№ 20 (179) Октябрь (16–31) 2011 года.

Голос, взлетающий до небес

Просмотров: 7134

6 ноября исполняется 100 лет со дня рождения выдающегося оперного певца Павла Лисициана

Уникальным голосом этого потрясающего певца восхищались поклонники оперного искусства во всем мире. Многие образы, созданные артистом, особенно благородный Жорж Жермон и неистовый, героический Амонасро до сих пор остаются эталонными для многих поколений вокалистов.

«Невозможно передать словами то чувство любви и обожания, которое испытывало к Павлу Герасимовичу наше поколение. Его голос, взлетающий до небес, вызывал восторг, трепет и вдохновение», – вспоминал о Павле Лисициане Владимир Спиваков.

Народный артист СССР Павел Лисициан родился в 1911 году во Владикавказе. В 1935-м он дебютировал в ленинградском Малом оперном театре, был солистом Ереванского театра оперы и балета. Его первое выступление в качестве солиста Большого театра состоялось в 1941 году. Павел Герасимович исполнил на этой прославленной сцене 30 партий и участвовал в 1800 спектаклях.

Он обладал необычайным, уникальным тембром голоса, о нем говорили: «Так нельзя петь, если не переполнен любовью».

Знаменитый Марио дель Монако в одном из интервью говорил, что «Павел Лисициан обладает голосом редкой красоты. Такого певца нечасто встретишь на оперной сцене. Он создал образ тореодора таким, каким его написал Ж. Бизе, – элегантным по-испански. Артист – властелин на сцене во всем, что он делает».

С благодарностью вспоминают Павла Герасимовича и его ученики – за годы своей педагогической деятельности он воспитал плеяду великолепных певцов, среди них и его дети, получившие высшее музыкальное образование: Карина и Рузанна – концертные певицы и вокальные педагоги, Герасим – режиссер, актер и поэт, Рубен – певец и педагог.

А вот о роде и корнях семьи Лисицианов известно не очень много. Сын певца, заслуженный артист РСФСР, президент Германо-Российской культурно-образовательной академии (Кельн), профессор Рубен Павлович Лисициан восполнил этот пробел специально для газеты «Ноев Ковчег».

Неизвестный Лисициан

– Его, как и Колумба, звали Христофором. Нехорошее имя для османского окружения. Но он жил и был крещен на своей земле, а потом вынужден был оставить там свое детство и этим подарил нам наше. Поворотным стало его морское путешествие, где он оказался по злому року. Юность свою он начал с нуля, как это однажды, много позже, придется сделать его самому знаменитому потомку.

В середине XVIII века, после очередного армянского погрома, судно с несколькими семьями вышло в Черное море, но было застигнуто штормом. Многие погибли. Несколько десятков изможденных людей выбрались на берег в районе деревни Туапсе.

В то время недалеко от этого места, находился великий русский полководец Александр Васильевич Суворов. Услышав о бедственном положении своих соотечественников – мать Суворова, в девичестве Манукова, была армянкой, – он распорядился расселить их. Позже он обратился к императрице Екатерине II с просьбой дать возможность беженцам-христианам остаться в России. Получив высочайшее соизволение, Суворов поселил их в небольшом городке Моздок, где беженцы были тепло встречены местными единоверцами-казаками. Среди переселившихся находился энергичный молодой человек, который, довольно быстро изучив русский язык, активно включился в общественную жизнь городка и через несколько лет стал городским головой Моздока. Звали его Христофор, а фамилию он взял Лисицев. От него и пошел наш род в России, Армении и Грузии.

Один из сыновей Христофора – Даниэль получает дворянское достоинство, чин генерал-майора медицинской службы и становится действительным статским советником. Окончив медицинский факультет Дерптского университета, он за свой счет открывает больницу для бедных в Тифлисе. В 1871 году он становится главным врачом госпиталя, а также врачом Кавказского окружного военного медицинского управления. В 1877-1878 гг. он участвует в русско-турецкой войне. С 1878 года Даниэль Лисицев – директор Тифлисской городской лечебницы.

Сын его Степан – выдающийся этнограф, профессор, доктор наук, заслуженный деятель науки Армении, автор учебника армянского языка и многих трудов о жизни армян в различных исторических армянских областях Турции, Азербайджана, в Иране и России, основатель армянской гимназии в Тифлисе. По его учебнику до сих пор учатся армяне Малой Азии.

Некоторые братья Степана Лисицева-Лисициана осели на Северном Кавказе, среди которых отметим Герасима. Получив специальность бурового мастера и работая по этой специальности, он открывает собственное производство. Благодаря финансовой поддержке своего друга – табачного магната Багратиона Вахтангова, отца знаменитого режиссера, он строит фабрику по производству папиросных гильз. Продукция фабрики пользуется спросом, и Герасим, разбогатев, покупает у эмира Бухарского виллу в мавританском стиле в Кисловодске, но остается жить во Владикавказе. Я видел ее, этот архитектурный шедевр, находясь на гастролях в Кисловодске. Он принадлежал к историческим памятникам города и охранялся государством, но недолго. Через несколько лет нужно было найти место для строительства санатория ЦК КПСС в самом красивом месте города. Местом, выбранным эмиром, воспользовались, виллу разрушили. Еще через пару лет я опять был в Кисловодске. И вот случай – на мой концерт пришел директор краеведческого музея и зашел за кулисы. Нас познакомили, и я спросил его о вилле. Он сразу же ответил, что в музее даже есть фотография «Мавритании» – так она называлась при эмире Бухарском. Я попросил его дать мне ее, поклявшись, что верну через час. Я долго не мог уснуть, представляя себе, как будет счастлив мой отец, увидев ее. На следующий день, еще до открытия музея, я уже был там и ждал в такси. Через час фото было уже опять в музее, а негатив у меня. «Для чего это вам?» – хитро прищурив глаз, спросил меня директор. Я ответил, что у меня коллекция фотографий мавританской архитектуры. Он промолчал.

Купил мой дед виллу в 1912-м или 1913 году. Приближался 1915 год, самый страшный год для армянского народа. Младотурецкое правительство Турции, воспользовавшись бушующей в Европе мировой войной, начинает тайно проводить первый в мировой истории геноцид – поголовное и планомерное истребление коренного армянского населения Турции. Миллионы людей становятся жертвой этой катастрофы. Спасаясь от страшной смерти, десятки тысяч обворованных, голодных, измученных, полуголых людей хлынули в армянские области России и Ирана. Герасим Павлович Лисициан избирается председателем Владикавказского комитета по оказанию помощи беженцам-армянам.

До сих пор у нас хранится серебряный портсигар – подарок одной семьи беженцев, которых приютил, снабдил деньгами и отправил в Париж мой дед. Оказавшись потом во Франции, глава этой семьи по фотографии, которую ему подарил Герасим, заказал этот портсигар с изображением дедушки и моего отца в детском возрасте. Я

держу его в руках и ощущаю тепло от холодного металла, как будто чувствую, сколько души вложили в него и мастер, и заказчик, и думаю о невинно погибших, об их страданиях и отчаянии, среди которых спаслись совсем немногие. Но беда не приходит одна.

Наступает революция, и Брестский мир, по которому Ленин дарит братской Турции две армянские провинции с символом Армении, библейской горой Арарат. Многие уезжают. Мой дед покупает паспорта и готовится отправиться с семьей за границу. Его мать категорически отказывается, и дед решает остаться. Решение его оказывается роковым. Во Владикавказ входят большевистские соединения. Начинаются повальный грабеж, аресты, расстрелы. Вчера все они еще были подданными Российской империи. Теперь по России орудует картавый Марат с бандой вчерашних сидельцев. Робеспьер уже начал кроить паутину.

Специальность есть, пусть кормит. Перебираются в Питер. Нищий, вчерашний успешный фабрикант вместе с сыном начинает новую жизнь. Ничего нет. Ни виллы в Кисловодске, ни дома там же в пригороде, ни нефтяных участков в Чечне, ни дома в родном Владикавказе, да и фабрики нет – станки увезли и оставили под открытым небом, где они заржавели.

Как-то в начале 70-х я был на гастролях в Северной Осетии и, приехав во Владикавказ, зашел посмотреть армянскую церковь, где крестили папу. Осмотрев церковь, я увидел на паперти старика. Я спросил его, где Тарская улица, там родился мой отец. Он показал мне направление. Разговорились. Я спросил его, не знает ли он, где улица, на которой была гильзовая фабрика моего деда. «Вай! – воскликнул он. – Ты внук Герасима? Я был совсем молодой и нас, нескольких парней, попросили помочь вынести станки из фабрики. Они были тяжелые, все хорошо смазанные. Твой дед был хорошим хозяином – рабочие любили его». Мы обнялись с ним, и я горько заплакал у него на плече. Он ласково утешал меня. Это была моя вторая косвенная встреча с дедушкой.

Подобно фениксу, дед пытается возродиться и отдает этому годы жизни. «Мы его почти не видели, – говорил мой отец, – он все время работал. Смеялся он редко. Заработки были маленькие, жили мы очень скромно».

И вот в один несчастный день, вернее ночь, деда забирают. В двадцатипятиметровую камеру знаменитых «Крестов» набиваются 200 заключенных. Из еды только хлеб и селедка, в алюминиевые кружки разливают кипяток. Держать их в руках невозможно, согнуться, чтобы опустить на пол, тоже. Все стоят плотно. Так стоя и спят. В туалет водят раз в сутки. Люди теряют сознание еще и от чудовищного запаха, из-за невероятной жары, от скученности и отправления своих нужд на месте. Их выносят на несколько минут в коридор. Отдышался – обратно в камеру. Каждые два дня изнурительные допросы: «Где прячешь золото, сволочь? Куда запрятал деньги, гнида?» И обратно в переполненную камеру. И так почти целый месяц. В смежной камере стоит сын. Отцу разрешают соединиться, чтобы стоять вместе – из гуманности. Через месяц неожиданно выпускают. Еще не 37-й год. Открываются двери, они на улице, уходят подальше. Белые ночи. Папа начинает смеяться, за ним дед, смех переходит в рыдания. Надо спешить домой, в комнату в большой коммунальной квартире. Ноги не идут – сильно опухли. Входят под утро. Бабушка бросается к ним, берет папу за рубашку, она остается у нее в руке – все истлело от пота. Бабушка падает им на руки. Они несут ее на кровать и приводят в чувство. Лезут в тайник, рвут и сжигают документы на вклады в банк, красивые такие. «Жечь! Жечь! Хватит одного раза в «Крестах»! Мы вместе! Уже счастье! Потомки поймут и простят».

Отец поступает в Питерскую консерваторию, он хорошо учится, у него отличный голос. Как-то дед приходит домой в ознобе, он должен был провозиться у какой-то трубы, из которой сильно дуло. На следующий вечер температура под 40. Деда увозят в больницу. Крупозное воспаление легких. Антибиотиков еще нет. Сохранилась фотография – бабушка и папа после похорон. Черные лица.

Спасает учеба. Голос, после долгой болезни голосовых связок стал наконец раскрываться все больше и больше. Новый набор. В коридоре встречается сосед по Владикавказу. Удивленно поднятые брови:

– Ты здесь учишься?

– Уже второй год.

– Молодец, видишь, и я поступил.

Через два дня вызов в кадры.

– Что же ты, Лисициан, сказал, что ты сын рабочего? Ведь твой отец был фабрикант.

– Я сын мастера. Он все отдал, у нас ничего не осталось.

– Иди, мы примем решение.

Приказ был готов уже утром… за сокрытие социального происхождения…

Балтийскому заводу нужны были чернорабочие. Опять с нуля. Не знал этот хлебнувший лиха юноша, что пройдет время – и сам Робеспьер заметит его и изменит его судьбу. Но это уже известный Лисициан.

Рубен Лисициан

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 19 человек

Оставьте свои комментарии

  1. И достойный породистый армянин!
  2. Как-то в Пушкинском музее я увидел автопортрет Рембрандта, а под ним слова: ВЕРШИНА ВЕРШИН!------- Жермон - Лисициана, Виолетта - Тибальди, Жизель - Улановой, 17-ая соната Бетховена - Рихтера, Энн (сестра дворецкого) - Дины Дурбин... - вершины одного уровня.
  3. Великая армянская музыкальная династия, предмет нашей гордости! Спасибо редакции за статью!
  4. Мне посчастливилось слушать бесподобный голос Павла Лисициана.
  5. Браво, маэстро!
Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты