Родина армян – Армянское нагорье

Родина армян, территория, где они по­явились и сформировались в качестве отдельного, отличного от других наро­да, – Армянское нагорье. Подобно горному острову, нагорье воз­вышается над примыкающими к нему с запада Анатолийским и с востока Иранским нагорьями. На севере оно ограничено Понтийским хребтом и рекой Курой, а на юге его границу определяет Армянский тавр. По Армянскому нагорью протекает река Аракс, здесь берут начало Тигр и Евфрат со своим главным притоком Арацани (Восточный Евфрат). В пределах нагорья – соленые озе­ра Ван, Урмия (Резайе), пресноводное – Севан, горные вершины Большой Арарат, или Масис (5156 м над уровнем моря) и связанный с ним седловиной Малый Арарат, или Сис (3914 м), Сипан (4434 м), Себелан (4311 м), Арагац (4090 м). Если иметь в виду современное по­литическое деление, то Армянское нагорье, помимо Республики Ар­мения, охватывает часть террито­рии Турции, Ирана, Нагорно-Карабахскую Республику и некоторые прилегающие области Азер­байджана и Грузии. Площадь Армянского нагорья исчисляется в 300.000 кв. км, так что Республика Армения занимает лишь ее 1/10 часть. Климат Армении резко континентальный: иссушающая жара летом, морозы зимой, которая во многих районах продолжается несколько месяцев, а температура в отдельных случаях может опуститься ниже 40о. Значительную часть свободной от лесов территории нагорья составляют сухие степи и горные полупустыни. Земледелие возможно лишь в низменных, отчасти в предгор­ных районах, как правило с искусственным орошением. Аль­пийские луга обеспечивают скот кормом. Армянское нагорье бо­гато природными ресурсами и вплоть до Нового времени было самодостаточным для жизнеобеспечения. Человек появился здесь уже в доисторическое время, на са­мом раннем этапе своего общественного развития, в эпоху ниж­него палеолита. Армянский народ сложился в результате консо­лидации многочисленных местных племен вокруг племен – носителей индоевропейского армянско­го языка, – на этом ныне сходят­ся мнения ученых. Начало этого процесса прослеживается с тру­дом, да и черты, характеризующие народ как таковой, не могли поя­виться одновременно.

При всем этом армяне – пер­вый народ (в современном пони­мании этого термина), появивший­ся на территории Армянского на­горья, в то же время одна из древ­нейших сохранившихся до наших дней наций. До 1915 г., до из­вестного геноцида, осуществлен­ного турецкими властями по отно­шению к своим армянским поддан­ным, армяне расселялись по все­му нагорью. В настоящее время компактное проживание характер­но лишь для Армении, Нагорного Карабаха и некоторых примыка­ющих к Армении районов Грузии.

Самоназвание армян – хай – уче­ные связывают с племенным объ­единением Хайаса-Аззи, которое возникло на северо-западе исто­рической Армении в середине II тысячелетия до н.э. Это наимено­вание засвидетельствовано в древ­нейших памятниках армянской письменности, появившихся в V в.

Соседи же называли хайев «ар­мянами». Впервые этот этноним по­является в знаменитой Бехистунской надписи персидского ца­ря царей Дария, в которой опи­саны боевые подвиги правителя в 522–521 гг. до н.э. Эту форму воз­водят к Уруму, Урме или Арме – названию страны (и ее насельни­ков), находившейся к юго-западу от озера Ван. Эта страна упоминает­ся в клинописных источниках в свя­зи с событиями VIII века до н.э. В древнегреческой литературе армя­не фигурируют как aрue vioi; это название усвоили и древние рим­ляне в форме armenii, а затем и современные народы. Грузины же называют армян «сомехи».

Армянский принадлежит к семье индоевропейских языков – семье, в которую входят иранские языки, греческий, славянские

язы­ки, языки народов Индии и большинства европейских наро­дов. Ученые расходятся во мнениях о географической локали­зации индоевропейской прародины, и это сказывается на их мнении по поводу времени и обстоятельств его появления на Армянском нагорье. Вместе с тем, можно с уверенностью ска­зать, что по крайней мере к концу первого тысячелетия до н.э. армяне говорили на едином древнеармянском языке. К этому времени за плечами армян была длительная и богатая собы­тиями история.

Ванское царство (Урарту)

В первой половине IX в. до н.э. на территории Армянского нагорья возникает царство, во главе которого находились урарты, одно из местных племен, известное еще с XIII в. до н.э. по крайней мере по названию. Ядро этого государства находи­лось к востоку от озера Ван и называлось Биайнили. Это назва­ние запечатлено в современном наименовании как озера, так и города Ван. Название «Урарту» употребляли ассирийцы. Оно дваж­ды встречается и в Библии в форме «Арарат». Урарты объедини­ли под своей властью ряд других местных племен и тем самым создали мощный заслон Ассирийской державе, которая всячес­ки стремилась расширить свои границы также и к северу, по направлению к Армянскому нагорью. Ассирия предпринимает походы в Урарту, но к концу IX в., со вступлением на престол урартского царя Менуа (810–786), новое царство оказывается способным не только к сопротивлению, но и к агрессии и вско­ре становится сильнейшим государственным образованием Передней Азии. С именем Менуа связано также укрепление и расширение столицы государства – Тушпы (Ван).

При царе Аргишти I (786–764) Ванское царство заметно рас­ширяет свои границы. В это время южное Предкавказье и в осо­бенности Араратская долина прочно включены в состав госу­дарства. На холме Арин-берд, на южной окраине современного Еревана, урартский царь основал крепость и велел высечь над­пись следующего содержания: «Величием бога Халди, Аргишти, сын Менуа, эту могущественную крепость построил. Установил ее имя Эребуни для могущества страны Биайни и для устраше­ния вражеской страны...». Современное название «Ереван» восхо­дит к имени былой урартской крепости. Надпись была высечена в 782 г. до н.э., следовательно, с этой поры и начала свою исто­рию нынешняя столица Армении.

В середине VIII века до н.э. Ванское царство достигло вершины своего могущества. Ассирия вынужденно уступила Урарту пер­венствующую роль в Передней Азии. Сын Аргишти I, Сардури II (764–735), носит титул «царя стран» и «царя царей». Его власть распространяется на большую часть Армянского нагорья, в том числе и на территории, заселенные армянскими племенами, за­падная часть которых в долине Верхнего Евфрата уже успела создать несколько царств – начатков армянской государственнос­ти. Однако уже к концу того же столетия Урарту теряет свое преимущественное положение, все чаще становится театром во­енных действий. Ассирийские цари возобновляют свои военные экспедиции, которые, как и все подобные предприятия той эпо­хи, преследуют не только чисто стратегические цели, но и захват людей в полон и грабеж. В 714 г. до н.э. такой поход предпри­нял ассирийский царь Саргон II и нанес урартам жестокое пора­жение, однако мощь Ванского царства не была окончательно сломлена. Урарту продолжало осваивать новые земли в Пред­кавказье, выходило к Каспию. Однако закат его был уже близок; его в немалой степени ускоряли и внутренние факторы – интен­сивное распространение армянских племен и их языка также в восточной половине Армянского нагорья.

Наследие Урарту

К концу VII века до н.э. политическая карта Передней Азии претерпела крупные изменения. Понеся ряд поражений от ми­дян, вавилонян и, по армянскому национальному преданию, от армян, перестала существовать Ассирийская держава. С участи­ем кочевых племен, скифов, проникавших сюда с севера, прек­ратило свое существование и Ванское царство. К тому времени оказавшиеся некогда в составе Урартской державы племена про­делали огромный путь к цивилизации. Они были свидетелями и, безусловно, участниками интенсивного градостроительства. Го­рода являли собой крепости и одновременно были администра­тивными и религиозными центрами страны, средоточием ремес­ленного производства. Их украшали дворцы и храмы. В архитек­турном смысле это были сложные сооружения, ничего подобно­го в доурартский период страна не знала. При урартах возникли такой хозяйственный центр, как город Аргиштихинили, крепость Эребуни, крепость на холме Кармир Блур близ Еревана и простиравшийся вокруг нее город Тейшебаини. Однако, в отли­чие от последующих веков развития человечества, города еще не стали главными опорными пунктами торговли.

В хозяйственной жизни нагорья большую роль играла ирригация – зем­леделие, как правило, возможно было только при искусственном орошении. Некоторые из каналов, которые снабжали население водой и обеспечивали сельскохозяйственную деятельность, сохранились до наших дней. Канал Менуа (названный впоследствии именем легендарной Семирамиды – Шамирам) протяженностью в 72 км снабжал пресной водой столицу Тушпу. Альпийские луга с обильной растительностью явились предпосылкой для развития ско­товодства. Армянское нагорье – один из мировых центров древней метал­лургии. Производство металлических изделий было хорошо обеспечено местными рудами – речь идет о железе, меди, свинце, олове, а также золоте и серебре. Предметы из бронзы и железа свидетельствуют о высокой техни­ке и художественном мастерстве. Урарту славилось своей керамикой само­го различного назначения.

Как данные надписей, так и раскопки позволяют судить о сельском хо­зяйстве Урарту – о разведении крупного и мелкого рогатого скота, о коне­водстве (наряду с конями большую роль играли также ослы и верблюды); о культуре различных злаков, о садоводстве. Во всех производственных про­цессах участвовали местные племена, они же и передали эти традиции пос­ледующим поколениям, вплоть до Нового времени.

Одним из показателей высокой цивилизации Урарту являются клинопис­ные надписи. Урартская клинопись была выработана на основе ассирийской, при том, что урартский язык относится к иной семье, чем ассирийский (ак­кадский). Урартский язык принципиально отличается и от армянского. Тем не менее, в армянском обнаруживается определенный слой заимствований из этого языка, запечатленного в надписях. Высеченные на камне, урартские надписи повествовали преимущественно о войнах и победах, но в них нашли отражение и другие стороны жизни – строительство, хозяйство и, конечно, ре­лигия. Надписи являются главным источ­ником наших знаний о верованиях урартов, а изображения божеств дошли в ви­де статуэток, росписей на стенах хра­мов и дворцов, на боковинах колесниц, на шлемах и щитах, на печатях и зас­тежках.

Урартский пантеон был исклю­чительно богат. Одна из надпи­сей содержит имена десятков бо­жеств обоего пола, с указанием количества жертвенных животных, быков, коров и овец. Три глав­ных божества – это Халди (ис­конно урартский верховный бог), Тейшеба (бог бури и войны, тесно связанный с малоазийским, хуррито-хеттским богом Тешубом) и Шивини (бог солнца). Халди почитался как покрови­тель урартского государства, он был богом неба, жизни, вой­ны, плодородия, богом виноградарства и ремесел. Правители принимали власть как дар Халди. Это он, а не урартские цари, одерживал победу над врагами. Сохранилось изображение храма в городе Мусасире, посвященном Халди. А Тейшебаини – это город Тейшебы.

В урартском государстве, как и в других древневосточных об­ществах, религия играла исключи­тельно важную роль, она прони­кала во все области жизни. Ряд культов, которые были распростра­нены в древней и средневековой Армении и сохранились до Ново­го времени, восходит, в известной мере, к эпохе Урарту.

Наследие Урарту, однако, ох­ватывает не только сферу произ­водственной деятельности и куль­туры. Общественный опыт и соз­нание племен, которым в недале­ком будущем предстояло слиться в единый армянский народ, су­щественно обогатились за счет знакомства с государственной жизнью и участием в ней. Государственные институты вторгались в жизнь племен и стимулировали их развитие. Но Урарту было империей, и далеко не все атрибуты этого деспотического госу­дарства, типичного для Передней Азии, были унаследованы собственно армянской государственностью, которая сложилась после гибели Ванского царства.

Начатки общеармянской государственности

После падения Ванского царства на его территории под протекторатом Мидийской державы сложилось уже собствен­но армянское государственное образование – царство, которое формально было обязано уплачивать Мидии дань, помогать войском и не строить укреплений, однако на деле пренебрегало этими обязательствами. Престол занимают представители местной фамилии, Оронтиды, в армянском звучании Ервандакан. Все это описано в труде греческого историка Ксенофонта «Воспитание Кира». Мидийское государство просуществовало недолго, в 550 г. до н.э. в его столицу Экбатану вступили войска персидского царя Кира II (558–529), основателя могущественной Ахеменидской державы. Под властью Ахеменидов оказались все владения мидийских правителей, в том числе и вассальное Армянское царство. Верховное владычество Ахеменидов продолжалось до самой ги­бели державы (330 г. до н.э.).

Применительно к этому периоду можно смело говорить уже об «Армении» и «армянах». Оба эти термина встречаются в пространной трехязычной надписи царя царей Дария на Бехистунской скале (Иран) и в других надписях царей-Ахеменидов в форме «Армина» и «арминийа». Дарий пришел к власти, когда против царя выступили почти все подвластные народы, среди них и армяне. Бехистунская надпись повествует о действиях это­го правителя против народов, восставших в 522–521 гг. до н.э.

Из надписи явствует, что армяне оказали царю ожесточенное сопротивление, участвовали в пяти битвах, держались не менее семи месяцев. Лишь в конце июня 521 г. до н.э., потеряв 5097 человек убитыми, при том, что 2203 воина попали в плен, восстав­шие вынуждены были уступить.

Из изложенного явствует, что, едва успев сложиться в качестве единого государства, армяне вынуждены были считаться с внеш­ним фактором. По своей мощи Индийская и в особенности Ахеменидская держава превосходили Армению по всем парамет­рам. Основным препятствием на пути формирования армянской госу­дарственности всегда будет опасное соседство с превосходящи­ми силами. При этом соседние державы находились, как прави­ло, в противоборстве друг с другом, а причиной, во всяком случае, одной из причин, а также пространством его осуществления являлась нередко именно Армения.

При Дарии вся держава была разделена на сатрапии, тринад­цатая и восемнадцатая относились к Армении. В составе Ахеменидской державы армянская государственность уступила место сатрапскому управлению. Однако зачастую Оронтиды обретали на практике известную самостоятельность, становились правите­лями армянской сатрапии, наряду с общегосударственными выражали также местные интересы. Так, например, на рубеже V–IV вв. до н.э. сатрапом в Армении был один из Оронтов-Ервандов, женатый на царской дочери Родогуне. В дальнейшем представители этой же фамилии вновь взошли на престол Ар­мянского царства.

Применительно к этому отрезку времени наличные первоис­точники позволяют насытить понятия «Армения» и «армяне» бо­лее конкретным содержанием, мы можем зрительно предста­вить себе жителей этой страны. В 401 г. до н.э. персидский царе­вич Кир, занимавший пост сатрапа, восстал против своего брата, царя Артаксеркса. Кир призвал к себе греческих наемников, они успешно сражались на стороне узурпатора, но Кир пал в бою, и 10.000 греков решили вернуться на родину.

Обратный путь греков, который в определенной части проходил по Армении, описан в «Анабасисе» – мемуарах знаменитого греческого писа­теля Ксенофонта Афинского, который оказался одним из их на­чальников. Вот греки проходят по территории, где проживают кардухи (впоследствии эта территория стала частью Армении): «Продовольствие здесь имелось в изобилии, и в домах можно было найти много бронзовых изделий». Греки проходят по той части страны, которую занимают «армены», т.е. армяне: «Дома здесь были подземные, с верхним отверстием наподобие отверстия колодца, но широким внизу. Впуски для скотины были вырыты в земле, а люди спускались вниз по лестнице. В домах находились козы, овцы, коровы и птицы со своими детенышами; весь скот питался в домах сеном. Там хранились также пшеница, ячмень, овощи и ячменное вино в кратерах...». У армян много продо­вольствия и всякого добра: «Убойный скот, хлеб, старые душистые вина, изюм, всевозможные овощи». Греки охотно вкушали местные яства: «На одном и том же столе всегда подавались од­новременно баранина, козлятина, свинина, телятина и дичь со множеством хлебов из пшеничной муки и ячменя». Вина хранились в зарытых в землю больших пифосах, и пили их при помощи трубок из тростника. На каком-то отрезке пути Ксенофонта соп­ровождал староста одной из местных деревень. Вместе с авто­ром «Анабасиса» он заходил в дома, где, позабыв о былых тре­вогах, пировали греки. Греки, отмечает автор, позволяли ему брать все, что он пожелает. «Однако он ничего не брал, но каждый раз, когда видел кого-нибудь из своих родичей, принимал его под свою защиту». Но хотя родственные связи про­должают играть существенную роль в обществе, классовое деле­ние уже вступало в силу.

Как и при урартах, Армения славится своими конями, их выращивают для уплаты дани персидскому царю. Сатрап Арме­нии ежегодно высылал царю 20.000 жеребят. Тамошние кони, замечает Ксенофонт, меньше персидских, но много их горячее. Также и греческий географ Страбон, живший на рубеже старой и новой эры, отмечал (употребив гомеровское выражение), что Армения «обильна конями». До последних лет Ахеменидской державы армянская конница входит в состав персидской армии.

Торгово-денежные отношения издавна проникли в жизнь об­щества. Вавилонские купцы вывозят вино по Евфрату на ивовых, обтянутых кожами круглых суденышках, которые изготовляли армяне. Ученые с основанием приходят к выводу, что с судостро­ителями могли расплачиваться только деньгами. При Ахеменидах через всю державу проходила, знаменитая «царская доро­га», которая обеспечивала интенсивные торговые отношения с соседями. На протяжении 300–350 км, имея 15 стоянок с заез­жими домами и сторожевыми укреплениями, эта дорога находи­лась в армянских пределах. В той или иной степени это обстоя­тельство предполагает участие в мировой торговле также и Ар­мении. Но города как подлинные центры ремесла и торговли еще не видны. Примечательно, что, пройдя по значительной час­ти армянской территории, Ксенофонт не упомянул ни одного города. Возможно, впрочем, что по соображениям безопасности греки держались вдали от городов.

Гагик Саркисян, Константин Худавердян, Карен Юзбашян

(Продолжение следует).