Хранитель армянского кода

Имя Завена Саргсяна, друга Сергея Параджанова, создателя и бессменного директора его музея, расположенного в этнографическом квартале в ущелье реки Раздан, широко известно за пределами Армении. Сегодня здесь насчитывается около 1500 экспонатов: коллажей, инсталляций, ассамбляжей, кукол, шляп, графических и живописных работ, предметов интерьера.

Конечно, на каждого творца должен находиться свой хранитель, таким стал в свое время Семен Гейченко в Пушкиногорье, но в творчестве самого Завена всегда были и собственные сильные импульсы. Он - замечательный фотограф с уникальным миросозерцанием, своей темой и счастливой выставочной судьбой. Вот и сейчас, в то время как мы беседуем, он готовится к очередной поездке в Тбилиси – представлять свою фотовыставку «Архитектура Армении», которая открылась в рамках «Армянских сезонов» в Грузии в первую декаду мая. 13 мая в Ереване в Центре детского творчества открылась его выставка «Лица», посвященная памяти Генриха Игитяна.

Завен, через руки которого прошел не только каждый экспонат, но и гвоздь, стал моим экскурсоводом по дому, где Параджанов присутствует во всем, неслышно следуя за нами.

Конечно, Завену приятно, что почти каждый гость, приехавший в Ереван, заходит в этот заколдованный мир, где сказка граничит с трагифарсом: волшебные шляпы, в которых он иногда дает фотографироваться женщинам, рядом с невыносимо безмолвными куклами; жизнеутверждающие рыбы, собранные из бижутерии и прозрачного стекла, – с рожденными в тюрьме патологичными графическими образами. Потом мы проходим в рабочий кабинет Завена: на столе бесконечные буклеты, программки, приглашения, на подоконнике – статуэтки, разные диковинные штуки, будто появившиеся из антикварной лавки.

Накануне нашей встречи в Ереван приезжали Синтия Пауэлл, первая жена Джона Леннона, и Патти Бойд, бывшая жена Джона Харрисона и Эрика Клэптона. Патти зашла в музей к Завену. Он с удовольствием говорит о ней, ведь сам был известным битломаном, участником группы «Мечтатели». Но сегодня его волнует другое – сохранность армянского кода, который присваивается другими культурами или утрачивается самими армянами из-за беспечности. С болью он говорит о разрушенных церквях в Турции, о том, что даже в Государственном Эрмитаже нет правильных подписей под армянскими экспонатами, что в Западной Украине забывают то, что и армяне тоже были вовлечены в строительство здешних городов и порой основывали целые производства. И если тридцать лет назад он в одном музее Каменска-Подольского видел «Портрет армянки», то, посетив его позже, нашел уже только «Портрет незнакомки». Другие образцы армянского искусства – хачкары теперь пылятся в запасниках как ненужные свидетели.

Но все же есть примеры «культурной реабилитации»: в Турции, на острове Ахтамар, несколько лет назад был восстановлен монастырь Сурб Хач, благодаря мировой известности избежавший актов вандализма.

Завен немного напряжен, ведь мой визит был без предупреждения, а у него последние часы подготовки перед завтрашним отлетом в Грузию. Но мало-помалу он отодвигает все свои дела, садится за стол и предлагает посмотреть его авторские фотографии. Это позже я узнала, что у Завена за рубежом и в России прошли десятки выставок: в Казани, Уфе, Тамбове, что толку перечислять, главное – ему удается через фотографию, тихо, ненавязчиво сближать народы. В Россию или Грузию он привозит фотографии с изображением родных храмов, монастырей, хачкаров, ажурной резьбы по камню, пейзажи страны в канун двадцатилетия со дня страшного землетрясения в Армении. Домой увозит виды Казани, Свияжска, Раифского монастыря.

Сначала мы смотрим фотографии Гаянэ Хачатрян, только вчера во дворе музея прошел вечер ее памяти, где собрались друзья, близкие и почитатели ее таланта. Одна запоминается особо: отчаяние в глазах художницы, неизлечимо больной, трудно, на износ прожившей свою жизнь.

Фотографии Завена – это в первую очередь летопись современного Еревана и жизни его обитателей. Уникальные фотографии делал Завен в дни приезда Арама Ильича Хачатуряна: здесь он на площади дирижирует оркестром, а на другом снимке – его похороны. Завен откуда-то сверху фотографировал бесконечное человеческое море, выплеснувшееся на улицы со всего города. Он вспоминает, что в тот майский день шел ливень, а люди все шли и шли прощаться с великим композитором...

Много фотографий из личного архива Завена запечатлели атмосферу творческих мастерских: здесь и Генрих Игитян, и Акоп Акопян, на других – гости города: культовый польский режиссер Кшиштоф Занусси, приехавший на кинофестиваль «Золотой абрикос», сценарист Тонино Гуэрра, назвавший Армению страной путешествия ввысь... Есть и события – знаки смены эпох. Памятник Ленину беспомощно висит в воздухе и вскоре уже лежит на земле среди простых бытовых вещей, которые окончательно лишают вчерашнего вождя сакральности.

От Завена можно уйти с большой неохотой, разве что из чувства деликатности. Передо мной, впервые приехавшей в Ереван, только приоткрылись несколько удивительных страниц жизни великого города, невидимым фиксатором закрепившегося теперь в моей памяти.

Валерия Олюнина. Ереван–Москва