АРМЯНЕ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ

29 октября 1915 г., Тифлис.

Балканская война 1912 г. вновь выдвинула вопрос о положении ар­мян в Турции и поставила его в острой форме.

Вопросом этим живо заинтересовались Россия и Германия. Но армя­не с полным единодушием сразу и везде обнаружили тяготение к Рос­сии, возлагая на нее свои надежды по устройству судеб многострадаль­ных турецких армян.

Его святейшество Католикос всех армян, как выразитель чувств ар­мянского народа, приняв во внимание народное настроение, возбудил через Наместника Кавказского графа Воронцова-Дашкова перед Им­ператорским Правительством вопрос об улучшении положения армян в Турции. Русская дипломатия в лице посла в Константинополе Гирса и министра иностранных дел Сазонова отнеслась с полным сочувствием к армянскому вопросу и приложила много усилий для выработки про­екта реформ для 6 вилайетов и для осуществления их.

Благодаря усилиям нашей дипломатии, невзирая на противодействие Германии, Турция вынуждена была согласиться на эти реформы, под­писанные турецким правительством 26 января 1914 года. Чтобы провес­ти эти реформы в жизнь, были назначены два генерал-инспектора для двух секторов Турецкой Армении. Полный текст этих реформ опубли­кован в вышедшей после объявления войны Оранжевой книге.

Весь армянский народ отнесся с чувством глубокой признательнос­ти к России – исконной защитнице христиан на Востоке за усилия, на­правленные к проведению реформ. Но эти реформы не принесли дей­ствительного успокоения истерзанной стране; первоначально умышлен­ные затруднения, которые создало турецкое правительство, а затем над­винувшаяся война не дали им осуществиться.

Когда война стала неотвратимой, то ввиду ясно выраженного настро­ения руководящих армянских кругов, со всех сторон стали стекаться на Кавказ вожаки четнических организаций из угнетенных провинций Тур­ции и отдельные добровольцы. В это же время, по поводу ожидаемого положения вещей, у местных армянских общественных деятелей уста­новились сношения с высшей на Кавказе властью в лице Наместника Его Императорского величества, графа И.И. Воронцова-Дашкова. Эти деятели докладывали Его сиятельству о настроениях армянского наро­да, ожидая от него указаний.

Реформы, принятые Портою, не удовлетворяли армян, главным об­разом, вследствие существенных во вред армянам изменений, внесен­ных усилиями германской дипломатии в выработанный и предложен­ный нашим послом проект. Мало этого: турецкое правительство всемер­но препятствовало осуществлению даже этих реформ.

Ввиду этого, Католикос всех армян вновь обратился через графа На­местника к Императорскому Правительству, сообщая, что Турция не ис­полняет принятой на себя обязанности – провести реформы; при этом Его святейшество свидетельствовал Наместнику о готовности армян ока­зать всяческое содействие в случае войны с Турцией.

В скором времени последовал ответ Императорского Правительства, полученный через лицо, особо отправленное Наместником Кавказским в Петроград. В сем ответе заверяется, что судьба турецких армян составляет предмет постоянных забот Императорского Правительства и что на армян возлагается обязанность на деле показать свою готовность к жертвам в случае войны, согласуя свое поведение с указаниями правительства.

В особом совещании у Наместника Кавказского, в котором прини­мали участие генерал Мышлаевский, гофмейстер Петерсон, начальник штаба Кавказского военного округа генерал Юденич, Тифлисский Епар­хиальный начальник епископ Месроп, Тифлисский Городской голова А.И. Хатисов, Председатель Армянского Центрального Комитета С.С. Арутюнов и доктор Я.Х. Завриев, предложено было армянам организо­вать особые дружины (хумбы) под предводительством испытанных четнических вожаков (хумбапетов), которые должны были по 4-м главным направлениям наступления нашей Кавказской армии состоять при вой­сковых частях. Направление выбиралось преимущественно такое, где преобладало армянское население.

Армяне с полной готовностью пошли навстречу предложению орга­низовать дружины, но выразили при этом пожелание, подкрепленное многократно впоследствии, чтобы армянское население, ввиду угро­жающей ему опасности, по мере возможности было вооружено и что­бы русское правительство заручилось заблаговременно согласием по­слов нейтральных держав воздействовать на Турцию в целях устранения возможности резни армян.

Организацию дружин взяло на себя Армянское Национальное Бюро, вызванное с этой целью к жизни, официально не утвержденное, но фак­тически признанное. Вышеупомянутые лица вели переговоры и имели сношения с правительственными властями, как представители Армян­ского Национального Бюро.

Так как вопрос о дружинах был слишком ответственный и для Бюро требовалась авторитетность, поэтому в Тифлис были приглашены пред­ставители от значительных городов и местностей, которые в частном со­вещании, единогласно одобрив задуманное дело организации дружин, обещали свою моральную и материальную поддержку.

В то время, как в России укреплялись основы единения армян с рус­ским государством, в Турции происходило совершенно обратное.

Турецкие армяне, полные веры в победу России, взирали на нее с на­деждой, как на свою освободительницу. Турки же старались всячески привлечь армян на свою сторону и вступили с ними в переговоры, кото­рые велись в Константинополе, Эрзеруме, Ване и Муше, как от имени турецкого правительства, так и от имени партии младотурок в лице Наджи бея, Халил бея, Талаат бея, Берханэддин-Шакира, Хильми бея, Эрзерумского губернатора Таксим бея и др. Они говорили армянам:

«Соединитесь для общего блага. Мы никогда не осуществим реформ, навязываемых нам силой извне; но введем преобразования по взаимно­му нашему соглашению. В этой войне мы и Германия победим. Помоги­те нам на Кавказе, говорили они, нам нужно иметь на своей стороне армян, и тогда мы в короткое время завоюем Кавказ и дадим автоно­мию и вам, и грузинам, а татар с Кавказа переселим вглубь Турции.

Нам выгодно иметь между Турцией и Россией армянскую и грузинс­кую автономные области, чтобы обеспечить нашу границу от посяга­тельств России».

Взамен этого от армян требовалось восстание на Кавказе, а в Турции – образование добровольческих отрядов.

На эти требования армяне ответили отказом, обещав лишь то, к чему их обязывает их оттоманское подданство, т.е. быть лояльными. В этих переговорах армяне высказали мнение, что Турции лучше не воевать, ибо если даже допустить, что победит Германия, то последняя порабо­тит Турцию, нуждаясь в ее территории для своей колонизации гораздо более, чем Россия с ее необъятными пределами. Армяне убеждали турок заняться внутренними реформами и тем укрепить свое государство. Но турки возражали, что более удобного случая не представится для того, чтобы осуществить свои исторические задачи путем войны. Так окон­чились ничем армяно-турецкие переговоры, которые младотурки про­бовали возобновить, когда дошла весть об образовании армянских дру­жин в России. Турки просили турецких армян воздействовать на рус­ских армян, чтобы они прекратили это дело, но турецкие армяне отве­тили, что они не могут принимать ответственность и ручательство за действия армян в России.

Сведения об армянском добровольческом движении в России дохо­дили до Турции в преувеличенном виде. Там говорили, будто у одного Андраника отряд в 12 тыс. чел. Особенно раздражало турок участие в рядах добровольцев Гарегина Пастурмаджяна (Гаро), члена турецкого парламента, и массы других турецких армян. Они стали говорить, что ар­мянский народ объявил войну им, туркам; они требовали от армян по­слать в Салмаст к Андранику делегата, который остановил бы поход Андраника. Но армяне ответили, что уже поздно и что они не в силах воздействовать на приостановление зарубежного движения.

Армянский народ по сию и по ту сторону рубежа решительно опре­делил свою позицию, вверил свою судьбу могуществу и заступничеству Великой России и стал организовывать дружины для участия в освобо­дительной войне в рядах славной Кавказской армии.

Переходя к деятельности, организации и численности дружин, счи­таем нужным дать о сем сведения вкратце. Предполагая, что подробно­сти боевой их жизни имеются в реляциях и материалах штаба, в настоя­щей записке достаточно ограничиться главными моментами их жизни.

В начале сентября 1914 г. было объявлено об открытии записи в добро­вольцы, и немедленно после объявления стали со всех сторон стекаться охотники, преимущественно из турецкоподданных; кавказские же армяне одновременно наполняли ряды нашей славной армии. Из Закавказья, Сев. Кавказа, Ростова и Нахичевани на Дону, Крыма и Бессарабии, Закаспий­ской области и Туркестана, Румынии и Болгарии, Египта и отдаленной Америки – отовсюду с энтузиазмом молодежь стремилась в Тифлис, что­бы поступить в дружины. Решено было, как упомянуто выше, образовать четыре дружины, которые и были вскоре скомплектованы. Но охотники продолжали прибывать, и пришлось особой публикацией приостановить приток. Заботы по организации и снабжению дружин взяло на себя На­циональное Бюро с распорядительным при нем комитетом. Во второй полови­не октября дружины были готовы к вы­ступлению в поход.

В первой дружине было 1200 чел., во второй – 382, в третьей – 430, в четвер­той – 470 и в резерве осталось около 600 чел., а всего свыше 3000 чел.

1-я дружина поступила под ко­мандование известного испытанного четнического вождя Андраника, ко­торый во время последней Балканс­кой войны, сражаясь в рядах болгар­ской армии, за свои подвиги получил офицерский чин. Эта дружина 23 ок­тября выступила из Джульфы в Хой.

2-я дружина под командой Дро, опытного четника из русскоподданных армян, 24 октября двинулась из Игдыря на Тапаризский перевал.

3-я дружина вышла под командой турецкоподданного, популярного хумбапета Амазаспа 1 ноября в Алашкертскую долину.

4-я дружина под командой Кери, старого четника, особенно про­славившегося, как сподвижник Ефрема в его персидской боевой жиз­ни, занявшего в Персии после смерти Ефрема его место – главного на­чальника полиции и персидских боевых сил, выступила из Сарыкамыша на Ахверан и Хошаб.

Боевая деятельность этих отрядов сразу развилась весьма интенсивно, что естественно, ввиду охватившего их одушевления.

За первые два месяца все дружины имели 156 убитых и 743 ране­ных, больных и с отмороженными конечностями, потеряв таким об­разом 1/3 состава.

Вместе с выступлением на боевое поприще отрядов, выставленных армянским народом, выдвинулся вопрос об отношении к курдам. Невзирая на изложенную деятельность дружин и ярко выраженное тяготе­ние армян к России, армяне не всегда встречали то сочувствие, на кото­рое они рассчитывали, причем центр тяжести здесь лежал в курдском вопросе. Русские политики и военные власти руководились тем сообра­жением, что можно воспользоваться услугами курдов при наступлении в Турции, для чего необходимо расположить их в свою пользу и оказать им авансом доверие, которое совершенно не оправдалось на деле. Еще до войны один из выдающихся курдских главарей Симко был обласкан нашими властями и удостоился награждения орденом; его аширет в тече­ние нескольких лет получал от нашего правительства ружья, а сам он – жалованье. Во время декабрьского отступления он перешел на сторону турок, а потом явился опять к нашим властям с изъявлением покорности.

Другой курдский главарь Абдул-Резак, политический деятель, обе­щал русским перевести курдов на сторону России, получал на это дело от русского правительства деньги и вместе с Мустафа беем отправился в Ботан, якобы для поднятия курдов против турок, но без всякого успеха. Мустафа бей получил от нашего правительства землю под названием Карани в районе Маку, деньги и оружие, а в декабре сражался против нас. Так же поступил и Абдул Меджид, сдавшийся нам при действиях в районе Патноса.

На русско-турецкой границе живет курдское бекское семейство Шамшадиновых. В предыдущую турецкую кампанию один из Шамшадиновых Айб-паша тоже притворно перешел на нашу сторону, а затем изменил. Ныне часть Шамшадиновых живет в пределах России, часть – в Турции. Один из русскоподданных Шамшадиновых прапорщик Гамидбек представил нашим властям своего двоюродного брата турецкоподданного Расул бека и других курдов, которые были приняты нашими властями весьма ласково, несмотря на предупреждения армян, причем Шамшадиновым поручалась охрана границы.

Ни один из всех этих курдов не только не оправдал, насколько нам известно, возлагавшихся на них надежд, но, напротив, все они прояви­ли свойственное им вероломство и предательство, и в продолжение года войны курдские шефы, несмотря на их притворные заверения и обеща­ния, не привлекли каких-либо гамидийских частей или курдских пле­мен на сторону нашей армии. Однако, невзирая на все это и на то, что эти курды устраивали зверскую резню приверженцев России армян, от­ношение со стороны наших властей к курдам, по ошибочной политике, было снисходительное, подчас мягкое, причем вооруженных курдов не­редко оставляли в тылу. Примером такого отношения может служить сле­дующий факт.

Выше было упомянуто, что командиру Армянской дружины Андранику сдались четыре курдских бека – офицера. Имена из [их:] Садым бек (из аширета Шамси), Осман бек (из аширета Мланцев), Наджиб-ага, Гу­сейн бек (из аширета Такур). Затем явился и пятый, езид Джангир ага.

Андраник обезоружил и доставил их генералу Назарбекову с донесе­нием, что все пятеро – офицеры гамидийских алаев и имеют за собою зна­чительные силы. На требование ген. Назарбекова курды сдали несколь­ко десятков (в общей сложности менее сотни) винтовок, говоря, что дру­гого оружия у них нет. Андраник докладывал ген. Назарбекову, что эти курды перед войной получили от турецкого правительства 1600 винтовок и кроме того сами имели около 3000 ружей. Указывая на опасность оставления в руках курдов этого оружия, он настойчиво просил о пол­ном их разоружении. При отступлении из Котура на Хой эти курдские вожди, находившиеся до тех пор в лагере ген. Назарбекова как бы за­ложниками, были пересланы, по приказу ген. Чернозубова, сему после­днему. Тут Джангир ага, при содействии известного Абдул Резака, успел внушить веру в их преданности России и все пять беков были отпущены на свободу. Вернувшись к своим алаям и перейдя с ними на сторону ту­рок, курды эти сражались против нас в боях у Дуздага. Во время и после нашего отступления двое из названных беков – Садим и Гусейн разгро­мили и вырезали армянские селения Верхний и Нижний Ахурек, Абзерик, Хасан-Тамран и Сала-хана, отомстив, таким образом, армянам и Андранику за задержание их и представление русским властям.

Таково было отношение к курдам России.

Засим надлежит описать положение армян в Турции.

Во время декабрьского отступления была произведена массовая резня армян, которую объяснили тем, что курды озлоблены против армян-фидаев, сражающихся против них. Осенью в районе Сарая и Башкалы было зверски вырезано все армянское население, числом до10 тысяч. Армян живьем закапывали в землю, сжигали, распинали на крестах. В городах имущество армян подвергалось реквизиции, которая была фактически конфискацией, армяне были совершенно разорены. Армян-солдат в вой­сках ставили исключительно на тяжелые работы, и были постоянные слу­чаи массовых убийств солдат-армян. Во многих районах турки задумали уничтожить армянское население, казавшееся им опасным, как-то в Сасуне, Ване, Шабин-Карагисаре, Зейтуне и др. Много деревень было унич­тожено и разорено. Тогда армяне решили защищать себя, что повело к открытым столкновениям. Весьма значительное сопротивление ока­зали зейтунцы, но оно было сломлено, и часть населения погибла в борь­бе, часть – выселена в Аравию.

В Ване губернатор Джевдед-бей ввел в Ван войска и привлек в район его курдские аширеты. Затем губернатор арестовал видных деятелей ар­мян: члена парламента Врамяна и четнического вожака Ишхана, из коих Ишхан был предательски убит, а Врамян выслан и также убит впослед­ствии. После того начались репрессии, вызвавшие движение, обозначив­шееся в 3 пунктах Ванского района: в городе Ване и его предместье Айгестане, в области Шатах и в местности Фесандашт (юго-вост. берег Ванского озера). Ванцы оказывали упорное сопротивление и геройски выдерживали осаду, продолжавшу­юся целый месяц. Турецкие войска и курды, пользуясь тем, что в Ване сосредоточились главные боевые силы армян, вырезали беззащитное население различных местностей Ванского района: в Алджавазе, Арчаке, Карчкане. Особенно ужасна была резня в Беркри, где дружины нашли множество мужчин, связан­ных вместе и брошенных в колодец. Все реки и озеро Ван были полны трупами мужчин, женщин и детей до такой степени, что население перестало питаться рыбой в этом районе. Такова была картина страшной резни, произведенной курдами, когда туда пришли армян­ские добровольцы, наполовину со­ставленные из ванских выходцев.

В Шабин-Гараисаре (Сивасский вилайет) дело началось с попытки разоружить армян и повесить 12 именитых армян, которых народ силою освободил. Началась нерав­ная борьба; армяне завладели было крепостью, но затем сопротивление было сломлено, и боровшиеся армяне ушли в горы с четником Мурадом, а население было вырезано.

Сильное движение было в Мушском районе. Муш всегда считался очагом армянского движения, и потому здесь были сосредоточены до 15 тыс. резервных войск, и отсюда не двигались с места курдские аширеты.

В сентябре 1914 г. мушцы получили предложение со стороны ныне плененного корпусного командира Исхан-паши и мушского мутесарифа Сервет-бея соединиться с турками, помочь собрать военные налоги и вообще оказать содействие туркам в войне. Армяне отказали и, чув­ствуя надвигающуюся опасность, заявили, что в случае массовой резни и насильственного переселения они обратятся к самозащите. В феврале турки сделали попытку уничтожить армянских главарей, после чего нача­лись столкновения, и Сасун был осажден в течение нескольких месяцев курдами и турками, число коих иногда доходило до 20 тысяч. Осада Сасуна еще продолжается. Число осажденных армян доходит до 30 тыс. человек. По последним сведениям, полученным в Тифлисе от гонцов, чудом достигших до наших границ, положение осажденных критичес­кое: запас военных припасов и хлеба кончается, и если скоро не будет подана им помощь, то всем грозит окончательная гибель.

В Диарбекире, Битлисе и Гендеджане также была массовая, беспощадная резня и насильственное переселение вглубь страны, где населе­ние попало в отчаянное положение без крова, хлеба, в местностях с не­здоровым климатом и среди враждебного населения.

Второй период деятельности дружин начинается в феврале 1915 г.

17 февраля первая дружина получила приказ выступить в Дизадиз (в Пер­сии) и 19 числа участвовала в бою у Дуздага, а затем производила разведки.

15 апреля дружина получила приказ выступить в направлении Дильмана, где войска Халил бея окружали войска полковника Н[икола]ева, и 18 апреля принимала самое деятельное участие в бою. На следую­щий день Халил бей отступил. В этом бою дружина потеряла 21 чел. убитыми и 55 ранеными. Немедленно, после боя, дружина перешла в наступление на Дильман, а оттуда на Ханесур и форсировала этот пе­ревал. 5 мая дружина с боя взяла Башкалу и затем продолжала двигать­ся в авангарде наших войск в Ванском направлении, производя раз­ведки и имея постоянные столкновения с неприятельскими регуляр­ными войсками, причем достигла Джуламерика, а 1 июня дружина пришла в монастырь Вараг (в 10 верстах от Вана). 3 июня дружина пе­решла на стоянку в Армамет, прошла Востан, Ахтамар и 14-го пришла в Сурп-Акоп. Тут к ней присоединились и в дальнейшем действовали со­вместно части Араратского отряда.

В то время, как наши войска сражались у Дильмана с дивизией Халил бея, в Ване начались столкновения между армянским населением и турец­кими войсками, приведшие к вышеуказанной осаде армянской части го­рода Вана войсками. Для подавления сопротивления армян в Ванском рай­оне было сосредоточено до 12 тыс. войск и 18 пушек; даже из Эрзерумского района, сверх указанных войск, было переведено 2 батальона регулярных войск и 4 горных орудия. Это движение Ванского района, кроме того, что оттянуло указанные войска, нарушило в известной части турецкие воен­ные пути сообщения, и Джевдед-бей не мог помочь Халил бею ни подкреп­лениями, ни припасами. Сверх того, гамидийцы, опасаясь армянских фидаев, не оставляли своих мест, что весьма способствовало беспрепятствен­ному наступлению наших войск на Ван, между тем, как на Мелязгертском направлении курдские алаи обрушились на наши войска. Вследствие того же Халил бей уже не мог опираться на Ван, к которому вела кратчайшая удобная дорога; и разбитые у Дильмана войска Халил бея вынуждены были отступать не на Ван, а южнее по горам без дорог.

В это же время началось наше наступление на Мелязгерт и другое – в Ванском направлении. В Ванском направлении действовал с востока от­ряд ген. Чернозубова вместе с первой дружиной, как описано выше, а с севера – отряд генерала Николаева вместе с Араратским отрядом. Ара­ратский отряд выступил 15 апреля 1915 г. из Эривани под командой Вар­гана и помощника его Хечо и начал наступление 24 апреля; на него было возложено перевалить Тапариз, защищая фланги. Командиры дружин часто назначались начальниками колонн, к которым прикомандировыва­лись регулярные войска и артиллерия. Возложенная задача была испол­нена отрядом, который у Беркри был в авангарде на 40 верст впереди. 5 мая отряд вступил в Ван, а на следующий день вошел в город генерал Николаев, которому от имени армянского населения вручил ключи ру­ководитель ванских борцов Арам, назначенный ген. Николаевым и ут­вержденный ген. Юденичем Ванским губернатором с поручением орга­низовать управление округом из армян.

Движение русских на Ван еще более разожгло фанатическую нена­висть мусульманского населения Турции к армянам. Отходя перед на­ступавшими русскими войсками, курды в буквальном смысле уничтожили в Ванском, Битлисском и Мушском направлениях все армянское население. Число погибших не может быть сколько-либо точно подсчитано, но оно неизмеримо велико. Мужчины и дети перебиты, молодые женщины и девушки уведены, и лишь старухи оставлены. Несмотря на ужасы, армянский народ одушевлялся при мысли, что древняя армянская столица Ван занята нашими войсками. Добровольческое дви­жение усилилось, и Армянское Национальное Бюро обратилось за раз­решением образовать еще четыре новых дружины по 1000 человек.

Но среди этого воодушевления в армянское население стали проникать омрачавшие это настроение сведения о ничем не вызванном недоброжела­тельном и подчас враждебном отношении в военных сферах на театре военных действий к армянским дружинам и к армянскому населению.

Еще в начале войны замечалось враждебное отношение отдельных офицеров, преимущественно нерусского происхождения, к армянским дружинникам, невзирая на то, что последние честным исполнением своего воинского долга обратили на себя лестное внимание высших началь­ствующих лиц. Не довольствуясь недружелюбным отношением к дру­жинам, упомянутые лица перенесли свою неприязнь на народ, и так уже истерзанный гонениями турок.

Параллельно с этим странным явлением было особенно непонятно для армян отношение тех же властей к курдам.

Выше в настоящей записке заключается утверждение, что курды не­примиримо враждебны России, и политика их задабривания противо­речит всей истории Кавказских войн. Настоящая война это положение блестяще подтвердила целым рядом коварных измен с их стороны. Слу­чаи изъявления покорности со стороны курдов бывали часто; но, как только русские войске отходили, покорившиеся нападали на войска с тыла, на обозы, транспорты и поголовно истребляли армян, где только встречали их. И тем не менее в этой обстановке некоторые из воена­чальников продолжали поддерживать дружественные отношения с кур­дами. Генералу Николаеву был представлен список курдских главарей, вырезывавших армян, но никто из них наказан не был. Разоружение курдов если и производилось, то таким образом, что цель не достига­лась вовсе. Гамза бек, Касым бек, Али бек и его брат Тимур – люди, ко­торые бились против нас и чинили всякие зверства над армянским на­селением, свободно проживали в Диадине. Некоторые коменданты воз­вращали оружие курдам, между тем, как, например, армяне из восстав­шего села Вартанис (в Мушской долине), с оружием в руках пробивши­еся к нашим войскам, были немедленно разоружены. Генерал Шарпантье оставил у себя в тылу 5000 не разоруженных курдов, которые затем напали на отступавший отряд ген. Надежина.

Важнейшие прискорбные факты, производившие тягостное впечат­ление на армян, доводились до сведения высших властей.

Его святейшество Католикос всех армян письмом к графу Воронцову-Дашкову от 4 июня с.г. сообщил о положении армян в Мелязгертском рай­оне. Затем была подана Наместнику записка за подписью епископа Месропа, А.И. Хатисова и С.С. Арутюнова.

Существенным документом для характеристики отношения к кур­дам является приказ по отряду ген. Николаева за №34 от 22 июня. На этот приказ последовало объясне­ние Ванского губернатора Арама от 26 июня, а на это объяс­нение ответ ген. Николаева.

Во время летнего наступления наших войск Мушское население, тес­нимое турками и курдами, как описано выше, укрылось в горах Сасуна. В июне турецкое правительство предложило армянам переселиться в Урфу, на что армяне ответили отказом. Тогда началась вновь резня. 27-29 июня начался погром Муша и его района артиллерией, пулеметами и поджога­ми. Из 80 тыс. армян – жителей этого округа спаслись немногие, бежавшие в Сасун; укрывшиеся в домах были сожжены или убиты. Затем резня рас­пространилась на всю Мушскую долину, Буланых и прилегающие районы.

Когда слух о занятии русскими берегов Ванского озера дошел до ар­мян, то боровшееся население окрылилось надеждой на скорое избав­ление, со дня на день ожидая наступление наших войск; но этим надеж­дам к великому несчастью не суждено было осуществиться.

В начале июля дела на берегах Ванского озера принимают неблагоп­риятный для нас оборот. После того, как отряд генерала Трухина, двига­ясь по южному берегу Ванского озера, взял Тадван, 1-ая и 2-ая дружины с Читинским казачьим полком под командой войскового старшины Васи­льева получили приказ идти на Варденис, центр Мушской долины, где лишь небольшая часть населения 25-30 тысяч спасалась в горах, защища­емых под предводительством Рубена сасунскими храбрецами, осажден­ными турецкими войсками и курдскими полчищами. Но вот 11 июля пос­ледовал неожиданный приказ об отступлении из Мелязгертского района, повлекший за собой страшную катастрофу для армянского населения Турции. В связи с этим получили приказ отступить и отряды, действовавшие в районе Ванского озера, в том числе армянские дружины.

Когда известие об отступлении дошло до Вана, то губернатор Вана Арам, бывшие в Ване предводители дружин и четники обратились пись­менно к ген. Николаеву, прося разрешить им остаться и оставить им гор­ную артиллерию, беспроволочный телеграф, провиант и патроны, которых отступавшие войска не могли бы взять с собой. На это ответа не последовало. Тогда Арам по телеграфу о том же обратился к ген. Юде­ничу; ответа тоже не последовало. И лишь после того, как население все ушло и было уже в Беркри, а запасы были уничтожены, артиллерия вы­везена и 1-ая и 2-ая дружины были в Беркри, генерал Трухин словесно предложил дружинам остаться, если они хотят, но было уже поздно.

1-ая и 2-ая дружины отступали по северному берегу озера, а 3-я и 4-ая – по южному. При отступлении 2-ая дружина все время была в арьергарде, при­чем командир ее Дро был назначен начальником левой колонны, куда была прикомандирована артиллерия, и защищал ущелье, по которому прошли от­ступавшие войска.

3-я и 4-ая дружины 22 июля прибыли в Ван, оттуда в Бер­кри и Хой. 1-ая и 2-ая дружины по Ахлатской дороге пришли в Арджеш, затем в Беркри, где имели бой, а оттуда в Игдырь.

Вместе с этим отступле­нием началось массовое, до 200.000 душ, переселение армянского народа к на­шим пределам, явившееся беспримерным и ужасаю­щим бедствием. Весь длин­ный путь от южных берегов Ванского озера до Хоя с од­ной стороны и до Игдыря с другой усеян сплошь трупами армян-беженцев; все, без исключения, грудные дети погибли. Люди падали от истощения, голода и жажды. В этом отступлении достойно отметить челове­колюбивую роль казаков отряда генерала Трухина, которые по собственной инициативе и движимые чувством сострадания спасали армянских детей, увозя с собой на лошадях иногда каждый по несколько душ. По дороге беженцев грабили и убивали курды, дерзость которых доходила до того, что они совершали нападения на казачьи отряды и врывались в наши пределы.

В пределах России не оказалось вначале возможности доставить при­ют и продовольствие столь огромному количеству беженцев, и среди них появились в сильнейшей степени заболевания, главным образом, ди­зентерией и тифом. Заболевания среди этих истощенных людей дают ужасающую смертность.

Что касается армянского населения в оставленных русскими войска­ми областях Турецкой Армении, то оно было поголовно уничтожено... Об этом уничтожении населения свидетельствуют наши войска, которые пос­ле неожиданного отступления в самом непродолжительном времени вновь заняли оставленные места, на этот раз уже лишенные армянского населения, которое или бежало вследствие отступления наших войск, или погибло на местах. Событие это произвело на весь армянский народ всех стран потрясающее впечатление; армяне по сие время в недоумении, была ли неизбежной катастрофа, похоронившая армянское население Турции, столь беззаветно отдавшееся России. Если даже допустить, что отступле­ние было необходимо по каким-либо стратегическим соображениям, хотя нигде в Ванском районе не было обнаружено неприятельских сил, то чем объяснить и оправдать отношение военных властей к несчастному насе­лению, для защиты которого, при отступлении, не было принято реши­тельно никаких мер, хотя к тому была полная возможность.

Армяне не могут отказаться от того убеждения, что если бы их просьба о вооружении армянского населения, по мере наступления нашей ар­мии, была исполнена, то несчастье не было бы столь ужасным.

Гибель и бегство населения районов Турецкой Арме­нии вместо долгожданной надежды на избавление от турецкого ига – все это не могло не вызвать чувства горечи и подчас отчаяния, как среди руководящих армянских кругов, так особенно среди добровольцев, боль­шинство которых потеряло в этой резне всех родных.

Но несмотря на столь тяжелые испытания, выпавшие на долю армянско­го народа, последний, тем не менее, глубоко сознавая требования пережива­емого времени, с прежней готовностью идет на жертвы для победы над вра­гами, и армянские дружины вновь составляют ряды, одушевляемые желани­ем спасти в Турецкой Армении немногих, делающих еще в горах Сасуна от­чаянные героические попытки сопротивления беспощадному врагу.