Проблемы становления политических институтов в Армении
Политика
Просмотров: 5853
Еще несколько лет назад мы были вправе утверждать, что страны постсоветского пространства в своем большинстве все еще находятся в периоде социально-политического транзита. На сегодняшний день, картина прояснилась: часть стран уверенно пошла путем северно-европейских политических тенденций; другие страны явно копируют авторитарные тенденции, условно говоря, ближневосточного типа. То есть, очевидна разница между принципами и способами ведения политики в Литве и, скажем, Узбекистане. При этом конституции этих стран могут и не отличаться разительно, что говорит о вторичности текстов и первичности исторически слагаемой, политической культуры каждой нации.
В этих обстоятельствах, политическую ситуацию в Армении можно охарактеризовать как нечто промежуточное между этими двумя тенденциями. С одной стороны в Армении вряд ли возможно пожизненное президентство или передача этого поста по наследству, в пределах одной семьи, или запрет оппозиционных политических партий. С другой стороны, очень даже можно предположить передачу власти «по наследству», в пределах одного политического клана, «партии власти» и злоупотребление информационными, финансовыми, а также административными ресурсами во имя этой цели. Слабость демократических традиций и институтов, гонения на особо активных правозащитников или организации и, в целом, коррупционные традиции, непотизм придают стойкий восточный «акцент» каждодневной политической и общественной жизни Армении. Все знают, что реальная политика делается вдалеке от здания парламента. Сам парламент, как институт демократии и как ветвь власти, явно не пользуется высоким рейтингом в стране. Наше «полупрезидентское» государство на самом деле, в основном президентское. Парламентские выборы, воспринимаются обществом, как «выяснение отношений» между ведущими политическими силами, а парламент - не как политическое явление, а как казенный клуб на правительственном содержании. И дело не только в том, что люди видят, что парламентские дебаты зачастую не имеют ничего общего с реальными социальными проблемами, это присуще и европейским парламентам. Процесс партийного строительства и выборов тоже не внушает доверия обществу, и было бы удивительно, если бы орган, образованный в результате такого избирательного процесса, обладал общественным доверием.
Предсказуемость выборов дает основание не только радикальным либералам, но и широким слоям электората заявлять и о монополизации власти, и об узурпации ее одной политической силой. Чем не Восток? В таких условиях, на развитие парламентаризма, как реальной, движущей силы становления демократических институтов и традиций, никто серьезно не надеется. Более того, те эксперты, которые пытаются увидеть в реальных процессах зерна будущего оптимистического сценария, вряд ли могут рассчитывать на серьезное обсуждение и общественный отклик. А ведь без этого невозможно реальное разделение властей законодательной, исполнительной и правовой и создания фактора противовесов как общественного баланса.
Призывы к свержению негибкой и неотзывчивой власти имеют право на существование но, беда в том, что многие в простом факте изменения властных фигур видят решение всех проблем. между тем, если общество не видит в чем его реальная задача оно, вряд ли сможет использовать даже фактическую смену власти в целях долгосрочного общественного блага. Если взглянуть на не давние революционные перевороты в странах севера африканского континента и Ближнего Востока то, в основном, они как раз и явились выражением крайне обострившегося недовольства людей, и более всего, их отчужденностью от реальной политики и процесса принятия решений. Власть в верхних эшелонах бесконечно оторвались от народа, и игнорировала реальные социальные процессы, в результате, на «грешной» земле образовались политические лакуны, которые и были заполнены новыми, исподволь созревшими политическими силами. Бунтующие массы только так могли донести до правящей верхушки свои мысли.
И, тем не менее, после того как революционные страсти улягутся, народам предстоит строить новую жизнеспособную политическую систему – сбалансированную, прозрачную, ориентированную на приоритет закона. Более того, как бы тут не наступить на те же грабли: никто не может гарантировать, что овладевшая умами масс свежая политическая сила не захочет прочно удерживать власть на протяжение еще многих десятков лет, на основании своей «всенародности», что есть категория внеполитическая, как не крути.
Пожалуй, есть смысл попытаться увести общественный процесс от этой пассионарной ловушки. Ведь процессы кристаллизации политической системы имеют свои объективные законы, и даже в Армении они исподволь работают. Избирательная власть является, в какой-то степени, зеркалом политической культуры и продуктом становления и развития многопартийной системы.
В этой сфере в Армении есть сдвиги. Общественно-политический климат явственно меняется. Несмотря на инертность и неповоротливость системы, идет кристаллизация системных явлений, процессов. Многие крупные партии, под давлением мнений и ожиданий электората, вынуждены точней обозначать свое место на «шахматной доске» политики и отказываются от двойной игры. Незначительные партии, партии «одного лидера», партии с невнятной позицией, уходят с арены или входят в блок с крупными, и фактически уже не удостаиваются отдельного упоминания. Сколь-нибудь значительные партии, явно сбиваются в три, условно говоря, мобилизационно-идеологические группы: республиканского типа (т.н. «правящая коалиция»), либерального (Армянский Национальный Конгресс), и социалистического (Народная партия, АРФ Дашнакцутюн, Оринац Еркир). То есть, они начинают выступать носителями явно конкурирующих друг с другом политических курсов, и служат выразителями интересов, потребностей и целей определенных социальных групп, связующим звеном между гражданским обществом и государством.
Все это, в принципе, может вылиться в систему двух с половиной партий (как, например, в ФРГ), при которой какая-либо третья обладает достаточной электоральной базой, чтобы внести порой существенные коррективы в борьбу двух основных партий, вместе собирающих голоса около 80% избирателей. А это означает уже совсем другой парламент по сравнению с нынешним, где явное превалирование голосов правящей коалиции не позволяет развернуться настоящей политической борьбе, имеющей (в идеале) целью общественное благо и поиск оптимальных путей к его осуществлению.
Несмотря на явный тренд, тенденция укрепления и укрупнения формальных и естественных политических блоков, явно не осознается армянскими партийными лидерами и политически-активным населением, как начало нового общественно-значимого процесса. Между тем, осознание может привести к сознательному овладению процессом, что могло бы в какой-то степени его ускорить, и вывести избирательную власть в первый ряд политического процесса, как легитимную силу социального представительства, что опирается в своей деятельности на конкретные социальные группы и слои, и является их представителем на политической арене.
В принципе, такой процесс может вывести нашу нацию и общество к более рельефному и структурно-обозначенному гражданскому поведению, которое и приводит людей к осознанию себя гражданами, делает более значительной их роль в формировании устойчивых и дееспособных политических институтов, политического сознания и культуры страны и, в конечном счете, ликвидирует ту пропасть, которая отчуждает их от публичной политики (что подтверждает история европейского парламентаризма).
Многим такой путь, кажется долгим и непредсказуемым, но гораздо менее предсказуем путь периодических «бессмысленных и беспощадных» бунтов-однодневок, которые ничего не дают конструктивного для становления гражданского общества и демократии, но дают карт-бланш на продление сомнительной политической жизни разным сомнительным политикам, для которых жизни людей – разменная монета в их игре. Конечно, и в правящей элите не меньше людей сомнительной репутации. Тем более, общество должно научиться мыслить категориями, а не одномоментными эмоциями, иначе его очень легко увлечь красиво оформленными бессмысленными призывами. Акции гражданского неповиновения даже в европейских странах, где велико уважение к закону, зачастую выливаются в бессмысленные разрушительные бунты (вспомним стихийные молодежные выступления в Афинах, Мальме, Лондоне). Однако в целом, система там достаточно сильна, чтобы выдержать такие удары. И коммуникация в рамках «власть-общество» не идеально, но все же функционирует. В наших условиях, трата времени на уличные побоища как форму коммуникации, не кажется сколь-нибудь осмысленным действом. Надо выбирать между эволюцией и топтанием на месте. Надо приветствовать, даже небольшие шаги по направлению к более разумно устроенному обществу.
Выборы не за горами, и на сей раз подготовка к ним политических сил началась раньше, чем обычно. Означает ли это что партии стали более серьезно воспринимать электорат и его роль в выборах? Или просто хотят перестраховаться? В любом случае, общество на сей раз вряд ли допустит пренебрежительного к себе отношения. Те силы которые не видят этого, которые полагают что «политика есть искусство удерживать людей от участия в делах, которые их прямо касаются» в итоге могут потерпеть жестокое поражение.
Шушан Хатламаджян, аналитик, координатор программ ереванского Института гражданского общества и регионального развития
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 6 человек
Оставьте свои комментарии