и англосаксонской цивилизаций приблизились к ее порогу. И как же ей быть, когда Россия – стратегический партнер, Грузия – давний сосед, а в США проживает вторая по многочисленности армянская диаспора?
Обсуждения в научно-образовательном фонде «Нораванк» были посвящены традиционным проблемам – «что это было?», «как быть?» и «что делать?» в изменившейся ситуации, когда отсутствие взаимопонимания между бывшими автономиями и бывшей метрополией закончилось кровью. То, что архитектура безопасности на Южном Кавказе изменилась – двух мнений быть не может. И так же ясно то, что «судьба национальных меньшинств обусловлена гуманизмом и цивилизованностью властвующей нации». К сожалению, это наблюдение лорда Актона позапрошлого века так и не потеряло своей актуальности.
Сверхдержавы выясняют свои отношения – кто и как будет править миром дальше, а маленькая Армения пытается осмыслить свои проблемы в условиях, когда разборки российской и англосаксонской цивилизаций приблизились к ее порогу. И как же ей быть, когда Россия – стратегический партнер, Грузия – давний сосед, а в США проживает вторая по многочисленности армянская диаспора?
Обсуждения в научно-образовательном фонде «Нораванк» были посвящены традиционным проблемам – «что это было?», «как быть?» и «что делать?» в изменившейся ситуации, когда отсутствие взаимопонимания между бывшими автономиями и бывшей метрополией закончилось кровью. То, что архитектура безопасности на Южном Кавказе изменилась – двух мнений быть не может. И так же ясно то, что «судьба национальных меньшинств обусловлена гуманизмом и цивилизованностью властвующей нации». К сожалению, это наблюдение лорда Актона позапрошлого века так и не потеряло своей актуальности. Чехия и Словакия сумели цивилизованно развестись, но это, увы, исключение из правил, продиктованное гуманизмом и цивилизованностью обеих сторон. Практически во всех остальных случаях метрополии полагают, что имеют на свои автономии феодальные права. К сожалению, Грузия не составила исключения, и понятие «это наши земли!» превалировало над остальными. Привлечь автономии к сожительству гуманизмом и цивилизованностью метрополиям в голову не приходит. При этом в своей воинственной риторике они могут пользоваться поддержкой держав, которые имеют обыкновение позиционировать себя как образцы демократии и гуманизма. Нынешняя война все, в общем-то, поставила на свои места, освободив геополитические понятия от излишнего флера в виде гуманизма, прав человека и демократии, вернув им истинный смысл инструментов расширения зон влияния, а не цивилизационных целей.
Итак, первое, что отметил директор фонда «Нораванк» Гагик Арутюнян – грузинская война, которая может также называться осетинской, российско-грузинской или как-то иначе, по смыслу напоминает локальные конфликты времен холодной войны, когда одна сторона присутствует в войне явно, другая – опосредованно. Во Вьетнаме явным было присутствие США, в Афганистане – СССР. Понятно, что без участия США эта война была бы невозможна. Они вооружали и обучали грузинскую армию, но тогда возникает вопрос: а почему в этой войне не был проявлен военный интеллект США? С одной стороны. С другой – как бы ни были неожиданны для США результаты войны, трудно предположить, что вариант военного поражения Грузии ими был полностью проигнорирован. Естественно, лучшим вариантом для США была бы победа Грузии, которая была бы неминуема, если бы Россия предпочла не сама решать свои вопросы, а долго и безуспешно взывать к мировому сообществу. Но этого не произошло, и потому и США, и Запад вообще акцентируют внимание на «неадекватном ответе». Т.е. не потому, что он действительно был неадекватен, а потому, что был неожидан.
Впрочем, как считает Арутюнян, истинные дивиденды сторон выяснятся позднее, а сегодня «приобретениями» США являются, во-первых, испорченные если не навсегда, то очень надолго отношения Грузии и России. По выражению других аналитиков, вместо перегородки между этими странами ныне выстроена капитальная стена. Во-вторых, пропаганда на американского потребителя, рисующая Россию агрессором, сплотила американский народ и усилила агрессивные тенденции в самой Америке, что очень на руку неоконсерваторам в частности и республиканцам вообще. В-третьих, если раньше установка систем противоракетной обороны в Польше наталкивалась на какое-то сопротивление, то теперь, за информационной завесой войны, в которой Россия была подана как агрессор, дело пошло без сучка и задоринки. И, в-четвертых, Россия вступила в глобальное противостояние с США, не имея на это достаточных ресурсов. Если мощь Америки и миновала высшую точку, то мощь России еще далека от зенита, и лучше для Америки какие-то вопросы решить сейчас, чем оставить их на потом, когда расстановка сил изменится. Так что не исключено, что вариант поражения с дивидендами был просчитан.
Впрочем, и Россия не осталась без дивидендов. Сама по себе победа в блицкриге после того, как армейская мощь России была подорвана, дорогого стоит. Во-вторых, война показала продуктивность тандема Медведев – Путин. В-третьих, другие метрополии тоже сделали из войны определенные выводы. Кишинев стал искать мирных путей разрешения конфликта с Тирасполем, который был в свое время торпедирован Западом, Азербайджан, испытавший поначалу эйфорию от военных методов Грузии, через пару дней, познав его превратности, «сдал назад». Не исключено, что в азербайджанском генштабе, сняв соответствующую папку с соответствующей полки в начале войны, быстренько вернули ее на место. В-четвертых, Европа, несмотря на напряжение в отношениях с Россией, тем не менее, стремится к нейтральной позиции, что определенным образом ухудшило ее отношения с США, которые слишком явно пытаются решать свои задачи, не очень интересуясь мнением других. И еще одно обстоятельство – впервые со времен противостояния с Западом за Россией оказался гуманистический ресурс.
Хуже же всех пришлось Грузии. Будучи «светочем демократии», в представлении США, она, тем не менее, не пользовалась высокими рейтингами зарубежных фондов в отношении своей состоятельности. Теперь же ее рейтинг может упасть до рейтинга «страна-лузер». А что же с Арменией? У Армении, грубо говоря, «в чужом пиру похмелье» – холодная война на расстоянии вытянутой руки. Плюс в этой ситуации – в том, что Азербайджан на некоторое время понял, что вслед за первым днем войны может наступить и второй. И этого достаточно, потому что проблема НКР как раз не нуждается во встрясках и не нуждается в скорых решениях. Решать там, в общем-то, нечего - уже выросло поколение, не помнящее азербайджанского владычества. Что же касается Джавахка – то тут, к сожалению, проблемы есть. Грузия, не сумев поразить мир своей цивилизованностью и гуманизмом, вряд ли вскорости изменится, тем более, что ее патрон этого от нее совершенно и не требует. И, «решив» проблему с автономиями, может взяться за территории, населенные другими этносами. Армянам Джавахка всегда хватало ума и порядочности не ослаблять Грузию, и есть грузины, которые за это благодарны армянам Джавахка. Но грузины, как и армяне, встречаются разные, и Армении нужно учитывать, что ситуация может измениться, и быть готовой к этому. Умение Грузии из всех политических векторов выбирать только один может сделать ее заложником индивидуальной политической воли, и тогда все будет решаться не политическим расчетом, а психологическим состоянием обладателя этой самой воли.
Еще один докладчик – Самвел Мартиросян – представил публике информационную составляющую войны, которая сегодня многими ставится выше военной. Обе стороны, по мнению докладчика, пользовались как традиционными, так и новыми методами. Грузинская сторона работала на внешнюю аудиторию, Россия, в основном, на внутреннюю. Грузинская сторона рассылала свои пресс-релизы в самые дальние концы планеты, Россия работала через свои информационные агентства. По обе стороны активно использовался образ Гитлера – усики и прическу фюрера приделывали как Саакашвили, так и Медведеву с Путиным. Сильно выросла роль видеоряда, подаваемого как с видеокамер, так и с мобильных телефонов. Более того, слово, не подтвержденное картинкой, теряло убедительность. Дезы закидывались с обеих сторон. Активные действия шли в Интернете и блогосфере. Были взломаны сайты президента и МИД Грузии, на которых были размещены фотоколлажи, дискредитирующие Михаила Саакашвили. В атаках на новостные ресурсы с обеих сторон использовались не только хакерские, но и социальные группы. Десятки и сотни пользователей размещали на своих компьютерах простые программы либо применяли довольно примитивные инструкции, которые рассылались специалистами для того, чтобы препятствовать нормальной работе новостных порталов противника. На правительство Саакашвили среди прочих работали также компании Рэнди Шунемана (Randy Scheunemann), который является официальным лоббистом Грузии и одновременно – советником Джона Маккейна. И, наконец, еще одно свидетельство мощных возможностей пропаганды – это тбилисцы, которые в условиях бегущей армии собрались под лозунгами «Мы победили!»
Азербайджанская сторона тоже отреагировала на события и начала «сливать» дезы. Естественно, против Армении. Так, в азербайджанской прессе стали периодически появляться сообщения о том, что российские самолеты якобы взлетают со 102-й базы в Гюмри, чему впоследствии было дано опровержение грузинской стороной, но все равно в определенных кругах Грузии поднялись антиармянские настроения. Армяне в Грузии попали в двойственное положение и, чтобы избавиться от репутации пятой колонны, вынуждены были ходить на грузинские митинги традиционной антирусской направленности. Были и стычки, хорошо, что без трагических последствий.
По главному обстоятельству пропагандистской кампании, касающейся первого дня войны, к сожалению, однозначных выводов сделать не удалось. Речь идет о том, что Запад изъял из информации первый день войны и причина и следствие поменялись местами. Защитник стал агрессором, и это обстоятельство до сих пор позволяет сторонам выступать с противоположных точек зрения. Естественно, что в случае азербайджанской агрессии будет применен тот же прием, но как ему можно эффективно противодействовать – сказать трудно. Тут дело решает, как показал опыт войны, не истина, а пропаганда. Тем более сегодня, когда она, имея в арсенале многочисленные инструменты, вполне способна заменить собою реальность.
Теперь о главном – «как быть» и «что делать». Аналитик Рачья Арзуманян полагает, что эта война завершила постсоветскую эпоху на Южном Кавказе. Здесь выстраивается новый мир, и для нас главное – решить, какое место в нем будет занимать Армения. Сегодня, после обнуления вооруженных сил Грузии, она фактически выходит из игры. Реанимация ее военного потенциала будет означать только одно – ее снова пошлют на войну. Может ли Армения в этих условиях стать площадкой или офисом, в котором будут вырабатываться компромиссы сторон? Определенные ресурсы у Армении для этого есть, и первый ресурс, как бы странно это ни звучало – это ее уязвимость, которая не позволит ей отклоняться от принятых договоренностей. Но не надо путать ее со слабостью, чтобы это не звучало как «в слабости - наша сила». Вооруженные силы Армении должны быть реформированы, чтобы, будучи компактными, иметь современный уровень боеготовности. Дело может повернуться по-разному, и Армения должна уметь противостоять любому агрессору, чтобы дать миру время на реакцию. А теперь самый важный вопрос – в состоянии ли Армения справиться с этой ролью? Просто как государство – вряд ли. Для решения проблемы необходима замена понятия «армянское государство» на понятие «армянский мир», в который войдут Армения, НКР и диаспора.
Эффективно действующая структура «армянский мир» потребует стабильной, надежной платформы, для чего обязательно потребуется консенсус внутри общества. Сперва – в Армении, потом – в диаспоре. Для этого должны быть привлечены и национальный интеллект, и культура, составляющая основу национальной идентичности. «Армянский мир» должен привлекать договаривающиеся стороны не только стабильностью, но и цивилизованностью. И партитура должна быть разложена на инструменты и голоса, чтобы не получилось какофонии вместо музыки. Одним словом – легко сказать... Но вызов есть, и нужна реакция. Сумеем правильно отреагировать – пойдем дальше. Нет – окажемся на задворках истории.
Это – короткое представление достаточно долгого обсуждения. В принципе то, что предлагает Рачья Арзуманян, в той или иной форме озвучивается просвещенной частью власти. Совершенно ясно, что, несмотря на материальные потери из-за закрытия грузинских дорог, по которым осуществляется 70% армянского товарооборота, Армения сумела избежать больших потрясений именно благодаря своей взвешенной политике, которую уже достаточно долго именуют комплементарной. Определение, которое не совсем устраивает Гагика Арутюняна. Он полагает, что всякая политика комплементарна, нет комплементарности – нет политики. Пожалуй, что так. И если первые впечатления от грузинской войны выражались емкой фразой: «Мы влипли по-крупному», то теперь начались более трезвые обсуждения сложившейся ситуации. Армения сегодня пока является единственной страной Южного Кавказа, которая пытается найти язык со всеми. Этот ресурс оградил нас от больших неприятностей вчера, но хватит ли его на завтра? И сумеем ли мы измениться в соответствии с возросшими требованиями, не изменив своей идентичности? Опыт диаспоры показывает, что мы в состоянии интегрироваться в самое развитое общество, оставшись собой. Но в развитых цивилизациях правила создаем не мы – мы их только принимаем. Создать же свои правила, которые позволят Армении стать развитой страной, совмещающей высокий уровень и гуманизм, да и то в экстремальных условиях – это, пожалуй, весьма и весьма амбициозная задача. Впрочем, выживать армяне умеют, и если это задача на выживание – есть шанс ее решить.
Арен Вардапетян
Оставьте свои комментарии