Расширение НАТО на Восток дает сбои
В 2008 году Грузия и Украина не получили долгожданного ПДЧ (Плана действий по членству) в НАТО. На саммите министров иностранных дел в Брюсселе, ставшем в определенной степени итоговым в 2008 году, это политическое решение было четко зафиксировано.
Данное событие, наряду с формально-правовым признанием независимости Абхазии и Южной Осетии со стороны России, стало одним из самых значительных на постсоветском пространстве. Продвижение НАТО на Восток откладывается. Некая «красная линия» не перейдена. На сегодняшний день только три балтийских государства, никогда не входивших в СНГ и считавшихся «уникальными случаями» среди советских республик, интегрировались в Североатлантический альянс.
В 2008 году Грузия и Украина не получили долгожданного ПДЧ (Плана действий по членству) в НАТО. На саммите министров иностранных дел в Брюсселе, ставшем в определенной степени итоговым в 2008 году, это политическое решение было четко зафиксировано.
Данное событие, наряду с формально-правовым признанием независимости Абхазии и Южной Осетии со стороны России, стало одним из самых значительных на постсоветском пространстве. Продвижение НАТО на Восток откладывается. Некая «красная линия» не перейдена. На сегодняшний день только три балтийских государства, никогда не входивших в СНГ и считавшихся «уникальными случаями» среди советских республик, интегрировались в Североатлантический альянс. Впрочем, расширение на Восток пока застопорилось и на балканском направлении. С одной стороны, Албания и Хорватия получили «зеленый свет» для полного членства в НАТО уже в 2009 году. Но в то же самое время Македония, уже имевшая на руках ПДЧ, не получила приглашения стать полноправным членом Альянса. И дело здесь не только и не столько в неуступчивости Греции, которая не желает никому отдавать античный «бренд». Последняя избирательная кампания в бывшей югославской республике, а также «албанский вопрос» с непредсказуемыми ответами на него стали сдерживающими факторами для НАТО. Взваливать на себя бремя межэтнических противоречий (особенно после победных реляций по Боснии и Косово) Альянс явно не спешит. Теперь придется либо ожидать более благоприятной политической конъюнктуры, либо существенным образом корректировать подходы к внешней политике и национальной безопасности.
Еще на апрельском саммите Альянса в Бухаресте процесс расширения НАТО на Восток стал давать очевидные сбои. Напомним, что тогда ПДЧ не получили Грузия и Украина (хотя этот процесс активно лоббировали США, Великобритания и страны «новой Европы»). Таким образом, внутри самого блока был обозначен выбор между пропагандой и реализмом. В первом случае предполагались авансы «демократическим» Тбилиси и Киеву и игнорирование российских интересов. Во втором - учитывались легитимные интересы самой крупной евразийской страны, издержки от возможного противоборства с РФ, отсутствие единства по поводу вступления в Альянс внутри Украины, непримиримость Грузии в решении территориальной проблемы. В течение более полугода внутри НАТО (и даже внутри отдельных государств – членов блока) шла борьба между прагматизмом и «мировым демократизмом» (очень смахивающим и стилистически, и по форме на мировой коммунизм). За это время НАТО, Россия, Грузия пережили такие испытания, как «пятидневная война» и формирование нового статус-кво на Большом Кавказе.
Как бы то ни было, сегодня российским политикам и аналитикам требуется зафиксировать некие промежуточные итоги. Мы не называем их окончательными, поскольку процесс «расширения» приостановлен, но не «встал» окончательно. В конце концов, Грузия и Украина не получили ПДЧ, но само положение о перспективах североатлантической интеграции остается в силе. И США с Великобританией, и страны Балтии, и Польша продолжают, несмотря ни на что, активно лоббировать натовские устремления двух бывших советских республик. Тезис о позитивной роль Альянса в «демократизации» Грузии, Украины, всего постсоветского пространства не снят с повестки дня. И даже не был поставлен под сомнение.
Во-первых, решение отложить заявки Киева и Тбилиси чрезвычайно важны для внутриполитической ситуации в России. На время хотя бы стихнут голоса непримиримых «ястребов», сторонников конспирологической теории про НАТО, окружающее Россию. Снова всем было продемонстрировано, что НАТО - это далеко не ЦК КПСС времен товарища Брежнева, где доминировала «единогласная поддержка». Сегодня даже такая сверхдержава, как США, не может «продавить» свое решение без поддержки других членов Альянса, не имеющих с Вашингтоном сопоставимого военного ресурса. И если Германия, Франция, Испания, Нидерланды не готовы видеть в рядах НАТО Грузию и Украину, то эта позиция (соответствующая национальным интересам этих стран) будет учтена. В НАТО нет тотального единства, а фактор сотрудничества с Россией многие ставят выше сомнительного с точки зрения эффективности «ускоренного» расширения. Несмотря на определенные симпатии к «маленькой борющейся Грузии», в августе 2008 года страны НАТО не оказали ей реальной военной помощи даже в виде поставок оружия (об участии в боях речи не идет). Оставим на совести пропагандистов рассказы о наемниках афроамериканского происхождения. Не было со стороны НАТО и четких антироссийских резолюций. Тезис о невозможности изоляции России стал доминирующим.
Перед блоком (а шире говоря, перед Западом в целом) встала дилемма. Ресурсов для борьбы с Россией не хватает. Более того, без России такая проблема, как Афганистан (недавно ее назвал ключевой для мировой политики гроссмейстер дипломатии и видный теоретик Генри Киссинджер), нерешаема для Запада. Да и помимо Афганистана у РФ и НАТО есть много общих проблем (от Ирана до терроризма). Но и признать успех России трудно (и даже невозможно).
Отсюда и тот нелегкий выбор, который предстояло сделать странам Альянса в начале декабря 2008 года. Подарить ПДЧ Грузии и Украине и ввязаться в конфронтацию с Москвой, в которой издержки превзойдут выигрыши? Сдать неофитов и показать России свою слабость? Вот те вопросы, на которые мучительно искали ответы дипломаты стран НАТО. Начиная с августа 2008 года, эти поиски стали намного более интенсивными. Впрочем, уже после ноябрьской резолюции Парламентской Ассамблеи НАТО в Валенсии (посвященной восстановлению кооперации с Россией) стало понятно, что, скорее всего, решение будет не в пользу Грузии и Украины. Укрепили это мнение заявления Кондолизы Райс и глав МИД стран «старой Европы» от 26-27 ноября 2008 года.
Значит, для Москвы, как минимум, открывается пространство для нормального и прагматичного сотрудничества со странами Альянса. Речь идет именно о прагматизме. До сих пор ведь нам толком не могут объяснить опасности от вступления в НАТО Украины. То показывают городских сумасшедших с хоругвями, то твердят о славянской солидарности (как будто Польша, Чехия, Словакия и Словения уже не в НАТО), то ведут борьбу с духом Ивана Мазепы. А дело-то не в Мазепе и не в славянской духовности. Проблема в том, что ВПК Украины теснейшим образом интегрирован с российским ВПК. В случае же перехода Украины под стандарты НАТО возникают отнюдь не виртуальные угрозы для многомиллионных контрактов российской «оборонки» (как, впрочем, и для украинской все будет небезболезненно). Именно с этой прагматичной точки зрения и нужно работать по Украине, а союзниками в этом должны стать генералы украинской военной промышленности, а не политические маргиналы, которых мы видим на наших телеэкранах. Уже давно пора понять, что за российские интересы в мире должны сражаться не якобы «пророссийские силы» в республиках СНГ, а серьезные бизнес, медиа и интеллектуальные ресурсы на Западе (путем предоставления режима наибольшего благоприятствования им там, где наши прагматичные интересы сходятся).
Во-вторых, один из уроков Брюсселя состоит еще и в том, что решение по Грузии и по Украине не стало триумфом российской дипломатии. Просто дух прагматизма оказался выше интересов «комиссаров от демократии». Наверное, нельзя сбрасывать со счетов и жесткую позицию РФ во время «пятидневной войны», и активизацию на Южном Кавказе (армяно-азербайджанское урегулирование, подписание Московской декларации по Карабаху). Но все это оказало косвенное воздействие на решение государств НАТО. Нельзя забывать, что еще на апрельском саммите Альянса в Бухаресте представители «старой Европы» (особенно Германия) были настроены весьма скептически в отношении к потенциальным «призывникам» из Грузии и Украины. Таким образом, Москве в будущем достаточно просто использовать имеющиеся противоречия между США и «старой Европой», экс-коммунистическими республиками (чьи амбиции растут не от их экономической мощи, а от эпатажа по поводу советской истории и политической целесообразности) и европейскими демократиями. Вот тот ресурс, который также должен работать.
В-третьих, не следует впадать в эйфорию оттого, что процесс расширения остановится полностью. И проблема здесь не ограничивается «пророссийскими» позициями Германии или Франции. Грузия и Украина (по крайней мере, ее сегодняшний президент), сами, без всякой поддержки со стороны «старой Европы», просятся в Альянс. В НАТО видят свои перспективы и те страны, чей статус в блоке сегодня ниже, чем у двух стран, упомянутых выше. Речь идет об Азербайджане в первую очередь. К НАТО присматриваются и в Центральной Азии (собственно говоря, действия в Афганистане уже стали реальным проникновением блока в этот регион). Таким образом, проблема даже не в США с их стратегией «ускорения» по отношению к бывшим братским республикам «нерушимого Союза». Главная проблема в том, что бегство от советской истории (и бегство от постсоветских реалий) становится главным трендом на одной шестой части суши. Россия могла бы предложить свою стратегию добрососедства, альтернативную хотя бы активно продвигаемому сегодня со стороны ЕС «Восточному партнерству». Можно добавить, что эта стратегия была бы адекватной географии, истории и нынешним реалиям. Но пока такой стратегии не видно, между тем как многие свои действия за постсоветский период Москва могла бы представить в гораздо более позитивном свете, чем действия НАТО в Косово или в Афганистане.
Иными словами, с военно-политическим партнерством стран СНГ с Западом Россия будет иметь дело. Нравится это Москве или нет. Более того, истории известны многие факты, когда сотрудничество с тем или иным государством США и их союзники осуществляли и без институтов НАТО. Партнерство Штатов с Израилем, Египтом, Саудовской Аравией или Пакистаном (в том числе и по военной части) шло и идет не через НАТО. В этом плане ничего не мешает тем же США организовать «особое партнерство» с Киевом или Тбилиси. Сегодня после приостановки «расширения на Восток» такое «особое партнерство» возможно не только с США, но и с Великобританией (также последовательно выступавшей за предоставление ПДЧ). И если внешнеполитический выбор Украины - вещь более сложная (по всем параметрам), то Грузия вряд ли станет ближе к России.
Поэтому уже сегодня необходимы разработки сценариев прагматичного взаимодействия с Западом на пространстве бывшего СССР. Россия, конечно, не борется с НАТО, но не может себе позволить, чтобы военно-политический альянс пополнялся за счет стран, активно использующих антироссийскую риторику (в этом случае сам Альянс меняет свои цели и задачи и может объективно превратиться в антироссийский). Нельзя также, чтобы с помощью ресурсов блока НАТО были «разморожены» конфликты на южных рубежах России, дестабилизирована обстановка во всем Черноморском регионе. Такая дестабилизация грозит и двум «политическим трубам» (БТД и БТЭ), и проекту «Новое европейское добрососедство», и западным инвестициям, и нормальному полномасштабному партнерству РФ с США, ЕС, отдельными европейскими государствами по широкому спектру вопросов (от энергетики до противодействия терроризму). Именно эти прагматические доводы и должны стать основой политики и России, и НАТО (как в целом, так и его отдельных стран-членов).
Сергей Маркедонов,
обозреватель газеты «Ноев Ковчег»
Оставьте свои комментарии