А и Р сидели на трубе. Нефтегазовой
В свое время один из виднейших мировых экономистов – Карл Маркс – создал теорию, в соответствии с которой экономика должна определять политику. Наверное, это так, однако жизнь богаче чистой теории и в ней случаются моменты, когда сложно понять, какие факторы играют лидирующую роль – экономические или политические. Это в полной мере относится к тому, что происходит сейчас в российско-азербайджанских отношениях.
Как минимум, в течение полугода и наиболее отчетливо в последние два месяца мы остаемся свидетелями явного охлаждения отношений между Москвой и Баку. Спор вокруг Габалинской РЛС и уход из нее России, отказ Москвы продавать Баку боевые самолеты и недавнее прекращение по инициативе России действия договора о транзите азербайджанской нефти через территорию РФ говорят о том, что в отношениях двух стран что-то серьезно меняется.
Ряд политиков и экспертов обеих стран склонны видеть в основе всего этого лишь экономику. Действительно, одномоментное поднятие ежегодной платы за пользование радиолокационной станцией в Габале с 7 до 300 млн долл. в год является весомой экономической причиной для отказа от ее использования. То же самое можно сказать и о прекращении перекачки азербайджанской нефти по трубопроводу Баку – Новороссийск – фактически этот договор оказался для российской стороны полностью убыточным.
Напомним, что договор о транзите нефти был заключен в начале 1996 года и предусматривал транспортировку азербайджанской нефти через территорию России от российско-азербайджанской границы до нефтеналивного терминала в порту Новороссийска. В соответствии с его условиями Баку должен был предоставлять для него не менее 5 млн тонн нефти в год по фиксированному тарифу на перекачку 15,6 доллара США за тонну. В реальности же, по целому ряду причин, такой загрузки Азербайджан никогда не давал, ограничиваясь максимальным объемом 2 млн тонн в год при неизменной цене транспортировки. В результате трубопровод стоял полупустым и Россия несла от его эксплуатации ежегодные убытки в размере 50 млн долл.
Таким образом, внешнеэкономические причины для уже состоявшихся решений действительно есть, однако в действительности все выглядит гораздо сложнее, глубже и политическая составляющая играет в происходящем огромную роль.
Не секрет, что решение Баку о 43-кратном повышении арендной платы за РЛС можно назвать чисто экономическим с большой натяжкой. Делая это предложение, Азербайджан выдвигал условия, от которых Россия должна была заведомо отказаться, что было выгодно Баку из политических соображений. В свою очередь в течение многих лет Москва стойко покрывала убытки от функционирования трубопровода, возникшие из-за несоблюдения Баку условий договора, и не изъявляла желания прервать его, а сейчас вдруг решила это сделать. Что же изменилось?
Наверное, мы наблюдаем окончание некоего этапа в российско-азербайджанских отношениях. И дело здесь даже не столько в дипломатии или экономике, сколько в мировоззрении, в осознании друг друга и в завершении позиционирования стран в постсоветском пространстве. Нельзя исключать, что теперь в отношениях Москвы и Баку, как минимум, многое пойдет по-другому.
За последние несколько лет позиции и направления внешней ориентации двух стран кардинальным образом разошлись. Практически все это время Москва пыталась выступить по отношению к Баку в роли некоего центра притяжения постсоветского пространства и определенного гаранта переговорного процесс в Нагорном Карабахе, что включало российскую заинтересованность в партнерстве с Азербайджаном по транспортировке азербайджанской и (частично) азиатской нефти и газа через территорию России. Именно с этим фактом, кстати, связано само предложение, сделанное российскими властями Азербайджану, по перекачке нефти в Новороссийск – в то время Россия тешила себя надеждой, что сможет отговорить власти Азербайджана от строительства магистрали Баку – Тбилиси – Джейхан (БТД), и в качестве некоего обмена предложила ему перекачивать нефть через Новороссийск.
В то же самое время вектор развития Азербайджана и его интересы были совсем иными. В качестве стратегического и практически единственного интеграционного партнера Азербайджан выбрал родственную Турцию и в отдаленном плане Запад. Это определило направление азербайджанского углеводородного экспорта в обход России и поставило во главу угла интересы не столько совместной российско-азербайджанской деятельности, сколько обслуживание экономических и внешнеполитических запросов, возникающих из нового вектора развития.
Я далек от мысли в чем-то обвинять Баку. Объективные предпосылки для подобной переориентации у него были: в 1990-х, когда данный поворот только начинал оформляться, Россия была слаба настолько, что, наверное, потеряла саму себя, а Баку нужно было как-то выживать; в настоящее время Россия тоже являет далеко не во всем привлекательную картинку, чтобы служить безупречным интеграционным центром; этнически Турция является ближайшим собратом Азербайджана и т.д. Нельзя также сбрасывать со счетов огромную неудовлетворенность Баку ходом решения вопроса Нагорного Карабаха – совершенно очевидно, что Азербайджан отчаялся получить необходимый ему результат в рамках существующего переговорного процесса и ради этого решился на выход за его рамки.
Раньше такие попытки Баку были, наверное, не так явны и уж конечно не настолько демонстративны. Это давало Москве какую-то надежду на сохранение его в поле своего влияния и вынуждало поддерживать позитивный фон вокруг двусторонних отношений, пусть даже и поступаясь в значительной степени своими интересами и финансовой выгодой.
Но с ходом времени данные иллюзии становились все призрачнее, а «развод» двух стран – все явнее. Так, интересы Баку и Анкары настолько сплелись, что в какой-то момент Азербайджан уже не мог позволить русским ПВО наблюдать за своим ближайшим партнером со своей территории. Трубопровод Баку – Тбилиси – Джейхан функционирует уже несколько лет, помимо участия в нем, Азербайджан рассматривает магистраль «Набукко» и ведет активные переговоры по расширению Южнокавказского газопровода с перспективами выхода на Европу, входя при этом в прямую конкуренцию с российским «Южным потоком», а значит, привлекать его перекачкой углеводородов в Новороссийск бессмысленно и проект можно закрывать.
Вот так современная политика входит в противоречие с теорией Маркса и приводит к иным результатам, чем те, о которых писал «великий бородач». Но это уже произошло. Что же будет дальше?
Во-первых, следует сказать, что в непосредственной перспективе ни шаги Азербайджана, ни действия России не приведут к резким переменам или серьезным проблемам. Функцию Габалинской РЛС для России теперь выполняет значительно более современная станция в кубанском Армавире, истребители и штурмовики Баку с успехом купит в других странах, а ту нефть, которую Азербайджан раньше перегонял через Россию, Баку так и будет транспортировать до Новороссийска по другой цене или безболезненно перенесет ее на БТД, на трубу Баку – Супса или на железнодорожное «колено» до грузинских портов Поти и Батуми.
Главное другое. В стратегическом смысле теперь можно ожидать незавуалированного преследования странами своих целей с попытками открытого давления на партнера и прекращения двустороннего «политеса». Окончательно понятно, что планы российских лидеров включить Азербайджан в Таможенный и Евразийский союзы не имеют под собой никакой почвы, а значит, Москва не обязана за свой счет соблюдать однозначно позитивный настрой в двусторонних отношениях.
Скорее всего, изменится и российское балансирование на тонкой линии между Азербайджаном и Арменией. В результате отката Баку от Москвы образовался определенный вакуум пространства, и наиболее вероятно, что Москва заполнит его, еще больше сблизившись с Ереваном и активнее поддерживая Армению в дискурсе вокруг Нагорного Карабаха. Пока непонятно, как на эти события повлияет увеличение цены на российский газ в Армении, но, видимо, последствия этого, по крайней мере на потребительском рынке, будут смикшированы государством, а значит, рядовой потребитель не сильно его почувствует.
Оформившееся охлаждение не приведет к сколько-нибудь существенному разрыву между Россией и Азербайджаном. Взаимные интересы двух стран все еще сильны, а сами народы в огромной степени взаимопереплетены. В случае активного противостояния обе страны имеют свои уязвимые точки, а значит, при переходе политических рамок ситуация будет напоминать швыряние камнями в стеклянном доме.
Вот только рамки эти, рамки новые, ранее не существовавшие, оформляются именно сейчас. Посмотрим, какими они будут.
Андрей Епифанцев, политолог
Оставьте свои комментарии