Умением, а не числом
Общество
Просмотров: 4835
Партию «Жарангутюн» («Наследие») можно смело назвать жемчужиной армянского парламента - она единственная попала в него в статусе оппозиционной. Депутатов всего семь человек, что никак не может отразиться на принимаемых в парламенте решениях, но именно оппозиционная «Жарангутюн» придает сегодня немного демократического обаяния армянскому парламенту. Правда, участь оппозиции разделяет с ней сегодня и АРФ «Дашнакцутюн», покинувшая властную коалицию в конце апреля, но дело это для нее новое, и лавры однозначной парламентской оппозиции пока сполна принадлежат «Жарангутюн».
Медиаресурсов у партии с семилетней историей мало. Это крайне нерегулярно издающаяся газета и интернет-сайт. Об открытии собственного телеканала речь не идет - есть желание, но нет возможностей. Финансовые ресурсы партии составляют членские взносы и пожертвования, а независимая позиция, как говорят члены партии, делает ее неинтересной для западных грантодателей. В идеологическом плане «Жарангутюн», возглавляемая первым министром иностранных дел независимой Армении Раффи Ованнисяном, исповедует национальные ценности вкупе с либеральной экономикой. Это автоматически определяет ее позицию в центре политического поля, столь востребованного сегодня и странным образом незаполненного. В принципе, властная Республиканская партия Армении близка по идеологии к «Жарангутюн», исповедуя национальную идею и экономический либерализм, который, к сожалению, так и не состоялся, оставшись на позициях олигархического. На противоположном фланге – оппозиция во главе с Левоном Тер-Петросяном, сильно перегруженная убывающей радикальностью и максимально сблизившаяся с властью в вопросах турецкой политики. И жизнь в почти незаполненном центре, как кажется, могла бы сулить комфорт и благополучие. Однако, как выясняется, это не совсем так.
Степан Сафарян, руководитель парламентской фракции «Жарангутюн»:
– Мы действительно находимся между властным и оппозиционным радикализмом, и именно в этом сложность. Тот, кто находится в центре, получает обвинения с обеих сторон в том, что он обслуживает интересы противного лагеря. И немногим политическим силам хватает решимости пребывать в центре именно потому, что ты становишься мишенью для флангов, а для консолидации политических сил в центре политического поля «Жарангутюн» попросту не хватает ресурсов. На флангах силы представлены коалициями: властной и Армянским национальным конгрессом, в центре же она так и не образовалась.
Он должен выражать интересы среднего класса, не получившего пока в Армении политического оформления. Кроме того, некоторые политические силы, провозгласившие свое место в центре, в дальнейшем оказались проводниками властных решений. Позиция меж флангов позволяет вступать в определенные союзы с любыми силами, и искушение вступить в сделку с властью для многих оказалось непреодолимым, что привело к дискредитации этими силами самой идеи политического центра. Яркие примеры: «Страна законности», декларировавшая свое место в центре и оказавшаяся во властной коалиции, Объединенная трудовая партия, покинувшая политическое поле, и др.
– Вы перед выборами в совет мэрии Еревана выдержали несколько туров переговоров с Армянским национальным конгрессом (АНК) во главе с Левоном Тер-Петросяном, полагая сотрудничать с радикальной оппозицией. Что это было – искушение или политический расчет?
– Скорее, объективная необходимость. Не могут национальные проблемы решаться вне демократических процессов, и с заинтересованным в демократизации страны оппозиционным массивом мы просто обязаны были найти контакт. Но сотрудничество не состоялось именно потому, что форматы и процессы принятия решений у нас и в АН К протекают совершенно по-разному. У нас на решения могут повлиять рядовые члены партии, в АН К же, в который входят достаточно пестрые силы, этот процесс идет исключительно сверху вниз. Решения там принимаются в основном одним человеком, что очень затрудняет общение, и наше сотрудничество на уровне структур так и не состоялось.
– Ваша партия одинаково не принимает как мадридские принципы, так и армяно-турецкие протоколы.
– Что касается мадридских принципов, то кажется весьма подозрительным, что они предполагают возвращение территорий, возвращение беженцев, ввод миротворческих сил и только потом, через неопределенный срок, – плебисцит по вопросу статуса НКР с неясными принципами его организации и правомочности итогов. Прежде всего, НКР сама должна стать равноправной стороной переговоров. Проблема НКР – это не территориальный спор, а проблема самоопределения народа, живущего на своей территории, чего в мадридских принципах нет. В период деколонизации Азербайджана после развала СССР он распался на Азербайджан и НКР, и обе стороны имеют сегодня территориальные претензии друг к другу, требующие уточнения границ.
Но почему-то только НКР обвиняется в оккупации территорий, в то время как совершенно замалчивается попытка оккупации НКР Азербайджаном в 1991 г. и факт находящихся под оккупацией Азербайджана территорий НКР – значительной части Мардакертского района, Шаумянского района и др.
Наиболее радикально об армяно-турецких протоколах высказался лидер партии Раффи Ованнисян, отвечая на вопрос, какова была бы их судьба, останься он министром иностранных дел РА .
Раффи Ованнисян:
– По крайней мере, они бы выглядели иначе. Потому что я, в отличие от ответственных за нашу внешнюю политику лиц, ясно вижу опасности, заложенные в армяно-турецких протоколах. Это, прежде всего:
- от Армении требуют отказаться от своих исторических прав и требуют де-юре признать существующие де-факто границы с Турцией;
- осуждают терроризм, обходя, однако, стороной осуждение гораздо более масштабного, ужасающего преступления - геноцида;
- при соучастии Армении Турция освобождается от ответственности за совершение геноцидальных действий, одновременно пресекая процесс международного признания геноцида;
- открывается пропасть между Родиной и диаспорой как с общенационально-духовной, так и со стратегической точки зрения.
Совершенно очевидно, что дутая, голословная готовность Турции открыть границу и урегулировать отношения, что, согласно протоколам, является пределом ее обязательств, является неуместной показухой. Я не знаю, как представляют себе судьбу протоколов наши архитекторы внешней политики, но ясно одно: они ни на йоту не приближают нас к всеобъемлющему примирению. Скорее, наоборот, они отдаляют нас от признания целых разделов совместной армяно-турецкой истории, включая геноцид и лишение Родины целого народа.
– Судьба протоколов, кажется, предрешена. Что, поВашему, следует делать потом, когда протоколы будут подписаны и в Турции, и в Армении?
– Я бы так не сказал. Еще есть и время, и возможности для проявления здравомыслия. Но если, вопреки здравому смыслу, протоколы, тем не менее, будут подписаны, я думаю, что Армения будет вынуждена пойти на новые выборы.
Мнения о протоколах в Армении простираются от «договор – кусок бумажки» до их квалификации как судьбоносного дипломатического поражения. Несмотря на давление держав, Армения, как считают даже отдельные представители провластных сил, могла бы избежать пунктов, по которым неизбежно возникнут разночтения, по одну сторону которых будет стоять мощная турецкая дипломатия с глубокими традициями обмана всех и вся, а по другую – армянская, страдающая пока определенным идеализмом, чтобы не сказать хуже. Однако столь радикальные позиции, на которых стоят «Жарангутюн» и АР Ф «Дашнакцутюн», в Армении, как кажется, определяющими не являются. Но то, что в стране создалось определенное напряжение по поводу протоколов, кажется, заставило власть несколько поубавить свои восторги по поводу возможностей армяно-турецкого прорыва и стать более осмотрительной. Это к тому, что оппозиция иногда берет и умением, поскольку числа у нее попросту нет.
Арен Вардапетян
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 17 человек
Оставьте свои комментарии