Дереник Демирчян и Мариам, Мария, Гаяне-Гарун

Дереник Карапетович Демирчян родился 6 февраля (по новому стилю – 18 февраля) 1877 года в городе Ахалкалак (Ахалкалаки), что в Грузии, населенном в основном армянами. Окончил семинарию Нерсисян в Тифлисе (Тбилиси), а затем педагогический факультет Женевского университета. В 1893–1898 годах учился в Духовной семинарии Геворгян в Эчмиадзине. Состоял в литературном кружке «Вернатун», организованном Ованесом Туманяном в Тифлисе (1899–1908). В 1925-м Демирчян переехал в Ереван – столицу Советской Армении.

Публиковаться Демирчян начал еще в возрасте 16 лет. В 22 года выпустил первый полноценный сборник стихов, в 1913-м –

второй. К раннему периоду творчества относятся также героическая поэма «Лэнк-Тимур», рассказы «Скрипка и свирель», «Лишняя», «Улыбка», «Желудок», «Священник», пьеса «Расправа». В 1920–1930-х годах вышли его повести и рассказы: «В доме отдыха», «Мерке», «Сато», «Рашид», «Нигяр», «Товарищи», драма-сказка «Храбрый Назар», пьесы «Наполеон Коркотян», «Капутан», «Страна родная» и эссе «Армянин». Демирчян автор монументального исторического романа «Вардананк» о спарапете-полководце Вардане Мамиконяне и освободительной войне армянского народа против персидского ига в 450–481 годах. У писателя остался неоконченный роман, посвященный армянскому просветителю Месропу Маштоцу.

Из воспоминаний Магды Рштуни, внучки самой младшей из сестер Дереника Демирчяна – Сатеник, дочери Натальи Ширинян (с Магдой беседовала Татев Мадатян, «Собеседник Армении»):

«Я видела, как дедушка писал «Вардананк». Зима была холодная, а квартира не отапливалась. На дровяной печке нагревали разломанные кирпичи, дедушка клал на них руки, отогревал и снова принимался писать. Отогревал и писал…»

Дереник Демирчян фрагменты своего романа «Вардананк» сразу отправлял на фронт. Магда с волнением вспоминает, «что творилось в их почтовом ящике: письма, письма и снова письма, приходившие с фронта».

Демирчян был очень связан с семьями своих сестер и братьев, но более всего – с Натальей Ширинян. В 1949 году, когда родители Магды разошлись, Демирчян пришел к ним домой, не предъявляя ее отцу никаких требований, забрал Наталью с Магдой и двух сыновей и привел к себе домой. И с того дня и до самой смерти Дереника Карапетовича они прожили в его доме, который позже стал Домом-музеем писателя. Кроме них, самого Демирчяна, его жены и сына там же жила и старшая сестра Дереника – Варсеник.

Мариам изначально была ученицей своего мужа в Тифлисском девичьем училище Мариамян-Овнанян.

Из воспоминаний Магды Рштуни:

«Работая учителем в тифлисской женской гимназии, Демирчян влюбился в одну из своих учениц, Мариам. У нее была чахотка (туберкулез). Врачи преду-

предили Мариам, что ей нельзя выходить замуж и тем более иметь детей. Демирчян знал об этом, но он был безумно влюблен в девушку, которая была лет на 12–13 младше, и женился на ней. Их брак был не особенно счастлив. Арташес – первенец Дереника и Мариам, скончался в 8-месячном возрасте. Второй сын – Виген, родился больным. Это было следствием нездоровья матери. Мариам скончалась от чахотки, когда Вигену не было еще и двух лет. За мальчиком ухаживала Варсеник, а после ее смерти – моя мама Наталья. Демирчян содержал сына дома, хотя тот и состоял на учете в психиатрической больнице».

Имя Мариам Канаян было тихо стерто из официальной биографии Демирчяна на долгие годы. Мариам – родная сестра опального генерала Дро, Драстамата Канаяна (в 1920 г. в звании генерал-майора военный министр Первой Республики Армения после установления советской власти в Армении в чине генерал-лейтенанта исполнял обязанности командующего войсками страны, но это не помешало ему принять участие в восстании против большевиков).

МАРИЯ МИХАЙЛОВНА

Спустя несколько лет после смерти Мариам Дереник, находясь в Грузии, влюбился в русскую женщину Марию-Мари. Мария Михайловна Иванова происходила из знатной петербургской семьи. Она была очень образованной, а в шахматы играла так, что ни один мужчина не мог ее обыграть. Хорошо разбиралась в музыке и литературе.

Мария была замужем. И как-то ночью Демирчян и поэт Егише Чаренц похитили ее: посадили на коня и привезли в Ереван. Потом был судебный процесс, и Мария развелась со своим мужем-греком, оставив ему сына.

Но самое интересное – Мария Михайловна не умела даже картошку жарить. Всей стряпней в доме заведовали старшая сестра Дереника – Варсеник – и дочь его младшей сестры Сатеник – Наталья.

Мария Михайловна выхаживала больного сына писателя. Сама она рожать отказалась из-за страха перед вероятной болезнью, хотя все знали, что причиной нездоровья Вигена была его мать.

Сын Марии от первого брака приезжал в гости к матери уже со своей семьей. Отношения с отчимом у него были теплые и уважительные.

Деренику было 65, когда в 1943-м на свет появился сын, которого тоже назвали Виген. Родила его 35-летняя актриса – Гаяне Аветисян. Близкие звали ее Гарун (Весна). Гаяне-Гарун играла в театре. Она рано овдовела, растила сына Радика. Внимание известного писателя сначала смутило молодую женщину, а потом сильно польстило. До конца жизни Демирчян заботился о ней. Рождение Вигена стало большим и важным событием в его жизни: писатель мечтал дожить до десятилетия малыша. К счастью, сбылось.

Демирчян в своих воспоминаниях говорил о Гаяне только первой буквой имени или представлял как Гарун. Гаяне не была законной женой писателя: по словам Натальи Ширинян, Демирчян всегда держался в стороне от любых слабостей – алкоголя, сигарет, даже кофе пил только с молоком. Тем не менее у него была одна слабость – женщины.

Законная супруга Дереника Мария Михайловна всячески помогала Гаяне с сыном и после смерти мужа не оставила Гарун одну. Она была и осталась верным товарищем Демирчяна и любящей подругой жизни до конца. Мариам опекала Гаяне как могла. Занималась и с маленьким Вигеном, и с Радиком. Гаяне отвечала ей таким же теплым отношением, она примчалась к Марии Михайловне, узнав, что та умирает, и стояла у ее смертного одра вместе с Вигеном.

Из мемуаров Гаяне Арутюновны Аветисян «Мои воспоминания о Деренике Карапетовиче Демирчяне»:

«Я с малых лет лишилась родного отца, и обо мне заботился мой старший брат Матевос, выпускник Эчмиадзинской духовной семинарии. Его учителем был великий Комитас. У нас собирались выдающиеся музыканты Романос Меликян, Армен Тигранян, Шара Талян, которые в нашем доме исполняли пробы оперы «Ануш».

После окончания школы Гаяне тянуло к творчеству, и она поступила в театральную студию. Ей в течение двух месяцев дали одну ответственную роль, после которой департамент искусств отправил Гаяне на год в театр Нор-Баязета, города на берегу озера Севан. Поработав там положенный срок, она поступила в Театр им. Габриела Сундукяна в Ереване – сначала как младшая актриса, потом как актриса.

Гаяне Аветисян:

«В 1941 году мы отправились в Москву, чтобы поучаствовать в десятидневке армянского искусства, где и узнали, что началась Великая Отечественная война. Мы уже закончили нашу десятидневку. Возвращались в Ереван, были на вокзале. Была ужасная путаница. Тогда ко мне подошел Дереник Демирчян, помог мне с чемоданами и сказал? «Вы поезжайте, мы поедем следующим поездом». Он достал из кармана маленький блокнот и попросил, чтобы я дала ему свой адрес, так как хотел сообщить моим родственникам, чтобы меня пришли встречать.

Когда мы доехали, неописуемо было то, что творилось на вокзале – плач и скорбь, все грузовые и пассажирские поезда были полные юношей, отправляющихся на фронт. Так меня никто и не встретил, и мы с друзьями отправились по домам.

Я шла в театр на репетицию. Однажды матушка мне сказала, что один уважаемый человек приходил к нам домой и спрашивал меня. Когда она описала его внешность, я сразу догадалась, что это был он – Демирчян. Мы ставили «Еркир Айрени» («Страна родная»), и он всегда бывал на наших репетициях.

Однажды после репетиции ко мне подошел Демирчян и спросил, как меня зовут. Я ему ответила, что мое имя Гаяне, но мои близкие называют Гарун».

Демирчян во время репетиций всегда носил черный берет, однако спустя несколько месяцев он перестал это делать. Девушки (Дора Айартян, Белла Исаакян – невеста поэта Аветика Исаакяна) в шутку говорили: «Гаяне, по обычаю, настолько согрела Дереника Карапетовича, что он перестал носить берет».

Демирчян своим поведением и обращением смог так связать Гаяне с собой, что она с большим удовольствием беседовала с ним. Однажды он предложил ей после репетиции пойти к нему домой: так как она очень любила музыку, он пообещал сыграть для нее на скрипке. Но Гаяне после репетиции тайно через другой выход ушла из театра, чтобы не идти к нему домой, так как у него дома был больной юноша.

Гаяне Аветисян:

«Вне театра Демирчян меня называл Гарун (свой сборник «Гарун» подарил мне и написал «Гарун – от автора») и очень желал быть мне родным и сказал? «Гарун, ты испугалась моего сына, сейчас он не дома и вместе с Марией находится у моей сестры». Я согласилась и пошла с ним домой. Как только мы вошли, он по обычаю помыл руки и предложил мне тоже помыться, после чего мы прошли в его комнату.

Он взял скрипку и сказал? «Вы идите в столовую и оттуда лучше услышите мою игру». Я пошла, и он начал играть арию Ашуга из оперы «Алмаст». Я в тот момент как будто исчезла из этого мира, то, что происходило, было просто чудом, и я захотела через дверную щель посмотреть и убедиться, правда ли это он играл, и если да, то почему мне сказал? «Идите в столовую». И я убедилась, это и правда он играл, но какая у него была мимика лица, невозможно описать…»

Дереник купил Гаяне печатную машинку, и она на этой машинке часто печатала его работы. Он всегда, когда приходил к Гаяне домой, интересовался, как учеба у ее старшего сына, только потом занимался маленьким Вигеном. Мать Гаяне научила Вигена есть кашу хавиц: у них была одна тарелка с «хвостом», с которой они кормили его. Демирчян говорил? «Иди скажи бабушке, пусть тебя с тарелки с «хвостом» хавицом накормит», а сам в это время занимался вопросами воспитания старшего сына Гаяне – Радика, которому было 11 лет. Отец ребенка погиб в декабре 1941-го в Керчи.

Из публикации «Быль» Мушега Мхитаряна (газета «Голос Армении»):

«В издательство «Айпетрат» («Армгосиздат») Демирчян пришел к своему другу, редактору отдела художественной литературы Рубену Заряну. У него были гости, решив не беспокоить его, он вошел в книжный зал – взглянуть на новинки.

В зале, как всегда, сидела Аня, внешне неброская женщина. Ей было за сорок, но личная жизнь как-то не сложилась. Замужем не была. Детей, соответственно, не имела. Писатель снял шляпу, поприветствовал Аню и спросил, где лежат недавно изданные книги. Аня сразу узнала всеми любимого Демирчяна, подвела к полке.

– Вы меня узнали?

– Конечно, товарищ Демирчян. Я читала все ваши книги.

– Все? – удивился писатель.

Аня сразу назвала книги, от ранних до последней. Демирчян крайне удивился.

– Вам, наверное, не понравились мои творения…

– Ну что вы? Очень… Я недавно купила «Вардананк».

– Купили? Зачем? Она же хранится у вас, в библиотеке, могли бы и тут прочесть.

– Здесь я работаю, мне нельзя заниматься чем-то другим. Да и читая нельзя отвлекаться. И потом мне хотелось бы иметь такую книгу.

Писатель и библиотекарь беседовали долго. Говорили о разном. Демирчян забыл о цели визита, а Аня о том, что рабочий день закончился.

Это стало началом дружбы. Приходя в издательство, он сразу направлялся к Ане. Она принялась уделять больше внимания своей внешности, одежде. Это, конечно, повлекло за собой сплетни. Кто бы поверил, что Анну и Демирчяна связывает лишь искреннее духовное родство.

При этом мало кто знал, что Аня в юности болела туберкулезом, но врачи ее вылечили. Дни встреч превратились в недели, недели – в месяцы. Аня все хорошела и стала чаще улыбаться на удивление подруг.

В один из первых весенних дней зима решила вернуться в Ереван. Дождь с ветром обрушились на город к концу дня. Выйдя с работы, Аня, без зонтика, не знала, как перейти улицу – мешал поток воды. Сослуживцы вдруг увидели, что Аня сняла туфли.

– Ты что? Заболеешь! – вскричали они.

Аня только покачала головой. Они не знали, как дороги ей туфли, подаренные Демирчяном. Она тогда, улыбнувшись, тихо сказала писателю: «Спасибо… но я ведь не Золушка». Демирчян, тоже улыбнувшись, заметил: «Я знал, что вы скажете именно это. А Золушка ничем не лучше вас…»

В тот злополучный день Аня сильно простыла, слегла с воспалением легких, да и туберкулез поднял голову.

Через несколько дней Аня умерла, унося с собой улыбку Демирчяна, а туфельки остались без Золушки».

Дереник Демирчян учился вместе с Комитасом в Эчмиадзинской семинарии Геворгян. И Комитас всегда говорил ему: «Твое дело скрипка, кончай с писаниной!» О том, чтобы бросить писать, разумеется, и речи не могло быть, но скрипку Демирчян обожал до самой своей смерти. Часами играл в своей комнате, и в это время только старшему сыну Вигену позволялось находиться рядом с ним. Но был в году один день, когда он играл для всех. Это был день его рождения – 18 февраля. Все самое лучшее домашние приберегали для этого дня. Демирчян обстоятельно готовился к приему гостей, потому что 18 февраля у него собиралась вся родня. В этот день он брал скрипку Страдивари, становился около круглого стола и играл почти целый час.

1 декабря 1956 года решением правительства Армении была создана юбилейная комиссия, которая должна была организовать 18 февраля 1957-го юбилейные торжества по случаю 80-летия Демирчяна. Но именно тогда писатель вдруг занемог, его увезли в больницу. Наталья Ширинян рассказывала, что в последние минуты своей жизни дедушка все время повторял: «Закройте двери, турки идут!..» А 6 декабря он умер. И созданная по случаю его юбилея комиссия фактически превратилась в комиссию по похоронам.

Панихида по Демирчяну проходила у него дома – в те времена не было принято по таким поводам заказывать зал. Огромное число людей нахлынуло в его дом. Ближе к вечеру людской поток иссяк, за поминальным столом сидели самые близкие Демирчяну люди. И вдруг актер Тадевос Сарьян, известный как самый лучший исполнитель роли Храброго Назара, встал и стал играть героя одноименной пьесы! Как все начали хохотать, какой шум поднялся – голоса слышны были даже на улице! Но под конец подняли стопки и сказали, что это будет самый яркий эпизод увековечения памяти великого писателя.

Дедушка Дереник поручил Наталье Ширинян взять на себя опеку над его больным сыном Вигеном. Трудно сказать, понимал Виген что-нибудь или нет, но с того дня уже не выходил из дома… Он скончался в 1975 году, когда ему было уже за пятьдесят. Еще до него, в 1968-м, умерла Мария Михайловна. Дом Демирчяна остался Наталье, матери Магды, а когда решено было организовать здесь музей, ее назначили его директором. В 1994-м Ширинян вместе с семьей брата переехала в США и в Бостоне открыла Демирчяновский клуб, читала лекции и иногда присылала в Армению статьи.

Роман «Месроп Маштоц» о создателе армянского алфавита, последнее незавершенное произведение Демирчяна, записан рукой Натальи Ширинян. Дереник Карапетович уже не мог держать в руке карандаш (он всегда писал карандашом) и мог только диктовать.

Дереник Демирчян – заслуженный деятель искусств Армении (1940), академик республиканской Академии наук (1953), был награжден орденами Ленина и Трудового Красного Знамени. Он оставил многочисленные труды по литературоведению, языкознанию, историографии и искусствоведению.

Дом-музей Демирчяна в Ереване, созданный усилиями Натальи Ширинян, расположен в самом центре столицы, на улице Абовяна. Там хранятся книги Демирчяна в разных изданиях, его скульптурный портрет, произведения художников, посвященные Деренику Карапетовичу, а также личные вещи писателя, включая скрипку Страдивари.

Подготовили Марина и Гамлет Мирзоян