Мечтатели
Популярнейшая музыкальная группа «Битлз» имела своих последователей и в Армении. И каких последователей! «Мечтатели» – так называлась группа, состоящая из пятерки – Завен Саркисян, Ерванд Ерзикян, Грайр Котоян, Армен Захарян и Акоп Петросян. Тогда им было по 17–18 лет, и их пьянило чувство свободы и поиска. Потом Завен Саркисян стал директором Дома-музея Параджанова. Ерванд Ерзикян – композитором, художественным руководителем и главным дирижером эстрадно-симфонического оркестра Общественного радио и ТВ Армении, Акоп Петросян – профессиональным фотографом, Грайр Котоян – известным журналистом (сейчас живет в Америке), Армен Захарян – музыкантом (живет в Англии). Их, в отличие от «Битлз», было пятеро.
Ерванд Ерзикян: В 65-м, когда мы поступали в политехнический, группа «Битлз» уже была известна. Ясно, что информации о происходящем в мире было крайне мало, но мы постоянно слушали эфир, отлавливали голоса западных радиостанций. К тому же у Завена отец работал в ЦК партии, а это давало нам доступ к литературе – например, мы читали журналы «Америка» и «Англия», откуда также черпали информацию о любимой группе. На «Битлз» мы учились. И хотя технические возможности у нас были ограничены, у всех дома имелись обычные гитары, наши кумиры вдохновляли нас, мы исполняли песни из альбомов «Битлз». Так постепенно сформировалась наша группа.
Завен Саркисян: Тут все дело было даже не в журналах «Америка» или «Англия» – там как раз очень мало писали о битлах. Ценным было то, что, только слушая музыку, не видя нот и не зная текстов, мы ее влёт заучивали и воспроизводили. К тому же мы очень были похожи на них в жизни: столь же свободны, романтичны, нас не занимали материальные проблемы, более того, разговор о деньгах был для нас просто неприличен…
А еще помню, как ночью в Джермуке я впервые услышал песню «Мишель». Сердце мое переполнилось от боли и счастья. Такое забыть трудно… Каждая новая песня «Битлз» была праздником для нас всех.
– И все же вы копировали «Битлз»?
Ерванд Ерзикян: Мы понимали, что битловская музыка – это как алгоритм, позволяющий создать нечто свое. Хотя копирование – это тоже школа: пока ты не научишься делать хорошую копию, ты не сумеешь создать на основе этого свое.
Завен Саркисян: Музыкальные группы приходят и уходят, а настоящие остаются навсегда. Мы любим эту музыку. Нам тогда было куда интереснее и познавательнее исполнять ее. Понятное дело, что могло быть и много погрешностей в исполнении, и инструменты были не те, и микрофоны были никуда не годные, не было динамиков, воспроизводящих низкие частоты. Зато атмосфера вокруг была неповторимая.
Ерванд Ерзикян: Мы одновременно обрабатывали и армянские народные песни, Комитаса. Получалось очень интересно. Тогда нами заинтересовались уже получившие в то время известность композиторы Степан Шакарян и Константин Орбелян, не пропускали ни одного нашего концерта Симон Терян, Леонид Енгибаров…
– Вашим поклонником был и мультипликатор Роберт Саакянц… К сожалению, его в этом году не стало.
Ерванд Ерзикян: Роберт был страстным нашим болельщиком. Не припомню ни одной нашей встречи, чтобы мы не стали вспоминать нашу юность, «Битлз». Тогда действительно был гитарный бум: молодежь ходила с гитарами, на биофаке университета устраивались концерты. Параллельно с нами выступали и другие музыкальные группы: «Блики», подражавшие «Роллинг Стоунз», другие рок-группы. Были и «Меломаны», которые представляли сугубо романтическую эстраду. Действительно, атмосфера была особая – мы жили одной жизнью и все были большими друзьями. Но была и здоровая конкуренция – кто проявит себя интереснее, самобытнее
– У вас, как это водится, должны были быть длинные волосы и потертые джинсы?
Завен Саркисян: Какая-то часть студенчества именно так и выглядела. Преподаватели же реагировали на это поразному. Те, что были помоложе и слушали наши песни, ставили нам оценки на экзаменах, даже не задавая вопросов. Но были и другие. Так, очень хорошо помню своего преподавателя по истории КПСС. Он меня и слушать не хотел. Для него было непреложной истиной, что «человек с такими волосами и так одетый» не может знать историю КПСС.
В итоге я вынужден был перейти на вечернее отделение.
Ерванд Ерзикян: А помнишь, как нам однажды досталось из-за волос и джинсов? Это был конкурс вокально-инструментальных ансамблей в Тбилиси. И мы заняли второе место только потому, что волосы у нас были не той длины. Жюри решило, что длинные волосы – это не по-советски. К тому же это был телевизионный конкурс, где, как известно, была страшная цензура. Но внешние проявления для нас были не последним делом. Нам нравился элемент свободы, нам нравилась в «Битлз» та музыкальная глубина, которая наполняла и насыщала нас.
Завен Саркисян: Постепенно у битлов стали появляться новые инструменты, вскоре появился и индийский ситар. Это был уход от трехаккордных гармоний, которые до этого существовали в рок-н-ролле. Они становились все свободнее и интереснее. Не случайно столь явно их влияние на последующую музыкальную культуру. А недавно Пол Маккартни написал песню под дудук, я был потрясен: что значит гениальный композитор – написал по духу армянскую песню!
Ерванд Ерзикян: До сих пор гармоничная основа их песен питает меня как музыканта. Мы ведь изучили эту музыку вдоль и поперек. Даже сейчас, если соберемся вместе, уверен, нам не нужно будет ничего вспоминать. И все это не от зубрежки – просто многое в этой музыке созвучно нам. Это настоящее совпадение душ.
Завен Саркисян: Кстати, возможно, ближе к лету приедет Булик (Грайр Котоян), и мы обязательно соберемся и вместе споем.
Кари Амирханян
Оставьте свои комментарии