Арутюн Сурмалян: Мы не должны исчезнуть как нация

Информационные стенды с надписью «Выборы» появились на ростовских улицах еще в июле, за месяц до голосования. И как только я увидела на щите среди прочей агитации фотографию Арутюна Сурмаляна, то, если честно, первой мыслью было: «Не выберут!». Потому что, во-первых, армянин (а армянский район Нахичевань находится на другом конце города), во-вторых, крупный бизнесмен. В-третьих, идет по одномандатному округу, а не по партийным спискам «Единой России» (в наших южных краях, где народ активно голосует за единороссов, попадание в верхнюю часть «турнирной таблицы» гарантирует депутатский мандат), ну а в-четвертых, думаю, уже и не надо… И так ясен расклад.

Вот что значит отсутствие информации! В одном городе живем, но в разных районах, и что там, у соседей, происходит, понятия не имеем. К тому же Сурмалян из той редкой породы людей, которые больше любят делать, чем говорить (и писать в газетах) о своих делах на общее благо. Может быть, именно это его качество больше всего

понравилось избирателям.

– Арутюн Арменакович, запомнятся Вам эти выборы? Жаркая была схватка?

– Выборы были очень жесткие, я даже не ожидал такого, тем более что по одномандатному округу шел в первый раз. Мне предлагали баллотироваться по партийному списку, но я решил, что именно здесь, в Железнодорожном районе, где я работаю уже двадцать лет и все эти годы помогаю людям, именно мои избиратели и должны оказать мне доверие. Только тогда я буду настоящим, народным, депутатом.

Меня в районе и так хорошо знают, еще пять лет назад я дарил автомобили многодетным семьям, активно помогал и помогаю детскому дому, детям-инвалидам, детской поликлинике, детсадам и школам. А этим летом мы провели около трехсот встреч с жителями округа, да еще ко мне на прием приходило по 50-60 человек, и все с конкретными проблемами. Если мы не могли решить их сразу своими силами, то направляли запросы в разные инстанции, добивались принятия конкретных мер. Я потому и не распустил свой штаб после выборов, чтобы довести до конца эту работу: у нас на контроле и в стадии решения еще 1150 вопросов моих избирателей.

Это было пять месяцев бессонной жизни: с семи вечера до десяти встречи с людьми, а потом – в штаб, где мы работали до двух часов ночи. Ну, а к девяти утра – в офис, ведь и там неотложные дела, их тоже не бросишь. Зато теперь я знаю проблемы района досконально: больше половины улиц у нас не имеют твердого покрытия, канализации там, в частном секторе, тоже нет (до сих пор, как в доисторические времена, выгребные ямы). В многоквартирных домах по тридцать лет не было капитального ремонта, управляющие компании ведут себя безобразно – они просто ничего не делают, только деньги с жильцов собирают. С безопасностью движения большие проблемы – нужно ставить новые светофоры, знаки, ремонтировать дороги. Наша бригада рабочих только аварийных деревьев, которые могли упасть на головы прохожих, спилила более сорока штук.

Мы работали, а наши оппоненты в это самое время распускали грязные слухи. Дошло до того, что одно из ростовских информагентств разместило на своем сайте заметку о том, что Сурмалян хочет стать депутатом, потому что вынашивает планы переименования главной площади Ростова-на-Дону – Театральной – в площадь Мартироса Сарьяна. Мало того, он хочет добиться… чего бы вы думали? Ни за что не догадаетесь: отделения городского района, бывшего города Нахичеван-на-Дону, от Ростова. И это все после того, как мы встречались с моими соперниками, руководителями других партий, и договорились по-мужски, без протокола, вести честную борьбу на выборах.

– Да, отделение Нахичевани – это круто! Такая мысль могла родиться только в голове ну очень «талантливого» политтехнолога! Может, тогда уже надо было писать, что Вы хотите добиться ее автономии – превратить в вольный город, какие были в средневековой Европе…

– Да, сейчас можно шутить на эту тему, а тогда нам было не до смеха. Но я сразу решил, что на все эти выпады мы отвечать не будем. Много им будет чести – ввязываться с такими типами в полемику и доказывать, что ты не верблюд!

К тому же я после первых же встреч понял, что наши люди гораздо умнее и, можно даже сказать, порядочнее, тактичнее, чем о них думают все эти «технологи», любители разыграть «национальную карту» или разжечь чувство «классовой ненависти». Простые ростовчане, независимо от уровня образования и доходов, социального положения, оценивают человека по его конкретным делам. По тому, что он представляет собой как личность. Как только кто-то начинал расспрашивать, где я родился да кто были мои родители, его тут же останавливали другие люди: кому это, дескать, интересно, разве это главное? Хотя мне, конечно, скрывать нечего, я и сам из простой семьи.

– И Ваши предки не были арабскими шейхами или, применительно к советской действительности, завмагами и завскладами?

– Отец был рабочим-строителем, рос сиротой (дед пропал без вести на войне), мама работала на птицефабрике, а нас у родителей было четверо – три брата и сестра. Семья у нас была трудовая, и дети тоже не бездельничали, я всегда старался что-то своими руками смастерить, нужное для дома. В десять лет мне удалось собрать велосипед из старых брошенных велосипедов, которые свозили на металлобазу, помню, сначала еще ногами не доставал до педалей. Но это был предмет моей гордости!

Я первым в своей семье получил высшее образование. Жили мы в Ахалцихе, я окончил армянскую школу, был победителем грузинской республиканской олимпиады по математике. Родители хотели, чтобы я стал врачом, но я мечтал о совсем другой профессии – экономиста. Моя одноклассница поступила в Ростовский институт народного хозяйства, хвалила этот вуз, да и Ростов был ближе к Кавказу, поэтому я и поступил в РИНХ на факультет бухучета. Летом вкалывал по три месяца на стройках, а в остальное время подрабатывал, где только мог. Одно время мы с другом летали в Ереван, привозили оттуда обувь и сдавали в комиссионные магазины.

– Ваш тогдашний наставник – ректор РИНХа профессор Золотарев – сказал, когда я брала у него интервью, что успешным бизнесменом может стать только человек, у которого есть талант к этому делу, ну или хотя бы способности. Возможно, в Вас проснулись гены какого-нибудь прапрапрадеда, который был купцом? Каким бизнесом Вы сейчас занимаетесь?

– Может быть, и проснулись гены предков, как только появились благоприятные условия, ведь я окончил вуз и начал работать уже в новые времена. Надеюсь, они еще больше проявятся в моих детях. Тем более что старшая дочка блистает в математике, как я и моя супруга когда-то: побеждает на олимпиадах, а сын в свои десять лет уже подрабатывает на каникулах, он отлично разбирается в оборудовании игровых центров, там и помогает сотрудникам.

У меня же бизнес многопрофильный, как нынче модно выражаться, диверсифицированный: мы строим жилье, торговые центры, а потом ими управляем. Наш новый проект – строительство торгового центра в центральной части Ростова, где пока нет мега- центров (они располагаются на окраинах). Это оказалось очень хлопотное дело – расселить людей из старых, по большей части ветхих домов, чтобы можно было начать проектирование. Но в итоге и жильцы, переехавшие в хорошие дома, говорят спасибо, и остальные жители района получат дополнительные удобства. Не надо им будет далеко ездить за покупками.

Кстати, и правление национально-культурной автономии «Нор-Нахичеван», и армянский виртуальный колледж, где все желающие учат армянский язык, располагаются там же, где и офис моей компании – в нашем торговом центре «Сокол» в Железнодорожном районе. В этом районе меня и избрали 8 сентября депутатом. Причем подавляющим числом голосов: за меня подано 63,8% голосов, за занявшего второе место соперника – 18%. Ну а главные нарушители нашей «конвенции о честных выборах» получили всего 8% голосов.

– Этим Вы опровергаете устоявшееся мнение, что хуже, чем к бизнесменам, народ российский относится разве что только к чиновникам.

– Получается, что так. Бизнес ведь тоже бывает разный, есть и честный бизнес, и честные бизнесмены. И в любом случае это колоссальный труд, впрочем, как и любая работа, если заниматься ею по-настоящему, не халтуря. Лодырь не может стать ни хорошим врачом, ни хорошим учителем, да и чиновником, настоящим государственным служащим, тоже! Это мне внушили мои родители, теперь я учу этому своих детей.

Что же касается отношения в нашем обществе к нашим российским бизнесменам, то во многом я соглашусь с общественным мнением. Я, может, потому и не жалею средств (своих собственных) на решение самых насущных проблем чужих, казалось бы, мне людей, жителей нашего района – стариков, детей, что хочу показать пример всем коллегам-бизнесменам. Ну, разве это такая уж большая для них трата – отправить раз в год на лечение в санаторий ребенка-инвалида?

– Ну и как, Ваш пример заразителен?

– К сожалению, пока не очень. Наоборот, товарищи по нашему профессиональному цеху еще и меня спрашивают: у тебя что, дескать, семьи, детей нет, что ты другим деньги раздаешь?

Но если я пришел во двор, где тринадцать семей три года живут без воды, потому что какой-то нувориш срезал им уличную колонку (она, видишь ли, мешала ему строить особняк), и все эти три года эти малоимущие семьи с детьми пишут жалобы местным властям и получают отписки вместо воды, то как им не помочь? Мы за три дня решили проблему – поставили новую колонку!

Должен ли заниматься колонкой депутат областного парламента? Вопрос дискуссионный. Но если больше некому, то что делать? Значит, плюс ко всем другим важным депутатским делам вроде принятия областных законов, безусловно, очень нужных, приходится заниматься и такой вот «мелочовкой». Я не освобожденный депутат, а значит, денег за эту работу получать не буду, а только тратить их на нужды своего округа.

– Общественные нагрузки отнимают у Вас очень много времени, которого Вам и так не хватает. Что же касается руководства «Нор-Нахичеваном», то это просто Ваша вторая работа, если не сказать первая – по значимости (это все знают) для Вас самого. Зачем Вы взвалили на себя такой груз забот? Ведь тут уж точно не может быть никаких меркантильных мотивов.

– Хоть и не люблю я говорить громких слов, но, наверное, мне такая досталась миссия: сделать все, что в моих силах, для сохранения армянского народа, куда бы его ни забросила судьба. Мы не должны исчезнуть как нация, а это случится, если мы потеряем свою культуру и, главное, нашу молодежь. Что греха таить, иной раз посмотришь на нашу молодежь – и плакать хочется. Кто же, кроме нас, будет их воспитывать в традиционных армянских ценностях? Как нас когда-то воспитывали. И разве можно жалеть на это душевные силы, время и средства?

– Фонтан и вся площадь перед Вашим торговым центром «Сокол» напоминает кусочек Еревана, так тут красиво. Здесь всегда много молодежи, молодых мам и бабушек с детьми. Сознайтесь, это Ваше детище?

– Фонтан на самом деле итальянский, мастера из Европы его монтировали и настраивали, а теперь обслуживают наши специалисты. Да, это наш подарок городу, так же как и благоустроенный сквер с другой стороны торгового центра.

Местные власти хотели взять фонтан на свой баланс, но я не согласился: боюсь, загубят.

– Как погубили многие фонтаны в нашем городе. Но говорят, содержать такое сооружение – дорогое удовольствие.

– Ну, во-первых, это коммерческая тайна. А во-вторых, если говорить уже серьезно, то не все на этом свете измеряется деньгами!

Беседу вела Анна Лебедева