№ 5 (211) Март (16–31) 2013 года.

Лисицианы Великолепные

Просмотров: 12073

В этой семье можно было стать кем угодно, только не посредственностью. Фамилия Лисициан с заурядностью несовместима

Рассказывают, что на заре пролетарской революции первому наркому просвещения Анатолию Луначарскому рабфаковцы задали вопрос: а кто такой настоящий интеллигент? Нарком дал ответ, за который в более поздние времена неминуемо вылетел бы из партии прямиком на лесоповал. «Это человек, у которого за плечами три университета, - сказал Луначарский учащимся гегемонам. – Один окончил его дед, второй – отец, а третий – он сам».

Сколько в этой истории правды, проверить сложно. Но цитируют ее постоянно. Нередко – с отчаянной обидой на давно почившего в бозе наркома. Как же так, а мы, а они, а нас, а при чем тут наследственность, несправедливо, дискриминация!

Видимо, своей «актуальности и научной новизны» тема не потеряла. Обидно кому-то или нет, но – именно так и получается, когда речь идет об интеллектуальных и творческих высотах. Есть вещи, которые и правда нельзя «насадить и привить» – только развить, постепенно и медленно, из одного поколения передавая в другое. Не все, к сожалению, умеют таким богатством правильно распорядиться и его приумножить. Но те, кому это удалось, с общим фоном не сольются никогда. И будут резко отличаться даже от самых талантливых ровесников и современников – именно этой своей «генной инженерией», незримой, но явственной фамильной печатью.

– Бремя славы, бремя известности, бремя наследника знаменитых родителей достаточно тяжело. Вам когда-нибудь хотелось стать таким же, как все? Скрыться от чужих глаз, затеряться в толпе, быть «Васей Пупкиным», на которого никто не укажет пальцем?

Мне интересно, что скажет мой собеседник. Я не знаю, будет это «да» или «нет». Известные и талантливые личности, люди-звезды расходятся по разные стороны некого барьера именно в тот момент, когда определяют для себя ответ на такой вопрос.

Собеседника зовут Рубен Павлович Лисициан, и отвечает он без раздумий:

– Никогда не хотелось. Так проще, но так неинтересно! Когда мне говорили (неважно, с упреком или без) «ты не такой, как все», я считал это самым большим комплиментом…

Странно, если бы он думал иначе. Человек из семьи Лисицианов по определению не может быть заурядным. И вряд ли захочет прятаться среди безликой толпы. В любой сфере, чем бы он ни занимался. История это достаточно наглядно показала уже множество раз.

Английская королева обладает врожденным умением носить шляпки. Это не она подчиняется высокому дипломатическому протоколу, а протокол – ей. Просто потому, что она знает, «как надо», и ее поступки всегда по-королевски уместны. В любых интерьерах и декорациях, хоть в зоопарке или среди рокеров с ирокезами на головах.

В сфере высокой музыки династия Лисицианов – тоже, можно сказать, «царственные особы». Их удивительные голоса были «уместны» в любом жанре, от оперных арий до популярных песен, ежедневно звучавших по радио. Их имена были в прямом смысле слова «на слуху»: спутать ни с кем невозможно. Эти записи по-прежнему любят слушатели. Даже притом что сейчас музыку в основном не слушают в зале, а «кликают» на нее в плейере, благо на выбор – сотни исполнителей. Но у Лисицианов конкурентов как не было, так и нет.

– Все равно каждое поколение – это другая эра, – замечает Рубен Лисициан, певец, профессор, лауреат престижных премий, сын прославленного солиста Большого театра Павла Лисициана. – Дело даже не в компьютеризации и прочих новшествах. Но иногда мне кажется, что между мной и моими студентами пропасть. Они не всегда могут меня понять, потому что я еще помню патефон… А они скоро забудут, как выглядит диск.

Тут он несколько преувеличивает. Вернее, говорит о другом. О форме, а не о содержании.

В эпоху ли патефона, во времена ли Интернета – слушатели всегда делили музыку на хорошую и нет, на любимую и ту, к которой ты безразличен. Все остальное неважно. Когда звучит чарующий баритон народного артиста СССР Павла Лисициана, когда берет даже самые первые ноты дуэт сестер Карины и Рузанны Лисициан, равнодушных не остается. На каких бы «носителях» эти записи ни были, в них заключена часть (выражаясь скучными словами справочников) «сокровищницы мирового культурного наследия».

О том, почему певческая техника и «голосовые аппараты» этих музыкантов уникальны, написано во множестве специальных статей. Для слушателя же важно то, что он может уловить «невооруженным ухом»: удивительная интеллигентность исполнения, красота и слаженность ансамбля исполнителей, тонкое и безошибочное чутье, не допускающее фальши даже не в нотах (профессионалы есть профессионалы), а именно в понимании сложных материй и неоднозначных чувств, выраженных в музыкальных произведениях. И это, видимо, тоже генетическое: в истории этой семьи были люди с самыми разными талантами и устремлениями, успеха они добивались каждый на своем поприще, от вокала до фигурного катания, от дипломатии до промышленного производства. Хотя баловнями судьбы не были: клан Лисицианов помнит трагедию турецкого геноцида, бурные годы революций, войну и репрессии – все, что только могло выпасть на долю ярких и талантливых людей во времена, когда куда безопаснее было «не высовываться».

Странная штука: сестры Лисициан могут исполнять старинную музыку эпохи барокко (помните знаменитый ансамбль «Мадригал», с которым они долгое время концертировали?), а могут – «Не забывай родной заставы», или народные армянские песни, или старинные русские романсы. Два чистых и сильных голоса с необыкновенно красивым тембром – сопрано Рузанны и меццо-сопрано Карины. Никаких излишеств, минимум эффектов. Тонко, интеллигентно и с абсолютной «художественной правдой». Хотя сложно представить кого-то из Лисицианов в роли рабочего на заставе или крестьянки у лучины.

Какие там крестьяне и рабочие. Целое созвездие выдающихся людей разных эпох. Христофор Лисициан (Лисицев, как он сам себя назвал) в конце XVIII века бежал из Турции через Черное море, впоследствии стал мэром города Моздока. Биография у него такая, что хватит сразу на несколько остросюжетных романов. Даниил Христофорович Лисициан был дворянином, действительным статским советником, генералом медицинской службы. Николай Павлович Лисициан – владелец прессового завода «Молот» и мэр

г. Грозного в 1916-1918 гг. Герасим Павлович Лисициан – фабрикант, председатель Владикавказского комитета по оказанию помощи беженцам-армянам из Турции. Его сын Павел – тот самый знаменитый солист Большого театра, обладатель, пожалуй, всех возможных в музыкальном мире лауреатских регалий. Степан Данилович Лисициан – доктор исторических наук, профессор, этнограф, основатель гимназии и школы танца в Тбилиси, автор знаменитого учебника армянского языка. Назели Степановна Лисициан – профессор, доктор экономических наук, Левон Степанович – народный комиссар Армении по сохранению культурных ценностей в первые годы советской власти, Тамара Николаевна – заслуженный деятель искусств России, кинорежиссер киностудии «Мосфильм», а кроме этого, разведчица и партизанка в годы Великой Отечественной, Мигран Вартанович – академик архитектуры, Мария Вартановна – заслуженный тренер СССР, главный тренер сборной Союза по художественной гимнастике, Трдат Саакович – посол Швейцарии в Республике Сан-Марино и представитель этого государства в ООН. И это лишь несколько имен из длинного перечня.

Трое из четверых детей Павла Герасимовича Лисициана и его жены Дагмары Александровны – Карина, Рузанна и Рубен – выбрали для себя певческую стезю. А старший сын Герасим – актерскую. Он закончил Щукинское училище, стал артистом театра и кино, концертным чтецом, режиссером, поэтом. Правда, не обошлось и без некоторых казусов. «У папы нашего была очень смешная манера, – вспоминает Рубен Павлович. – Он искренне хотел нам помочь определиться в жизни. И помогал. Моего брата он устроил в мастерские Большого театра («пусть поработает!») по плотницкой части и газовщиком. Затем Герасим поступил в «Мосгаз» и даже пару месяцев ходил с инспекцией по квартирам, пока не наткнулся на знакомых, которые вытаращили глаза от изумления. Но папа наивно полагал, что «практический опыт» для молодого человека крайне важен». Из тех же соображений Рубена и Рузанну лет в 13-14 отправили одних в санаторий в Ессентуки. Только не учли, что там «отдыхают» те, кто до того прохлаждался в местах не столь отдаленных. «Мы попали, – говорит Рубен Павлович, – в классную компанию и свои 24 дня успешно «отсидели». Со всеми перезнакомились. И лично я извлек очень неплохие уроки. Например, когда сказал какую-то фамильярность бывшему зэку лет этак двадцати пяти, а он веско и жестко сказал: «Не надо со мной так разговаривать». И я понял!»

Конечно, главным воспитательным средством была все-таки музыка. Рубен Лисициан учился по классу виолончели у самого Мстислава Ростроповича (который для него был «дядей Славой») и изнывал от желания наконец-то бросить этот инструмент и заняться вокалом. Что и сделал через несколько лет в Училище им. Ипполитова-Иванова. Натуру не переборешь, особенно такую свободолюбивую. Даже притом что родители изо всех сил пытались наводить строгость. Отец был человеком мягким и терпимым, а от мамы строптивому подростку иногда и ремнем доставалось за разные проделки.

А старший брат Герасим Лисициан успел после окончания «Щуки» поработать по распределению в Самарском драматическом театре, куда он поехал за знаменитым режиссером Петром Монастырским, работал также режиссером на Центральном телевидении, ездил с концертами от Московской государственной филармонии. Переехал в Америку и сейчас живет там. Прошел типичный для эмигранта путь с поисками работы, грошовыми заработками, неустроенностью, делал на библейские тексты спектакли на радио. Сейчас работает в небольшой фирме, скоро собирается на заслуженную пенсию. И пишет стихи, которые долго не публиковал, пока брат и сестры не издали их «волевым порядком» сами. «Поэзия – его сильная сторона. Но из нас он самый скромный, – резюмирует Рубен Павлович. – Мой брат – человек редкостной порядочности и чистоты, он абсолютно не ведает, что такое зависть или ревность».

Впрочем, эти качества и остальным членам семьи не свойственны. Скорее, возможно, кто-то завидует им. А сами они друг друга поддерживают и по мере сил оберегают. И прилагают все силы к тому, чтобы спокойно и комфортно чувствовала себя их 97-летняя мама. Все трое сейчас преподают вокал: Рубен Павлович – профессор пения и заведующий кафедрой академического пения в Московском музыкально-педагогическом институте им.

М. М. Ипполитова-Иванова, Рузанна Павловна – профессор пения в Российской академии музыки имени Гнесиных, Карина Павловна – профессор пения в РАТИ (ГИТИС). Студентам, конечно, повезло: все силы и энергию она отдает им. Но слушатели постоянно с ностальгией вспоминают концерты семейного квартета, в котором участвовал и Лисициан-старший, трио Рузанны, Карины и Рубена, многочисленные театральные постановки под их руководством… Рубен Павлович живет сейчас фактически на две страны: Россию и Германию. Сейчас он, кроме своих российских должностей и обязанностей, еще и президент Германо-российской культурно-образовательной академии Кельна.

Жизнь штука пестрая, она не дает застояться на месте. Рубен Лисициан вспоминает, как в Германии он начал с преподавания вокала в Народном университете – а в итоге вылилось все в создание целого творческого центра, где люди получают музыкальное образование и ставят спектакли, замахиваясь то «на Вильяма нашего Шекспира», Шиллера, Гете, Пушкина, то на Радзинского или Зощенко, то на «драму в движении» под названием «Апокалипсис», режиссером-постановщиком которой стала супруга Рубена Павловича Ирена. «Я не люблю, когда мне мешают. Мечтаю, чтобы мне дали возможность сосредоточиться, чтоб я мог написать что-то важное вместо этих дурацких методических планов и кафедральных отчетов…» – говорит он. И все-таки сосредотачивается и пишет – воспоминания о своей семье, чудесные эссе о музыкальных пьесах любимого им Мориса Равеля, которые разбирает вместе со своими студентами, искусствоведческие статьи, учебные пособия...

Есть и еще один замысел, который пока что существует лишь в виде абриса.

Цикл работ о том, какую роль сыграли армяне в истории не просто России – а изначально Руси. Для этого есть источники – дореволюционные издания, переводные и отечественные, есть желание пролить свет на страницы истории, о которых мало кто задумывался… Нет только времени. Но оно найдется обязательно.

– Армянская тема – отдельная во всей моей биографии и жизни, – говорит Рубен Лисициан. – Я крайне болезненно, как собственную рану, воспринимаю все, что связано с турецким геноцидом 1915 года. Но, по моему глубокому убеждению, нельзя лишь об этом все время писать и говорить. Моя цель другого масштаба – показать не только трагедии, но и величие армянской истории.

Рубен Павлович может долго и с массой подробностей рассказывать о византийских императорах, среди которых больше двух десятков были армянами по происхождению. И о том, как все причудливо сплелось: Анна Византийская, на которой женился русский князь Владимир Красно Солнышко, была не просто «греческой принцессой», а дочерью императора Василия II. Который даже по-гречески изъяснялся со стойким армянским акцентом. В итоге крестили Русь приехавшие вместе с Анной священники… какие? – правильно, армянские. И таких моментов в российской истории немало. Да не только в российской – взять тех же гуннов, по сути одной лишь силой слова армянского проповедника обращенных в христианство из темного язычества… Однако, прерывает Рубен Лисициан сам себя, все это еще надо как следует обдумать, досконально сопоставить с архивными источниками и лишь затем доверить бумаге. История спешки не терпит.

Да и великое со смешным в истории перемешано. Едва отвлекшись от древней Руси и еще более древней Армении, Рубен Павлович тут же «вставляет шпильку» современникам и разыгрывает мини-пантомиму, пародируя «эти армянские штучки – у нас, знаете ли, не бывает великих армян, одни величайшие!» Эмоционально повествует про армянскую диаспору в Кельне – как они почитают его двоюродного деда Степана Лисициана, знаменитого просветителя, но при этом умудрились потерять и залить чернилами бесценные документы, с которых нужно было всего лишь снять копии! Но, рассказывает Рубен Павлович, в ответ на возмущенную тираду он услышал от собственной тети, доктора наук: «Не персонифицируй. Люди разные, а страна – это страна. Отодвинь их. Остальное – вечно». И был поражен тем, как быстро от этих слов прошли, как не было их, злость и обида. Остальное действительно вечно.

А остальное – это что? Что в «сухом остатке» одно поколение в силах передать другому и всем последующим? Что в этой жизни важнее всего, вне зависимости от времен, которые все равно не выберешь?

Рубен Лисициан отвечает не сразу. Что-то явно безмолвно подытоживает.

– Думаю, что только в зрелом возрасте следующее поколение поймет, какие ценности – настоящие. Это память. Терпимость. И любовь. А вот ненависть невозможна никогда и ни в чем. Только в одном случае – если ты сталкиваешься с насилием и должен его прекратить. Других поводов для нее быть не может. Равно как и для ревности, которая суть одно из проявлений деспотизма. Деспот, террорист и ревнивец – в общем-то одно и то же.

Новое поколение не похоже на нас. Они боятся, когда ты приоткрываешь их защитную скорлупу и входишь в их душу. Но если уж пускают тебя внутрь, то успокаиваются и принимают как своего. Потом могут снова закрыться, будто створки раковины. Но лишь до тех пор, пока я снова не скажу себе: пусть пройдет время. Они повзрослеют, они поймут. А важно для нас всех по-прежнему одно и то же: Память. Терпимость. Любовь. Прочее – от лукавого.

Екатерина Добрынина, специально для «НК»

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 32 человека

Оставьте свои комментарии

  1. Замечательная, красивая, великая семья!
  2. Вы правы, вот это настоящие армяне, породистые, которыми мы все должны гордиться. Но сегодня бал правит рабизня типа Овик Абрамян, Сашик Саргсян, Галуст Саакян, Самвел Алексанян, Гагик Царукян... Трагедия нации.
  3. Да, благородные и красивые лица. Нынешние рабизы им не чета.
Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты