Хорошо бы власти самой взяться за реформы. Редко, но бывает

После кризиса экономическая тема, временами становившаяся хитом, потеряла актуальность. Власть резко снизила требования к самой себе, придя к выводу, что любое плюсовое изменение ВВП является колоссальным благом, решив не обсуждать количественную составляющую роста. И вот, согласно статистике за июль, вдруг выяснилось, что Армения испытала промышленный рост на целых 10,2% по сравнению с июлем прошлого года.

При этом по сравнению с июнем нынешнего объем промышленной продукции упал почти на 7%. Экспорт возрос на треть, импорт упал на 4%. Т.е. наметилась тенденция снижения дефицита внешнеторгового баланса. Однако во внутренней экономической жизни трудно выделить какую-либо причину, способную объяснить промышленный рост не как случайное проявление энтузиазма производственников, а как стабильный экономический фактор, появившийся в результате позитивной деятельности правительства. По крайней мере, даже власть, которая, казалось бы, должна была использовать это статистическое достижение как повод для пиара, делает это неохотно или не делает вовсе.

Сам по себе объем промышленной продукции в июле составил примерно $210 млн. Если взять эту цифру как среднюю, то получится примерно $2,5 млрд в год, что составит примерно четверть ВВП и $840 на человека. Что, в общем-то, мало в структуре ВВП и слишком мало по уровню объема производства. Надо сказать, что промышленности в Армении не слишком везет чисто идеологически. С началом независимости стал проявляться снобизм по отношению к отечественному производству как к отсталому, и огульная приватизация, можно сказать, разгромила его. Тогдашняя власть полагала, что если и строить промышленность, то с чистого листа, не ведая, что даже «чистый лист» требует традиций. Далее незнание экономики промышленности привело к тому, что даже продвинутые экономисты, правда, находящиеся во власти, вполне серьезно заявляли, что инфляция отечественной валюты никак не способствует развитию экспорта, приводя какие-то заумные примеры из жизни транснациональных корпораций, оборот которых многократно превышает ВВП Армении. Что позволило укрепить национальную валюту в угоду импортерам, загубив при этом надежды на развитие экспорта. Все ясные экономические законы, которых, в общем-то, немного, были настолько извращенно изложены, что до сих пор образовавшаяся в головах муть не позволяет спокойно проанализировать тенденции. Даже нынешняя власть, которая, казалось, должна была учесть ошибки прошлого, время от времени удивляет смутными представлениями об экономике. В частности, премьер не так давно заявил о том, что сила и будущее наше не в производстве, а в услугах. Это притом что сегодня многие продвинутые экономисты утверждают, что нет постиндустриального этапа, а есть развитый индустриальный, который по причине изменения облика промышленности многие ошибочно принимают за конец индустрии. На этом фоне получается, что дерево промышленности растет не как горячо любимое растение, поливаемое и удобряемое, а как дурное семя, способное пробиться даже через асфальт.

Андраник Теванян, экономист, политолог, владелец сайта «7or»:

– Промышленному росту в 10,2% способствовали 2 фактора. Это конъюнктурный рост цен на медь и молибден, что оживило экспорт медно-молибденового концентрата, и второй, подчиненный на фоне первого, – некоторая инфляция драма. При этом показатель инфляции или роста потребительских цен возрос на 6,3%, и если вычесть из одного другое, то получится рост где-то на 4%. В прошлом в отчетах Нацстата приводился дефлятор, позволявший вычислить реальный рост, с учетом изменения цен, однако в последнее время статистические подходы изменили, дефлятора нет, а вместо ВВП стали применять «показатель экономической активности» – производное от нескольких факторов, поддающееся изменению в весьма широких пределах, гораздо больших, чем ВВП, измеряемый в деньгах. Близкая же к реальности картина у нас сложится, когда появятся результаты за год и время для их анализа.

Что же касается вклада реформ в статистический позитив, то их просто не было. То, что называется реформами, было нацелено на налоговое администрирование. Достаточно вспомнить законопроект, по которому предлагалось приставить к каждому крупному бизнесу по представителю от налоговой с чрезвычайными полномочиями, что в реальности должно было привести к череде рейдерских захватов, оправдываемых желанием собрать больший бюджет. В итоге это привело как к бегству капитала из Армении, так и к увеличению темпов миграции. Были громкие программы по превращению Дилижана в международный финансовый центр, Джермук и Гюмри должны были испытать колоссальный скачок в своем развитии. Они были нереальны и потому благополучно заглохли. Что же касается технических реформ в налоговом администрировании, связанных с переходом от деревянных счетов к компьютерам, то это следовало сделать давно и в гораздо более короткие сроки, чем делается сейчас.

Падение же роста прежнего локомотива экономики – строительства – на 32,2% по отношению к июлю 2010-го ничем не скомпенсировано. В 2009-м у нас случился беспрецедентный упадок экономики на 14,4%, и рост в 2010-м на 2,6% несерьезен, если учесть еще и инфляцию около 10%. Получается, что экономика еще не изменила тенденцию с минуса на плюс, а о восстановлении докризисного уровня не может быть и речи.

Одно из восприятий рядовым гражданином макроэкономики – это инфляция. Установка же правительства на снижение этого социально важного фактора не состоялась и не могла состояться. Политика большого бюджета, принятая на вооружение нынешней властью, губительна для экономики. Она неизбежно выражается в виде прессинга деловой среды, кроме того, рост цен на импортные товары для нас, импортирующей страны, сразу отражается на темпах инфляции. Прибавьте к этому монополизированность рынков, усугубляющую последствия роста мировых цен…

Объявленная война крупному капиталу, базирующаяся на народных антипатиях к чужому богатству, не всегда добытому праведным трудом, тоже не гарантирует экономического развития. Внеправовой прессинг богатых может привести только к еще большей концентрации капитала, которому способствует и понятие «большой бюджет», который, не имея уже источников роста среди малого и среднего бизнеса, переводит свое давление на крупный. И здесь тоже начинает выживать «сильнейший», т.е. наиболее нужный высшей власти капитал. В результате нынешняя власть приходит к выборам, не имея позитивных результатов.

– Столь явное, как Вы описываете, ущемление «олигархата» накануне выборов все-таки кажется фантастикой. «Олигархат» в основном приносит голоса власти, и лишение их энтузиазма в этом славном деле может привести к определенным трудностям в добывании голосов.

– Я напомню вам эпизод из президентских выборов 2008 года. Перед выборами был фактически отменен упрощенный налог. Тем самым около 300.000 избирателей перешли в оппозицию. Я не уверен, что уроки 2008-го

учтены. «Процветающая Армения», например, без особого энтузиазма воспринимает отношение правительства к бизнесу. И входя в коалицию с правящей партией, тем не менее, закономерно имеет конфликты с президентской пирамидой. Что же касается взвешенности решений, то достаточно вспомнить Цюрихские протоколы. Предупреждали многие, тем не менее, протоколы подписаны, и давление Турции на решение карабахской проблемы сильно возросло. Это притом что ни границы не были открыты, ни дипломатические отношения установлены. Вообще говоря, сложилась крайне интересная ситуация. Обычно перед любыми выборами давление на крупный бизнес идет со стороны конкурирующих с властной партий. Вплоть до «отнять и поделить». Ныне же сама власть пытается оказать давление на бизнес, создав тем самым совершенно новую ситуацию. Т.е. угрозу перераспределения собственности озвучивает власть, а не оппозиция. В случае, если проект еще большей концентрации капитала состоится, неважно, как результат продуманных действий или как результат ошибки, типа «добрыми намерениями вымощена дорога в ад», все негативные тенденции в обществе станут гораздо более выпуклыми. Бизнес начинает понимать эти угрозы, и сегодня «оборонные» цели и задачи предпринимателей, независимо от калибра, начинают совпадать. И если РПА получит контрольный пакет в парламенте, т.е. воспроизведет сегодняшнюю ситуацию, то ситуация пойдет по худшему пути. Это когда тенденция есть, но с этим пытаются не считаться.

– Потеряв союзника в лице крупного бизнеса как такового, оставив в этом поле всего несколько семей, власть тем самым спровоцирует социальный взрыв, который в этом случае будет иметь еще и внутреннюю финансовую подпитку. Неужели власть этого не сознает?

– Она может этого не сознавать. Воспроизводство власти в нынешнем виде требует политического доминирования республиканцев. А политическая монополия означает экономическую. Правда, для того, чтобы это осталось возможным и в будущем, Армении крайне не хватает «трубы», доходы от которой концентрировались бы в руках крайне ограниченного круга лиц. Если нет превалирующего денежного потока за счет какого-нибудь контролируемого ресурса, то концентрацию ресурсов можно обеспечить репрессивным аппаратом, что в Армении невозможно на сколь-нибудь протяженный срок. Но хуже всего то, что нежелание считаться с реальностью может привести к взрыву. А это уже прямой удар по безопасности страны.

Как кажется, самый лучший путь к развитию – это если нынешняя власть возьмет на себя роль реформатора для превращения Армении в современную страну. Это позволит избежать ненужных потрясений. Правда, это означает и иное, более критическое отношение к самой себе, умение оценить чужой интеллект и встать над окружением. Путь этот сложен, многого требует, в том числе и личных потерь, принесенных на алтарь благополучной Армении, но это и есть путь в позитивную историю страны. Простое же воспроизводство в нынешнем виде чревато большими рисками для всех, и хорошо бы с этим считаться.

Арен Вардапетян