Гюмрийская амбициозность не терпит подражательства

Но на этот раз президентом страны и одновременно председателем Республиканской партии Сержем Саргсяном в доверии мэру Гюмри было отказано. 20 июля, согласно газете «Грапарак» («Площадь»), мэр побывал в резиденции президента, и тот поставил Гукасяна в известность, что верховный орган РПА решил на выборы мэра в Гюмри в сентябре этого года больше его не выдвигать, а поддержит, скорее всего, Самвела Баласаняна из конкурирующей «Процветающей Армении». Что говорит как о широте, можно сказать, «надпартийности» мышления правящей верхушки РПА, так и о внутрипартийном кадровом голоде. «Вы приняли решение, противное Господу», – сказал по этому поводу Вардан Гукасян и далее представил заявление о сложении с себя полномочий руководителя областной структуры правящей Республиканской партии.

Будучи лидером ячейки РПА Ширакского марза, Гукасян не сумел обеспечить превосходство Республиканской партии над всеми прочими, и из трех депутатов-мажоритарников в парламент попал всего лишь один республиканец – Ашот Агабабян по прозвищу Бурнаш. Тут у мэра грех конкретный. РПА в Гюмри набрала 24,5% голосов, «Процветающая Армения» (ППА) – почти на 20% больше. Этот конфуз Гукасян объясняет своей щепетильной честностью – мол, будучи человеком богобоязненным, на дух не переносит фальсификации. Но потом в ходе взаимных обвинений Вардан Гукасян выговорит Агабабяну, что, будучи мэром Гюмри и несмотря на свою щепетильность в соблюдении нравственных норм, дважды произвел Агабабяна в депутаты – не смог устоять перед мольбами его и его рода, и тут же назовет того человеком без роду, без племени, снова противореча тем самым самому себе. Имея в виду, скорее, что удручен качеством рода Агабабяна, а не его отсутствием. Впрочем, трудно судить, насколько Гукасяну по плечу генеалогические проблемы. Сам он происхождением не блещет и в начале своей политической карьеры вполне подходил под определение «майли тха» – слободской парнишка.

В 1999 году, когда Гукасян стал мэром Гюмри, да и в последующие годы, как утверждают знающие люди, электоральные проблемы на местных выборах решались не столько деньгами, сколько дружескими и родственными отношениями с электоратом. Чем этих отношений было больше – тем выше были шансы на победу. У Гукасяна эти шансы были представлены как уличным воспитанием, т.е. большим кругом знакомств, так и наличием 4 то ли 5 братьев. В совокупности они были в состоянии обеспечить себе превосходство в большинстве уличных конфликтов, тем самым обеспечив себе лидерство в слободской жизни. Именно демократия, в данном конкретном проявлении – охлократия, власть улицы или толпы, предоставила Гукасяну шанс на фантастический карьерный взлет, который, скорее всего, вряд ли умещался в его воображении советских времен. Тогда он просто отучился в Кироваканском торгово-экономическом техникуме и в возрасте 24-летнего студента-переростка окончил его в 1985-м. Потом – товаровед в управлении торговли Ленинакана. Так он мог дойти как до определенных высот в системе торговли, так и до тюремного срока за хищения – обычная судьба торговца советских времен, но тут жизнь начала круто меняться – сперва кооператив «Спартак», потом участие в арцахском освободительном движении. В героях он не значился, но также не значились в героях и другие участники и псевдоучастники войны, сумевшие потом на распиаренном патриотизме построить свое экономическое благополучие. Далее – редкостный шанс стать мэром Гюмри, особенно реальный на фоне прежнего провального управления городом.

Знающие люди утверждают, что Гукасян начал стремительно меняться на высоком посту руководителя второго города страны. Во-первых, научился говорить, причем настолько успешно, что вскоре стал обходиться без шпаргалок. Природная предприимчивость получила благодатную почву, и, как утверждают те же знающие люди, он, естественно, не мог пройти мимо радостей жизни от приватизации городских земель и хозяйства, но руку в казну при этом не запускал. И даже наоборот, способствовал по мере сил восстановлению городских достопримечательностей. В частности, восстановил или почти восстановил две церкви, разрушенные землетрясением, добывая деньги не совсем благочестивым путем – принуждением платить в фонд восстановления церквей участников городских аукционов. Положительная сторона этого рэкета состоит в том, что деньги он брал не себе, а способствовал украшению города.

В конце прошлого года в интервью Tert.am мэр коснулся темы построенного в центре Гюмри отеля «Александрополь», принадлежащего семье Гукасянов: «Для начала хочу сказать, что поднятый шум непонятен. Наша семья в Гюмри построила красивый отель, который выделяется своеобразной архитектурой и высоким качеством обслуживания. Неужели второй город республики не должен иметь такой гостиничный комплекс?» Правда, до этого он открещивался от обвинений в обладании шикарным отелем на фоне тысяч лишенных крова семей, а теперь, чтобы доказать законность имеющихся у него средств, заявил, что уже более 20 лет занимается бизнесом – производством сельхозпродукции и кондитерских изделий, владел множеством объектов обслуживания, рынком одежды. После первой части заявлений, оправдательных, следует вторая часть – обвинительная, посвященная выявлению врагов: «Некоторые оппозиционные армянские СМИ делают попытку дискредитировать меня. Они обслуживают те силы, которые в свое время ограбили страну и народ. Они разрушили и без того разрушенный Гюмри, не оставили ни одного предприятия, продали отели как Еревана, так и Гюмри ... Построенное мною не составляет и 0,001% награбленного ими».

Со временем его способность выявлять врагов приобрела еще и религиозный оттенок. Человек, знающий, когда и что угодно Господу, вооружился его поддержкой против своих недоброжелателей. «Кто пойдет против меня, Бог им этого не простит! Все, что говорят обо мне – ложь. Все они – воплощение сатаны и враги этого города. Я – хозяин этого города, и кто пойдет против меня, тот станет добычей сатаны». Понятно, что с такой индульгенцией на руках можно позволить себе абсолютно все. Если же распространить ее действие и на членов семьи, то любые действия забалованного до невозможности сына тоже получают оттенок божьего промысла. Правда, когда сын его в 2007-м подался в бега после перестрелки в центре Гюмри, в результате которой два человека были ранены, богобоязненный мэр сумел, после встречи с генпрокурором Армении Агваном Овсепяном, уговорить сына сдаться правоохранению. Тот получил 1,5 года, как бы за детскую шалость, и даже этот срок не отсидел до конца. Господь в очередной раз принял сторону Гукасяна.

Однако несмотря на полностью поглотившее мэра служение Господу, криминальные ценности в нем уцелели и теперь вполне мирно соседствуют с религиозными. Сын его, говорят, баллотируется на звание вора в законе, и никого это не удивляет. Сам мэр на людях говорил, что не отдаст дочь за мента. При этом, обладая хорошей природной памятью, легко цитирует Библию и, обладая приятным голосом, склонен к церковному песнопению. При том, что частенько опровергает себя в соседней фразе, слово свое держит. Если оно, конечно, точно сформулировано. И умеет бороться за права гюмрийцев. В частности, он сумел в самых верхах настоять на цифре в 4000 семей, продолжающих оставаться без крова, и уже в 2012 году 1900 гюмрийцев отметят новоселье. Фольклорный герой, одним словом, тезка героя ленинаканских анекдотов Варданика.

Во всем же остальном Гюмри как стал после землетрясения депрессивным городом, так и остается им по сегодняшний день. Следов разрушения, конечно, уже не видно, но рабочих мест не хватает катастрофически, и даже зарплата в полторы сотни долларов считается здесь приличной. В противном случае – поиски работы за рубежом. И хотя Гукасян полагает, что благодаря его инициативности в Гюмри стал развиваться малый и средний бизнес, создано около 20 тыс. рабочих мест, а в последние годы со стороны частных лиц были совершены инвестиции в 80 млрд драмов, верится в это с трудом. Тем более что в Армении «рабочим местом» можно назвать любое, независимо от уровня оплаты и социального пакета – официальные представления на этот предмет пока отсутствуют.

Кстати, создавая образ народного мэра, Гукасян пошил себе набор кепок по историческому фасону, принятому среди гюмрийских ремесленников, и теперь вынужден выслушивать обвинения в подражательстве Лужкову. Однако гюмрийская амбициозность не терпит подражательства кому-либо, а если и подражать, то уж лучше вождю, именем которого назывался город в советские времена, которые многим гюмрийцам кажутся сегодня благословенными. Это был второй город, не перестающий искать и находить преимущества, которые могли хотя бы в неофициальной табели о рангах вывести его в лидеры страны. Тот же комплекс принуждает жителей Санкт-Петербурга считать себя культурной столицей России, хотя совершенно понятно, что понятия культурной и административной столицы как в России, так и в Армении совпадали и совпадают. Правда, большинство художников Армении так или иначе были связаны с Гюмри, здесь были развиты ремесло, хвастовство и гостеприимство. Репутация же острословов заставляла гюмрийцев шутить повсеместно. Иногда это получалось и становилось анекдотом республиканского значения, чаще, конечно же, нет. Что никак не влияло на репутацию города острословов, обладающего своим особенным колоритом.

Однако с землетрясением все это рухнуло вместе с плохо построенными домами периода торжества юмора и колорита. Благотворительность, обрушившаяся на Гюмри вслед за трагедией, довершила картину, сделав гюмрийцев пассивными наблюдателями собственной судьбы. Точных цифр нет, но экономически Гюмри по городским доходам на среднего горожанина многократно уступает Еревану. Промышленность разрушена, а госпрограммы типа «Города мастеров» предполагают в лучшем случае открытие сотен рабочих мест, да и то в длительной перспективе. Прорывных проектов нет, и вряд ли кто знает сегодня рецепт возвращения гюмрийцам прежней уверенности, обостренной конкуренцией со столицей.

Что же касается мэра депрессивного города, то ни мне, ни тем, с кем я консультировался, не удалось найти ту катастрофическую причину, которая привела Вардана Гукасяна к немилости республиканцев. Да, он бравирует своей религиозностью, шкала же ценностей при этом совершенно далека от аскетичности воцерковленного. Может, потому он и отличается умением притянуть к себе несчастья. В 2007-м он взял себе в охрану спортсменов, и на трассе Ереван–Гюмри кортеж Гукасяна был обстрелян. Четверо человек из его окружения погибли, а еще  шестеро, в том числе и сам мэр,  были ранены. Кто и почему стрелял – выяснить так и не удалось, и даже сам мэр ни разу не намекнул, что знает убийц. Видимо, действительно не знает.

В апреле этого года в день помолвки выстрелом в голову убили жениха его дочери. Убийство записалось на камеру наблюдения, и личность убийцы была установлена. Его взяли на грузинской границе, нашли обрез, из которого был застрелен будущий зять мэра, и до сих пор никто не может понять истинный мотив убийства. Это было перед парламентскими выборами в апреле, и мэр поначалу обвинил в убийстве членов ППА. Потом выяснилось, что ни подозреваемый в убийстве, ни его отец – бывший начальник райотдела полиции – членами ППА не являются. Потом та же ППА в Гюмри побеждает республиканцев, не вызывая у мэра враждебных чувств. Одним словом, все, что связано с Гукасяном, трудно поддается объяснению. Он сперва ошибается, потом либо успевает исправить ошибку, либо не очень и хочет. И касается это не одного его. При выборе в местную власть отсутствуют какие-либо образовательные критерии, как будто управление городом и людьми не требует специальных знаний.

Ни одно его деяние в отдельности не является пощечиной сегодняшним общественным нравам. Сын ведет себя как отмороженный? Так дети и племянники находящихся на вершине властной пирамиды тоже не грешат особым благочестием. Если его нет у отцов – откуда ему взяться у детей? Эксцентричен, бравирует религиозностью? Так ведь все же после развала страны стали религиозны, иногда даже целые литургии выстаивают, несмотря на партийное и комсомольское прошлое. В общем, как кажется, самый крупный грех мэра – это то, что он не сумел обеспечить победу своих на выборах в парламент. Однако Гюмри оппозиционен хотя бы потому, что продолжает пребывать в депрессивном состоянии, и горожане не могут не обвинять в этом власть. И республиканцы, зная это, повели себя достаточно разумно и решили поддержать кандидата из другой партии. Но тем самым они как бы признались в том, что у правящей партии особых шансов в Гюмри нет. Так за что же наказывать Гукасяна?

И тут, кроме конспирологических версий, остается еще одно соображение. Не исключено, что власть, в соответствии со своими декларациями, решила несколько облагородить управляющий персонал городов и весей. Касается это явно не всех, и некоторые руководители с криминальными замашками могут еще не беспокоиться, но не исключено, что, как говорил первый и последний президент СССР, «процесс пошел» и в Гюмри власть наконец озаботилась своим имиджем. Проблема может быть не в том, что Гукасян уже всех достал своей близостью к Господу, а в том, что он, постигая на ходу азы управления городом, так и не стал профессионалом и никак не может скрыть от людей свое совершенное неумение воспитывать детей. И художества его сына, видимо, перестали умилять власть. Кстати, в конце июля был арестован сын депутата Наапета Геворкяна за то, что, угрожая оружием, угнал две машины – «Волгу» и «Жигули», оставив свой исправный «Мерседес Брабус» на произвол судьбы. Как бы в обмен. Зачем он это сделал – непонятно, даже если был пьян. Раньше папаша загулявшего сынка просто договорился бы с потерпевшими, но на этот раз что-то не срослось.

Конечно, все это происходит в преддверии президентских выборов, и понятно, что все шаги республиканцев направлены на то, чтобы провести своего кандидата – сегодняшнего президента Сержа Саргсяна. Но если президентская компания предполагает улучшение управления на местах и хотя бы некоторое смягчение общественных нравов – это что-то новое.

Арен Вардапетян