Овертайм «футбольной дипломатии»
Длившиеся полтора года закулисные политические переговоры между Арменией и Турцией при посредничестве Швейцарии завершились подписанием 10 октября 2009 года в Цюрихе армяно-турецких протоколов, которые, в случае их ратификации парламентами двух стран, должны были обеспечить деблокирование армяно-турецкой границы – последнего на европейском континенте «железного занавеса». Однако названный в честь первой встречи между президентами Армении и Турции по поводу совместного просмотра футбольного матча между национальными сборными наших стран «футбольной дипломатией» процесс армяно-турецкого урегулирования в настоящее время оказался «замороженным»: 22 апреля в своем телеобращении к гражданам страны Серж Саргсян заявил о «завершении нынешнего этапа армяно-турецкого урегулирования»…
Реализацию начатой еще в сентябре 2008 года «футбольной дипломатии» можно было характеризовать в качестве некоего этапа, если бы правящая в Армении политическая коалиция за прошедшие полтора года представила на суд общественности хоть какой-то проект поэтапной защиты национальных интересов. Поскольку она такого проекта не имела, то с головой окунулась в воду лишь затем, чтобы заслужить сиюминутное одобрение зарубежных мониторинговых инстанций, – заявление о завершении мнимого «этапа» или «временном приостановлении» армяно-турецкого урегулирования на самом деле является неудачной попыткой спасения собственного лица.
Сегодня впору говорить не о завершении первого этапа «футбольной дипломатии» и возможности перехода к ее последующему этапу, но набраться смелости и, констатировав ее очевидный провал, вскрыть весьма опасные для армянских национальных интересов политические последствия этого провала. Прежде чем представить свои выводы и оценки, должен отметить, что не разделяю мнения о фатальной невозможности совмещения интересов Турции и Армении, нахождения точек соприкосновения и обоюдной выгоды во взаимоотношениях двух стран. То, что выгодно современной Турции, вовсе необязательно с точки зрения армянских интересов воспринимать в штыки, и наоборот - то, что выгодно Армении, может быть полезным также для Турции. Например, вступление Турции в Европейский Союз, которого наши соседи добиваются в течение многих лет, в силу целого ряда причин может оказаться полезным и для Армении. То же самое можно сказать и о разблокировании армяно-турецкой границы и установлении дипломатических отношений между Арменией и Турцией: взаимный отказ от выдвижения предварительных условий может стать основой для взаимовыгодного успешного решения этих вопросов. Однако проблема заключается как раз в том, что «футбольная дипломатия» изначально рассматривалась турецкой стороной не в качестве ключа к решению этих и других находящихся в плоскости двусторонних интересов задач. В отличие от Армении, руководство которой с головой окунулось в армяно-турецкое урегулирование без четкого представления, к чему придет, лишь бы «процесс пошел», Турция имела совершенно определенный, продуманный план. Этот план предполагал изменение в пользу турецко-азербайджанского тандема геополитического статус-кво, сложившегося в южнокавказском регионе в течение последних 16 лет – после установления в зоне армяно-азербайджанского конфликта режима прекращения огня. Имелось в виду коренное изменение сложившегося в послевоенный период баланса геополитических интересов в южнокавказском регионе. Под прикрытием «футбольной дипломатии» Турция стремилась без единого выстрела добиться в южнокавказском регионе столь же масштабных геополитических изменений, какие путем военного нападения на Абхазию и Осетию пытался инспирировать Михаил Саакашвили.
Не стоит утверждать, будто инициатором «футбольной дипломатии» является Серж Саргсян. На самом деле идея «футбольной дипломатии» возникла сразу после провала августовской авантюры Саакашвили – как «мирная» альтернатива изменению исторически сложившегося в южнокавказском регионе геополитического статус-кво и силовому выдворению из него России. Сержу Саргсяну вменялась роль этакого «маленького Горбачева», который в самом начале процесса должен был в ответ на выдвижение Турцией «платформы стабильности и безопасности на Кавказе», а по сути дела – заявки на обретение статуса региональной сверхдержавы пригласить президента Турции в Ереван и в случае реализации проекта коренного изменения в пользу турецко-азербайджанского тандема геополитического статускво в южнокавказском регионе получить Нобелевскую премию мира.
Как это ни парадоксально, но именно максималистские требования Азербайджана в отношении НКР – стремление удовлетворить собственный аппетит любой ценой, не дожидаясь реализации «футбольного проекта» Анкары, не позволили осуществить намеченную цель. Однако это вовсе не означает, что турецко-азербайджанский тандем не сумел извлечь серьезных выгод из полуторагодовой «футбольной» истории. Отложив на обозримое будущее реализацию программы-максимум, Анкара сегодня с удовлетворением подсчитывает дивиденды от успешной реализации программы-минимум. Суть последней свелась к ослаблению и изоляции Армении в региональной и международной политике, существенному уменьшению возможностей Армении влиять на поведение дружественных ей государств в вопросе продвижения двух основополагающих целей своей внешней политики: признания, международного осуждения и на этой основе возложения на современную Турцию обязательств по преодолению последствий осуществленного ее правителями в 1915-1922 годах геноцида армян; международного признания государственной независимости и международной правосубъектности Нагорно-Карабахской Республики. Эти две важнейшие, краеугольные цели внешней политики Армении фактически были заблокированы в тот самый исторический момент, когда в результате признания Россией государственной независимости Абхазии и Осетии политическая конъюнктура благоприятствовала возможностям эффективного продвижения, по крайней мере, одной из них – международного признания НКР.
Именно озабоченность возможностью Армении и Арцаха, воспользовавшись наличием столь серьезной прецедентной базы, поставить ребром вопрос о международном признании независимости НКР заставила Анкару в спешном порядке облачиться в тогу «регионального умиротворителя» и выступить с «платформой безопасности и стабильности на Кавказе». Последовавшую реакцию официального Еревана историки будут сравнивать разве что с наивными надеждами на проведение внутренних реформ в Османской империи и предоставление армянскому населению Западной Армении прав на культурно-национальную автономию, которые в начале кровавого для нашего народа XX столетия под влиянием западных «друзей» питали неискушенные армянские политические и околополитические деятели. Анкара вряд ли рассчитывала на то, что армяне так легко наступят на те же «исторические грабли», однако произошло именно так: «футбольная дипломатия» Сержа Саргсяна в условиях, когда после признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии у Еревана и Степанакерта появилась прекрасная возможность «кардинально развернуть» армянскую политику, нацелив ее на решение задачи международного признания независимости НКР, стала не чем иным, как провальным «пасом в ноги сопернику». В соответствии с нацеленностью этого «паса» на протяжении года с лишним бездарные коалиционные деятели без удержу разглагольствовали в телеэфире о возможности побудить Анкару руководствоваться в армяно-турецких отношениях государственными интересами Турции и не поддаваться азербайджанскому шантажу.
История на новом витке своего развития нередко повторяется, и несомненно, что именно на эту ее особенность рассчитывает сегодня Турция, делая заявку на участие в определении судьбы армянского Арцаха. Приходится с болью констатировать, что политическая близорукость нынешней команды Сержа Саргсяна лишает ее способности не только прогнозировать развитие процессов хотя бы на несколько шагов вперед, но даже учитывать многократно подтвержденные историческим опытом истины.
Армения имеет все основания испытывать серьезную тревогу в связи с политическими результатами «футбольной дипломатии». Эта «дипломатия» не только не побудила Турцию отказаться от подчинения двусторонних армяно-турецких отношений вожделениям третьей стороны – Азербайджана, но внесла недоверие и разочарование во взаимоотношения Армении с собственной диаспорой, которая весьма болезненно реагирует на наше очевидное национальное унижение.
Бесцеремонное и циничное использование турецко-азербайджанским тандемом вопроса разблокирования границы в качестве «наживки» для подталкивания официального Еревана к капитулянтской позиции по вопросам признания геноцида и урегулирования армяно-азербайджанского конфликта негативно отразилось также на взаимоотношениях нашей страны с дружественными государствами. Оно вызвало у наших союзников сомнения в способностях Армении самостоятельно отстаивать собственные национальные интересы, проявлять непоколебимость и волевую целеустремленность в защите независимости НКР.
Учитывая очевидный провал «футбольной дипломатии» и желая – видимо, по просьбе самого Сержа Саргсяна – хоть как-то реанимировать «новое мышление» во взаимоотношениях между Анкарой и своим стратегическим союзником, Россия впервые после обретения Арменией независимости сочла возможным в рамках своих двусторонних отношений с Турцией начать обсуждение проблемы карабахского урегулирования. Если учесть, что Россия наряду с Соединенными Штатами и Францией является сопредседателем Минской группы ОБСЕ по урегулированию армяно-азербайджанского конфликта, что, с другой стороны, Турция не скрывает своих притязаний на равную с сопредседателями Минской группы ОБСЕ роль в разрешении карабахской проблемы, становится очевидным: Анкаре удалось сделать еще один шаг на пути «легитимизации» собственных притязаний. Несомненно, что этим своим успехом Анкара обязана не Москве, но, прежде всего «футбольной дипломатии», в водоворот который она столь умело затянула официальный Ереван, создала иллюзию «нового мышления» во взаимоотношениях с Арменией, на деле руководствуясь исторически апробированным арсеналом дипломатического и военно-политического подавления «армянского фактора» в кавказском регионе.
Под прикрытием «футбольной дипломатии» Турция добилась не менее весомых успехов во взаимоотношениях с Ираном – страной, с которой Армения связана общими межгосударственными границами и традиционно дружественными, союзническими узами. Призрак «нового мышления» во взаимоотношениях Армении и натовской Турции, судя по всему, вызвал у Ирана серьезное беспокойство и побудил пойти на достижение с Анкарой определенных договоренностей, политические последствия которых уже достаточно отчетливо вырисовываются.
Не приходится сомневаться, что изменение отношения Ирана к перспективам форсированного урегулирования карабахской проблемы и сближение его позиции в этом вопросе с позицией Турции является прямым последствием готовности нынешнего коалиционного правительства Армении, следуя в русле «футбольной дипломатии» и подчиняясь «логике» урегулирования отношений с Турцией любой ценой, всерьез обсуждать возможность скорейшего возвращения примыкающей к иранской границе зоны безопасности вокруг Нагорного Карабаха под контроль Азербайджана. Если до сих пор - на протяжении 16 лет, прошедших после заключения в 1994 году между сторонами армяно-азербайджанского конфликта перемирия, - Иран неизменно рассматривал «армянский фактор» в качестве надежного заслона против проникновения западного альянса в сопредельные его границам «буферные территории», то сопровождающаяся серьезным ослаблением позиций Армении в обсуждении так называемых «мадридских принципов» урегулирования карабахского конфликта «футбольная дипломатия» Сержа Саргсяна убедила Тегеран в том, что отныне Армения и Арцах неспособны гарантировать его интересы в регионе. Только в этом контексте турецко-азербайджанский тандем мог успешно заверить Тегеран в том, что после возвращения «буферной зоны» Азербайджан при поддержке Турции ни за что не согласится с каким -либо ограничением своего суверенитета над возвращенными территориями – размещением на них международного военного контингента.
Понятно, что ни Соединенные Штаты, ни страны Евросоюза не могут согласиться с приемлемой для Ирана и вполне выгодной для турецко-азербайджанского тандема моделью урегулирования. Взятие под международный (читайте: собственный) контроль границы с Ираном – давнишняя цель западного альянса. Ее достижение даст в руки Запада действенный рычаг для давления на Тегеран, а в конечном итоге блокирования иранской ядерной программы и активности Ирана в поддержке радикальных исламских сил на международной арене. Именно поэтому в ближайшие месяцы резко возрастет вероятность возобновления «горячей стадии» армяно-азербайджанского конфликта и размещения в зоне вооруженного противостояния – под предлогом принуждения воюющих сторон к миру - международного военного контингента.
Не уверен, что в процессе реализации этого весьма вероятного сценария его режиссеры учтут возможные тяжелые последствия: например, сколько ракет из проданных в свое время режимом Виктора Ющенко и размещенных на территории Нахиджевана установок «Смерч» долетят до Еревана? Кто в свое время подумал о том, чтобы оградить от подобных смертоносных ударов мирных жителей Белграда? А ведь эти удары были не только ударами по сербам, но также ударами по казавшемуся до этого незыблемым русско-сербскому братству… Когда политику государства определяют люди, руководствующиеся не ответственным учетом исторического опыта и трезвым анализом жестоких военно-политических реалий современного мира, а прекраснодушными «маниловскими» идеологемами из арсенала «нового мышления», страну ожидает неизбежное разочарование: чужие не становятся своими, тогда как свои оказываются «в объятиях» чужих. «Футбольная дипломатия» означает не что иное, как превращение пресловутого «комплементаризма» во внешней политике Армении в трагикомичную политическую эквилибристику. Бесконечные метания то в сторону Вашингтона и Брюсселя, то в сторону Москвы и Пекина, как и беспомощное «барахтание» под девизом «шаг вперед, два шага назад» в армяно-турецких отношениях, не только не соответствуют критериям целеустремленной и эффективной внешней политики, но углубляют внешнеполитическую изоляцию Армении по карабахской проблеме, создавая тем самым благоприятную почву для возобновления армяно-азербайджанского вооруженного конфликта.
Серж Саргсян, внесший в свое время большой вклад в защиту государственной независимости и безопасности Армении и Арцаха, стоит сегодня перед необходимостью, пожалуй, самых ответственных в своей жизни решений. Он не вправе ставить под удар свои несомненные заслуги перед страной, становясь заложником узкогрупповых, клановых привязанностей, закрывая глаза перед очевидной несостоятельностью своей нынешней «команды». Только решительный отказ от укоренившихся в системе государственной власти Армении порочных, губительных методов принятия политических решений может оградить страну от надвигающейся катастрофы. Несмотря на прошедшие с тех пор два года – время упущенных возможностей и опасных просчетов, – критический нелицеприятный анализ совершенных ошибок и необходимые радикальные кадровые решения президента все еще в состоянии расчистить «авгиевы конюшни» современной армянской политики и за счет мобилизации пока не использованного интеллектуального потенциала нации вернуть стране историческую перспективу.
Амаяк Ованнисян, президент Ассоциации политологов Армении, доктор политических наук
Оставьте свои комментарии