№8 (283) август 2016 г.

Членство в ШОС выгодно как странам-участницам, так и Ирану

Просмотров: 2403

В ночь на 14 июля 2015 года Иран и «шестерка» международных посредников достигли соглашения об урегулировании так называемой «иранской ядерной проблемы», получившего название «Совместный всеобъемлющий план действий». Переговоры, которые велись чрезвычайно сложно, завершились принятием совместного плана действий, предполагающего постепенное снятие наложенных на Исламскую Республику с подачи «коллективного Запада» торгово-экономических, финансовых и иных ограничений.

Минувший год, казалось бы, принес позитивные подвижки. Так, иранскому руководству вроде бы удается достаточно успешно вести диалог с Западом, во многом нивелировать негативные последствия международной изоляции. В стране произошли значительные позитивные изменения. В условиях низких цен на энергоносители удалось сбить темпы инфляции, восстановлено более половины досанкционных поставок нефти в страны Европы, дополнительные возможности обрели иностранные инвесторы и местный бизнес.

Однако крупных инвестиций в Иран, вопреки ожиданиям, как не было, так и нет; об отмене многих ограничений не может быть и речи, а неопределенный характер многих положений «Совместного всеобъемлющего плана действий» позволит Западу в любой момент резко ужесточить позицию (например, после президентских выборов в США). Драматическое развитие ситуации на Ближнем Востоке, стремящаяся в бесконечность война в Сирии, заметная эскалация гонки вооружений в регионе Персидского залива, наконец, сложная, чреватая непредсказуемыми последствиями ситуация по южному периметру российских границ – все это делает еще более актуальным вопрос о формировании региональной системы безопасности на Евразийском континенте. Именно этому были посвящены, в частности, недавний Ташкентский саммит Шанхайской организации сотрудничества, ряд иных встреч высокого уровня.

Выступая в Ташкенте, президент России Владимир Путин подчеркнул, что после снятия санкций не осталось препятствий для начала процедуры членства Ирана в ШОС. Вместе с тем очевидно, что обсуждение данного вопроса не всегда идет гладко. Соответствующий вывод сделали некоторые наблюдатели в том числе по ходу переговоров в Ташкенте. Впрочем, согласно официальным источникам, на второй день заседания, 24 июня, министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф покинул зал вовсе не в знак протеста, а для того, чтобы совершить религиозный обряд.

Казалось бы, очевидно, что без полноценного участия в ШОС и иных региональных объединениях Исламской Республики Иран пространство общей безопасности и экономического развития будет, как минимум, неполным. По словам востоковеда Жомарта Жениса, «членство Ирана в ШОС выгодно как странам-участницам, так и самому Ирану. ШОС для Ирана может стать территорией, ответственной за экономические интересы. По сравнению с такими странами, как Афганистан, Иран имеет заслуживающие внимания ШОС инфраструктуру и логистику». Несмотря на то, что в организацию входят страны с различной культурой и религией, ШОС полностью соответствует параметрам Ирана во внутренней и внешней политике. Еще до международных санкций Тегеран успел заключить с Пекином долгосрочные соглашения по освоению самых крупных источников энергии.

Достижение согласия по так называемой «иранской ядерной проблеме» открыло путь к постепенному снятию экономических санкций против страны, подтвердило заведомую абсурдность попыток ее дипломатической изоляции. В частности, Москва и Тегеран приступили к реализации заключенных еще несколько лет назад соглашений военно-технического характера, включая поставку Ирану ряда эффективных систем вооружений оборонительного характера. Напомним, контракт на поставку в Иран пяти дивизионов С-300 почти на миллиард долларов был заключен еще в 2007 году, однако после введения в отношении Ирана санкций СБ ООН выполнение сделки было приостановлено. Иран подал в Международный арбитражный суд иск против России на 4 млрд долл. В апреле прошлого года, после заключения «ядерной сделки», запрет на поставки был снят. Новый контракт был подписан 9 ноября 2015 года. В январе 2016 года иск Ирана был отозван; впоследствии основная его часть была полностью урегулирована, а в апреле в интернете появились фото- и видеосъемки российской техники, предположительно в провинции Гилян. Согласно имеющейся в СМИ информации, было поставлено два дивизиона С-300ПМУ2 «Фаворит», каждый из которых представляет собой один зенитный ракетный комплекс с полным набором входящих в систему специальных машин. Министр обороны ИРИ Х. Дехган заявил, что российская техника будет размещена на базе ПВО Корпуса стражей исламской революции «Хатам аль-Анбия». Также Иран намерен начать производство собственных аналогов С-300 «Бавар-373», способных работать одновременно по нескольким целям, что открывает дополнительные возможности к сотрудничеству с российскими предприятиями.

Представляется, что никакие подводные камни региональной интеграции Ирана не могут служить препятствием к развитию многоуровневых и взаимовыгодных связей Российской Федерации и ее союзников по ЕАЭС с их южным соседом. Российско-иранский товарооборот, характеризовавшийся последние годы, мягко говоря, невысокими показателями, имеет неплохую тенденцию к росту и, возможно, приблизится в 2016 году к отметке 2 миллиарда долларов. Президент Роухани заявляет, что приветствует тесные связи с соседними странами, призывая бизнесменов воспользоваться хорошей возможностью для экспорта отечественной сельскохозяйственной продукции в соседние государства, в том числе в Россию. Действительно, иранские фрукты и овощи могут сыграть определенную роль в российском импортозамещении, в то время как российско-турецкие отношения, несмотря на частичную нормализацию, вряд ли вернутся на прежний уровень. С другой стороны, Иран импортирует значительное количество российской пшеницы – 1,5 миллиона тонн в прошлом иранском году (с 21 марта 2015 г. по 20 марта 2016 г.). Однако ключевое значение играет сотрудничество в высокотехнологичных отраслях, и прежде всего в атомной сфере. По сообщению «Росатома», стороны достигли серьезного прогресса в согласовании контракта на предпроектные исследования по перепрофилированию иранского объекта в Фордо. Также, по сообщению главы Организации по атомной энергии Ирана Али Акбара Салехи, иранские и российские специалисты работают над получением стабильных изотопов, необходимых для развития в стране мирной атомной программы. В этой связи напомним, что Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) не нашло подтверждений проводимой Ираном после 2009 года работы над пресловутой «ядерной бомбой».

Таким образом, в условиях роста напряженности на западных границах России, турбулентных процессов на Ближнем Востоке и в Центральной Азии иранское направление внешней политики России становится все более заметным. Наши страны стоят перед общими вызовами и угрозами: в то время как Россия подвергается массированному давлению со стороны Запада, частичное снятие с Ирана американских и европейских санкций вовсе не означает отказа внешних сил от подрывной деятельности в отношении этой страны: скорее, речь идет о смене тактики. Реализация отдельных коммерческих сделок сопровождается искусственными препятствиями, в том числе и путем расширения американских санкций на сотрудничающие с Ираном российские предприятия, обвиняемые в поставках в Иран «технологий или оборудования, которые могут быть использованы при производстве оружия массового уничтожения и ракетной техники». Пропагандистским фоном по-прежнему выступает так называемая «аналитика» немецких и прочих спецслужб, утверждающих о наличии неких «неопровержимых доказательств» того, что «Иран всеми способами пытается заполучить материалы, необходимые для создания ядерных боеголовок и пусковых установок». Более того, механизмы давления на Иран приобретают новые грани, и можно предположить, что участившиеся визиты в Иран представителей различных западных фирм и смежных структур могут иметь самые разные цели и задачи.

В июне 2017 года предстоят выборы президента страны, оказывающего серьезное влияние как на внутреннюю, так и на внешнюю политику страны (притом что по ключевым вопросам последнее слово остается за Рахбаром – духовным лидером Исламской Республики). Вообще, политическая система Ирана имеет достаточно сложный характер, что придает ей дополнительную устойчивость и дополнительные возможности по согласованию различных сегментов общества и элит, среди которых иногда условно (именно условно!) выделяют «реформаторов» и «консерваторов». В реальности же иранские лидеры – прежде всего прагматики, руководствующиеся национальными интересами страны. «Западник» Роухани заметно укрепил стратегическое партнерство Ирана с Россией и Китаем, но при этом ни в чем не уступил диктату США, отмечает востоковед-иранист Николай Бобкин. «Реформист» остался верен своему обещанию во всем придерживаться умеренного курса, сумев сохранить в стране мир и гражданское согласие. «Либерал» ни в чем не поставил под сомнение основные принципы государственности Исламской Республики. В конце мая начал работать парламент нового состава. По итогам февральских парламентских выборов сторонники правительства Роухани получили почти половину мест, в то время как условные «консерваторы» – чуть менее трети. При этом в нынешнем составе меджлиса пятая часть мест принадлежит независимым кандидатам, от голосов которых будет зависеть очень много.

В целом политический ландшафт благоприятствует эффективной координации действий всех ветвей власти страны, однако в контексте приближающейся президентской избирательной кампании нельзя не вспомнить о так называемой «зеленой революции» 2007 года с ее откровенной попыткой расшатать внутриполитическую стабильность в стране. Сегодня к этому могут добавиться угрозы иного плана. Одному из иранских лидеров приписывают высказывание: «Если враг попытается захватить Сирию или Хузестан, Сирия будет нашим приоритетом. Если Сирия будет потеряна, мы не сможем удержать Тегеран».?О Хузестане – богатой нефтью юго-западной провинции Ирана – чуть ниже, а пока вновь напомним, что Тегеран совместно с официальным Дамаском и другими просирийскими силами ведет активные действия против экстремистских, террористических группировок на Ближнем Востоке, получающих неприкрытую поддержку со стороны ряда региональных игроков и стран западного мира, неся при этом значительные потери. Согласно заявлениям официальных лиц, с начала террористической интервенции в Сирию (которую иногда не совсем корректно именуют «гражданской войной») погибли более 700 иранцев. Однако в реальности, по-видимому, это число уже гораздо больше, хотя бы потому, что некоторые военнослужащие могли поехать в Сирию в качестве добровольцев. Ощутимые потери в мае и июне, в период активизации деятельности террористов, в частности захват ими пункта Хан-Туман в южном Алеппо, спровоцировали в Иране достаточно оживленную дискуссию. При этом и условные «либералы», и «консерваторы» выступают за усиление региональных позиций страны, расходясь при этом в путях достижения соответствующих целей и задач (в частности, в Сирии). По мере приближения к президентским выборам, а особенно в случае новых неудач в Сирии, конечно, данная дискуссия может приобрести дополнительные грани. Тем более что главари запрещенных в России террористических группировок «Джебхат ан-Нусра», «Исламское государство» и иже с ними открыто называют Иран среди своих основных противников, и похоже, речь идет не только о заявлениях.

Тревожной чертой последних месяцев стал рост на территории Ирана числа вооруженных столкновений с этноконфессиональной подоплекой. Так, 13 июня подразделения иранской полиции уничтожили несколько боевиков радикальной группировки «Джейш аль-Адль» в провинции Систан-Белуджистан, имевших при себе значительное количество взрывчатых материалов. Упомянутая группировка действует в районах традиционного проживания белуджей близ границы с Пакистаном; она была создана в 2012 году и де-факто является преемницей разгромленной иранскими силами безопасности суннитской группировки «Джундалла» («Воины Аллаха»), известной своими связями с саудовскими и западными спецслужбами. Ситуацию осложняют обычные в этом районе перестрелки с контрабандистами, наркоторговцами и представителями более мелких террористических группировок, прикрывающихся этнорелигиозными лозунгами.

Также в середине июня «Арабское движение за освобождение Ахваза» (АДОА) атаковало нефтепровод, ведущий из богатой энергетическими запасами юго-западной провинции Хузестан в Тегеран. В качестве доказательства действующие с 2005 года в «арабском» районе Ирана боевики разместили видео в интернете. Ранее АДОА заявляло о себе в январе 2016 года, и вряд ли активизация группировки является простой случайностью. Хотя местное арабы Хузестана (около 2 % населения Ирана) не выделяются какой-либо склонностью к вооруженным выступлениям, однако в марте 2015 года их попытались воспламенить по «тунисской модели» – после самосожжения некоего торговца фруктами, якобы по причине произвола полиции. Несмотря на попытки информационной раскрутки данного эпизода, очередной «жасминовой революции» не получилось; однако это вовсе не означает, что соответствующие попытки не будут предприниматься вновь, уже в более радикальных формах. Провоцирование смуты в ключевой нефтеносной провинции Ирана с последующим обрушением экспорта является важной задачей не только для «заливных» монархий, но и для их американских союзников (несмотря на тактические размолвки Вашингтона с тем же Эр-Риядом). В этой связи уместно напомнить высказывание директора Научной сети ООН по поиску решений для устойчивого развития Джеффри Сакса о гибридной войне Саудовской Аравии против Ирана, которая распространяется не только на Сирию, но и на Йемен и Бахрейн, а также на любые области, где сунниты соприкасаются с шиитами.

Наконец, 15 июня на северо-западе Ирана, также вблизи границы с Ираком (но уже на северном ее участке), произошли столкновения подразделений Корпуса стражей исламской революции со сторонниками Партии свободной жизни Курдистана (ПСЖК); имели место жертвы с обеих сторон. Скорее всего, сторонники ПСЖК вернулись в Ирак, который они используют в качестве тыловой базы. Аналогичная стычка имела место в одном из городов с курдским населением также 13 июня. Некогда ПСЖК считалась иранским филиалом Рабочей партии Курдистана, однако, вполне возможно, теперь она (и не только она) ведет игру в интересах сил, сделавших ставку на ослабление Ирана и раздувание конфликтов по периметру его границ. 11 июля официальный представитель Демократической партии Иранского Курдистана Кава Бахрами заявил: его организация не сотрудничает с Саудовской Аравией, но готова к соответствующим контактам. Немногим ранее в ходе состоявшихся в начале июля во Франции антииранских акций (включая конференцию некоего «Национального совета сопротивления Ирана») бывший начальник саудовской разведки принц Турки ибн Фейсала заявил, что надеется на «падение режима» в Тегеране по образцу восстаний так называемой «арабской весны»…

Таким образом, в регионе ведется сложная игра, в которой не последнее место отводится охваченному этноконфессиональной смутой Ираку. Странный разгром террористами «Исламского государства» в приграничье с Ираком и Иорданией отряда так называемой «новой сирийской армии», поддерживаемой американскими и британскими спецназовцами, может свидетельствовать о дальнейшей эскалации напряженности в регионе. Судя по всему, к террористам в который уже раз попало много современного оружия, которое может проявить себя где угодно. Потенциально речь может идти в том числе и о химическом оружии; в этой связи обратим внимание на адресованный Анкаре призыв заместителя министра иностранных дел Ирана пересмотреть политику поддержки терроризма. Ранее российская сторона обнародовала информацию, согласно которой недавние химические атаки террористов в Ираке были выполнены взрывчатыми веществами, имевшими турецкое происхождение. С учетом географической близости Кавказа к Турции, данная проблема может быть актуальна для Армении, Грузии, да и для Азербайджана тоже.

Угроза со стороны поддерживаемого извне международного терроризма является актуальной для всех стран, объединенных в рамках как Шанхайской организации сотрудничества (Ереван и Баку имеют там статус партнеров по диалогу), так и двух- и многосторонних соглашений. В февральской публикации мы отмечали, что перспективные экономические проекты, транспортные коммуникации и инфраструктурные объекты зачастую становятся мишенями террористических атак со стороны группировок, обслуживающих те или иные интересы. На 2017 год планируется запуск железнодорожного перехода на границе Ирана с Азербайджаном, в районе Астары. Несмотря на то, что по содержанию и объему торгово-экономических связей с Ираном армянская сторона заметно уступает восточному соседу, официальный Ереван выступил с идеей создания зоны свободной торговли между Евразийским экономическим союзом и Ираном. Соответствующее исследование стартовало в конце 2015 года, о чем объявили 23 декабря в Тегеране министр по торговле Евразийской экономической комиссии Андрей Слепнев и министр промышленности, рудников и торговли Ирана Мохаммад Реза Нематзаде. Стороны выразили уверенность, что ЗСТ создаст дополнительные условия для прокладки транспортных коридоров в направлении Индии, Пакистана, Ирака, а также формирования евразийского транспортного коридора «Север – Юг».

Еще в конце января в Ереване было объявлено о планах Армении и Ирана проложить новый международный транспортный коридор на пути из Индии до Европы. Кроме того, армянская сторона предложила изменить имеющиеся планы по строительству железной дороги, связавшей бы Армению с южным соседом. Теперь следующие в Европу и Россию грузы с Ближнего Востока предполагается автотранспортом доставлять в Ерасх (Араратская область Армении, на границе с Нахичеваном), откуда уже по железной дороге они следовали бы в грузинский порт Поти. Близ Ерасха, в 300 километрах от границы с Ираном, построен грузовой терминал «Армаш», призванный содействовать восстановлению транзитного потенциала Республики Армения с использованием инфраструктуры Южно-Кавказской железной дороги.

12–13 июля в Софии состоялась встреча представителей Армении, Болгарии, Грузии, Греции и Ирана, посвященная созданию транспортного коридора, призванного соединить Персидский залив с Черным морем. В случае успеха проекта соответствующей автомагистрали Армения и Грузия превратятся в важные транзитные территории, что скажется на их экономическом развитии, а в случае с Арменией – в значительной степени прорвет ее блокаду, отмечает иранист Антон Евстратов. Иран же получит дополнительный путь экспорта своих товаров в Европу, минуя потенциально нестабильный турецкий транзит.

Также укрепляется армяно-иранское сотрудничество и в сфере энергетики. Так, иранская экспортная газовая компания заявила о соглашении с Арменией о трехкратном увеличении экспорта газа. Иран заинтересован в наращивании объемов поставок природного газа в Армению, исходя в том числе из необходимости обеспечить свои северные провинции электроэнергией, поставляемой в обмен на газ с Ереванской и Разданской ТЭС. Ранее стороны договорились об увеличении объема обмена электроэнергией. По словам главы Национальной экспортной газовой компании Ирана Алиреза Камели, в настоящее время экспорт газа в Армению составляет один миллион кубометров в день: «Обе стороны в настоящее время готовят необходимую инфраструктуру для повышения обмена природного газа». Помимо этого, иранская компания Sunir начала строить между селом Шинуайр и Сисианом подстанцию для 400-киловольтовой ЛЭП Иран – Армения. Согласно имеющимся планам, линию должны поставить под напряжение в 2018 году, что позволит усилить мощность электроэнергетической системы на южном направлении с нынешних 350 до 1200 МВт. Соглашение о строительстве подписали в августе 2015 года Министерство энергетики и природных ресурсов Армении и Банк развития экспорта Ирана. Общая стоимость проекта составляет 107,9 млн евро, 77% из которых предоставит иранский банк, 23% – основной подрядчик, компания Sunir. Некоторая стабилизация ситуации в армянской энергетике открывает дополнительные возможности, в том числе с учетом членства Армении в Евразийском экономическом союзе. Развитию двусторонних контактов Ирана и Армении будет способствовать соглашение об отмене визового режима между двумя государствами, подписанное 6 июня министрами иностранных дел двух стран.

Укрепление экономических связей Ирана с Россией, странами Кавказа и Центральной Азии должно быть подкреплено совместными усилиями в сфере безопасности. И в этой связи расширение взаимодействия Ирана с государствами, входящими в Шанхайскую организацию сотрудничества, по-прежнему сохраняет актуальность, прежде всего исходя из необходимости противодействия подпитываемому извне трансграничному терроризму.

Андрей Арешев

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 10 человек

Оставьте свои комментарии

Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты