Аршак Фетваджян спустя столетия

Недавно в Ереванском центре искусств Гафесчяна состоялась презентация книги «Аршак Фетваджян», посвященной творчеству художника, творившего в конце ХIХ – начале ХХ веков. Книга эта написана Левоном Чукасзяном – доктором искусствоведения, заведующим кафедрой UNESCO по теории и истории искусств Ереванского государственного университета.

Во время презентации Чукасзян посетовал на то, что о такой величине, как Фетваджян, знают немногие. Надеемся, что наша беседа о художнике отчасти прояснит представление о нем, выявив и миссионерскую роль его деятельности.

– Еще в студенческие годы его учителями были известный итальянский акварелист Салваторе Валери, Чезаре Маккари, преподававший ему в академии Сан-Лука, а также Гевонд Алишан – настоятель армянского монастыря конгрегации мхитаристов на острове Св. Лазаря близ Венеции. Таким образом два источника – две культуры подпитывали творческий талант Фетваджяна, призванного раскрыть и популяризировать все то духовно ценное, что было создано армянским народом в области изобразительного искусства.

– Известно, что некто Воскан Бей Мартикян из Константинополя спонсировал Фетваджяна, но при этом просил не раскрывать его имени…

– В истории тогдашней Турции этот человек был известен как министр почты Османской империи, но вот насколько он и в самом деле финансировал нашего художника, пока остается загадкой, потому что Фетваджян и вправду дал слово своему покровителю никогда не разглашать тайны. При этом он с большим уважением всегда отзывался об этом человеке.

– Фетваджян родился в Трабзоне (Турция), юношеские годы прошли в Константинополе, уже зрелым художником он побывал в Австрии, Франции, Германии, России… Что значила для него Италия?

– Это время помечено 1887–1892 годами. Оно приходится на время учебы Фетваджяна в Италии. Весь итальянский народ праздновал победу в освободительной борьбе с Австрией: сбросившая с себя иго австрийской империи, Италия тогда провозгласила себя отдельным государством. Как для него созвучна была эта тема применительно к своему, армянскому, народу!.. Фетваджян в эти годы одно за другим переводил с итальянского и французского произведения западных классиков, по ходу публикуя и свои статьи в константинопольской и венской прессе. Этот дух свободы захватил Фетваджяна целиком и полностью: именно тогда он создает работы, проникнутые исключительно армянской тематикой. Неспроста уже в 90-е годы ХIХ столетия репродукции этих картин висели на стенах во многих армянских домах. Фетваджян неустанно работал над собой, изо дня в день совершенствуя свое мастерство. Он изучал лучшие коллекции в европейских музеях и почти все западное живописное наследие. В 1892 году, оказавшись в Вене, он стал очевидцем становления тех художественных явлений, которые только проторялись на местной почве. Это было время утверждения новых направлений в искусстве, время бесконечных и бурных дискуссий, которые молодые художники вели везде и повсюду. Шел 1897 год. Расширял свои владения арт-модерн. И хотя тогда было тотальное восхищение работами импрессионистов, Фетваджяну поначалу они не очень-то пришлись по душе. Вообще же он отвергал все то, что казалось ему некрасивым и неэстетичным. Так, он писал, что ездить в Таити за красотой это похвально, но зачем было господину Гогену оттуда привозить уродливые вкусы и навязывать их нам?.. Дело в том, что Фетваджян, откровенно выказывая свой пиетет перед наследием античности и Возрождения, не мог смириться с нововведениями современных ему художников.

– Немало художников трепетно отнеслись к теме средневекового города Армении – Ани. В 1783 г. Михаил Иванов, кроме армянских пейзажей, написал еще и картину «Вид города Ани», Г. Башинджагян в 1883 г. в Ани создал множество этюдов, в том числе и живописные полотна, известны работы В. Суренянца, П. Терлемезяна, Акоба Коджояна, участвовавшего в раскопках Ани и создавшего гравюру «Руины Ани». Известны и этюды Ованеса Тер-Тадевосяна, который вместе с Фетваджяном был в городе Ани…

– Благодаря усилиям Николая Марра Российская императорская академия согласилась финансировать экспедиции в Ани. Там и была создана лаборатория, куда стремились не только художники, но и такой ученый, как Иосиф Орбели – будущий директор Эрмитажа, Николай Адонц – арменист-историк, в начале ХХ века создавший в Петербурге «Вестник литературы и искусства», а после посвятивший себя изучению истории Армении.

На картинах Фетваджяна запечатлена своеобычная живописная трансформация архитектурной культуры. Из художников он первым понял, что эти памятники представляют особую художественную ценность и что они достойны того, чтобы стать частью живописи и быть изображенными. В Ани Фетваджян на каждом шагу видел украшенные скульптурами колонны, капители, карнизы, скульптурно украшенные парадные входы… В 1906 г. художник делает множество эскизов надгробных плит кладбищ древней Джуги, Каракилиса. Затем уже он работает над восстановлением церквей. Он хорошо понимал необходимость возрождать созданное армянами, через тысячи лет забытья призывать к жизни неповторимые образцы армянской архитектуры. Не раз обращался Фетваджян и к теме церквей. В национальном декоре он украсил церковь Св. Геворка, которая в Тбилиси считалась самой красивой (она полностью была разрушена в советские годы). Он принимал активное участие и в вопросах консервации и реставрации памятников Эчмиадзина. Но он писал не только на градостроительные темы: он писал публицистические материалы и касательно всего того, что происходило в художественной и театральной среде.

– Есть и сделанный художником материал, связанный с национальным армянским костюмом…

– Да, и именно этот фактографический материал оказался бесценным источником для воссоздания и изучения костюмов, и к тому же этот материал представляет особую ценность для истории Армении, ибо он отражает и время происходящих событий, и социальную принадлежность людей, и их художественный вкус.

– Есть ли какой-нибудь яркий «фрагмент», подтверждающий его миссионерскую деятельность?

– Это были 1930-е годы. Период «большой депрессии» для Америки. Эмигранты, хлынувшие из турецкой Армении, тогда считались чуть ли не изгоями общества. Надо было как-то реабилитировать армян, проживающих на чужбине. Тогда в Бостоне решено было организовать экспозицию, состоящую из художественного наследия разных народов и стран. Фетваджян берет на себя инициативу. И благодаря его авторитету и влиянию в армянской общине в короткий срок удается отобрать все самое лучшее из образцов искусства (рукоделие, ювелирные украшения, изобразительное искусство и другие национальные раритеты) и выставить на обозрение публики. Рассказывают, что армянский павильон представлял собой особое зрелище и привлек к себе истинных любителей искусства.

Кари Амирханян