Изабелла Либерман: Чтобы приблизить победу, нужно быть неравнодушными

– Здравствуйте, Изабелла! Вы начинали свою деятельность с гуманитарки, а до СВО занимались чем-то подобным?

– Я приехала в Северодонецк именно с гуманитарной миссией. До этого я тоже оказывала помощь людям и животным. Я из Новороссийска, очень эмпатичный человек – не остаюсь никогда в стороне.

Да, я была журналистом, но после окончания журналистской карьеры у меня была очень успешная карьера в маркетинге. Я вела несколько крупных предприятий, среди которых были медицинские предприятия, автокомпании, открывала большие проекты. Это большой бизнес, мне нравился масштаб. Но, исходя из того, что происходит, я выбрала время, когда мои рабочие задачи позволили мне оставить мои компании, и приехала с гуманитарной помощью. Потом поняла, что очень жаль, что у меня нет медийности, потому что тот масштаб катастрофы, с которым я столкнулась в Северодонецке, когда людям не хватало помощи, не хватало лекарств, люди без этого погибали на моих глазах… Я поняла, что мне нужно как можно большему количеству людей донести эту информацию, сделать, видимо, свой канал. Но это мне уже подсказали, потому что я просто снимала видео и отправляла их в различные СМИ, чтобы открывать глаза на то, что происходит совсем рядом с нами.

Так меня заметили в одном из крупных СМИ и предложили поработать на них. Я, естественно, согласилась. Параллельно, чтобы еще какой-то заработок был, вела рекламную деятельность компаний, в которых работала. И закончила я свою параллельную деятельность в маркетинге только в январе 2023 года, когда стала что-то зарабатывать на своей военкорской деятельности, потому что мои первые работы, сюжеты, выезды на передовую стоили 4000 рублей.

У меня не было экипировки, не было ничего. Но был моральный настрой – что я не могу вот так просто пройти мимо того, что происходит, что совсем рядом есть люди, которые очень нуждаются именно в том, что я умею, в моей работе – освещении событий и привлечении внимания к проблемам. Получается, я работала просто в ноль. Работала на еду и аренду жилья в Луганске. Потом уже меня заметили в Readovka и «Блокноте Россия».

Первая работа для Readovka у меня была на грани фола, потому что Соледар не до конца еще был взят нашими войсками, но мне надо было сделать очень хорошую работу, чтобы со мной решили продолжать сотрудничество дальше. И мы своим ходом поехали с коллегами в Соледар. Потом оказалось, что по тем точкам еще снайперы работали, еще все взрывалось. Мы с окраин заезжали, и чудом повезло, что мы в принципе остались живы, но сотрудничество с Readovka началось именно с этого. Это все было сделано на морально-волевых.

– У Вас журналистское образование, в котором Вы разочаровались, пока не попали на СВО. До этого Вы уже поставили крест на журналистской карьере? Могли бы Вы представить себе несколько лет назад, что будете военкором?

– Я работала на телевидении, у меня образование – лингвист-переводчик, английский язык и журналист. Абсолютно разочаровалась, потому что работала на телевидении Новороссийска. Это достаточно местечковые темы. Я находила выход, чтобы сделать что-то интересное. У меня была своя программа про спорт, какие-то интересные новаторские вещи. Да, я ушла. Во-первых, это было просто неинтересно. Никому не нужно было на тот момент как-то развивать это телевидение. Просто люди сидели, зарплаты получали, зарабатывали свои деньги. Они были абсолютно небольшие и где-то даже мешали работать. Поэтому я ушла, завязала с этой профессией. И – да, я не могла себе представить, что буду военкором, полностью разочаровалась в этом. Но умела хорошо все это делать. Сейчас я одна из тех редких женщин-операторов России, которые работают в зоне СВО. Также я монтирую сама и соответственно веду журналистскую деятельность. За это меня очень ценят редакции, с которыми я сотрудничаю.

– Как Вы обеспечиваете свою безопасность в зоне боевых действий, предпринимаете ли какие-то меры предосторожности?

– В 2022 году с безопасностью совсем все было плохо, потому что тогда экипировку, как, впрочем, и сейчас, мы доставали себе сами. У меня был какой-то подаренный омоновский бронежилет. Чисто одно название, ни от чего бы он никогда не спас. Каску, термобелье мне тоже подарили. Меня одевал Сережа Зенин, мои коллеги с «Первого канала», Саша Рогаткин, «Россия-1», все ребята. Ботинки мне тоже подарили, танкисты. Благодаря им я как-то могла существовать в более-менее безопасных условиях для себя, хотя бы в вопросах экипировки. Экипировка очень дорогая, я просто не могла себе это позволить. Сейчас все получше.

– Сталкивались ли Вы с какими-то проблемами на СВО, связанными с тем, что Вы – девушка?

– С проблемами из-за того, что я девушка – нет, не сталкивалась. Потому что со мной всегда мой друг и напарник Дима Григорьев либо кто-то наших друзей, коллег. Я одна сейчас стараюсь не ездить, да и, наверное, всегда одна старалась не ездить, потому что понимаю, какие могут быть опасности. Бывает повышенное внимание мужчин, но это всегда очень благородно. Это цветы, подарки, какие-то приятные слова. Бывает излишняя назойливость. Того, что переходило бы грани, на моей памяти не было, но опять же – я стараюсь заранее предусмотреть все эти моменты. Поэтому всегда езжу с моими коллегами-мужчинами на съемки.

Как журналист я сталкивалась с допросами, необоснованными задержаниями. Это было, мы это переживали. Я стояла под прицелом автомата без предохранителя по абсолютной глупости, потому что на меня дали ориентировку, когда мы двигались в сторону Запорожской области. Я не успевала сделать аккредитацию, а девушка из местной пресс-службы зачем-то на блокпост дала ориентировку на меня без пометки, по какому вопросу. И конечно, в жесткой форме меня задержали вместе с водителем, под автоматы поставили, но все быстро выяснилось. Вот этот стресс я никогда не забуду. Конечно, потом очень сильно извинялись, в том числе в ВГА. Во Льгове тоже задерживали – мы пять часов в полиции просидели с Димой Григорьевым, – тоже необоснованно, нарушая все правила. Мы в любом случае никогда ничего не нарушали. Все у нас четко, чисто, ясно. Такая уж работа у журналиста – независимо от пола.

– Вы также говорили, что родители узнали о том, где Вы находитесь, из новостей. Почему Вы им не говорили?

– Мой папа ушел из жизни давно, поэтому у меня есть только мама. Да, она узнала. Маме сейчас 73 года. И мне не хотелось бы, чтобы она волновалась. Но этот момент настал, и она просто сильно переживает. Но у меня очень важная задача – помогать людям. У меня мама – женщина со стальным характером. Если бы она была помоложе, она бы тоже уже давно была тут. И отец такой же был. При этом – в прошлом – офицер. Поэтому я – дочь своих родителей. И вообще, я каждый день благодарю моего папу, что он меня научил очень хорошо ездить за рулем.

– Как Ваши родные и близкие относятся к Вашей деятельности?

– В этом плане я воспитана абсолютно независимым человеком. Никогда мной никто не может руководить – ни семья, никто. Потому что у меня воспитывали этот характер. Выбрал свой путь – иди по нему уже до конца. Назад мы не сдаем, не будем сдавать никогда. Хочешь помочь? Помогай. Правильно, благородно – очень большое уважение ко мне со стороны мамы, со стороны моих близких друзей. К счастью, у нас нет разногласий по теме, где я нахожусь, кем работаю.

– Какова цель Вашей деятельности? Что хотите донести до зрителей?

– Я хочу, чтобы не было у нас этой забытой войны. Потому что на третий год СВО люди уже так привыкли ко всему, что как будто бы ничего нет. Но всё – есть. Всё жестко, тяжело. На днях мы разговаривали с бойцами, и меня поразила фраза, которую мне сказали парни с огромнейшим боевым опытом: «Мы знаем, что, когда все закончится, нас просто все забудут, как забыли когда-то афганцев, чеченцев. Мы знаем, и поэтому будем всегда держаться вместе». К сожалению – да, у нас был такой случай. Я – руководитель пресс-службы Союза ветеранов СВО, и мы решили провести встречу со вдовами. Инициатором был Олег Вадимович Панчурин, наш президент союза. Мы обратились за помощью. Нужна была незначительная сумма – 50 тысяч на подарки двадцати вдовам военных. Обратились к депутату, очень влиятельной женщине. У нее 145 миллионов, по-моему, доходов в год, мы прочитали потом уже в интернете. Нас просто проигнорировали. Еще к кому-то обращались, тоже из сферы власти – и они просто не отвечали Олегу Вадимовичу, человеку с двумя орденами Мужества, с ранением, подполковнику. Его как бы не было. Вот это я хочу донести: что мы – есть, мы все здесь есть. И людям нужна помощь, как мирным, так и военным. Делать вид, что ничего не происходит – это очень глупо.

– Куда Вы сейчас в основном ездите и кому помогаете? Вы много занимаетесь вопросами эвакуации. Как Вы к этому пришли и кто Вам в этом помогает?

– На данный момент я работаю на Донецком направлении, так как идет наступление, много людей эвакуируется. Мы стараемся вместе с моей приятельницей, волонтером-военкором Анастасией Бартеневой, помогать по мере сил, узнавать проблематику, эвакуировать людей, организовывать эвакуацию. Просто потому, что мы – люди. У нас есть сердце, мы не остаемся в стороне от такого, а стараемся помогать. В крайний раз ездили в Украинск, сами забирали людей, воссоединяли семью. Потом сбор делали для этой семьи. Если военные – то в направлении Часов Яр мы ездили, к подразделению «Легион В». Это бывшие «Вагнера». Мы сделали очень большой материал, который я еще не монтировала. Ездили также к знаменитому военному доктору «Буле», сейчас он начмед. С ним делали большой репортаж про госпиталь.

– Расскажите, в каком состоянии сейчас большинство пунктов временного размещения (ПВР)? Нужна ли там помощь волонтеров и просто неравнодушных граждан?

– Да, у меня была жалоба на то, что в пэвээрах не хватает мест. Мы сами проверили это все с Анастасией и поняли, что хотя все и тяжело, но администрация ДНР справляется с этой ситуацией. Анастасия делала сбор у себя, привозили необходимую гумпомощь в Енакиево. Я стараюсь тоже привлекать внимание, узнавать, чего не хватает в этих пунктах. Еды хватает, кстати. Бывает, люди вкусняшек хотят. Такие моменты тоже можно освещать, делать сборы. И на госпитали мы делали сборы, помогали военным – вкусняшками, чем-то таким приятным. В принципе я не могу сказать, что там критическая ситуация. Мир не без добрых людей. Многие занимаются помощью. Другой вопрос – именно дальнейшее устройство этих людей. Потому что им дают единоразовую выплату 10 тысяч – и всё, они шагают в новую жизнь. Если молодые еще могут как-то выкрутиться из ситуации, то пожилые очень надолго остаются в пэвээрах. Да, кому-то везет, их забирают родственники. А остальные? Что делать с такими людьми? Я подавала письмо в Госдуму по этому вопросу, депутату Ярославу Нилову. Он тоже решил разобраться, помочь, но пока мы не получили никакого ответа.

– Много ли Вы сейчас встречаете людей, о которых не знает государство и которым приходится помогать волонтерам? Почему так происходит?

– Главное – быть неравнодушным человеком. Не просто приехать и свою работу сделать, а взять и помочь кому-то. Проблематику семьи, мирной жизни, какого-то военнослужащего рассмотреть – не забить на это, а действительно довести дело до конца. Либо гуманитарный вопрос, когда ты понимаешь, что у подразделения сожгли все машины, им не на чем работать. Буквально сейчас у нас боец «Канелло» попросил автомобиль. Нам уже помогал депутат Госдумы Каплан Панеш, и вот второй раз он буквально за несколько дней нашел «буханку». Помог. Благодарю Бога, благодарю, наверное, за то, что когда-то на меня обратили внимание, и сейчас моя задача – в том числе непосредственно доносить наверх всю ту проблематику, с которой мы живем, сталкиваемся, сталкиваются наши люди.

Почему так происходит? А потому, что на среднем уровне органов власти сидит очень много безразличных людей, которые просто сидят, не хотят терять свое место, поэтому боятся сделать какое-то лишнее движение. И вот этот балласт – он мешает работе, затрудняет людям жизнь. Хотелось бы, чтобы поменялись немножко местами те люди, которым не все равно, и те, которые плотно сидят на своем месте. Вот эта средняя прослоечка поменялась бы местами с инициативными людьми. Но я думаю, что этого никогда не будет.

– Вы снимаете военнопленных вэсэушников?

– Да, и по пленным ВСУ мы очень плотно работаем – и с ними, и с их родственниками. У нас есть рубрика «Другая сторона», где родственники могут передать приветы своим пленным, бойцам ВСУ. Это уникальная история, она абсолютно случайно появилась в моей жизни. Мне предложили когда-то взять интервью у пленных, и мне написали родственницы, жёны их, с благодарностями, стали давать мой номер. И мы помогаем. Мы люди, мы помогаем всем людям. И часто я такую озлобленность вижу в комментариях – мол, что там вэсэушникам помогать? Я считаю, что я бы могла быть озлобленной, потому что нас регулярно противник может убить. Но я же сохраняю в себе достоинство, воспитание, чтобы никогда не опускаться до уровня вот этой какой-то животной, тупой злобы. Надо быть всегда добрым, положительным человеком. Как они будут по отношению к нам себя вести – это уже их карма. А моя карма – это добро, помощь и понимание, наверное. У нас в стране очень хорошо обращаются с пленными – из того, что я видела.

– Враг довольно часто охотится на журналистов. Замечали ли Вы подобное в свою сторону?

– Да, говорят, что охотятся на журналистов. Мое мнение – нет, не охотятся. Им гораздо ценнее боец. Думаю, что из-за того, что мы все ходим в хаки и не выделяемся, сложно вычислить, кто там журналист, а кто нет. Просто изначально на линии боевого соприкосновения есть враг, и его надо убить. И поэтому что с той стороны, что с этой мы все – просто мишени. Я вот охоту терпеть не могу, потому что я сто раз уже была просто этой живой целью. Мне очень жаль животных, когда люди ездят на охоту и убивают их там ради развлечения. Когда ты оказываешься сам целью, живой мишенью, то меняешь свой взгляд на многие вещи.

– Как Вы считаете, возможно ли примирение русских с украинцами и совместное строительство мирной жизни – или мы теперь враги навсегда? Насколько сильно украинцы в массе своей настроены против русских?

– Я делала опрос среди украинских военнопленных, русских тоже спрашиваю. Украинские военнопленные говорят, что лет 30 понадобится. И говорят, что все равно все помирятся, потому что после войны с немцами все равно все дружат с теми же немцами. В Великой Отечественной сколько они нам горя причинили, но потом наладились связи. Русские люди более благодушно настроены и считают, что – да, возможна дружба.

Сейчас украинцы очень сильно настроены против русских. Им просто головы задурили. Тем, кому задурили головы Запад, НАТО – они, конечно, нас ненавидят по полной программе. Но есть и люди, которые молятся за меня, пишут, благодарят, переосмыслили все, когда мы стали помогать их мужьям, как с этой видеосвязью. Пусть даже 30 жен украинских военнопленных, но они поменяли свое мнение. Они знают, что мы можем помогать, что мы такие же люди, у нас нет ненависти. Пишут мамы пленных, что за нас молятся. У нас нормальные отношения. Простые, обычные люди – они лояльно, хорошо даже, можно так сказать, относятся и сами страдают и переживают от того, что происходит.

– Как Вы считаете, что нужно делать простому народу, чтобы приблизить победу?

– Чтобы приблизить победу, простому народу надо не быть равнодушным, вот и всё. Когда я слышу от бойцов такую фразу: «Когда мы приезжаем на большую землю, чувствуем себя вторым сортом» – мне становится больно вот прямо на физическом уровне. Когда мы хотим сделать какую-то инициативу с Союзом ветеранов, а нас просто игнорируют, мне тоже становится больно и стыдно за этих людей. Я хотела бы, чтобы в людях проснулось хотя бы уважение. Если они не хотят гуманитаркой заниматься, помогать и так далее – просто проявите хотя бы уважение к людям, которые каждый день могут погибнуть. Не быть равнодушными. Равнодушие – это вообще бич нашего XXI века. Люди слишком зациклены на потреблении. Пришел, закупился в магазине – каждый хочет айфон, машину хорошую и так далее. Это все с собой в могилу не унесешь. Вот что с вашей душой будет – вопрос. Душа-то вечная. Вот об этом надо думать, делать добро людям. Вас запомнят именно по вашим добрым делам. Добрыми делами войдете вы в историю, а потом о вас будут говорить с добротой. Это самое главное. На какой машине вы ездите, какой у вас телефон был, платье какой фирмы – никто никогда не вспомнит. Хочется, чтобы люди начали это понимать, помогать. Хотя бы одному человеку ты помог – это уже великое дело. Помог животному – большое дело. Вот то, что делает нас людьми. А когда ты как животное просто кушаешь, покупаешь что-то – да, у тебя все прекрасно, но ты никогда не улучшишь ни свою жизнь, ни окружающих. Приближать победу – просто уважать и помогать друг другу. Быть добрее.

– Какой бы Вы хотели видеть Россию после СВО?

– Меня радует, что вот у нас идет СВО, а приезжаешь на мирную землю – и все у нас хорошо, все процветает, развивается. То есть жизнь – она идет своим чередом. Я была в очень многих странах – в Европе, в Азии, в Америке. И я всегда буду, познав, сравнив эти страны с нашей страной, говорить, что нет лучше страны, чем у нас. Красивее, чище. Нет у нас тут препятствий для развития. Вот я приехала на Донбасс с нуля, грубо говоря. Начала свою карьеру военкора. И ведь всё получается. Спасибо Богу за это. Спасибо людям вокруг. Наша страна полна возможностей. Пусть она такой будет и дальше. Пусть больше в здравоохранение средств вкладывается. Когда войны не будет, нужны будут реабилитационные центры бойцам. Хотелось бы, чтобы люди получали качественную медицинскую помощь. Может, лекарство какое-то против того же рака разработать удастся. Вот это будет классно.

– А свое будущее после победы каким видите? Чем будете заниматься?

– Я буду заниматься общественной деятельностью. Там, где нужна будет помощь, буду стараться ее оказывать. Продолжу деятельность политика либо журналиста, который будет заниматься проблематикой.

– Что бы Вы пожелали всем бойцам, находящимся на фронте, и всем тем, кто их ожидает дома?

– Что я скажу бойцам? С бойцами-то мы все время вместе – я живу в Донецке. Просто пожелаю им, чтобы не сталкивались они с холодным, равнодушным отношением, чтобы у них не было мысли о том, как решить бытовые проблемы своей семьи, пока они сами находятся в окопе или в блиндаже. Чтобы у них не было такого чувства, что они – второй сорт, чтобы никто не смел их обижать. Казалось бы – да, как можно обидеть вот этих сильных мужиков, штурмовиков? А ведь по сути своей они беззащитны. Хочется пожелать, чтобы они никогда не сталкивались с препятствиями, с каким-то неуважением. Ну и здоровья, ведь здоровье – самое главное.

Тем, кто дома ожидает – просто будьте рядом, будьте верны, не предавайте своих мужей. Мамы-то никогда не предадут, это понятно. Но много случаев, когда на фронте мужчина служит, а раз – и бросает его жена, потому что не может ждать. А еще бывает, когда она уходит со всеми его деньгами и связь теряется. Будьте людьми. Не поступайте так с ними. Они очень ранимы, несмотря на то, что выполняют совершенно, казалось бы, невероятные и очень серьезные задачи.

Беседу вела Мария Коледа