№11 (298) ноябрь 2017 г.

Противостояние: генерал Багратуни и левый эсер Прошьян

Просмотров: 9531

К 100-летию Октябрьской революции 1917 года в России

В два часа ночи 25 октября (7 ноября по новому стилю) 1917 года мятежники-большевики обстреляли Зимний дворец в Петрограде и с минимальными потерями заняли резиденцию Временного правительства и арестовали его членов. Власть буквально упала в руки большевиков. Недаром их лидер В.И. Ленин впоследствии писал о тех событиях: «Вышло чудо».

Вечером того дня открывшийся II Всероссийский съезд Советов оформил передачу власти большевикам. Ленин зачитал два первых декрета нового правительства: Декрет о мире и Декрет о земле. В эпицентре октябрьских событий оказались генерал-майор Генерального штаба князь Яков Герасимович Багратуни и один из лидеров левых эсеров Прош Перчевич Прошьян, стоящие по разные стороны баррикад.

ГЕНЕРАЛ ЯКОВ БАГРАТУНИ, зять Александра Керенского

Князь Яков Герасимович (Акоп Караистович) Багратуни родился 25 августа 1879 г. в городе Ахалцих Тифлисской губернии Российской империи, в семье дворянина армяно-григорианского вероисповедания.

По окончании в 1907 г. Николаевской академии Генерального штаба командовал ротой лейб-гвардии Кексгольмского полка. С ноября 1908?г. – капитан, помощник старшего адъютанта штаба Туркестанского военного округа, затем руководил разведывательным отделом штаба округа. За раскрытие заговора пантюркистских эмиссаров в Ташкенте и других городах Туркестана был отмечен орденом Св. Анны III степени.

За годы Первой мировой войны занимает должности начальника штабов 10-го Туркестанского армейского корпуса, 76-й пехотной дивизии, 2-й Туркестанской стрелковой бригады, а после, теперь уже полковником, командует 8-м Туркестанским строевым полком. За успехи в боях с германцами на его мундире засверкали новые ордена – Св. Георгия IV ст., Св. Владимира III ст. с мечами и Св. Анны II ст. с мечами.

После Февральской революции 1917 г. принадлежал к числу сторонников демократических преобразований в армии. С июня служил в кабинете военного министра А.Ф. Керенского (с 7 июля Керенский сменил Г.Е. Львова на посту председателя Временного правительства). С 12 июля – начальник штаба Петроградского военного округа (с 30 августа – генерал-майор).

Являлся одним из организаторов создания армянских воинских частей в составе русской армии. В августе 1917-го, одновременно с продолжением службы в должности начальника штаба военного округа, был избран Армянским военным комиссаром и председателем Армянского военного совета. Активно занимался формированием Армянского армейского корпуса.

Накануне прихода к власти большевиков генерал Багратуни, предпринимая меры по концентрации войск, верных Временному правительству, приказал штабу Северного фронта направить в Петроград специальный военный отряд (приказ командованием фронта выполнен не был). В результате Багратуни удалось собрать лишь незначительные военные силы.

25 октября (7 ноября) 1917 г. министр Временного правительства Н.М. Кишкин, получивший полномочия для наведения порядка в городе, снял с должности проявлявшего нерешительность командующего войсками Петроградского военного округа полковника Г.П. Полковникова и назначил на его место более энергичного генерал-майора Генерального штаба Якова Герасимовича Багратуни. Однако и он не смог переломить негативное развитие событии.

Генерал Багратуни и члены кабинета узнали о захвате Генерального штаба, находясь на втором этаже Зимнего дворца – в кабинете помощников Керенского. Багратуни немедля подал в отставку, покинул дворец, но вскоре был задержан революционным патрулем, высажен из коляски извозчика и арестован. Находился в заключении в Петропавловской крепости.

Багратуни был освобожден 15 декабря 1917 г. и на следующий день вновь вступил в должность Армянского военного комиссара. В конце 1917 – начале 1918 г. продолжал работу по формированию армейского корпуса и отправке военнослужащих-армян на Кавказ.

7 марта 1918 г. по настоянию вождя революции В.И. Ленина Яков Багратуни прибыл в Баку, но уже 15 марта ночью подвергся нападению на улице трех турецких агентов, в результате чего потерял ногу. Но и в этом состоянии он обеспечивал оборону Баку от отрядов мусаватистов (членов азербайджанской националистической партии «Мусават»), призванных расчистить путь регулярным частям турок. В условиях наступления турецких войск Багратуни был вынужден 16 сентября вместе с армянскими вооруженными формированиями и беженцами покинуть Баку и переехать в Северную Персию – Энзели.

Входил в состав делегации Армении на Парижской мирной конференции (прибыл в Париж 24.VII.1919 г.), которая признала де-факто Республику Армения, не оказав ей, однако, никакой реальной помощи.

Руководитель объединенной военной миссии Армении и национальной делегации для переговоров о сотрудничестве в оборонной сфере в Нью-Йорке (XI.1919 – XI.1920). Генерал армии Армении Багратуни встречался со многими американскими политическими и общественными деятелями, выступал на митингах, настаивал на оказании помощи Армении и официальном признании армянского государства. Несмотря на то, что он был принят военным министром и государственным секретарем США, американские власти отказались оказать военную помощь стране, не получившей официального признания.

После завершения работы миссии вернулся во Францию, в ноябре 1920?г. был назначен послом Республики Армения в Англии, где и остался жить в эмиграции. 23 декабря 1943 г. Якова Герасимовича Багратуни не стало.

На его могильной плите на Бромтонском кладбище в Лондоне проступает: «Джеймс Багратуни, генерал-майор Русской императорской армии». Ниже выбито: «Д-р Леон Багратуни». Это сын генерала и сестры А.Ф. Керенского Анны Федоровны (1877 – 1946) – Леон (Лев) Яковлевич Багратуни (1920 – 1964), доктор философии и медицины, лектор биохимии в Оксфорде.

Основатель партии левых эсеров ПРОШ ПРОШЬЯН, сын писателя Перча Прошьяна

Единственный сын армянского писателя-просветителя Ованеса Степановича Тер-Аракеляна (Перча Прошьяна; 1837 – 1907) – Прош Перчевич Прошьян – родился 22 апреля 1883 г. в селении Аштарак (близ Эривани) Эриванской губернии Российской империи. Он получил отчество и фамилию по литературному псевдониму отца.

Будучи студентом юридического факультета Новороссийского университета (Одесса), в 1903 г. вступил в Партию социал-революционеров (эсеров). В 1905 г. за участие в попытке освобождения политических заключенных был приговорен к шести годам каторги, которую отбывал в Восточной Сибири. Выйдя на поселение, бежал, был пойман и вновь в 1913 г. сослан в Сибирь, откуда бежал за границу. Во время Первой мировой войны вел интернационалистическую пропаганду. Вернулся в Россию после Февральской революции 1917 г. Примкнул к левому крылу партии эсеров. Выступал за союз с большевиками, участвовал в Октябрьском вооруженном восстании в Петрограде. На II Всероссийском съезде Советов (к моменту открытия съезда успели приехать 649 делегатов: в т. ч. 390 большевиков, 160 социал-революционеров – больше половины из них левых эсеров, 72 – меньшевика) был избран членом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК): член его президиума, ответственный организатор отдела по национальному вопросу.

22 декабря 1917 г. ВЦИК утвердил его на должность народного комиссара почт и телеграфов. 20 февраля 1918 г. он избран во Временный Исполнительный Комитет СНК – Совета Народных Комиссаров (куда, помимо Прошьяна, вошли В.И. Ленин, И.В. Сталин, Л.Д. Троцкий, В.А. Карелин), которому в обстановке начавшегося наступления австро-германских войск поручалось вести всю текущую работу между заседаниями СНК на началах ответственности перед ним. 4 марта 1918 г. декретом СНК он был назначен политкомиссаром Высшего Военного Совета РСФСР. Уйдя из правительства в соответствии с решением ЦК партии левых эсеров после ратификации Брестского мира, Прошьян по заданию партии вернулся из Москвы в Петроград.

Прибыв в Москву для участия в очередном партийном съезде и V Всероссийском съезде Советов, Прошьян принимал непосредственное участие в подготовке восстания левых эсеров (в советской историографии – левоэсеровского мятежа) 6–7 июля 1918 г. По свидетельству левого эсера, сотрудника Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК) Я.Г. Блюмкина, прямо перед покушением на немецкого посла графа Вильгельма фон Мирбаха он вместе с боевиком Н.А. Андреевым получил бомбы в 1-м Доме Советов (гостиница «Националь») именно у Прошьяна. Вечером 6 июля под руководством Прошьяна бойцы отряда Д.И. Попова заняли Центральный телеграф. 7 июля Прошьян командовал арьергардом, прикрывавшим отступление левых эсеров. После разгрома он скрылся в Пензенскую губернию, а оттуда перебрался в Воронеж, где осенью действовал в глубоком подполье, руководя оттуда повстанческой работой левых эсеров в оккупированной Украине. 27 ноября Верховный Революционный Трибунал при ВЦИК заочно приговорил Прошьяна к трем годам заключения по делу об организации левоэсеровского «мятежа». Заболев тифом, он под чужим именем находился в московской клинике Шимана на Яузском бульваре, где и скончался 16 декабря. Похороны Проша Перчевича Прошьяна 22 декабря 1918?г. на Ваганьковском кладбище вылились в траурную демонстрацию.

Отрывок из воспоминаний одного из лидеров левых эсеров Марии Александровны Спиридоновой (1884 – 1941; была расстреляна сотрудниками НКВД под Орлом):

«Для партии левых эсеров, которой он вместе с Камковым был главным основателем, Прошьян значил страшно много. Он был ее внутренним строителем, той основной пружинкой, стержнем, который необходим в каждой группе и партии… Прошьян не был моралистом. Он был свободен и широк, любил парадокс и насмешку, хотя умел в то же время подчинять себя и принципу, а этичность его была хороша тем, что ее не сопровождали ни презрение к людям, ни учительский ригоризм…

В Прошьяне была какая-то неистовая жажда жизни… Он говорил, что, если бы у него отнялись руки, ноги, он бы оглох и онемел, был бы прикован к креслу и кровати, – все же он хотел бы жить, жить, чтобы все знать, все видеть и смотреть, что будет дальше. Судьба оказалась к нему жестока и дала ему все видеть и знать только в продолжении коротких 35 лет».

Оценку деятельности Прошьяна дал Владимир Ильич Ленин в заметке «Памяти тов. Прошьяна» (газета «Правда» № 277, 20.XII.1918 г.):

«Мне пришлось познакомиться с тов. Прошьяном и оценить его во время совместной работы в Совнаркоме в конце прошлого и в начале текущего года, когда левые эсеры шли в союзе с нами. Прошьян выделялся сразу глубокой преданностью революции и социализму.

Полное расхождение принес Брестский мир, а из расхождения, при революционной последовательности и убежденности Прошьяна, не могла не произойти прямая, даже военная борьба… Пример Прошьяна показал мне, как глубоко, даже в наиболее искренних и убежденных социалистах из левых эсеров, засел патриотизм, – как разногласия в общих основах миросозерцания с неизбежностью проявили себя при трудном повороте истории… В обстановке горячих революционных битв ошибка более жестоко отомстила за себя и толкнула Прошьяна на путь вооруженной борьбы с Советской властью.

А все же таки Прошьяну довелось до июля 1918 года больше сделать для укрепления Советской власти, чем с июля 1918 года для ее подрыва. И в международной обстановке, создавшейся после немецкой революции, новое – более прочное, чем прежде, – сближение Прошьяна с коммунизмом было бы неизбежно, если бы этому сближению не помешала преждевременная смерть».

* * *

В историю революционного движения России вписали свои имена армяне-революционеры, стоявшие у истоков создания новой власти:

Степан Шаумян (1878 – 1918), Камо (Симон Тер-Петросян; 1882 – 1922), Александр Мясников (1886 – 1925), Гай (Гайк Бжишкянц; 1887 – 1937), Акоп Давтян (Яков Давыдов; 1888 – 1938), Анастас Микоян (1895 – 1978).

Публикацию подготовили Марина и Гамлет Мирзоян

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 94 человека

Оставьте свои комментарии

  1. Приближается очередной «красный день календаря» – 100 годовщина Великой Октябрьской Социалистической Революции. Противники большевизма все годы существования Советской власти постоянно раздували спекулятивный «национальный вопрос», нашедший свое концентрированное выражение в мифе о «жидо-большевистском» правительстве. Последняя его отрыжка – выступление главаря националистической Украинской республиканской партии Левка Лукьяненко (ныне в блоке Ю.Тимошенко), который умудрился насчитать среди 21 члена СНК 20 евреев (только П.Прошьяну великодушно «разрешили» остаться армянином). Таким образом, евреями оказались и кавказец Сталин, и потомственный дворянин Чичерин, и… все, все, все. Итак, к сведению всех желающих знать объективную информацию: в первом составе СНК было 15 человек. Так вот, из этих 15 членов было: представителей кавказских народов (грузин) – один (И.Джугашвили); представителей западных народов (поляк) – один (И.Теодорович); представителей средиземноморских народов (еврей) – один (Л.Бронштейн). Наркомпочтель ПРОШЬЯН Прош Перчевич, которого даже пан Лукьяненко признал армянином, не большевик, а левый эсер. Представителей Малороссии (украинцы) – трое (П.Дыбенко, Н.Крыленко, В.Овсеенко). 8 человек из 15 были русские. Вот так!
  2. В ходе революции в России партия эсеров распадалась на ряд фракций и течений. Правых эсеров возглавлял Абрам Гоц. Лидером центра был Виктор Чернов. Сложилось довольно сильное и боевитое левое крыло, руководителями которого были Борис Камков, Исаак Штейнберг, Мария Спиридонова, Прош Прошьян и старый народник Марк Натансон. В итоге партия раскололась на партию правых социалистов-революционеров и партию левых социалистов-революционеров (интернационалистов), в лидерах которой значился Прош Прошьян.
  3. Сестра Керенского жена армянина Багратуни?. Для меня это открытие. Спасибо авторам!
  4. Прош Прошьян был человеком высоких моральных качеств" Привожу отрывок "Из жизни на нерчинской каторги" М. Спиридоновой, лидера левых эсеров: "Горяч и вспыльчив был Прош, как истый кавказец, и над этой его чертой много подтрунивали и Г. А. и Егор. Он сам потом стал смеяться над собой своим милым грудным заливчатым смехом. Тонкий ум его, начитанность и образованность не по летам и всюду успевающая энергия сразу притянули к нему внимание Г. А., и он говорил, что в лице Проша мы имеем крупную силу. На второй каторге, помимо общего давления и тягости общего режима, ему приходилось почти все время терпеть специальное гонение администрации против него и вести единоличную борьбу за свою честь и достоинство. Его молчаливое упорство и неподчинение требованиям одному унизительнее другого довели администрацию Ярославской каторги до высшей степени раздражения. Без злобы и ругани они не могли видеть его. Дошло до того, что ему приказывали переменить выражение лица: «Не гляди так, ирод, каин, чего уставился, морду расшибу…» — Прошьян глядел… Этот взгляд его, полный жуткой мрачности, загорался в его глазах и в 1917 году, когда он рассказывал о проделках над ним. Он был бы затравлен, по его мнению, если бы его не спас манифест 1913 года, сокративший срок".
Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты