Юг Кавказа: между «Восточным партнерством» и евразийскими инициативами Москвы

Другими факторами были присущая российской внешней политике инертность, явные политические ошибки, наконец, отсутствие ясности в главном вопросе: являются ли приоритетом Москвы прибыли сырьевых компаний или все же национальные интересы России. Соответственно позиции Москвы на всех флангах СНГ медленно, но неуклонно ослабевали. Очередной попыткой Кремля даже не утвердить, а сохранить свое влияние стали идеи Евразийского и Таможенного союзов.

Модель Евразийского союза (ЕЭС) была предложена в 2011 году Владимиром Путиным. Предполагалось, как заявлял Путин 12 июля 2011 года, что он начнет свою работу в 2013 году и даже будет обладать общей валютой с единым эмиссионным центром. Уже вскоре срок реализации этой идеи оказался сдвинут к «рубежу 2015 года». К настоящему времени какие-либо четкие параметры реализации концепции Евразийского экономического союза не просматриваются, никакой «дорожной карты» по его созданию не выработано.

Говорится о том, что 1 января 2015 г. договор об ЕЭС должен все же вступить в силу. Но Евразийская экономическая комиссия работает уже значительно более года, и ничего, кроме невнятного обсуждения «изъятий» из списка предоставляемых базовых услуг, по сути, не происходит. О единой валюте речь уже не идет. Приходится сделать вывод о том, что либо создание ЕЭС столкнулось с непреодолимыми трудностями (к примеру, с отсутствием необходимых средств в российском бюджете), либо сама эта идея с самого начала была не более чем предвыборным лозунгом, позволяющим главному претенденту на президентский пост в России нарастить свой электорат за счет представителей поколений, тоскующих по единой державе.

Новые интеграционные формулы – Таможенный союз и тем более Евразийский союз – являются пока не более чем опасными фантомами. С одной стороны (со стороны России), они требуют усилий и средств для своего продвижения при отсутствии и «дорожной карты», и реалистичной цели. С другой стороны – Запада в целом, они вызывают отторжение и сопротивление, обращаемое в данном случае на Россию как их инициатора. Достаточно вспомнить скандальное заявление госсекретаря США Х. Клинтон в декабре 2012 г., увидевшей в Евразийском союзе попытку создания «новой версии» Советского Союза и пообещавшей «найти эффективный способ для замедления или предотвращения этого процесса».

Не вдаваясь в детали, отмечу, что для успешной реализации любого из этих проектов (если бы такая цель была реально поставлена) необходимо было на первом этапе сосредоточиться на интеграции в «ядре» объединения (предположим, в треугольнике Россия –Казахстан – Белоруссия), а затем попытаться привлечь в него других участников (тех же Армению, Киргизию и тем более Турцию). В том же случае, если несформировавшееся «ядро» пытается интегрировать «несостоявшуюся» экономику (Киргизию) или заведомо мощную экономику (Турцию), интеграционное объединение, так и не став реальностью, превращается в очередной фантом.

Участие любой из стран постсоветского пространства в любом экономическом интеграционном объединении призвано уменьшить таможенные издержки, способствовать уменьшению цен на товары, облегчить перемещение рабочей силы. При этом объединяться должны страны с более-менее равноценным или же с взаимодополняющим экономическим потенциалом. На примере переживающего масштабный кризис Евросоюза мы видим, к чему приводит нарушение этого принципа. Поэтому в разговорах о возможном вступлении в Евразийский союз Киргизии, к примеру, никакого смысла нет. Это несостоявшаяся экономика, а сам по себе подобный процесс напоминает трудновообразимое вступление Ливии в Евросоюз.

Свои проблемы, впрочем небезнадежные, возникают и при дискуссиях о возможности вступления в ЕЭС Армении. Достаточно вспомнить об отсутствии общей границы, когда единственный транспортный коридор проходит через нестабильную и не определившуюся со своим будущим Грузию. Впрочем, это проблема решаемая – вспомним, например, об анклавном положении Калининградской области.

Единственная страна (кроме уже обозначенных как члены ЕЭС России, Белоруссии и Казахстана), которая могла бы выиграть от вступления в Евразийский экономический союз, это Украина. Но мы видим, как ее в целом успешно перетягивает к себе Евросоюз, пусть сейчас и не имеющий ресурсов для реальной интеграции. Несмотря на массированное давление, Россия смогла добиться от Киева только обещания стать наблюдателем в ЕЭС – статус которого не определен и ни к чему не обязывает.

Своего рода конкурентом Евразийскому союзу являлся проект «Восточного партнерства» (запущен на саммите в Праге 7 мая 2009 г.), вылившийся в форму идеи «Зоны свободной торговли с ЕС» (ЗСТ) и ассоциированного членства в Евросоюзе нескольких европейских и южнокавказских стран постсоветского пространства. Обещано, что соответствующие соглашения будут подписаны на саммите ЕС в Вильнюсе в ноябре 2013 г. И это притом что еще в 2009 г. официальные представители Еврокомиссии уверяли, что использовать понятие «ассоциированное членство» просто неуместно, потому что у ЕС есть только члены, страны-кандидаты и страны – потенциальные кандидаты. Сомнительно, что подход Евросоюза в этих вопросах претерпел кардинальные изменения. Скорее всего, мы здесь имеем дело с политическими играми и с имитациями интеграционных процессов.

Из участников «Восточного партнерства» «за бортом» нового проекта пока что остаются Белоруссия (по понятным причинам) и Азербайджан (не стремящийся терять свою самостоятельность и связывать себе руки какими-либо обязательствами). В Азербайджане, кроме того, еще есть надежды на приближение к Европе посредством Турции, используя влияние и потенциал Анкары. Это иллюзия, так как Турция сейчас уже явно не является (если когда-то и являлась) для Южного Кавказа «окном в Европу» или двигателем европейской интеграции. Похоже, ЕС надолго утратил свой интерес к Турции.

Остается неясным, как можно говорить о присоединении Армении к Таможенному союзу, если Ереван всерьез намерен участвовать в соглашениях ассоциированного членства и ЗСТ. Официальные лица Евросоюза (глава делегации ЕС в Армении, посол Германии) неоднократно говорили о невозможности одновременно развивать торговые и экономические отношения с обоими союзами. От Армении требуют определиться – сотрудничает ли она с Евросоюзом или участвует в проектах Евразийского союза. По сути, здесь, как и в случае с Украиной, идет шантаж. Но определяться не хочется.

В апреле 2012 г. премьер-министр страны Т. Саркисян заявил о бессмысленности присоединения страны к Таможенному союзу. Прошло немного времени, и в конце 2012 г. президент С. Саргсян говорит уже о том, что Армения изучает возможность вступления в Таможенный союз. Все это не более чем заявления, а реальные последствия, плюсы и минусы от вступления Армении в Таможенный союза никем, похоже, не просчитаны. Вряд ли можно серьезно воспринимать такие заявления, как, например: «Мы будем вынуждены пересмотреть все наши таможенные пошлины для приведения их в соответствие с пошлинами, установленными Россией, Беларусью и Казахстаном. А это означает определенные изменения в структуре экономики, и этому очень сложно дать оценку» (Т. Саркисян).

И все же Армения во всех сферах, кроме военно-политической (и то пока что, так как развитие отношений между Арменией и НАТО в последние годы идет по нарастающей), все более и более ориентируется на Запад, в сторону Брюсселя и Вашингтона. Хорошо виден явный крен Еревана в сторону «Восточного партнерства». По сути, в этой интеграционной инициативе именно Армения, Грузия и Молдова стали своего рода локомотивами, возлагая, видимо, определенные надежды на Евросоюз и будущее вступление в его ряды.

Надеясь на ассоциированное членство в ЕС, в Кишиневе, Ереване и Тбилиси расценивают его как ступень к действительному членству в Евросоюзе, которое, как кому-то кажется, не за горами. Правда, европейские чиновники различных уровней на всевозможных площадках прямо говорят, что «ни одна из стран Южного Кавказа не имеет перспективы членства в ЕС». Но это не мешает представителям Южного Кавказа всерьез рассуждать о перспективах такого членства. Можно вспомнить, что в конце 2011 г. Украина настаивала на указании в тексте соглашения об ассоциированном членстве перспективы получения полноценного членства. И получила, конечно, отказ. Аналогичные безуспешные попытки предпринимает и Грузия.

На самом деле идеология «Восточного партнерства» и «Зоны свободной торговли с ЕС» является идеологией создания сферы влияния, когда входящие в эту сферу государства, лишаясь части своего суверенитета, не получают при этом осязаемых дивидендов и не включаются в систему двусторонних обязательств. Предполагаемый механизм политического взаимодействия между ЕС и его «ассоциированными членами» будет лишен юридически обязывающих документов. Лишних финансовых средств для стимулирования реформ в странах «Восточного партнерства» у Евросоюза, разъедаемого экономическим кризисом, явно нет. Единственное, что может реального получить та же Армения – это соглашение об упрощении визового режима с ЕС.

Зона свободной торговли могла бы быть хорошей приманкой, но для этого надо выпускать конкурентоспособные на европейском рынке товары. Зато Евросоюз получит гарантию от возможного расширения и усиления Евразийского союза, в очередной раз обыграв на постсоветском пространстве Россию и сузив ее сферу влияния. При этом, по сути, речь идет о явном ограничении суверенитета стран, ставших «ассоциированными членами». Для Брюсселя самым рациональным вариантом было бы связать страны – «ассоциированные члены» подписанными соглашениями, а потом максимально затянуть процесс ратификации этих соглашений в европейских столицах в ожидании «лучших времен», когда Евросоюз восстановит свою финансовую мощь и авторитет.

Александр Скаков, политолог, специально для «НК»