№ 3 (209) Февраль (16–28) 2013 года.

Что будет с грузинской мечтой?

Просмотров: 3033

Для того чтобы попытаться осмыслить нынешнюю ситуацию в Грузии, необходимо вернуться вспять на десять лет, к событиям, которые средства массовой информации назвали «революцией роз». Поводом для той «революции» стали выборы – по моему убеждению, не столько нечестные, сколько плохо организованные, причиной же был затяжной ступор, в который в конце 90-х годов впали все средства жизнедеятельности Грузии: экономика, политика, энергетика... Помню, поездом возвращался из деревни в Тбилиси; едва выкатившись из Сурамского туннеля, поезд встал. Случись это пятнадцатью минутами раньше, мы проторчали бы в кромешной тьме туннеля несколько часов.

Обесточенная страна нуждалась в приливе энергии, встряске, в решительных переменах.

При этом нельзя не признать заслуг отстраненного от власти президента Э.Шеварднадзе: быстрое и беспрепятственное признание Грузии – государства с двумя воспаленными очагами сепаратизма – всеми международными организациями и структурами, от ООН до ОБСЕ и Евросоюза. Причем не формальное признание, а создание климата благоприятствования, в самые трудные годы сопровождавшееся реальной материальной поддержкой. Помнится, кто-то из наших недоброжелателей высказался в том смысле, что «в ООН была принята не Грузия, а Шеварднадзе». В этом парадоксальном комплименте есть своя правда. Международный авторитет Эдуарда Шеварднадзе поработал на страну в трудную годину.

Но к началу 2000-х все встало, как поезд, едва не застрявший в туннеле.

После отставки Эдуарда Шеварднадзе президентские выборы выиграл Михаил Саакашвили.

Перемены, начавшиеся с его приходом, оказались радикальными, порой даже чрезмерно. Особенно это относилось к омоложению, обновлению государственных структур, реформе образования и науки и резкой вестернизации политики: Грузия неподходящий объект для столь крутых маневров. У нее слишком долгая историческая память и слишком глубокая корневая система. Молодые функционеры, обучавшиеся в западных университетах, относились к родной стране и родной культуре недостаточно бережно и чутко. Во всяком случае, не настолько, насколько того заслуживала Грузия с ее многовековым укладом. Вместе с водой торопыги-реформаторы выплеснули было и чудесного черноглазого мальца.

«Общество, не способное сочетать верность собственным символам со свободой ревизии этих символов, непременно гибнет – либо от анархии, либо в результате медленной атрофии жизни, задушенной беспомощными призраками». Эта мысль философа так точна, что ею нельзя пренебречь. Но работа по ревизии национальных символов должна вестись с такой же точностью. Увы, молодое руководство Грузии оказалось к ней не готово.

Мое наблюдение по преимуществу касается сфер науки, литературы, театра, кинематографа – словом, культуры, где после впечатляющего взлета шестидесятых – восьмидесятых годов прошлого века Грузия рухнула в безвременье, в пустое двадцатилетие. Я могу назвать только три выдающихся произведения, появившихся в эту пору: роман Отара Чиладзе «Годори», симфоническую поэму Гии Канчели «Стикс» и «Сталинградскую битву» Резо Габриадзе. Характерно, что все они созданы мастерами старшего поколения. И все три звучат в глубоком миноре.

Успешней реформы Саакашвили оказались на «низких» сферах, пользуясь марксистской терминологией – если перевести взгляд с надстройки на базис. Тут было сделано немало: отлажены транспорт, энергоснабжение, водоснабжение и другие жизненно важные системы. Задыхающийся от миазмов Тбилиси очистился и задышал полной грудью. Заметно вырос уровень жизни широких слоев населения. А в борьбе с бюрократизмом и взяточничеством успехи Грузии оказались столь впечатляющими, что сделались притчей во языцех и предметом зависти: по сей день соседи по бывшему Союзу безуспешно пытаются разгадать секрет Саакашвили. От себя могу подтвердить, что не раз доводилось убеждаться в четкости и отлаженности грузинских государственных структур и удивительной доброжелательности чиновников.

Случилось так, что в середине 2000-х годов я чаще попадал в Тбилиси через Ереван. Авиаперелет там слишком быстротечен, что же до пятичасовой поездки в автобусе, она давала пищу для сопоставлений и размышлений.

Вот подробности одной из поездок.

Перед отправкой в микроавтобус вошли две молоденькие грузинки. Соотечественницы обратились ко мне по-английски. Я отшутился на простом грузинском и спросил, что привело их в Ереван. Судя по выражению хорошеньких лиц, мой ответ их разочаровал: в зарубежной поездке девушки жаждали стильного иностранного общения, а тут обычный грузинский, да еще с верхнеимеретинским акцентом.

Маршрут наш лежал мимо восстановленного из руин Спитака и Кировакана. Затем долгий затяжной спуск, который наверняка знают все шоферы Армении, можно представить, каким испытанием он становится в снежные зимы. Дорога втянулась в ущелье, по которому бежала зеленая красавица-речка. Она была так похожа на мою родную Дзирулу, что я почувствовал укол ревности, как если бы на школьном вечере моя девушка пустилась вальсировать с парнем из параллельного класса...

Рядом со мной сидел сухощавый брюнет такой жгучей черноты, что его голова казалась облитой мазутом, а свежевыбритые щеки отдавали синевой. Он мало походил на грузина, и хоть заговорил на чистейшем грузинском, оказался тбилисским курдом, выросшим в районе Ваке. От этого попутчика я узнал кое-что об отношении земляков к Мишико (так любовно он называл президента). Попробую воспроизвести его речь.

– Чего от него хочешь, брат? Вода в кране днем и ночью, свет-телевизор хочешь включай, хочешь выключай. У моей матери пенсия при Шеварднадзе была 16 лари, теперь 96... Нет, брат, мы на Мишико не в обиде, можно жить, ноги не протянешь. А хочешь заработать, езжай в Россию. Я в Донецке был, потом в Гомеле, теперь в Электростали работаю, есть такой город под Москвой. – Судя по перечню городов, все за пределами Грузии ему представлялось Россией. – Жену-детей только раз в год вижу. Плохо, брат, но иначе не получается.

– Что в Электростали делаешь? – спросил я.

– Все, – загадочно ответил он и повторил: – Все...

Я не стал уточнять.

Сидящий за нами попутчик вступил в разговор. Поняв, что я интересуюсь социальной статистикой, сообщил, что у него – инженера на заводе ферросплавов – оклад вырос в три раза. И почти на столько же вырос оклад у его жены-учительницы.

Я недоумевал: какая экономическая база позволяет увеличивать оклады не на проценты, а в разы? Ответа на мои вопросы у моих попутчиков не было. Но то, что я видел вокруг, казалось, подтверждало их слова.

Так, грузинский пограничный пункт разительно отличался от армянского – новизной, обустройством, технической оснащенностью. Еще больше отличалось шоссе, ведущее от Марнеули в Тбилиси. Позже я убедился в масштабном дорожном строительстве по всей Грузии; на отдельных участках протяженностью в десятки километров бывшие шоссейки превратились в автобаны европейского уровня.

Таким образом, в сфере жизнеобеспечения успехи команды Саакашвили были очевидны (разумеется, сравнивать приходилось с 90-ми, когда, по мнению тбилисцев старшего поколения, город жил гораздо труднее и хуже, чем в Великую Отечественную).

Чем же в таком случае объяснить то, что избиратель отвернулся от своего недавнего кумира и предпочел «Грузинскую мечту»?

Очевидно, что в последние годы в Грузии обозначилась экономическая стагнация. Ее фундаментальной причиной стал мировой кризис, вынудивший друзей Грузии сократить масштабы экономической помощи. Между тем, собственное экономическое производство развивалось черепашьими темпами, конкурентной продукции практически не производилось, экспортный ассортимент по-прежнему ограничивался вином и «Боржоми», да еще ферросплавами, которые выплавлял мой случайный попутчик. Кстати, с его же слов я узнал, что знаменитый зестафонский «Ферро» работает на треть своей мощности.

Экономическая стагнация вызвала брожение и недовольство в обществе, ответом на которое стало «закручивание гаек», давление на прессу и электронные СМИ. И, быть может, самое главное: не реализованным осталось предвыборное обещание М.Саакашвили – восстановить территориальную целостность Грузии, вернуть беженцев в Абхазию и Южную Осетию. Попытка Саакашвили разрубить этот гордиев узел закончилась трагически.

По всем перечисленным пунктам президенту противостояла оппозиция. Она то ограничивалась критикой в средствах массовой информации, то выплескивалась на улицы шествиями, митингами и палаточными городками. Однако все время ощущалось, что многочисленной и достаточно убедительной оппозиции не хватает лидера.

И вот нежданно-негаданно он явился в лице мало кому известного Бидзины Иванишвили, успешного финансиста и щедрого филантропа. Его филантропическая деятельность отмечена особенностью, о которой следует сказать особо. Она на редкость точна адресно, т.е. поддерживаются учреждения культуры, мероприятия и персоны, представляющие национальную ценность и нуждающиеся в помощи. Тут и театры, и избранный круг писателей, и международный грузино-российский фестиваль поэзии, и высокотехнологичная медицина, и строительство храмов... Необычным было то, что имя филантропа до самого последнего времени оставалось неизвестным. Оно всплыло сравнительно недавно, когда по Грузии поползли слухи о прекрасно оснащенной бесплатной больнице в городке Сачхере. Такой оазис социализма в годы, когда в Грузии «продавалось все, кроме совести», произвел на людей впечатление. Сачхерцам повезло: Иванишвили оказался родом из их мест. Этот человек сознает социальную ответственность бизнеса и понимает, что «если не работает механизм перераспределения богатства, неравенство становится нестерпимым» (Дж. Сорос).

Вот такой миллиардер-социалист возглавил грузинскую оппозицию и назвал свое политическое детище «Грузинской мечтой». Романтический оттенок, отчетливо различимый в этом названии, не только умиляет, но и настораживает: политика дело жесткое, суровое, прагматичное. Можно на свои средства обустроить родной городок и прилегающий район, но нельзя облагодетельствовать всю страну! Б.Иванишвили еще предстоит доказать свою политическую состоятельность и свою эффективность организатора производства. Он призван дать новый толчок грузинской экономике, структурировать ее и вписать в экономический контекст в нынешних необычайно трудных условиях. И при этом не растерять репутацию лидера, искренне озабоченного благосостоянием народа. Мне не много известно об этом человеке, но известное обнадеживает.

Труднейшей проблемой для Иванишвили остается восстановление территориальной целостности страны, возможное только через нормализацию отношений с Россией.

Обе стороны наделали за 20 лет много ошибок. Работа предстоит долгая и кропотливая. Достанет ли для нее терпения и интеллектуального ресурса, а главное, политической воли?

Ошибки Грузии по преимуществу представляли собой спонтанные действия неврастенического характера, такие как открытие музея оккупации Грузии, арест российских шпионов или взрыв мемориала, посвященного участникам Великой Отечественной войны.

Россия отвечала тотальным холодным давлениям по всем направлениям. Закамуфлировавшись под нейтрального наблюдателя и чуть ли не настаивая на международном мандате, она обустраивала в Москве официальные представительства сепаратистских режимов, поддерживала их морально и материально, а военных миротворцев на линии разделения все отчетливей превращала в пограничников на новых рубежах. Еще семь лет назад я писал в московской прессе, что Россия «настойчиво отталкивает традиционного союзника и пестует из него врага; грубо разворачивая на юг обращенных к северу единоверцев, негодует по поводу их неловких движений». На собственном опыте убеждался, что такие действия Москвы лишают пророссийски настроенных политиков и граждан опоры в грузинском обществе и сколь-либо убедительной аргументации в спорах с национал-радикалами. К старой цитате добавлю, что подобным образом Москва вела себя не только со строптивым, взрывным Саакашвили, но и с вполне уравновешенным, договороспособным Шеварднадзе.

Первый этап политической деятельности Бидзины Иванишвили оказался успешным. Он объединил разношерстную оппозицию, внятно сформулировал цель и одолел энергичного амбициозного соперника. Но задача, стоящая впереди, несравненно трудней. Более полутора веков назад ее выразил замечательный поэт Николоз Бараташвили: «Льды севера расплавить солнцем юга»!.. Это не удалось трем президентам Грузии. Удастся ли премьер-министру – покажет время.

Александр Эбаноидзе, главный редактор журнала «Дружба народов»

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 8 человек

Оставьте свои комментарии

  1. Уважаю этого автора.
  2. Отличная статья. Честная, без вывертов. Трагедия Мишы в цене, которую ему пришлось заплатить за "европейскую" картинку жизни. Начав непростительную войну в Южной Осетии, потеряв заодно Абхазию, он разорвал вековую пуповину Грузии с Россией. Поломав через колено образ жизни грузина, приспособленного как нельзя лучше к советскому образу жизни, он отторг от себя более половины населения страны, обиженного, униженного и не простившего ему обид.В конце концов, Иванишвили осталось только подобрать этот электорат. Вторая ошибка была в смене партнера. Россия была заменена еще более вороватым Азербайджаном и опаснейшей Турцией, которая, по определению, не может быть другом ни для кого на свете. За процветание Грузии Саакашвили мог бы без раздумий предать Армению, для него это была не цена. Но риск был велик-Армения, полностью зажатая врагами, могла пойти ва-банк. Россия, теряющая плацдарм, выступила бы на стороне армян и тогда Грузии пришлось бы забыть навседа о западной ориентации. Сейчас перед Иванишвили стоит, на мой взгляд, неразрешимая задача- удержать все лучшее, чего смог добиться Иванишвили, протянуть руку России и не отказаться от выгод, которые дает дружба с Турцией и Азербайджаном. Последние уже никогда, по доброй воле, не ослабят свои дружеские объятия.
Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты