Крах Турецкой Республики: Ататюрк умер во второй раз

Но дело не в этом. После того как Совет Европы заявил, что «в целом референдум не соответствовал стандартам Совета Европы, а правовая основа не отвечала требованиям проведения подлинного и демократического процесса», в сложном положении оказалась Германия. Она, с одной стороны, заявляла о признании итогов референдума в Турции, с другой – связывала окончательное свое отношение к ним с отчетами наблюдателей ОБСЕ и Совета Европы. Ну вот отчеты получены. И что? В свою очередь Эрдоган во время выступления в Анкаре заявил буквально следующее: «54 года нас заставляют ждать у дверей ЕС. Но теперь мы сядем, поговорим и проведем всенародное голосование и по этому вопросу. Одна из стран – основателей ЕС, Великобритания, выходит из союза. Вышла Норвегия. У нас решает народ, мы спросим у него и сделаем так, как он скажет».

Напомним, что Европарламент в ноябре 2016 года проголосовал за то, чтобы заморозить переговоры о членстве Турции в Евросоюзе на фоне продолжения торгово-экономического сотрудничества Анкары и Брюсселя. Доля ЕС в экспорте Турции составляет 48,5%, в импорте – 40%. Если турки потеряют европейский рынок, для их экономики это будет катастрофа. Тем не менее Анкара давит на Брюссель – то ли блефуя, то ли преследуя какие-то конкретные цели. Президент Турции, похоже, решил задействовать план Б. Однако одно дело, если бы Анкара, как Лондон, была членом ЕС. Совершенно другое, что, не вступив в союз, она на символическом уровне проводит референдум об отказе от евроинтеграции. При том, что никто из ее союзников не ставит под сомнение членство Турции в НАТО.

В результате на «европейском» референдуме правящая партия может получить процент поддержки, к которому приплюсуются те, что Партия справедливости и развития недобрала во время референдума по поправкам в Конституцию, чтобы на этом фундаменте начать переформатирование политической системы. Одновременно Эрдоган обвинит Брюссель в том, что лидеры Евросоюза «потеряли Турцию», а достаточно сильная турецкая оппозиция не сможет больше разыгрывать «европейскую карту». Судя по всему, такой ход событий устраивает Вашингтон, который, по оценке британского издания The Guardian, «видит Европу в иных контурах».

Президент США Дональд Трамп позвонил турецкому президенту, чтобы поздравить его с результатами референдума. Исполняющий обязанности официального представителя государственного департамента Марк Тонер, комментируя итоги волеизъявления, отметил, что «Вашингтон продолжает поддерживать Анкару и остается приверженным укреплению двусторонних отношений», добавив: «США продолжат поддерживать демократическое развитие Турции, при котором приверженность закону, разнообразию и свободе СМИ остаются основополагающими». Так и сам Эрдоган заявляет, что он «продолжает следовать демократическим курсом». Складывается впечатление, что американцев абсолютно не беспокоит судьба демократических институтов европейского типа в Турции, а концентрация власти в руках президента предоставляет им больше возможностей для реализации своих проектов на Ближнем Востоке.

Тут существует своя интрига. Дело в том, что с момента прихода к власти в Турции в 2002 году ныне правящей Партии справедливости и развития США ввели эту страну в зону геополитического эксперимента. Он прошел несколько этапов. Первый, о чем писал Билл Клинтон в своих мемуарах «Моя жизнь»: «В случае сохранения традиций светской мусульманской демократии Турция может стать для Запада воротами на новый Ближний Восток, а если мир на Ближнем Востоке будет нарушен в результате подъема исламского экстремизма, то стабильная демократическая Турция может стать бастионом на пути его распространения в Европу».

Второй этап. США стали поддерживать идею превращения Турции в регионального лидера на принципах унитаризма, которым следовала Османская империя на закате своих дней, в то время как ЕС, обещая Турции интеграцию в унию, стремился сохранить в этой стране парламентскую систему и затянуть процесс формирования новой Османской империи.

Третий этап. Брюссель, навязывая Анкаре реформу законодательства по европейским стандартам, привел к тому, что эта страна стала осознавать себя многонациональной и поликонфессиональной сущностью. На политическую сцену вывели курдский вопрос, была поставлена проблема федерализации Турции. В свою очередь Вашингтон после вторжения в 2003 году в Ирак практически осуществил федерализацию этой страны.

Четвертый этап. Эрдоган стал дрейфовать в сторону от ЕС, но оказался в объятиях американцев, которые после начала сирийского кризиса стали активно поддерживать курдов. Но проекту США по превращению Турции в так называемую умеренную исламскую страну мешала парламентская система. Сейчас она упраздняется после одобрения поправок в Конституцию. В итоге кемалисты уже не рассматриваются как бастион на пути радикального ислама, а Анкара, если продолжит исламизацию внутренней и внешней политики, рискует трансформироваться в Пакистан.

Поэтому не исключено, что сейчас в Турции начнутся массовые аресты представителей оппозиционных сил, которые выступают за сохранение светского режима. Наряду с этим под удар могут попасть националисты. Не случайно после референдума турецкие эксперты, близкие к Эрдогану, обрушились с резкой критикой в адрес лидера Партии националистического движения (ПНД) Девлета Бахчели, который ранее вступил в альянс с правящей партией. Его обвинили в том, что он «не оправдал надежд» и теперь необходимо «усилить раскол внутри ПНД».

В Турции наступает сезон новых выборов. Многие в этой стране понимают, что изменение Конституции формализовало какую-то новую тенденцию. Но какую? И что будет дальше?

Станислав Тарасов