Российско-турецкий «энергетический разворот»: Европа и США делают ответный ход

Однако проект уперся в позицию Еврокомиссии и особенно Соединенных Штатов, приложивших все усилия для того, чтобы торпедировать строительство газопровода. Изначально Брюссель, поддерживающий геополитические амбиции Киева и заинтересованный в сохранении им доходов за транзит, относился к проекту весьма прохладно. Основными лоббистами «Южного потока» были маловлиятельные в политическом отношении балканские и некоторые южно- и центральноевропейские страны; к тому же европейцами в таких случаях неизменно выдвигается одно непременное условие. Речь шла о соблюдении Россией правил так называемого «Третьего энергетического пакета», согласно которым Газпром, в частности, был обязан допустить в построенную им же трубу сторонних производителей. Это однозначно не соответствовало интересам ни российской газовой монополии, ни страны в целом. Здесь следует сказать, что в соответствии с этим самым «пакетом» газопровод «Северный поток», вот уже несколько лет как построенный и имеющий проектную мощность в 55 млрд кубометров в год, эксплуатируется только вполовину мощности. Вторая половина зарезервирована для «независимых поставщиков», которых просто не существует. Ну и, спрашивается, кому нужно повторение этой истории?.. В более широком контексте подспудная враждебность Европы и особенно США в отношении России сегодня в буквальном смысле слова выплескивается на страницах газет, в речах политиков и предельно агрессивных резолюциях, обретая самые чудовищные и уродливые формы.

Что же касается Соединенных Штатов, то для них снижение зависимости Евросоюза от российских нефти и газа является вопросом стратегического характера. В случае с нефтью эта идея пользуется горячей поддержкой самих европейских лидеров, которые минувшим летом слезно попросили американских друзей отменить действующий вот уже 40 лет запрет на экспорт сырой нефти. С голубым топливом ситуация несколько иная, выбор поставщиков шире, и для того, чтобы американский сланцевый газ занял соответствующую нишу на европейском рынке, ее следует должным образом «застолбить». Не менее важным для американцев является максимальное ослабление российско-европейских торгово-экономических и политических связей, о чем свидетельствуют в том числе и события на Украине.

Так что вовсе неспроста одиозный сенатор Маккейн, наезжавший ранее в Софию, теперь похваляется своим вкладом в решение болгарского правительства де-факто отказаться от «Южного потока» (а заодно и от 750 млн долларов дохода, включая 140-150 млн долл. существующих доходов от транзита газа). При этом и Австрия, и Сербия, и Венгрия оказались к внешнему давлению более устойчивыми. Тем не менее, расчет американцев оказался точным, и их роль в торпедировании «Южного потока» действительно переоценить сложно. И вряд ли здесь следует ссылаться на принадлежность Маккейна к республиканской партии – принцип «двухпартийного консенсуса» никто не отменял.

Конечно, объявленное российским президентом решение об отказе от «Южного потока» оказалось неожиданным буквально для всех наблюдателей. Да и не только для них: согласно предварительным оценкам, убытки иностранных компаний от прекращения проекта могут составить до трех миллиардов евро, компенсировать которые, скорее всего, придется той же Еврокомиссии и антикризисным фондам Брюсселя. Но если рассматривать ситуацию, сложившуюся вокруг данного проекта, в ретроспективе (включая конкретные действия той же Болгарии), то можно прийти к выводу о безальтернативном характере решения, принятого Владимиром Путиным. Более того, скорее всего, «лавочку» следовало бы прикрыть еще раньше – слишком уж очевидной была деструктивная позиция как Еврокомиссии, так и болгарского руководства, на несамостоятельность которого прямо указал президент России.

Однако здесь существовала одна проблема, которую надо было постараться решить. Состояла она в том, что от самой идеи доставки голубого топлива в страны Южной и частично Центральной Европы в обход неспокойной Украины в России никто отказываться не стремится. Помимо ее целесообразности с экономической точки зрения (но только при соблюдении интересов России), в рамках «Южного потока» Газпром вложил значительные средства в модернизацию «южного газового коридора», проходящего через российскую территорию. При этом, заметим, работы в море никто предусмотрительно не начинал, а в ряде балканских стран, через которые должна была пройти труба (например, в Сербии), работы находились на стадии подготовки технико-экономического обоснования. Следовательно, надо было договориться об альтернативном маршруте, что и было сделано – ведь, глядя на географическую карту, понимаешь, что альтернативной показавшей (и не в первый раз) свою, если выражаться мягко, ненадежность Болгарии могла стать только Турция.

Россия и Турция уже имеют серьезный опыт сотрудничества в сфере энергетики. Речь идет о проекте «Голубой поток», покрывающем значительную часть внутренних потребностей в газе ближневосточной страны, не имеющей собственных его источников. Эту ситуацию турки пытаются исправить позиционированием своей страны в качестве энергетического хаба, призванного аккумулировать и перенаправлять потоки нефти и газа из России, Ирана, Ближнего Востока, Центральной Азии и Кавказа в европейские страны. И новые договоренности с Россией позволяют, конечно, эту роль усилить. Согласно озвученным в Анкаре планам, общая мощность новой газовой «нитки», которая будет проложена от компрессорной станции «Русская» в Краснодарском крае в основном параллельно действующей трубе до района Самсун или западнее, составит 63 миллиарда кубов. То есть еще примерно столько же, сколько получает Турция в рамках «Голубого потока». Из них 14 миллиардов кубометров пойдут на нужды самой Турции – сейчас эти объемы поставляются по Трансбалканскому газопроводу, проложенному еще в советское время через территории Украинской ССР, частично Молдавии, Румынии и Болгарии в Турцию. Остальные объемы будут предназначаться для транзита с последующей перепродажей всем желающим в Европе, и с этой целью на турецкой территории у границы с Грецией, видимо, будет построен еще один газораспределительный хаб (он же – пункт сдачи голубого топлива, некий «газовый магазин»). Таким образом, европейские (прежде всего балканские) соседи Турции будут иметь дело именно с ней, своим бывшим многовековым сюзереном, а не с «империалистической» Россией, высвободившей в свое время балканских славян из-под османского ига…

Таковой представляется, по крайней мере, приблизительная схема, однако немаловажный вопрос заключается в том, как она будет реализовываться. С одной стороны, радостные вопли ангажированных комментаторов на тему политического и экономического поражения России выглядят откровенно глупо – стоимость альтернативного морского участка точно будет не больше, а скорее всего меньше, чем ранее планировавшегося. С другой стороны – имеющийся опыт российско-турецкого взаимодействия по различным направлениям свидетельствует о том, что ближневосточная страна является крайне непростым партнером. И если бы не откровенно деструктивная позиция Болгарии и ряда европейских структур, окончательно теряющих, похоже, какую-либо субъектность (и, соответственно, возможность принимать решения в собственных же интересах), идея о расширении «Голубого потока» обсуждалась бы еще весьма долго и, скорее всего, безрезультатно.

Напомним, в ноябре 2005 года на церемонии ввода в эксплуатацию газопровода «Голубой поток» в Самсуне Владимир Путин заявил, что «этот проект открывает новые возможности для российского природного газа в третьих странах Южной Европы и в Израиле». Однако оперативно приступить к переговорам по «Голубому потоку-2» не удалось, прежде всего – по причине давления на Турцию со стороны США – и между прочим, кто сказал, что этот фактор не будет действовать сейчас? Вспомним хотя бы о недавнем визите в Стамбул вице-президента Байдена, в который раз рассуждавшего о российском энергетическом империализме и призывавшего Эрдогана присоединиться к западным санкциям против России. Что же заставило стороны, что называется, «вдохнуть старое вино в новые мехи», возобновив интенсивные консультации о расширении сотрудничества в энергетической сфере? Причин, думается, много: и невозможность реализации проекта «Набукко» в силу его экономической неэффективности и нерешенности правового статуса Каспия, и неясные перспективы проходящего через Украину Трансбалканского газопровода, и упомянутая выше невменяемость европейских структур – притом что, рассуждая теоретически, ближе Европы у России партнеров нет. Как не было до последнего времени и планов смещения вектора энергетического сотрудничества в сторону не только Турции, но и, например, Китая. Не следует также забывать нескрываемую обиду турецкого лидера на его западных партнеров, периодически прорывающуюся даже в публичных заявлениях.

2014 год с его десятками тысяч жертв украинского кризиса, незаконными санкциями против России, бешеной русофобией и попытками едва ли не тотальной изоляции нашей страны (попытками, заведомо провальными, но от того не менее серьезными) вынуждает к пересмотру былых приоритетов. В отличие от стран США и Евросоюза, страны Ближнего Востока, Азиатско-Тихоокеанского региона, Южной Азии и Латинской Америки не обставляют расширение торгово-экономического сотрудничества абсурдными политическими предусловиями, не раздувают антироссийскую пропаганду, которая остается сомнительной прерогативой глобальных (иными словами, тех же западных) медиа. В интервью турецкому информагентству «Анадолу» Владимир Путин оценил политику Турции в отношении России как «продуманную и дальновидную». Анкара не только не присоединилась к санкциям, но, напротив, готова укреплять сотрудничество с Россией. «Высоко ценим самостоятельность решений Турции, в том числе по вопросам экономического сотрудничества с Россией. Турецкие партнеры не стали жертвовать своими интересами ради чьих-то чужих политических амбиций. Считаю, что это по-настоящему продуманный и дальновидный расчет», – подчеркнул российский президент. Заметим, при этом по актуальным вопросам региональной безопасности (в частности в связи с Украиной и особенно Сирией) между сторонами сохраняются глубокие разногласия, что в полной мере подтвердила и конференция по итогам визита российского президента в Анкаре.

Это, кстати, следует иметь в виду и всем тем, кто рассуждает о том, что российско-турецкое сближение в «газовом вопросе» едва ли не автоматически приведет к пересмотру политики Москвы относительно Нагорного Карабаха в пользу официального Баку. В своих двусторонних отношениях Россия и Турция стремятся руководствоваться принципом «мухи отдельно, котлеты отдельно», стремясь не фиксировать внимание на разногласиях и концентрируясь на вопросах, согласие по которым достижимо и взаимовыгодно. Известная ориентация турецкой внешней политики на продвижение экономических интересов страны, равно как и заинтересованность России в смягчении последствий западных санкций способствуют сближению Москвы и Анкары. Не замечать это – несерьезно, однако в дальнейшем вряд ли все пойдет гладко, и можно ожидать, что второй «Голубой поток» столкнется на своем пути отнюдь не только с характерной для Черного моря агрессивной сероводородной средой. Визит Джо Байдена, прилетевшего в Стамбул аккурат из Киева и встреченного протестующими турецкими гражданами, посоветовавшими гостю не лезть во внутренние дела независимого государства, – ровно из этой серии. Можно предположить, что в ближайшее время закулисное давление на Турцию многократно усилится. Как известно, для таких случаев англосаксонская дипломатия в состоянии искусно использовать и кнут, и пряник. В качестве «кнута» может быть использована сложная внутренняя ситуация в Турции, которая стала еще сложнее по итогам так называемой «арабской весны» и деятельности «Исламского государства» в Сирии и Ираке.

Что же касается «пряника», то прозападным силам в Турции может быть предложена сомнительная идея расширения экспансии в сторону Кавказа, включая российскую его часть. Примерно по этой же схеме в публикациях некоторых, к примеру, британских авторов 2012-2013 годов Анкара настойчиво «приглашалась» в северную Сирию, являющуюся, дескать, традиционным объектом «опеки» турок еще со времен Османского халифата. Экспансионистские устремления отдельных кругов в Турции, конечно, могут попытаться развернуть в сторону России – взаимен на усиление военно-политической кооперации в рамках НАТО и актуализацию темы членства Турции в Европейском союзе. Вполне предсказуемо об этом заговорили европейские политики, едва не лавиной хлынувшие в Турцию вслед за Владимиром Путиным и метко названные «дипломатическим спецназом». Речь идет, в частности, о декабрьском визите в Анкару и Газиантеп «тройки» еврокомиссаров во главе с министром иностранных дел Евросоюза Федерикой Могерини. Они обсудили роль Турции как гаранта «энергобезопасности Европы» (так называемый «южный газовый коридор» – европейская концепция доставки газа с берегов Каспия в обход России) и возможное присоединение ближневосточной страны к антироссийским санкциям. Взамен всего этого предлагается ускорение переговоров о вступлении Турции в Европейский союз, которые официально ведутся вот уже почти 10 лет. В Брюсселе готовы ускорить решение вопроса о принятии Турции в свои ряды, заявил 8 декабря Йоханнес Хан, отметив необходимость проведения ряда реформ.

Важным сюжетом визита европейских функционеров в Турцию стали переговоры с премьер-министром Ахметом Давутоглу. Насколько можно понять, помимо практических вопросов возобновления переговоров о членстве Турции в ЕС, в ходе этой встречи обсуждались также некие «совместные стратегии» в сопредельных странах, в основном на Ближнем Востоке и на Украине.?По мнению турецкого премьера, визит был важен еще и потому, что он позволил провести интенсивные консультации с новой командой «европейского блока», сформированного недавно правительством Турции, и достигнуть договоренностей о постоянном характере консультаций.?

Помимо еврочиновников, в Турции побывали лидеры ряда европейских государств, в частности премьер-министры Великобритании Дэвид Кэмерон и Италии Маттео Ренци. Примечательно, что важной темой переговоров британца стала так называемая «совместная борьба» с «Исламским государством» в Сирии и Ираке. В переводе с дипломатического языка на нормальный это, по-видимому, может означать: нестабильность на сопредельных с Турцией территориях может использоваться как рычаг давления на власти страны, в том числе и по вопросу сотрудничества с Россией. Вполне характерны и заявления Ахмета Давутоглу в ходе переговоров с итальянским коллегой о том, что Турция стремится стать членом Европейского союза и данная цель, несмотря на глобальные изменения в мире и нынешнюю обстановку, является стратегической. Господин Давутоглу рассказал о том, что Турция является неотъемлемой частью Европы, поэтому вступление в европейскую семью было бы логичным и выгодным для всех сторон.

По мнению многих экспертов, шансы Турции стать полноправным членом ЕС в течение нескольких лет могут значительно возрасти.

Пока турецкие переговорщики заявляют, что не будут делать выбор между Россией и ЕС, однако не исключено, что делать выбор все-таки придется. И, честно говоря, предположить, каким будет в конечном итоге этот выбор, сказать достаточно сложно. В случае, если аргументы партнеров по НАТО окажутся более убедительными, на Турцию, как минимум, распространятся правила «Третьего энергетического пакета» и целесообразность «Голубого потока-2» окажется спорной.

Развал гипотетического российско-турецкого «газового альянса», контуры которого вроде бы намечены в Анкаре, чреват отнюдь не только значительными проблемами, которые может создать России входящий в НАТО транзитер, имеющий собственные амбиции и непростую историю взаимоотношений с Россией. И для того, чтобы убедиться в их наличии, вовсе не обязательно идти вглубь веков, когда западные союзники «блистательной Порты» всячески способствовали ее экспансии в северном и восточном направлениях. Достаточно, к примеру, почитать турецкую прессу и высказывания многих влиятельных экспертов, настроенных по отношению к России и ее политике, мягко говоря, весьма критично.

Напомним, в 1990-е годы, в частности в период чеченских войн, когда отношения России и Турции были далеки от идеала, вопрос о возможном приеме Анкары в ЕС также постоянно муссировался. Тогда серьезные силы на Западе, действующие как непосредственно, так и чужими руками, сделали ставку на поддержку терроризма и на территориальный распад России, который в конце 1990-х годов стал, как представлялось тогда многим, практически неизбежным. И в последующий период этот стратегический ориентир никуда не девался. О деструктивной роли внешних сил в событиях на Кавказе вновь напомнил в своем декабрьском послании Федеральному Собранию президент России, и можно предположить, что попытки раскачать ситуацию в этом регионе будут предприниматься и впредь, о чем со всей наглядностью свидетельствуют драматические события в Грозном 4 декабря 2014 года.

Постепенное возрождение России в качестве самостоятельного субъекта внешнеполитической деятельности привело не только к относительной стабилизации ситуации на Кавказе, но и к значительному росту объемов российско-турецкого торгово-экономического сотрудничества. И если не сегодня, то в ближайшем будущем Турции могут предложить, условно говоря, пойти по пути Германии, значительные показатели торговли которой с Россией не мешают местным политикам (начиная с Ангелы Меркель), общественным организациям и СМИ идти в авангарде антироссийской истерии. При этом существуют значительные аргументы в пользу предположения о том, что «экспансия на Восток» с опорой на США отвечает коренным германским интересам, на фоне которых нынешняя значительная торговля этой страны с Россией ставится в один логический ряд с ростом советско-германского товарооборота в 1920-х и на рубеже 1930-х – 1940-х годов…

Здесь, конечно, очень многое зависит от мудрости и ответственного поведения турецкого руководства, а также от того, в каком коридоре возможностей ему придется действовать в предстоящие годы. Возможное превращение турецкой территории в плацдарм для консолидации национал-сепаратистских и исламистских сил в России по «сирийскому образцу» исключать ни в коем случае нельзя, так как Запад, как говорилось выше, обладает эффективными рычагами давления на турецкие власти. При этом очевидно одно – говорить с Россией языком силы, шантажа и угроз не получится ни у кого, и в первую очередь это относится к членам НАТО, склонным к подобной линии поведения. И если Турция намерена всерьез развивать экономический диалог с Россией (а некоторые эксперты «замахиваются» чуть ли не на зону свободной торговли между двумя странами), то очевидное его несоответствие «североатлантическому» статусу страны в конечном итоге нельзя будет игнорировать. Рецидивы же экспансионистской политики начала 90-х, рискованные попытки претендовать, с опорой на западных союзников, на роль «старшего брата» для тюркских и мусульманских народов на просторах Евразии чреваты, как минимум, тяжелыми последствиями для самой этой страны. В этой связи формируемая в сознании некоторых впечатлительных аналитиков геополитическая связка Россия – Турция – Азербайджан, способная, дескать, угрожать Армении и Нагорному Карабаху, выглядит, мягко говоря, не очень убедительной. Интересы трех стран совпадают далеко не всегда – даже в энергетических вопросах, не говоря уже о большой политике, и попытки выставить армянские государства потенциальной мишенью этого мифического «альянса» в реальности толкают Армению на Запад, причем в первую очередь именно в сторону соседней Турции, а вовсе не далеких США или Евросоюза.

«Неожиданные ходы России в Турции – прежде всего попытка диверсифицировать экономические и торговые отношения в связи дискриминацией РФ на европейском направлении. Вряд ли это сможет быть конвертировано в какие-то крупные политические проекты с Турцией. Удачный визит Путина в Анкару – в какой-то степени? результат укрепления российско-армянского стратегического сотрудничества. Хотя бы потому, что Турция теперь фактически имеет «нулевые проблемы» с Арменией в военном отношении, о чем всегда мечтала в условиях собственного «поджаривания» на юго-востоке и востоке», – считает руководитель Центра оборонных исследований Российского института стратегических исследований Григорий Тищенко. В самом деле, многоуровневое российско-армянское сотрудничество также является важным фактором более сдержанной позиции Анкары применительно к карабахскому конфликту и периодическим попыткам его «разогрева». Интересно предположение Григория Тищенко о том, что внешняя политика Турции в Черноморском и смежных регионах с учетом позиции России может базироваться на трех «китах». Это может быть игнорирование, устранение от проблемы Нагорного Карабаха, согласие на роль «модератора» в вопросах адаптации крымско-татарского населения, «мягкого» признания мировым сообществом факта воссоединения Крыма с РФ при непротивлении Москвы «мирному возвращению Турции на Балканы». Конечно, подобный сценарий кажется весьма оптимистичным. Но конечно, если проект «Голубой поток-2», вопреки неоднозначным политическим обстоятельствам, все-таки будет реализован, то он станет крупным международным событием – как для развития регионального сотрудничества, так и в плане взаимодействия между Россией и Турцией, для которых он станет первым совместным проектом, ориентированным на внешние (европейские, включая Балканы) рынки.

Андрей Арешев