Сочинская Олимпиада и безопасность на Кавказе

При этом речь идет о безопасности не только самого Сочи, но и всей России, Северного Кавказа, стран Южного Кавказа. Пушки должны молчать, «адские машинки» должны разминироваться, боевики и «солдаты удачи» должны исчезнуть.

Негативными симптомами стали террористические акты в Волгограде (21 октября, 29 и 30 декабря 2013 г.) и очередное достаточно масштабное обострение ситуации в зоне нагорно-карабахского конфликта после 19 января 2014 г.

В целом обстановка на Северном Кавказе на протяжении последних лет является достаточно стабильной и, по крайней мере, не ухудшается. По подсчетам сайта «Кавказский узел», в 2010-2013 гг. прослеживается тенденция по сокращению числа жертв войны с террористическим подпольем в северокавказских субъектах Федерации. Если федеральный центр даже не изменит свою политику в некоторых регионах (что не мешало бы сделать), но хотя бы не допустит грубых ошибок, ситуация будет улучшаться и в дальнейшем. В частности, такой ошибкой может стать отказ от диалога и ставка на грубую силу. Что мешало, к примеру, включить «черкесский компонент» в программу открытия Олимпиады?

С одной стороны, в Олимпийском парке Сочи построен «Дом адыга», открыты некие «этнографические черкесские деревни». С другой стороны, кроме декабрьских масштабных «профилактических» задержаний черкесских активистов в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Адыгее, последовал арест на семь суток руководителя «Адыгэ Хасэ» Краснодарского края А. Сохта и достаточно жесткий разгон антиолимпийской акции 7 февраля в Нальчике. Похоже, единой политики в «черкесском вопросе» так и не выработано, хотя сейчас, после отказа официального Тбилиси от покровительства радикальным кругам черкесского национального движения, для этого было бы самое удобное время.

В случае с волгоградскими терактами первый вопрос, встающий наверняка и перед соответствующими службами: почему именно Волгоград? Город, относительно далекий от конфликтных зон, с отнюдь не самыми крупными северокавказскими диаспорами (на 2010 г. в миллионном городе проживали 1454 аварца, 1089 чеченцев и 970 лезгин). Здесь могут быть два ответа, не исключающих друг друга. Во-первых, в городе, очевидно, существует «работоспособная» и хорошо законспирированная террористическая салафитская община, а местные правоохранительные органы явно бессильны и недееспособны, что может объясняться слабостью местной (и городской, и областной) исполнительной власти. Вспомним, что эти теракты не стали первыми в Волгограде: взрывы, хотя и гораздо менее кровавые, имели место здесь 31 мая 2000?г., 26 апреля 2011 г., 7 августа 2013?г., а 24 августа 2004?г. вследствие теракта потерпел крушение авиалайнер, следовавший рейсом Москва – Волгоград. Во-вторых, теракты могли иметь отвлекающее значение, поспособствовав сосредоточению силовиков в Волгограде и облегчив подготовку некоего масштабного злодеяния в каком-либо другом, более важном центре юга России. Кстати, не стоит забывать и о символическом значении террористических актов в Волгограде в год юбилея Сталинградской битвы. Но сейчас с уверенностью можно сказать только одно: в ближайшее время новых терактов в Волгограде не будет. А вот не случатся ли они где-то в другом городе – это зависит от профессионализма российских силовиков и спецслужб.

Выскажу и еще одно соображение. Вряд ли сейчас стоит ждать проникновения террористов в Россию через Абхазию, Грузию, Южную Осетию и Азербайджан. Все эти страны связаны с Россией транспортными коммуникациями, на которых, безусловно, установлен тщательный контроль. Горные перевалы до конца весны закрыты. Более того, появление каких-либо подозрительных «чужаков» в таких маленьких социумах, как Абхазия и Южная Осетия, сразу же вызовет подозрения и у местных силовиков, и у местного населения. В том случае, если какой-то авантюрист с бомбой захотел бы сейчас проникнуть на юг России, ему было бы проще использовать маршрут через Украину, где, на фоне майданов и паралича власти, уже на протяжении нескольких месяцев силовые структуры беспомощны и деморализованы. Думается, что въехать из соседнего украинского региона в российскую Ростовскую область не составило бы труда. Таким образом, как ни парадоксально, угроза безопасности Олимпиады в настоящее время в большей степени исходила не с юга, со стороны Южного Кавказа, а с запада.

Обострение ситуации в зоне армяно-азербайджанского противостояния, причем не только на линии соприкосновения сторон в Нагорном Карабахе, но и на границе двух стран, вряд ли могло бы привести к полномасштабной войне. Скорее оно носило «дежурный» характер и было призвано снивелировать некоторые безосновательные надежды на возобновление мирного процесса, появившиеся после встречи двух президентов 19 ноября 2013 г., когда якобы обсуждался некий «новый документ» по урегулированию нагорно-карабахского конфликта. Обстрелы позиций и приграничных сел, рейды диверсионных групп – все это должно было четко артикулировать, что любые надежды на мирное урегулирование на основании компромиссов по ситуации на сегодняшний день тщетны. Для начала же крупномасштабных военных действий сейчас нет никаких объективных оснований. Более того, осторожный и расчетливый И. Алиев никогда не стал бы уподобляться импульсивному и авантюристичному М. Саакашвили, приурочившему авантюру в Южной Осетии к пекинской Олимпиаде. Впрочем, осложнение ситуации на линии противостояния имело и одно позитивное последствие, вынудив проснуться находящуюся в анабиозе Минскую группу ОБСЕ. Ее сопредседатели 4-5 февраля посетили Баку и Ереван и сделали несколько успокаивающих заявлений. Конечно, возлагать на Минскую группу какие-либо надежды пока нет оснований. Негативным фактором является и некоторое изменение позиции части европейских чиновников и депутатов, вызванное, очевидно, отказом Еревана от подписания соглашения об ассоциированном членстве с ЕС и выбором в пользу стратегического союза с Россией. В результате позиция достаточно влиятельных кругов в Евросоюзе стала более проазербайджанской. Вместо того чтобы требовать компромиссов от всех сторон конфликта, уступок в нагорно-карабахском вопросе ждут только от Армении. Эту тенденцию продемонстрировал недавний срыв подписания заявления Комиссии парламентского сотрудничества Армении – ЕС. Переоценивать этот «проазербайджанский крен» не стоит, Баку при И. Алиеве вряд ли станет «отличником» в глазах Запада, но позиции Армении, таким образом, несколько ослабевают.

Судьба же стабильности на Кавказе и параметры будущего устройства региона в настоящее время решаются не в Москве или в Сочи, а в Киеве. Если ЕС сможет окончательно «оторвать» Украину от России, что, без сомнения, усилит клинч между Брюсселем и Москвой, следующим полем противостояния будет Южный Кавказ. Вызов Евромайдана встанет перед Ереваном и Баку. Брюсселю не нужны в регионе самостоятельные и тем более пророссийские лидеры, а считаться с интересами Москвы никто не будет. Поэтому сейчас на Кавказе время паузы и перемирия, но связано это затишье не с олимпийской традицией прекращения войн, а с затянувшимся противостоянием на Украине. Сама же сочинская Олимпиада не стала для Кавказа ни фактором стабилизации, ни фактором дестабилизации.

Александр Скаков, политолог