Идеальное существо
Знаете ли вы, что каждый мужчина в оценке женщин ориентируется на собственную половину. То есть если он говорит, что все женщины глупы, то, скорее всего, глупа его супруга. А если он утверждает, что интеллектуальный потенциал женщины не уступает мужскому, то, скорее всего, эту мысль внушила ему его жена. Если заявляет, что все женщины стервы, значит, натерпелся, бедняга, погряз в семейных дрязгах. А если мечтает о новой любви, значит, еще не безнадежно стар.
С незапамятных времен известно, что если у мужчины хорошая жена, то его можно назвать счастливым мужем и отцом семейства, если же брак оказался неудачным, то он становится мудрецом и философом, то есть невеселым по жизни наблюдателем. Эту закономерность впервые заметил Сократ, ориентируясь на свою жену Ксантиппу. Точнее, он сформулировал мысль следующим образом: «Если не удается усовершенствовать жену, совершенствуешься сам». А когда у великого философа спросили, что лучше, иметь жену или не иметь ее, он ответил: плохо и то, и другое. После разрушительных войн и чумы в Древней Греции был принят закон, позволяющий мужчинам иметь двух жен. Сократ этой возможностью воспользовался. Вторая жена великого философа была получше первой, хотя счастья у него от этого не прибавилось. И тогда Сократ пришел к окончательному выводу: женщина и философия несовместимы. Иначе говоря, женщина не склонна к терпеливому и аналитическому осмыслению мира. Ее не интересует природа вещей, ей важнее этими вещами пользоваться. Счастлива та женщина, которая видит мир таким, каким хочет видеть, и несчастлива та, которой продемонстрировали не воображаемую, не желанную, а истинную реальность. Соломоново изречение «во много знания много печали» в применении к женщинам можно сформулировать «во много знания - конец света». Феминистки, цеткинистки и люксембургистки скажут, что все это приложимо к древним, темным и необразованным женщинам, а теперь, мол, другие времена. И начнут перечислять имена женщин-ученых, писательниц, врачей, политиков и так далее.
Но кто сказал, что женщина не умеет учиться? Умеет, и даже лучше мужчины. Психологам этот факт давно известен. Девочки в средней школе отличаются большей усидчивостью и лучшим восприятием информации, нежели мальчики. Они усерднее следуют правилам и с готовностью воспринимают их как руководство к действию. Мальчики склонны к поисковой деятельности, они лучше осваивают материал, когда относятся к нему критически и нужно самому додуматься и сообразить. Девочки же, как правило, запоминают информацию и старательно повторяют ее вслед за учителем. То есть мальчикам требуется больше интеллектуальной и творческой самостоятельности, в то время как девочкам достаточно получать знания, не подвергая их сомнению. Такова природа тех и других, и с возрастом она не претерпевает принципиальных изменений. Изменения носят лишь социальный характер. Шопенгауэр считал, что отличия между мужчинами зримее и многообразнее, нежели отличия между женщинами. Женщины, утверждал он, отличаются друг от друга прежде всего тем, как устроили свою личную жизнь.
Одна вышла замуж за аристократа – будет аристократкой, другая за плебея – будет плебейкой. А значит, и поведение, и мировосприятие будут соответствующими. Наверное, не все так просто и прямолинейно, и с философом можно поспорить, однако истина в том, что женщина действительно непревзойденный имитатор. В этом удивительном женском качестве содержится ответ на многие вопросы и, в частности, такой: почему женщина быстрее и безболезненнее, нежели мужчина, приспосабливается к любым социальным катаклизмам и переменам в обществе. После развала советской империи многие женщины активно включились в жизнь и стали хорошо зарабатывать именно потому, что мужчины, не сумев переориентироваться, впали в депрессию. Природа рациональна и учит одному - приспосабливаться и выживать. Женщина много ближе к природе как таковой. А она (природа как таковая) не ведает нравственных норм и сомнений. Последние придуманы мужчинами, веками пытавшимися отделить добро от зла и вконец запутавшимися в этом делении. Библию писали мужчины, и путь к Богу искали тоже они, попутно направляя по этому пути женщину. При этом не всегда понимали, что у женщины свое, глубинное, интуитивное, ею самой не осознанное, но абсолютно верное восприятие мира, ибо если мир ценен жизнью, то, значит, сохранение и продолжение ее - единственный постулат на все времена. Если дереву, для того чтобы расти, надо впитать воду, оно это делает, не задумываясь над тем, хватит ли ее соседним растениям, и если хамелеону ради собственной безопасности следует принять окраску окружающей местности, он это делает так же, не терзаясь сомнениями. Самка в животном мире выбирает сильного самца, чтобы иметь защиту для себя и для своего потомства, и делает это инстинктивно, бессознательно. Взвешивать «за» и «против», задаваться вопросом «быть или не быть» – удел существа, наделенного сознанием, а метаморфозы высшего сознания парадоксальны: временами полезны, а временами вредны. Мистический счетчик, работающий в женщине, не дает ее сознанию совершать непредсказуемые кульбиты и подняться выше максимально безопасной отметки. Иначе – безумие. Иначе - женщина, размахивающая флагом на баррикадах. Фанатизм – это когда загорается красный индикатор, когда сознание обгоняет самое себя, переходя опасную черту. Писатель Владимир Войнович рассказывал, как немки встречали Горбачева в Берлине в пору его популярности. Женщины кидались к машине советского лидера, истерично крича и пытаясь поймать его за палец. Наверное, предполагает Войнович, точно так же вели себя их матери и бабушки полвека назад, фанатично бросаясь под проезжающую машину фюрера. Да, не у всех счетчики работают в пределах нормы (чему в немалой степени способствовало то, что именуется цивилизацией, классовой борьбой, освободительным движением, национальной идеей и прочими громкими словами), однако в целом женщина, конечно же, ближе к биологическому покою, самосохранению и равновесию, нежели мужчина. Поэтому и живет дольше. Да и мог ли Создатель, творя Еву, не учесть ошибок, имевших место при сотворении Адама? Адам запрограммирован на вечное сомнение (что противоречит природе, но приводит к открытиям), Ева – на вечную жизнь (что не предполагает открытий, но соответствует матери-природе). А если вспомнить, что до Евы имел место еще один эксперимент под названием Лилит, то все становится ясным и без научных изысканий. Женщина – существо идеально спроектированное. Большую часть хилых, раньше времени или мертворожденных младенцев составляют мальчики, и это уже статистика.
Средний класс
В мудрых древних культурах речь идет не столько о женщинах и мужчинах как носителях определенных половых признаков, сколько о женском и мужском начале. Про инь и ян вы знаете, не буду забивать вам голову. Так вот, если рассматривать вещи с этой позиции, то окажется, что все живое вокруг отмечено подобным отличием. Иначе говоря, во всем, что видится мужским, можно обнаружить женское начало, и наоборот. Вопрос в том, в каком случае какое из этих начал превышает. И если каждое из них наделено собственным характером и собственными параметрами, то этот принцип можно примерить не только к гендерным различиям, но и к общественным явлениям, к той или иной идеологии, к тому или иному менталитету, к человеческим поступкам вообще и даже к видам животных. В сказках, например, лисица, кошка, змея – носители женского начала, а собака, волк, медведь – носители мужского. Мужское начало производит, женское воспроизводит, мужское создает, женское потребляет, мужское таранит, прикладывая силу, женское ищет обходные пути, мужское завоевывает, женское приспосабливается. Возьмем пресловутого мамонта. Что делал мужчина, сталкиваясь с этим милым зверем? Бросался в бой, крушил и резал, не щадя живота своего, а затем, израненный с ног до головы, еле держась на ногах, тащил мясо в пещеру и падал бездыханный. Что делала женщина, завидев мамонта? Соблазняла, убеждала, уговаривала его, после чего, щелкнув пальцем, говорила «Алле-ап», и слоник добровольно приходил в пещеру и давал себя резать без боя, счастливо при этом улыбаясь. Женщине не нужна грубая мускульная сила, она всегда найдет наиболее простой и благоприятный выход из ситуации. «Могу (смогу ли)» мужская форма глагола, «хочу!» - женская. Общество потребления имеет женское лицо, и так называемые рыночные отношения – исключительно женская форма бытия. Подумайте, для кого делаются вещи и почему их должно быть все больше, какие магазины пользуются наибольшим спросом и зачем мужчины из кожи вон лезут, чтобы разбогатеть… В основе материального благополучия – «хочу», которому нет предела. На днях в центре Еревана на книжном развале, где продавцов больше, чем покупателей, и где старые книги, сданные некогда читающей, теперь разбежавшейся по странам и континентам публикой, лежат штабелями и гниют прямо на асфальте, я нашел потрепанное советское издание английского готического романа. Дай, думаю, почитаю на досуге. Подбираю с горки книгу и показываю продавцу: «Сколько?» Он заметил мой интерес, алчно сверкнули его лисьи глазки. Взял книгу в руки, полистал ее, производя в уме какие-то вычисления, затем назвал сумму, которой хватило бы, чтобы сытно пообедать в ресторане. Иному он уступил бы ее раз в десять дешевле, но тут покупатель явно знает, чего хочет – грех не содрать. Скажешь продавцу, что он женщина – обидится, а на самом деле совершенная дама по всем проявлениям характера. Продать подороже то, что досталось бесплатно, – разве не истинно женская позиция?
Производство и потребление, доведенное современной западной цивилизацией до абсолюта, продиктовано не голодом и не стремлением выжить, а всеобщим и повальным «хочу». Я не экономист, меня не интересуют цены на нефть, кредиты и ипотеки. В новых типовых офисах, где один сотрудник отделен от другого прозрачной стенкой в человеческий рост, служить приходилось, правда, недолго, и чувствовал себя в них крайне неуютно. Прямо скажем, скверно себя чувствовал. Будто вставили в тебя нужный чип (не будем уточнять, в какое место), и все, что ты делаешь, о чем думаешь, чего желаешь – все подчинено этому чипу и все им отслеживается. Однажды в таком офисе у одного моего коллеги, - человека немолодого и весьма чувствительного – случился инсульт прямо на рабочем месте за компьютером. Зато прекрасно чувствуют себя в этих пчелиных сотах безликие молодые люди и женщины всех возрастов. Офисы постсоветских амазонок, покрывшие за короткий срок всю страну, производили, рекламировали, продавали, предлагали неведомо, да и неважно, что. Важно другое: чтобы серый поток вливался сюда утром и выливался вечером, по ходу показывая охране пластиковые пропуска. Каждого в этом улье греет сознание того, что он исправный винтик раз и навсегда запущенного неким высшим существом колдовского механизма. Нам-то все это было в новинку, мы даже млели от офисного благолепия, а ведь западные фантасты в своих антиутопиях давным-давно описали сии корпоративные миры с армией сотрудников-муравьев. Высшее существо, творец и создатель этих миров – тот самый «буржуин», с которым в начале прошлого века вел непримиримый бой упертый гайдаровский Мальчиш-Кибальчиш – в конце века породил принципиально новую мутацию, достойнейший и преданнейший класс, основу основ постиндустриального общества, и прозвал его средним. Может ли у кого-либо возникнуть сомнение относительно половой принадлежности этого класса? Средний, он и есть средний. По мировосприятию – женщина, по существу – гермафродит.
Романтики поневоле
Один мой приятель, бывший диссидент, сегодня часто повторяет, что Советская страна была чуть ли не единственной в истории человечества, которая насаждала романтизм на государственном уровне. Да и что было делать в темной, полуголодной и нищей державе, если не подпитываться идеалами, пусть нереальными, но привлекательными? Вряд ли коммунистические идеологи всерьез полагали, что природу человека можно изменить (сами-то были далеко не идеальны), но объявить войну стяжательству, алчности, мещанству, вещизму, меркантильности, карьеризму, лицемерию, накопительству, бездуховности – в этом было что-то покоряющее, хоть и не новое. Отмежевавшись от официальной религии, государство сполна воспользовалось его нравственными постулатами. Основательно взялись за женщин, а они, как известно, прилежные ученицы. «Разве любят за что-то?» - возмущенно твердили на все лады герои и героини советского кино. И уж точно любят не за богатство, не за положение в обществе. Образованная девушка из хорошей семьи может полюбить и шофера, и комбайнера, и монтажника, и сталевара, и лесоруба. Секс-символ пятидесятых Николай Рыбников воплотил на экране все эти образы с той мерой полуправды и обаяния, какие нынешним Томам Крузам не снились. В «Весне на Заречной улице» школьная учительница Татьяна Сергеевна отрешенно слушает по радио концерт Рахманинова, а сталевар, влюбленный в девушку, но решительно ничего в классической музыке не понимающий, тихо покидает комнату, внезапно осознав, что ему еще нужно «окультуриться» и дорасти. И зритель верит – дорастет. Как только поженятся, так сразу и дорастет. Хотя в реальной жизни скорее Татьяна Сергеевна перестанет слушать Рахманинова, нежели сталевар до чего-нибудь дорастет. Но на то и миф, на то и фабрика грез. В кинокомедии «Девчата» ситуация почти противоположная. Повариха Тося Кислицина увидела сложнейшее по тем временам техническое устройство, которым запросто управляет знаменитый на всю тайгу бригадир Ковригин. «Как эта штука называется?» - преклонив колена перед мистической машиной, полушепотом спрашивает Тося. «Эта штука называется бензопила «Дружба», – отвечает Ковригин, лучезарно улыбаясь. В тот же миг Тося влюбляется в небожителя Ковригина, непревзойденного бензопильщика, а в финале собирается за него замуж. «Девушке без адреса» (один из первых фильмов Э.Рязанова), приехавшей в Москву, светит карьера модели, однако она убегает прямо с подиума и бросается на шею простому строителю, все тому же лучезарно улыбающемуся мужескому символу Николаю Рыбникову. Между прочим, были в тех фильмах и отрицательные персонажи. То есть не то чтобы отрицательные, а не совсем «правильные», но исправляющиеся. Такова Анфиса из «Девчат». Красавица, модная, кокетливая, пользующаяся духами «Красная Москва» и соблазняющая начальников разных уровней, имеет свое жизненное кредо – надо уметь пользоваться собственной красотой. Она по сути человек будущего, но ее время, увы, еще не наступило. Придется подождать. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что и в те времена категория Анфис хорошо устраивалась в жизни и, несмотря на утешительно-романтический советский кинематограф, бензопилу «Дружба» обходила за километр.
Страшнее любого кризиса
Вы не обязаны со мной соглашаться, но мир сегодня обрел идеально женское лицо. Тому свидетельств множество. Взять хотя бы эти охватившие белый свет, включая страны третьего мира и острова Папуа, конкурсы «мисс-то и мисс-другое», на которых девиц отбирают, как племенных коров. Или гляньте на этих виляющих задами, танцующих и поющих мальчиков с микрофонами в руках, коим имя легион. А еще попробуйте сохранить разум и противостоять артобстрелу беспричинной, всеобщей и повальной девичьей смешливости. Сидят за столом здоровые детины, сами шутят и сами же покатываются с хохоту, опрокидывая лицо в ладони и откидываясь на стульях. Школа даунов. Чем несчастнее человек, тем бессмысленнее и неистовее его пир. Не жалею иностранцев - англичан, французов, шведов, испанцев, немцев, американцев… Как-нибудь переживут. Жалею тех, кто родился и живет на этой территории великих экспериментов. Убогие, замордованные, в лагерях отсидевшие, в коммуналках детской мочи нанюхавшиеся, бензопилой «Дружба» кастрированные, в автобусах, в метро, в электричках помятые, при этом шариками на демонстрациях размахивающие… Не успели бедняги пережить кризис социализма, не успели сменить трусы трикотажной фабрики «Большевик» на стринги, глянуть на мир не в телевизоре, принюхаться к заморскому парфюму и толком «сникерснуть» – на тебе, новый кризис. Тут уж не критические дни, тут вся жизнь, можно сказать, критическая. У Маяковского, помните?.. «Гвозди бы делать из этих людей, не было бы в мире крепче гвоздей». Кибальчиша похоронили на высоком холме. С почестями. Плывут пароходы – привет Мальчишу! Пролетают летчики – привет Мальчишу! Бегут паровозы – привет Мальчишу! А пройдут пионеры – салют Мальчишу! Теперь, стало быть, очередь Плохиша, который, если помните, к буржуинам перекинулся. Идут менеджеры – привет Плохишу! Летят олигархи – привет Плохишу! Плывет офисная молодежь – привет Плохишу! А прошагает средний класс – салют Плохишу!
Общество сделало все, чтобы женщина перестала заниматься прямым своим делом – любить, рожать и воспитывать детей. И если отдельные дамы по старой памяти худо-бедно пополняют генофонд, то следует воздать хвалу неистребимым природным инстинктам. Остальные книжки пишут. Боже мой, как много нынче писательниц! За всю историю человечества не наберется столько. Женщины пишут, женщины читают, женщины издают. Про что? Про себя. Не про мироздание же. Отто Вейнингер заметил однажды, что труднее всего женщине дается музыка, потому что она предполагает создание собственного мира из хаоса звуков, то есть из ничего. Остальные виды искусства допускают копирование реальности, в чем женщина вполне может преуспеть, особенно если речь идет о личной жизни. Нет, я не против пишущих женщин, среди них есть достойные. Поверьте, я люблю их всех – и тех, кого встретил, и тех, кого не успел и вряд ли уже встречу. Хотя последнее предположение ввергает меня в уныние. Неужели не повторится такая, например, история, когда, живя в двух разных городах, мы назначали друг другу свидание в третьем? Нет, мировой кризис меня, прямо скажу, не слишком пугает. Хотя бы потому, что никогда не умел себя продавать (женского начала маловато), а потому получал меньше, чем стою. Что при социализме, что при капитализме. А вот душа может устать, иссякнуть и опустеть – это действительно страшно. Страшнее любого кризиса.
Руслан Сагабалян
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 43 человека
Оставьте свои комментарии