№ 9 (215) Май (16-31) 2013 года.

Это была любовь с первого взгляда...

Просмотров: 11703

В мемуарах выдающегося гроссмейстера, первого советского чемпиона мира по шахматам Михаила Моисеевича Ботвинника есть такие строки: «1 мая 1934 года отправился я на Васильевский остров к Я.Г. Рохлину (ленинградский шахматный мастер, товарищ М.М.Ботвинника. – Прим. авт.). К тому времени мой приятель женился на молодой солистке балета Валентине Лопухиной. Опаздывал: все уже собрались. Сели за стол. Глянул на свою соседку справа и обомлел… И появилась через год жена – жгучая брюнетка с черными-пречерными глазами, стройная и изящная. От нее исходило такое очарование! Лишь потом я понял, что Ганочка обладала способностью делать других людей добрее. И я этого не избежал... Провожал я Ганочку по ночному Ленинграду с приключениями: проливной дождь, мосты разведены. Домой шел очарованный этой удивительной и в чем-то загадочной девушкой».

Кто же была эта Ганочка, в которую с первого взгляда влюбился 23-летний Михаил Ботвинник, в то время уже двукратный чемпион СССР? Звали эту «удивительную и в чем-то загадочную девушку» красивым армянским именем Гаянэ. Гаянэ Ананова, взявшая после замужества фамилию супруга, была балериной, солисткой балета знаменитого Мариинского театра. О ней написано, конечно, не так много, как о ее легендарном муже, но ее биография также заслуживает близкого знакомства. О своей матери вспоминает сегодня в беседе с нашим корреспондентом дочь Гаянэ Давидовны и Михаила Моисеевича Ольга Михайловна Фиошкина (Ботвинник).

– Ольга Михайловна, расскажите, пожалуйста, о родителях Вашей мамы. Откуда они были родом, как оказались в Ленинграде?

– Отец мамы – мой дед Давид Георгиевич Ананов – родился в Нахичевани-на-Дону в бедной семье армянских беженцев. Я не знаю, когда и почему их предки покинули Армению. Семья была патриархальная. Маму Давида Екатерину, мою прабабушку, выдавали замуж так. В гости к отцу пришли несколько женихов, и дочери было велено подать чай. После ухода гостей отец объявил, что за одного из них выдает Екатерину замуж. Девушка даже постеснялась спросить, за кого, и увидела мужа первый раз уже под венцом. В школе Давид очень хорошо учился, зарабатывал репетиторством и кормил рано овдовевшую мать. Приехав поступать в институт в Санкт-Петербург, сдал экзамены сразу в 4 вуза и выбрал самый престижный – путей сообщения. Впоследствии стал профессором по начертательной геометрии, преподавал сразу в нескольких институтах. Кстати, в Политехническом институте его лекции слушали Мария Моисеевна, сестра моего отца и ее муж. Его учебники знают современные профессора. Умер он в 1947 г. в Ленинграде.

Жена Давида Георгиевича, моя бабушка Рипсимэ Мкртычевна (на русский манер Ольга Никитична – моя бабушка Оля), тоже была из семьи армянских беженцев. После резни на территории Турции в середине XIX века из семьи моего прапрадеда Эммануила Ходжаянца уцелели только две девочки – моя прабабушка Розалия Эммануиловна и ее сестра Эгинэ. Их вывезли на Дон, в Ейск. Полагаю, что в школе Роза училась уже в Ейске, так как я видела у мамы истрепанное Евангелие на русском языке с надписью: «Розе Ходжаевой – за отличную учебу и примерное поведение». Прабабушку Розу выдали замуж за купца Мкртыча (Никиту) Акимовича Магдесиева, который имел свой магазин в Ейске.

У них было 4 сына и дочь Рипсимэ – моя бабушка. Розалия Эммануиловна рано овдовела, однако продолжала сама вести дело, даже ездила в Париж за товаром и смогла дать высшее образование детям. Сыновья получили техническое образование, Рипсимэ закончила консерваторию.

Давид Георгиевич приехал в Ейск навестить родственников и познакомился с Рипсимэ. Там же 20 июня 1914 года родилась моя мама – Гаянэ Давидовна. Крестили ее, правда, уже в Спасо-Преображенском соборе Петрограда.

– Были ли у мамы братья и сестры и чем они занимались?

– У мамы был единственный младший брат – Георгий. Он окончил Политехнический институт в Ленинграде, а из аспирантуры ушел на фронт. После войны стал, как и его отец Давид Георгиевич, профессором по начертательной геометрии и всю оставшуюся жизнь преподавал в Политехническом. У него два сына – мои двоюродные братья. Старший – Андрей Ананов – стал известным ювелиром. Он генеральный директор и основатель ЗАО «А. Ананов», заслуженный деятель искусств России, лауреат многих престижных премий, награжден в 2000 году орденом имени Карла Фаберже 1-й степени и назван лучшим ювелиром прошлого столетия. Изделия его ювелирной фирмы находятся в коллекции английской королевы Елизаветы, королевы Испании Софии, королевского дома Швеции, принца Монако… Ювелирный салон «Ананов» в Санкт-Петербурге – один из самых известных в Европе. Брат Андрея – Никита – депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга.

– Что и говорить, родословная у Вашей мамы (и, естественно, у Вас) очень интересная. Но пора поговорить о самой Гаянэ Давидовна. Те, кто видел ее на сцене, говорят, что она была талантливой балериной…

– Мама окончила всемирно известное Ленинградское хореографическое училище (ныне Академия русского балета) по классу знаменитого педагога Агриппины Яковлевны Вагановой. В одно время с мамой в училище занималась легендарная советская балерина Галина Уланова, а также такие известные танцовщики, как Татьяна Вечеслова, Наталья Дудинская, Константин Сергеев и другие. После окончания училища мама была принята в труппу Мариинского театра, где танцевала 13 лет вплоть до нашего переезда в Москву в 1944 году, после чего она стала работать в Большом театре. Во время войны, когда наша семья, вместе с труппой Мариинского театра, была эвакуирована в город Молотов (Пермь), где, кстати, в 1942 году родилась я, мы жили в одном общежитии с Улановой. Как мне рассказывали родители, увидев меня в возрасте нескольких месяцев, Галина Сергеевна удивленно воскликнула: «Ой! Какая черненькая!»

Жизнь у мамы в Молотове была очень непростая. Она постоянно выезжала с концертной бригадой Мариинского театра в госпитали, где лежали раненые. А в 1944 году на побывку с фронта приехал мамин младший брат, мой дядя Юра, и по дороге заболел сыпным тифом. Его жена, жившая в Молотове вместе с нами, чудом нашла его в госпитале, а мама упала в ноги врачу: «Спасите моего брата!»

И спасли.

– В каких спектаклях танцевала мама, и часто ли бывал среди зрителей Ваш отец?

– Наиболее известные балеты, в которых участвовала мама – «Красный мак», «Спящая красавица», «Лебединое озеро», «Конек-Горбунок», «Дон Кихот». Очень интересный сольный номер у нее был в старой постановке оперы «Кармен». Там во 2-м действии была сцена в таверне, и мама танцевала на столе. Папа, конечно же, когда имел свободное время, ходил в театр. Он очень любил балет и не только балет. Сам прекрасно пел – до последних дней жизни.

– О красоте и очаровании Гаянэ Давидовны говорят многие из тех, кому довелось ее видеть и общаться с ней…

– В 1935 году во время Московского международного турнира Капабланка, большой ценитель женской красоты и сам пользовавшийся огромным успехом у «прекрасного пола» (его второй женой была Ольга Чагодаева из семьи русских эмигрантов), после того, как папа представил маму в качестве своей невесты, сказал ему по-французски: Еt bonne, et belle (и добра, и красива). А друг нашей семьи поэт Николай Николаевич Асеев подарил маме свой сборник стихов с посвящением:

«Прекраснейшая Гаянэ, Гаянэ Давидовна! Таких, как Вы, ни на Луне, ни на Земле не видано! Такая Вы одна и есть – красивая и скромная! И эти строки Вам не лесть, а правда безусловная!»

Вообще о маме все отзывались только хорошо. Ее нет на свете с 1987 года, но до сих пор, когда я встречаю знакомых, которых давно не видела, они начинают разговор с теплых слов о маме, именно о маме! Она была очень добрым человеком и всем старалась сделать добро.

– Какую роль играла мама в шахматной жизни Михаила Моисеевича?

– Мама была настоящей армянской женщиной – в девушках она почитала родителей, а в замужестве – супруга. Она очень любила папу и относилась к нему с трогательной заботой. Перед партией всегда готовила папе черносмородиновый морс. Для этого она летом обязательно заготавливала черносмородиновое варенье-пятиминутку. Жизнь в искусстве, работа в театре, обязательный регулярный «экзерсис» – упражнения у станка для оттачивания балетной техники и поддержания танцевальной формы – не мешали ей постоянно заботиться о муже. Еще до моего рождения она, опасаясь за его здоровье, составила не без юмора целый «План занятий самого умного мальчика в мире Миши Ботвинника». В нем было предусмотрено все – когда садиться за письменный и обеденный стол, когда гулять, ложиться спать и т.д. Постоянная моральная поддержка мамы, ее присутствие в турнирном зале очень помогали папе в трудные минуты, и он, выезжая на ответственные соревнования за рубеж, просил руководство разрешить жене сопровождать его. И хотя в 30-е и 40-е годы это обычно не практиковалось, папе, понимая обоснованность его просьбы, как правило, шли навстречу, чтобы обеспечить успешное выступление. Когда же мама не могла сопровождать папу, она давала ему советы и наставления: «В день партии не отвлекайся, ни на что не обращай внимания. Бери пример с Улановой – в день спектакля она с утра ни с кем не разговаривает. Помни, что у человека одна нервная система».

– А какой Гаянэ Давидовна была матерью и бабушкой?

– Такой же заботливой, как и женой. Она очень любила балет, но семья, конечно, была главным в ее жизни. Помню, как она мне в детстве читала вслух «Руслана и Людмилу», причем многие произведения, например «Песнь о вещем Олеге», знала наизусть – у нее была очень хорошая память.

А как она любила внучат – двух моих детей – Юру с Леной! Она их и вырастила. Водила на занятия по фигурному катанию, когда они были в детском саду. Брала к себе (моя семья жила отдельно от родителей), если они болели. Приходила кормить их обедом, когда они учились в школе, причем обед готовила дома, чтобы накормить еще и папу, а к нам привозила этот обед на двух видах транспорта – троллейбусе и трамвае. В школе, где учился Юра, она еще и вела занятия танцевального кружка. Словом, все успевала, на все у нее хватало и времени, и, главное, желания. Сил, конечно, иногда не хватало.

– Как Гаянэ Давидовна отнеслась к решению Михаила Моисеевича после проигрыша матча Тиграну Петросяну в 1963 году прекратить борьбу за первенство мира?

– Она одобрила его. Ему было в тот момент 52 года. Он еще был занят научной работой – увлекся идеей создания шахматной программы для компьютера. Уйдя из борьбы за личное первенство, он еще несколько лет играл (и хорошо играл!) в турнирах. Но дело даже не в этом. Она поддержала бы почти любое его решение. Она с ним никогда резко не спорила, и если хотела реализовать какую-нибудь свою мысль, то делала это очень тактично.

– Сколько лет мама проработала в Большом театре?

– Десять. А в 1954-м ушла на пенсию. Ведь пенсионный возраст наступает у артистов балета в 40 лет.

– Ваши родители успели сыграть золотую свадьбу?

– Да. В 1985 году. Спустя два года мамы не стало. Папа тяжело воспринял потерю, но он был человеком очень сильным и мужественным. Он продолжал продуктивно работать, пережил маму на 8 лет, успев поучаствовать в воспитании правнука Алеши и правнучки Маши. Мои родители были прекрасной парой и, будучи очень разными по характеру, дополняли друг друга и всегда были друг для друга поддержкой.

– А чем Вы сами занимаетесь, Ольга Михайловна?

– Я окончила факультет автоматики и вычислительной техники Московского энергетического института в 1965 году. До 1969 года работала в Институте физики Земли, с 1969 по 2004 год – в Институте проблем управления, кандидат технических наук. Сейчас – на пенсии.

– Спасибо Вам за интересный рассказ о родителях, которыми Вы по праву можете гордиться. Успехов Вам и всей Вашей семье!

Беседу вел Валерий Асриян

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 68 человек

Оставьте свои комментарии

Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты