Александр Скаков: Безумие может стать реальностью

– Уровень военной угрозы в регионе в последние несколько лет по многим признакам вырос, несмотря на перемирие между Арменией и Азербайджаном. В каких случаях угроза может перерасти в открытый конфликт? Может ли он стать детонатором для других тлеющих в регионе конфликтов?

– В самом деле, в регионе неуклонно нарастает уровень военной угрозы. Стороны конфликта все больше и больше уверены в своей неуязвимости и непобедимости. Но самым негативным фактором является бездействие международного сообщества в лице Минской группы, ООН, ОБСЕ и так далее. Наконец, ведущие мировые игроки, включая Россию, демонстративно дистанцировались от урегулирования конфликта.

В сложившейся ситуации стороны конфликта, и в первую очередь Азербайджан, фактически получили карт-бланш на любые действия, включая развязывание вооруженного конфликта. В качестве «подтверждения» этого карт-бланша можно рассматривать «дело Сафарова», на освобождение которого Будапешт никогда не пошел бы без санкции Брюсселя. Наличие подобной санкции подтверждается и крайне вялой реакцией Евросоюза на вакханалию, устроенную вокруг персоны Сафарова.

Уверенность Азербайджана в своих силах подпитывается и внешнеполитическими победами, позволяющими Баку считать себя региональным лидером. Достаточно вспомнить демонстративное и достаточно грубое «усмирение» новых грузинских властей, посмевших усомниться в выгодности для Грузии открытия железной дороги Баку–Тбилиси–Карс и размышлять о восстановлении железнодорожного сообщения через Абхазию, то есть допустить открытие лишней форточки во внешний мир для Армении.

Еще один пример: оказавшееся успешным давление на Турцию, чтобы не допустить открытия авиасообщения Ереван–Ван. До этого Баку смог заблокировать продвижение армяно-турецких протоколов. И все это несмотря на то, что основным инициатором всех армяно-турецких проектов выступал Вашингтон. Такие успехи не могут не вскружить голову.

В дальнейшем мне видится несколько возможных сценариев, но, увы, ни один из них не предполагает мирного развития ситуации. Первый сценарий вероятен в случае удара Израиля и/или «коалиции желающих» во главе с США по Ирану. В этом случае Азербайджан может нанести удар по НКР, пользуясь тем, что ситуация в обширном регионе будет дестабилизирована, а основным центрам силы будет не до Карабаха. Подчеркиваю: удар не по Армении, а именно по НКР.

Второй сценарий: удар наносится превентивно, до возможного начала военной акции против Ирана. Такое развитие событий вполне возможно, учитывая растущую уверенность Азербайджана в собственных силах.

И, наконец, третий сценарий предполагает спонтанное начало военных действий в результате любой провокации, последствия которой могут оказаться непредсказуемыми. К примеру, такой провокацией может стать попытка сбить самолет при посадке или при взлете в Степанакертском аэропорту, в случае если он и в самом деле будет запущен в эксплуатацию. Каких-либо серьезных оснований надеяться на то, что войны удастся избежать, я, к сожалению, в настоящее время не вижу.

Для того чтобы такие основания появились, необходимо согласованное давление всех основных мировых игроков на все стороны конфликта, и в первую очередь на Азербайджан.

Проблема в том, что власти в Азербайджане, на мой взгляд, благодаря «головокружению от успехов» несколько утратили чувство реальности. Об этом свидетельствуют и негативно отразившееся на международном имидже Баку «дело Сафарова», и бессмысленное ухудшение отношений с Москвой из-за Габалы, и перманентное осложнение азербайджано-иранских отношений, и события в Исмаиллы. Как ни странно, но такая действительно значимая и уверенно развивающаяся страна региона, как Азербайджан, может быстро превратиться в «несостоявшуюся страну», если умудрится переругаться со всеми соседями и восстановить против себя весь мир. Я сомневаюсь, что, например, в Турции так довольны тем, что Баку может «помыкать» Анкарой, решая за нее, с кем ей мириться и куда летать турецким самолетам.

Пока же Азербайджан буквально «зажат» между двумя достаточно мощными странами (Россией и Ираном), отношения с которыми в значительной степени испорчены. Я не исключаю, что в случае начала военных действий в зоне нагорно-карабахского конфликта кто-то может попытаться «повлиять» на Азербайджан, реанимировав лезгинский или талышский вопрос. И если «ключи» от лезгинского вопроса находятся, вероятно, в Москве, то «ключи» от талышского – в первую очередь в Тегеране.

Наконец, не стоит забывать и о наличии многочисленных армянского и азербайджанского меньшинств в Грузии. Какую позицию займут они и какую позицию займет сама Грузия в случае полномасштабного армяно-азербайджанского конфликта? Вряд ли ей удастся сделать вид, что широкомасштабная война у границ Грузии не затрагивает интересы Тбилиси.

Конечно, проблема не только в Азербайджане. Другие стороны конфликта (Армения и НКР) также не готовы к каким-либо уступкам и не настроены на компромисс. Нежелание даже думать о компромиссе еще более усилилось в Ереване и Степанакерте после «дела Сафарова». Тем более что армянская сторона (по крайней мере, это мнение преобладает) уверена в тщетности угроз Азербайджана, который якобы не рискнет их реализовать. Это в самом деле было бы так, если бы в Баку исходили из реалий. Но боюсь, все иначе.

Таким образом, для предотвращения войны необходимо совместными усилиями всех основных мировых игроков вынудить стороны конфликта задуматься о компромиссах, прекратить воинственную риторику и признать недопустимость силового решения нагорно-карабахского вопроса. Но для этого нужны очень серьезные усилия.

– Какой сценарий выберет Россия, у которой есть военные интересы в Армении и бизнес-интересы в Азербайджане, в случае обострения конфликта в Карабахе? Вы как-то говорили, что сегодня «Кремль лучше понимает не только границы собственных возможностей, но и границы возможностей своих партнеров». Где проходят эти границы?

– Думаю, что сейчас, после скандала с Габалой, возникшего абсолютно на пустом месте и воспринятого в Москве как, мягко говоря, недружественный шаг, чаша весов во внешней политике России склонилась в пользу Армении. До того более реалистичным исходом было сохранение Москвой нейтралитета в случае начала военных действий в зоне нагорно-карабахского конфликта.

Что же касается бизнес-интересов – Москва прекрасно продемонстрировала 08.08.08, что может проводить силовые акции, которые никак не влияют на интересы российского бизнеса. Российский бизнес в Грузии чувствовал себя прекрасно до августа 2008-го, чувствовал себя не менее хорошо и после августа 2008-го. Не думаю, что ситуация с Азербайджаном будет в корне отличаться от грузинского прецедента.

Возникает более важный вопрос – каковы будут действия других ведущих мировых и региональных игроков, в случае если Россия окажет военную поддержку Армении? Я имею в виду США, ЕС, Турцию, Иран, не стоит забывать и о Китае. Именно позиция этих центров силы определит «границы возможностей» Москвы. А позиция этих игроков поддается корректировке, тем более что здесь возможны определенные геополитические «размены». По крайней мере, позиция Турции может оказаться, как ни странно, в определенной степени нейтральной (опять же из-за явного раздражения, которое вызывают в Анкаре действия Баку).

– Как далеко может зайти вмешательство на стороне одного из участников конфликта?

– Предположим, Азербайджан начинает военные действия, Москва, вместе с другими участниками Минской группы, «выражает озабоченность» и настаивает на прекращении огня. Далее в регион вводятся миротворческие силы под эгидой Минской группы.

Сейчас этот сценарий кажется менее вероятным. Вряд ли Москва сразу и безоговорочно вмешается в разгоревшийся конфликт, но, во-первых, она обеспечит безопасность границ самой Армении, а во-вторых, даст полный карт-бланш Еревану на любые действия по отношению к предполагаемому инициатору военных действий.

Кроме того, Москва может оказывать военно-политическое давление на Азербайджан, что заставит его быть осмотрительнее и сговорчивее. Бывает, что угроза применения силы действеннее, чем ее применение.

Не исключено, что целью Москвы станет самостоятельное, а не под эгидой Минской группы, проведение миротворческой операции в зоне нагорно-карабахского конфликта. Мне кажется, что сейчас в российском руководстве появилась уверенность, что такая операция ему вполне по силам. То есть «границы возможностей» для Москвы расширились. И не последнюю роль в этом сыграли непродуманные действия Азербайджана с Габалой.

Эта, по большому счету, груда металлолома оставалась связующим звеном, создавая ситуацию взаимозависимости Москвы от Баку и наоборот. Отсутствие такой взаимозависимости развязывает руки Москве. Я бы не стал сбрасывать со счетов и фактор элементарной обиды на поведение Баку. Если решение о полномасштабной помощи Армении со стороны РФ в случае вооруженного конфликта за Нагорный Карабах еще не принято, оно может быть принято в любой момент. И, конечно, как это и было в 2008 году, о том, что оно принято, мы с уверенностью сможем сказать только в час Х.

– Насколько сказываются на позиции Кремля мнения регионов, например, Дагестана, который остался недоволен проведением демаркационной линии по территориям проживания лезгин?

– Лезгинский фактор сегодня является управляемым и не оказывает серьезного воздействия на ситуацию в Дагестане. Определенное недовольство в дагестанской политической элите по отношению к политике Баку, безусловно, есть. Впрочем, в Махачкале сейчас слишком заняты внутренними «разборками», чтобы серьезно думать о ситуации у южного соседа. Если Рамазан Абдулатипов сумеет укрепить свои позиции, а пока что у него это получается, не исключено, что дагестанская элита сможет стать одним из средств давления Москвы на Баку. Но «реанимировать» лезгинский фактор Москва, в принципе, может и напрямую, через голову Махачкалы. Хотя тут немедленно встает другой вопрос: в интересах ли Москвы активизация какой-либо националистической силы в Дагестане, раздираемом внутренними проблемами? С одной стороны, нет. С другой, национализм в любом виде является прекрасным противовесом исламскому радикализму и противоядием от ваххабизма. Думаю, все эти факторы «за» и «против» просчитываются в Кремле.

– Насколько, с другой стороны, оказывает влияние на позицию Москвы обширная и влиятельная азербайджанская диаспора?

– Здесь необходимо различать азербайджанское население южного Дагестана, азербайджанскую диаспору России и азербайджанский (по происхождению, а не по национальности) крупный бизнес в РФ. Наибольшее беспокойство у меня вызывает азербайджанская диаспора России, так как идущие в ней процессы слабо поддаются контролю. Встают вопросы о возможности распространения в этой среде радикальных исламских настроений, о возможности межэтнических конфликтов.

По моему мнению, именно «большая Кондопога» является сейчас основной угрозой российской государственности. К сожалению, идущие в этой связи процессы пока слишком слабо контролируются со стороны властных структур. Сейчас предпринимаются попытки поставить их под контроль, но стремление «посчитать в процентах уровень толерантности местного населения» и сделать это мерилом оценки деятельности губернатора не может вызвать ничего, кроме грустной улыбки.

– Как Вы сказали, ни один из мировых центров силы не использует своего влияния, чтобы принудить конфликтующие стороны к компромиссам. Нет и согласованного давления со стороны посредников – Минской группы. Каковы в этой ситуации перспективы урегулирования конфликта?

– Минская группа своим бездействием компрометирует сама себя. Совершенно очевидно, что возобновление военных действий сразу же окончательно и бесповоротно похоронит этот формат, далеко не худший по своим возможностям. ОБСЕ в целом продемонстрировало свою неспособность и нежелание заниматься урегулированием ситуации в регионе своей вялой и индифферентной реакцией по «делу Сафарова». Да и позиция, занимаемая БДИПЧ ОБСЕ после проходящих в регионе выборов, не может вызвать ничего, кроме презрения.

ОБСЕ делает то, что ему велят делать, а не то, что следует делать для защиты прав человека и мира в этой части мира. Возникает ощущение, что ведущим мировым игрокам абсолютно безразлично, начнется ли война в зоне нагорно-карабахского конфликта. Либо они видят в войне позитивный фактор, который позволит им реализовать собственные интересы и добиться урегулирования по своему сценарию.

Опасение вызывают и идущие сейчас в некоторых европейских столицах разговоры, видимо с подачи Баку, о необходимости расширить состав Минской группы. Она, мол, является сейчас слишком «проармянской». Предполагается, что «проармянские» Францию и Россию можно «уравновесить» с помощью «проазербайджанской» Польши (к примеру). Такой подход представляется изначально порочным, так как ради урегулирования конфликта необходимо исходить из принципов объективности и соблюдения прав человека, а не из чьих-либо бизнес-интересов.

Для реального продвижения по пути урегулирования конфликта необходима резкая активизация работы Минской группы, возвращение к Мадридским принципам и дальнейшая работа над ними. По сути, эта работа брошена на полдороге.

Вторым направлением работы, уже не только в рамках Минской группы, должно стать примирение между армянским и азербайджанским народами, налаживание «мостов» между обществами. Здесь возможны самые разнообразные форматы. Конечно, после «дела Сафарова» работа в этом направлении будет крайне затруднительна, миротворчество отброшено далеко назад, но, тем не менее, реанимировать его необходимо. И очень жаль, что почти никто об этом всерьез не думает.

– Насколько реален ввод международных военных наблюдателей в регион конфликта? Исполним ли мораторий на поставки оружия в Закавказье, будут ли его поддерживать все страны – поставщики вооружений: Россия, Турция, Израиль?

– Ввод международных наблюдателей (причем не единичных, а достаточно значительного контингента) не просто желателен, он необходим. В противном случае завтра будут введены уже не наблюдатели, а миротворцы. Абсолютно очевидно, что ввод миротворцев приведет к ограничению суверенитета как Армении и НКР, так и Азербайджана. Поэтому ввод военных наблюдателей должен быть в интересах всех сторон конфликта. Если, конечно, не делать ставку на его военное решение. Пока это возможно, Минская группа должна поднять вопрос о вводе военных наблюдателей, которые могут представлять ее страны-участники. Но и в этом вопросе Минская группа бездействует.

Необходимо поднимать и вопрос о поставках вооружения в регион. Имеет смысл объявить мораторий на поставки вооружения в весь регион Южного Кавказа, включая Грузию, Абхазию и Южную Осетию. И тогда на уступки придется идти и России, которая лишится возможности обновления вооружения на своих военных базах. Думаю, что Турция, не менее, чем Россия, заинтересованная в мире на Кавказе, поддержит такие действия. Разумеется, обсуждение этого вопроса должно идти в рамках ООН. Регион Южного Кавказа не просто насыщен, он нашпигован самым различным вооружением. Как известно, в любой пьесе висящее на стене ружье рано или поздно выстрелит. Регион, переживший за 20 лет несколько кровопролитных войн, должен разоружиться.

– Что ждет регион Южного Кавказа в случае удара по Ирану? Какую позицию займет Баку в ситуации с возможным ударом Израиля по Ирану?

– Удар по Ирану может взорвать огромный регион, гораздо более обширный, чем Южный Кавказ. Очевидно, что ноябрьская 2012 года операция «Облачный столп», которую Израиль провел в секторе Газа с использованием системы ПРО «Железный купол», была не столько предупреждением Тегерану, сколько испытанием обороны Израиля от потенциально возможного ответного удара со стороны Ирана. Тренировка прошла успешно, из всех ракет движения «Хамас» только менее 4% взорвалось на застроенных территориях. Таким образом, вполне оправданные сами по себе действия Израиля по самозащите стали еще одним шагом к новой войне в регионе.

Имея нестабильную ситуацию в Северной Африке, превращенную в пепелище Сирию, нерешенные проблемы Палестины, курдов и Афганистана, начинать новую войну, причем с таким противником, как Иран, – это безумие. Но, как и в случае с возможными действиями Баку, безумие может стать реальностью.

Опять же позиция Баку в случае удара по Ирану, учитывая ощущение некоторой потери в Азербайджане чувства реальности, а также помня о фантоме «Южного Азербайджана», с трудом поддается прогнозированию. Здесь я не исключаю, что провокационную роль может сыграть Турция с ее историческими фобиями по отношению к Ирану. Перспектива нанести еще один удар по Ирану чужими руками вполне может привлечь Анкару. Конечно, было бы неплохо, если бы в Азербайджане осознали – нефть и газ приходят и уходят, а соседи остаются. И с ними надо жить в мире и добрососедстве.

Беседу вела Лиана Минасян