Баграмян сказал Сталину: «Наше дело – воевать, а ваше – оценивать»

– Моему деду пришлось очень нелегко в жизни, случались и взлеты, и падения, но он был человеком очень мужественным, стойким, и никакие повороты судьбы его не смущали. Иван Христофорович, кстати, как и Главный маршал бронетанковых войск Амазасп Бабаджанян и еще 11 царских и советских генералов, был уроженцем небольшого села Чардахлы Елизаветпольской (Елизаветполь – ныне город Гянджа в Азербайджане, называвшийся в советское время Кировабадом) губернии, одной из самых больших в Закавказье. Отец деда был железнодорожным рабочим, а мать – дочь сельского кузнеца – посвятила жизнь воспитанию детей. Иван Христофорович пошел по стопам отца – окончил железнодорожное, а потом и техническое училище. Но поработав немного на железной дороге, вскоре после начала Первой мировой войны ушел в 19 лет добровольцем на фронт. Был рядовым, потом командовал эскадроном. А в 1920 году вступил в ряды Красной Армии. В 1924 – 1925 годах учился на Кавалерийских курсах усовершенствования командного состава конницы РККА в Ленинграде вместе с будущими знаменитыми военачальниками – Жуковым, Рокоссовским, Еременко. Тогда и завязалась его дружба с Георгием Константиновичем Жуковым, протянувшаяся на всю жизнь и сыгравшая немалую роль в судьбе Баграмяна. Его военная карьера развивалась вполне успешно. В 1935 году он получает звание полковника, поступает в Академию Генерального штаба, окончив которую может рассчитывать на новое повышение. И тут внезапно разразилась гроза, круто изменившая жизнь деда.

В 1938 году в Баку арестовывают брата Ивана Христофоровича – Алексея Баграмяна, занимавшего ответственный пост – он был заместителем председателя исполкома Бакинского горсовета. И конечно, деда как брата «врага народа» сразу же увольняют из армии. Он оказывается без работы, без средств к существованию, да еще под угрозой ареста. И тогда, доведенный до отчаяния, дед решается на рискованный шаг. Вместе с таким же, как и он, уволенным из армии офицером, надев свою полковничью форму и взяв с собой любимую саблю (ведь когда-то дед командовал сабельным эскадроном), Иван Христофорович отправляется на Красную площадь и садится у Спасской башни, требуя приема у наркома обороны Ворошилова. «Мы не уйдем, пока нас не примут», – решительно заявляет он охране. И как ни странно, добивается приема у наркома. И Ворошилов, наведя, наверное, нужные справки, а возможно, и доложив о случившемся Сталину, разрешает вернуть Баграмяна в армию. Трудно сказать, как сложилась бы жизнь деда, прими Ворошилов иное решение. Но, видно, сама судьба хранила деда. А потом о нем вспомнил Жуков, командовавший в 1940 году уже в звании генерала армии Киевским военным округом, и Иван Христофорович едет на Украину. Войну он встретил в должности начальника оперативного отдела, заместителя начальника штаба Киевского округа, который был переименован с началом боевых действий в Юго-Западный фронт.

– Там его ждали тяжелые испытания…

– Да. На наши войска на Украине обрушился удар страшной силы. Войска были окружены, командующий фронтом генерал Кирпонос застрелился. Но деду удалось, находясь на самом опасном направлении, вместе с 20-тысячной группировкой все же выйти из окружения. За этот умелый выход он получает в августе звание генерал-майора. А в декабре после отлично проведенной операции по разгрому 2-й немецкой армии под Ельцом Иван Христофорович – уже генерал-лейтенант. Но на войне все гладко не бывает. 1942 год. Баграмян – начальник штаба войск Юго-Западного фронта. Он – один из разработчиков Харьковской наступательной операции, которая заканчивается катастрофой для советских войск. И хотя все решения в ходе столь неудачной операции принимали Тимошенко и Хрущев, Сталин главным виновником случившейся трагедии почему-то назвал Баграмяна. От очень больших неприятностей, от возможного суда Военного трибунала деда спас Жуков, который заявил, что свою долю ответственности за харьковскую катастрофу несут Ставка и Генеральный штаб, что опытных военачальников не хватает, и поручился за Баграмяна. Георгий Константинович высоко ценил полководческий талант деда и был уверен, что он нужен армии и еще себя проявит.

По предложению Жукова Баграмяна переводят на Западный фронт, и он в июле 1942 года сменяет Рокоссовского на посту командующего 16-й армией, которая успешно проводит Жиздринскую наступательную операцию и получает наименование 11-й гвардейской армии.

Летом 1943 года в Ставке обсуждается план Орловской операции, которая сыграет важную роль в ходе знаменитой Курской битвы. Баграмян предлагает в начале операции ударом смежных армий по сходящимся направлениям окружить и уничтожить Болховскую группировку противника. План этот кажется присутствующим слишком рискованным и трудноосуществимым, командующие фронтами возражают, но Сталину эта баграмяновская идея нравится, и он принимает ее. План удается полностью реализовать – немецкая оборона прорвана, враг понес большие потери, город Орел освобожден. Сталин выражает удовлетворение успехами войск Баграмяна последовательным присвоением ему в течение августа – ноября 1943 года званий генерал-полковника и генерала армии.

– Полководческий талант Ивана Христофоровича наиболее ярко раскрылся на завершающем этапе войны – в 1944 и 1945 годах, не так ли?

– Да. В качестве командующего 1-м Прибалтийским фронтом он вместе с другими фронтами принимает активное участие в знаменитой операции под кодовым названием «Багратион», приведшей к освобождению Белоруссии. А потом громит немецко-фашистские войска в Прибалтике. Для штурма Кенигсберга, который Гитлер называл «абсолютно неприступным бастионом немецкого духа», создается Земландская оперативная группа, которую возглавляет Баграмян. И всего через три дня после начала штурма, 9 апреля 1945 года, гарнизон «неприступной» крепости во главе с генералом Ляшем капитулирует. А спустя ровно месяц капитулирует и вся фашистская Германия. И конечно, мне приятно сознавать, что в эту великую победу внес свой вклад и мой дед.

– Как у Ивана Христофоровича складывались отношения со Сталиным?

– Сталин был, как известно, очень сложным, противоречивым человеком. И мало кто мог пользоваться его постоянным расположением. И все же к Баграмяну он относился в целом хорошо, хотя, как я уже рассказывал, были в ходе войны и острые моменты, которые могли привести к крайне неприятным для Ивана Христофоровича последствиям. О хорошем отношении Сталина к моему деду свидетельствует, например, такой характерный эпизод. Как-то в конце войны после успешно проведенной Баграмяном операции он был с докладом у Верховного. Сталин, выслушав доклад, кивнул головой в знак одобрения, задал несколько уточняющих вопросов, а потом вдруг спросил: «Товарищ Баграмян, может быть, у вас есть какие-то просьбы личного характера?» Иван Христофорович чуть помедлил и сказал: «Товарищ Сталин, еще до войны в Баку был арестован мой брат Алексей, я уверен в его невиновности, нельзя ли пересмотреть его дело?» Сталин поднял телефонную трубку и позвонил первому секретарю ЦК Компартии Азербайджана Мир Джафару Багирову. «Разберитесь там, как следует, с делом Алексея Баграмяна». Этого короткого указания – «Разберитесь» – оказалось достаточно для того, чтобы брат моего деда спустя несколько дней был уже на свободе.

Или другой эпизод. На знаменитом приеме в Кремле, состоявшемся после Парада Победы 24 июня 1945 года, во время которого, кстати, Баграмян возглавлял сводный полк 1-го Прибалтийского фронта, Сталин подошел к командующим фронтами и с улыбкой сказал: «У нас здесь, среди командующих, все маршалы, кроме Баграмяна и Еременко». На это Иван Христофорович ответил: «Наше дело – воевать, товарищ Сталин, а ваше – оценивать нас». Это был довольно рискованный ответ, Сталину он мог и не понравиться. Но Верховный ничем не выразил своего неудовольствия, и все обошлось. Надо сказать, что маршальское звание было присвоено деду уже после кончины Сталина, в 1955 году. Правда, некоторые биографы Баграмяна утверждают, что Сталин собирался сделать это незадолго до своей смерти, в конце 1952 года, но не успел.

После окончания войны Сталин назначил деда командующим вновь созданным Прибалтийским военным округом. И он находился в этой должности до 1954 года. Жил в Риге (и я вместе с ним), где размещался штаб округа, поддерживал тесные контакты с местными властями, населением, которое относилось к нему с большим уважением. Однажды во время сессии Верховного Совета Латвийской ССР произошел такой эпизод. Иван Христофорович как депутат тоже принимал участие в работе сессии. И вот все выступавшие перед ним стали говорить по-латышски. Видя это, Баграмян, когда пришла очередь выступать ему, заговорил вдруг по-армянски. Этот неожиданный остроумный «маневр» деда возымел действие. После этого все выступавшие перешли на русский язык.

В 1955 году Ивана Христофоровича назначают заместителем министра обороны СССР, и он возвращается в Москву. А в 1956 году новое назначение. Он – начальник Академии Генерального штаба. Но в 1958 году его возвращают на прежнее место, и в течение 10 лет Баграмян занимает пост заместителя министра обороны – начальника тыла Вооруженных сил СССР. Между прочим, в октябре 1962 года во время Карибского кризиса именно Иван Христофорович возглавлял разработку плана по доставке и размещению советской группы войск на Кубе и руководил операцией со стороны СССР. Чтобы навести потенциального противника на ложный след, на мысль о подготовке каких-то действий на севере СССР, операции было дано кодовое название «Анадырь». В последние годы жизни Баграмян работал в группе генеральных инспекторов Минобороны. Умер Иван Христофорович в 1982 году, когда ему было 85 лет.

– За два года до этого мне посчастливилось по долгу журналистской службы встречаться с Иваном Христофоровичем, когда он приезжал в апреле 1980 года в Баку на празднование 60-летия советизации Азербайджана, беседовать с ним. Выглядел он довольно бодро, несмотря на свои 83 года, и даже в аэропорту, когда его торжественно провожали, охотно станцевал под аплодисменты стоявших рядом Машерова, Алиева, Демирчяна, Рашидова, Шеварднадзе и других руководителей союзных республик, приехавших на юбилей, с девушками в национальных костюмах, преподнесшими ему пышные букеты цветов. Помню и свое удивление при виде танцующего в столь преклонном возрасте маршала, и беспокойство его адъютантов.

– Да, дед был веселым, жизнерадостным человеком, любил пошутить и посмеяться, обладал тонким чувством юмора. Но вместе с тем был по-военному очень строг и требователен во всем, что касалось его работы, дела, которому он посвятил всю свою жизнь.

– Кто-нибудь из Вашей семьи пошел по его стопам?

– Моя сестра Карина – полковник запаса, много лет преподавала в Военном университете. А сын Алексея Баграмяна, то есть племянник Ивана Христофоровича, Илья, которого, к сожалению, уже нет в живых, стал генерал-майором, многие годы возглавлял ДОСААФ Армении. Так что продолжатели военной профессии в нашей семье были, есть и, надеюсь, еще будут. Знаете, фамилия обязывает.

Беседу вел Валерий Асриян