У геноцидов нет национальности

И хотя у каждой нации свои истоки трагической истории, тем не менее, Вачаган Погосян считает, что эти трагедии вытекают одна из другой. Ведь всем известна фраза Гитлера при разработке плана холокоста: «Кто сейчас помнит о резне армян?». Да и антисемитские высказывания фашистского лидера Италии Бенито Муссолини по «окончательному решению» еврейского вопроса: «Я устрою им такую же резню, какую устроили турки в 1915 году» – как раз и служат неоспоримым подтверждением взаимосвязи этих трагических событий. Если бы мир не остался глух к первому преступлению, то, возможно, не случилось бы второго. Художник говорит, что не делит варварство по этнической принадлежности. «Потому что полные ужаса детские глаза не имеют национальности, а плач матери над трупом истерзанного ребенка на все языки тоже переводится одинаково, – говорит он. – Я написал много полотен, отображающих боль геноцида моего народа, но мы не являемся исключением. Мы не единственный народ, несущий в себе из поколения в поколение незаживающие раны. Чтобы впредь ни в одной стране не случилось подобного, очень важно для всех народов и национальностей не укутываться в кокон равнодушия. Люди мира должны знать и помнить о подобных преступлениях».

Впрочем, он прекрасно осознает, что даже сегодня идеи его картин могут быть непонятны людям с другим мировоззрением. «Хотя, если одному какая-то моя работа ничего не говорит, то другая обязательно заполнит эту брешь. На мой взгляд, весьма опасны те люди, которых эта тема вообще не волнует. Для меня они подобны странам, которые еще не признали геноцид моего народа», – считает он. Его выставки обычно объединены тематическими названиями – «Молящиеся краски», «Разделенная вечность», «Против тьмы», «Духовная война». В его тонкой творческой философии очень важно, чтобы «страдания умирающих и страх живущих не покрылись позором забвения». Иначе это уже будет надругательством над памятью невинных жертв – зарубленных турецким ятаганом или сожженных в печах фашистских лагерей. Посвященные геноциду и холокосту, они говорят о боли, стремлении к справедливости, мечте о настоящем мире.

Вачаган считает живопись главным делом своей жизни. Рассказывает, что краски у него говорят лучше, чем слова. А в картинах «клочочками раздумий и приливами вдохновений» он может легче выразить то, что говорит его сердце. При этом не отрицает, что мнения слышит разные: кто-то критикует, кто-то говорит в хвалебных тонах. «Но, по-моему, так и должно быть. Ведь каждый по-своему воспринимает окружающий мир. Да я и сам порой замечаю за собой, что вчера мне нравился один холст, а завтра самой любимой может стать картина, которая только должна родиться в ближайшие дни. Главное – не оставаться равнодушным к миру, к той боли памяти, которая живет в нашем народе. И моя кисть должна, нет – обязана воплотить в жизнь все оттенки этих страданий, чтобы достучаться до сердец и душ, которые еще слепы и глухи к чужому горю». Художник надеется, что благодаря его работам в мире станет меньше равнодушия к чудовищному позору всего человечества.

Сергей Тигранян