Лисицианы Великолепные

Сколько в этой истории правды, проверить сложно. Но цитируют ее постоянно. Нередко – с отчаянной обидой на давно почившего в бозе наркома. Как же так, а мы, а они, а нас, а при чем тут наследственность, несправедливо, дискриминация!

Видимо, своей «актуальности и научной новизны» тема не потеряла. Обидно кому-то или нет, но – именно так и получается, когда речь идет об интеллектуальных и творческих высотах. Есть вещи, которые и правда нельзя «насадить и привить» – только развить, постепенно и медленно, из одного поколения передавая в другое. Не все, к сожалению, умеют таким богатством правильно распорядиться и его приумножить. Но те, кому это удалось, с общим фоном не сольются никогда. И будут резко отличаться даже от самых талантливых ровесников и современников – именно этой своей «генной инженерией», незримой, но явственной фамильной печатью.

– Бремя славы, бремя известности, бремя наследника знаменитых родителей достаточно тяжело. Вам когда-нибудь хотелось стать таким же, как все? Скрыться от чужих глаз, затеряться в толпе, быть «Васей Пупкиным», на которого никто не укажет пальцем?

Мне интересно, что скажет мой собеседник. Я не знаю, будет это «да» или «нет». Известные и талантливые личности, люди-звезды расходятся по разные стороны некого барьера именно в тот момент, когда определяют для себя ответ на такой вопрос.

Собеседника зовут Рубен Павлович Лисициан, и отвечает он без раздумий:

– Никогда не хотелось. Так проще, но так неинтересно! Когда мне говорили (неважно, с упреком или без) «ты не такой, как все», я считал это самым большим комплиментом…

Странно, если бы он думал иначе. Человек из семьи Лисицианов по определению не может быть заурядным. И вряд ли захочет прятаться среди безликой толпы. В любой сфере, чем бы он ни занимался. История это достаточно наглядно показала уже множество раз.

Английская королева обладает врожденным умением носить шляпки. Это не она подчиняется высокому дипломатическому протоколу, а протокол – ей. Просто потому, что она знает, «как надо», и ее поступки всегда по-королевски уместны. В любых интерьерах и декорациях, хоть в зоопарке или среди рокеров с ирокезами на головах.

В сфере высокой музыки династия Лисицианов – тоже, можно сказать, «царственные особы». Их удивительные голоса были «уместны» в любом жанре, от оперных арий до популярных песен, ежедневно звучавших по радио. Их имена были в прямом смысле слова «на слуху»: спутать ни с кем невозможно. Эти записи по-прежнему любят слушатели. Даже притом что сейчас музыку в основном не слушают в зале, а «кликают» на нее в плейере, благо на выбор – сотни исполнителей. Но у Лисицианов конкурентов как не было, так и нет.

– Все равно каждое поколение – это другая эра, – замечает Рубен Лисициан, певец, профессор, лауреат престижных премий, сын прославленного солиста Большого театра Павла Лисициана. – Дело даже не в компьютеризации и прочих новшествах. Но иногда мне кажется, что между мной и моими студентами пропасть. Они не всегда могут меня понять, потому что я еще помню патефон… А они скоро забудут, как выглядит диск.

Тут он несколько преувеличивает. Вернее, говорит о другом. О форме, а не о содержании.

В эпоху ли патефона, во времена ли Интернета – слушатели всегда делили музыку на хорошую и нет, на любимую и ту, к которой ты безразличен. Все остальное неважно. Когда звучит чарующий баритон народного артиста СССР Павла Лисициана, когда берет даже самые первые ноты дуэт сестер Карины и Рузанны Лисициан, равнодушных не остается. На каких бы «носителях» эти записи ни были, в них заключена часть (выражаясь скучными словами справочников) «сокровищницы мирового культурного наследия».

О том, почему певческая техника и «голосовые аппараты» этих музыкантов уникальны, написано во множестве специальных статей. Для слушателя же важно то, что он может уловить «невооруженным ухом»: удивительная интеллигентность исполнения, красота и слаженность ансамбля исполнителей, тонкое и безошибочное чутье, не допускающее фальши даже не в нотах (профессионалы есть профессионалы), а именно в понимании сложных материй и неоднозначных чувств, выраженных в музыкальных произведениях. И это, видимо, тоже генетическое: в истории этой семьи были люди с самыми разными талантами и устремлениями, успеха они добивались каждый на своем поприще, от вокала до фигурного катания, от дипломатии до промышленного производства. Хотя баловнями судьбы не были: клан Лисицианов помнит трагедию турецкого геноцида, бурные годы революций, войну и репрессии – все, что только могло выпасть на долю ярких и талантливых людей во времена, когда куда безопаснее было «не высовываться».

Странная штука: сестры Лисициан могут исполнять старинную музыку эпохи барокко (помните знаменитый ансамбль «Мадригал», с которым они долгое время концертировали?), а могут – «Не забывай родной заставы», или народные армянские песни, или старинные русские романсы. Два чистых и сильных голоса с необыкновенно красивым тембром – сопрано Рузанны и меццо-сопрано Карины. Никаких излишеств, минимум эффектов. Тонко, интеллигентно и с абсолютной «художественной правдой». Хотя сложно представить кого-то из Лисицианов в роли рабочего на заставе или крестьянки у лучины.

Какие там крестьяне и рабочие. Целое созвездие выдающихся людей разных эпох. Христофор Лисициан (Лисицев, как он сам себя назвал) в конце XVIII века бежал из Турции через Черное море, впоследствии стал мэром города Моздока. Биография у него такая, что хватит сразу на несколько остросюжетных романов. Даниил Христофорович Лисициан был дворянином, действительным статским советником, генералом медицинской службы. Николай Павлович Лисициан – владелец прессового завода «Молот» и мэр

г. Грозного в 1916-1918 гг. Герасим Павлович Лисициан – фабрикант, председатель Владикавказского комитета по оказанию помощи беженцам-армянам из Турции. Его сын Павел – тот самый знаменитый солист Большого театра, обладатель, пожалуй, всех возможных в музыкальном мире лауреатских регалий. Степан Данилович Лисициан – доктор исторических наук, профессор, этнограф, основатель гимназии и школы танца в Тбилиси, автор знаменитого учебника армянского языка. Назели Степановна Лисициан – профессор, доктор экономических наук, Левон Степанович – народный комиссар Армении по сохранению культурных ценностей в первые годы советской власти, Тамара Николаевна – заслуженный деятель искусств России, кинорежиссер киностудии «Мосфильм», а кроме этого, разведчица и партизанка в годы Великой Отечественной, Мигран Вартанович – академик архитектуры, Мария Вартановна – заслуженный тренер СССР, главный тренер сборной Союза по художественной гимнастике, Трдат Саакович – посол Швейцарии в Республике Сан-Марино и представитель этого государства в ООН. И это лишь несколько имен из длинного перечня.

Трое из четверых детей Павла Герасимовича Лисициана и его жены Дагмары Александровны – Карина, Рузанна и Рубен – выбрали для себя певческую стезю. А старший сын Герасим – актерскую. Он закончил Щукинское училище, стал артистом театра и кино, концертным чтецом, режиссером, поэтом. Правда, не обошлось и без некоторых казусов. «У папы нашего была очень смешная манера, – вспоминает Рубен Павлович. – Он искренне хотел нам помочь определиться в жизни. И помогал. Моего брата он устроил в мастерские Большого театра («пусть поработает!») по плотницкой части и газовщиком. Затем Герасим поступил в «Мосгаз» и даже пару месяцев ходил с инспекцией по квартирам, пока не наткнулся на знакомых, которые вытаращили глаза от изумления. Но папа наивно полагал, что «практический опыт» для молодого человека крайне важен». Из тех же соображений Рубена и Рузанну лет в 13-14 отправили одних в санаторий в Ессентуки. Только не учли, что там «отдыхают» те, кто до того прохлаждался в местах не столь отдаленных. «Мы попали, – говорит Рубен Павлович, – в классную компанию и свои 24 дня успешно «отсидели». Со всеми перезнакомились. И лично я извлек очень неплохие уроки. Например, когда сказал какую-то фамильярность бывшему зэку лет этак двадцати пяти, а он веско и жестко сказал: «Не надо со мной так разговаривать». И я понял!»

Конечно, главным воспитательным средством была все-таки музыка. Рубен Лисициан учился по классу виолончели у самого Мстислава Ростроповича (который для него был «дядей Славой») и изнывал от желания наконец-то бросить этот инструмент и заняться вокалом. Что и сделал через несколько лет в Училище им. Ипполитова-Иванова. Натуру не переборешь, особенно такую свободолюбивую. Даже притом что родители изо всех сил пытались наводить строгость. Отец был человеком мягким и терпимым, а от мамы строптивому подростку иногда и ремнем доставалось за разные проделки.

А старший брат Герасим Лисициан успел после окончания «Щуки» поработать по распределению в Самарском драматическом театре, куда он поехал за знаменитым режиссером Петром Монастырским, работал также режиссером на Центральном телевидении, ездил с концертами от Московской государственной филармонии. Переехал в Америку и сейчас живет там. Прошел типичный для эмигранта путь с поисками работы, грошовыми заработками, неустроенностью, делал на библейские тексты спектакли на радио. Сейчас работает в небольшой фирме, скоро собирается на заслуженную пенсию. И пишет стихи, которые долго не публиковал, пока брат и сестры не издали их «волевым порядком» сами. «Поэзия – его сильная сторона. Но из нас он самый скромный, – резюмирует Рубен Павлович. – Мой брат – человек редкостной порядочности и чистоты, он абсолютно не ведает, что такое зависть или ревность».

Впрочем, эти качества и остальным членам семьи не свойственны. Скорее, возможно, кто-то завидует им. А сами они друг друга поддерживают и по мере сил оберегают. И прилагают все силы к тому, чтобы спокойно и комфортно чувствовала себя их 97-летняя мама. Все трое сейчас преподают вокал: Рубен Павлович – профессор пения и заведующий кафедрой академического пения в Московском музыкально-педагогическом институте им.

М. М. Ипполитова-Иванова, Рузанна Павловна – профессор пения в Российской академии музыки имени Гнесиных, Карина Павловна – профессор пения в РАТИ (ГИТИС). Студентам, конечно, повезло: все силы и энергию она отдает им. Но слушатели постоянно с ностальгией вспоминают концерты семейного квартета, в котором участвовал и Лисициан-старший, трио Рузанны, Карины и Рубена, многочисленные театральные постановки под их руководством… Рубен Павлович живет сейчас фактически на две страны: Россию и Германию. Сейчас он, кроме своих российских должностей и обязанностей, еще и президент Германо-российской культурно-образовательной академии Кельна.

Жизнь штука пестрая, она не дает застояться на месте. Рубен Лисициан вспоминает, как в Германии он начал с преподавания вокала в Народном университете – а в итоге вылилось все в создание целого творческого центра, где люди получают музыкальное образование и ставят спектакли, замахиваясь то «на Вильяма нашего Шекспира», Шиллера, Гете, Пушкина, то на Радзинского или Зощенко, то на «драму в движении» под названием «Апокалипсис», режиссером-постановщиком которой стала супруга Рубена Павловича Ирена. «Я не люблю, когда мне мешают. Мечтаю, чтобы мне дали возможность сосредоточиться, чтоб я мог написать что-то важное вместо этих дурацких методических планов и кафедральных отчетов…» – говорит он. И все-таки сосредотачивается и пишет – воспоминания о своей семье, чудесные эссе о музыкальных пьесах любимого им Мориса Равеля, которые разбирает вместе со своими студентами, искусствоведческие статьи, учебные пособия...

Есть и еще один замысел, который пока что существует лишь в виде абриса.

Цикл работ о том, какую роль сыграли армяне в истории не просто России – а изначально Руси. Для этого есть источники – дореволюционные издания, переводные и отечественные, есть желание пролить свет на страницы истории, о которых мало кто задумывался… Нет только времени. Но оно найдется обязательно.

– Армянская тема – отдельная во всей моей биографии и жизни, – говорит Рубен Лисициан. – Я крайне болезненно, как собственную рану, воспринимаю все, что связано с турецким геноцидом 1915 года. Но, по моему глубокому убеждению, нельзя лишь об этом все время писать и говорить. Моя цель другого масштаба – показать не только трагедии, но и величие армянской истории.

Рубен Павлович может долго и с массой подробностей рассказывать о византийских императорах, среди которых больше двух десятков были армянами по происхождению. И о том, как все причудливо сплелось: Анна Византийская, на которой женился русский князь Владимир Красно Солнышко, была не просто «греческой принцессой», а дочерью императора Василия II. Который даже по-гречески изъяснялся со стойким армянским акцентом. В итоге крестили Русь приехавшие вместе с Анной священники… какие? – правильно, армянские. И таких моментов в российской истории немало. Да не только в российской – взять тех же гуннов, по сути одной лишь силой слова армянского проповедника обращенных в христианство из темного язычества… Однако, прерывает Рубен Лисициан сам себя, все это еще надо как следует обдумать, досконально сопоставить с архивными источниками и лишь затем доверить бумаге. История спешки не терпит.

Да и великое со смешным в истории перемешано. Едва отвлекшись от древней Руси и еще более древней Армении, Рубен Павлович тут же «вставляет шпильку» современникам и разыгрывает мини-пантомиму, пародируя «эти армянские штучки – у нас, знаете ли, не бывает великих армян, одни величайшие!» Эмоционально повествует про армянскую диаспору в Кельне – как они почитают его двоюродного деда Степана Лисициана, знаменитого просветителя, но при этом умудрились потерять и залить чернилами бесценные документы, с которых нужно было всего лишь снять копии! Но, рассказывает Рубен Павлович, в ответ на возмущенную тираду он услышал от собственной тети, доктора наук: «Не персонифицируй. Люди разные, а страна – это страна. Отодвинь их. Остальное – вечно». И был поражен тем, как быстро от этих слов прошли, как не было их, злость и обида. Остальное действительно вечно.

А остальное – это что? Что в «сухом остатке» одно поколение в силах передать другому и всем последующим? Что в этой жизни важнее всего, вне зависимости от времен, которые все равно не выберешь?

Рубен Лисициан отвечает не сразу. Что-то явно безмолвно подытоживает.

– Думаю, что только в зрелом возрасте следующее поколение поймет, какие ценности – настоящие. Это память. Терпимость. И любовь. А вот ненависть невозможна никогда и ни в чем. Только в одном случае – если ты сталкиваешься с насилием и должен его прекратить. Других поводов для нее быть не может. Равно как и для ревности, которая суть одно из проявлений деспотизма. Деспот, террорист и ревнивец – в общем-то одно и то же.

Новое поколение не похоже на нас. Они боятся, когда ты приоткрываешь их защитную скорлупу и входишь в их душу. Но если уж пускают тебя внутрь, то успокаиваются и принимают как своего. Потом могут снова закрыться, будто створки раковины. Но лишь до тех пор, пока я снова не скажу себе: пусть пройдет время. Они повзрослеют, они поймут. А важно для нас всех по-прежнему одно и то же: Память. Терпимость. Любовь. Прочее – от лукавого.

Екатерина Добрынина, специально для «НК»