И придут к вам НПО в овечьих шкурах…

Арман Гукасян, председатель партии «Во имя социальной справедливости», политолог, эксперт по неправительственным и некоммерческим организациям:

– У нас существуют не только западные НПО. Есть и российские, правда, очень мало и в основном по земляческому принципу, не влияющие на политическую жизнь страны. Есть и армянские, в частности, мы в 2014 году организовали НПО «Международная общественная организация гуманитарного развития», которая финансируется за счет ее создателей. Мы изначально решили, что не будем брать западные гранты, потому что грант означает заказ, и ты работаешь в рамках навязанных правил. Тем не менее подавляющее большинство НПО у нас существуют на западные деньги, и они по своим возможностям вне конкуренции. Т.е. это солидная армия, вооруженная как минимум информационными технологиями. Отмечу, что даже западное финансирование не означает их политическую направленность. Есть вполне невинные НПО, занимающиеся гуманитарными проблемами. Здоровьем детей, например. Но в любом случае даже НПО с совершенно невинной программой являются проводниками внешних интересов и продвигают чужие нарративы.

НПО начали появляться в Армении с 1997-го, они играли свою роль и до прихода Пашиняна к власти. Но в период его правления их количество увеличилось в разы, что говорит о том, что власть захватить легче, чем удерживать ее. Основное финансирование – это американские, британские, немецкие фонды и фонды ЕС. Активны посольства, они выдают гранты напрямую. Объявляют конкурс и выдают деньги победителям. Иностранные посольства не скрывают, что они поддерживают разные проекты, которые будут иметь определенное воздействие на дела страны. В частности, не так давно американское посольство фактически одобрило применение свето-шумовых гранат против мирных граждан. Упаковка этих проектов очень грамотная, ни один проект не называется «Как навредить Армении». Наоборот, «Как принести максимальную пользу». «Мягкая сила», инструментами которой являются НПО, базируется на продуманных

технологиях и всячески прикрывается демократическими лозунгами. Сфера действия ее проектов очень широка. Тут и мониторинг выборов, и организация предвыборных дебатов. Понятно, что и то, и другое – способы воздействия на избирательную процедуру. Во время дебатов можно выставить в выгодном свете одного кандидата и в невыгодном – другого. Мониторинг тоже позволяет управлять выборами, допустим, просмотреть вброс бюллетеней в одном случае и увидеть – в другом. В электоральном процессе задействован Национальный демократический институт на американском бюджетном финансировании.

– Говорят, что президентские выборы Ричард Никсон проиграл Джону Кеннеди потому, что у него потела верхняя губа. Действительно, кроме подготовки кандидатов может сказаться и угол, с которого ведется съемка. Но это уже в жанре изощренных технологий, у нас, как кажется, все гораздо проще – кто считает, тот и побеждает.

– Но демократический процесс должен быть соблюден, под демократический процесс можно подогнать очень многое. Контроль информационного пространства поддержкой нужных СМИ, контроль над выборами как своими силами, так и другими сотрудничающими с ними мониторинговыми группами. Применяемые технологии с определенной историей в конце концов дают нужный результат в пользу тех, кто их оплачивает. И потому все эти демократические процедуры должны оплачиваться за наш счет. Понятно, что и тогда будут применяться определенные манипуляции, но разнородные, в пользу политических сил не обязательно западной направленности, что может обеспечить и большую конкурентность и транспарентность процессов. А когда повестку диктуют извне, то понятно, что это будет работать в пользу тех, кто ее оплачивает. Грубо говоря, когда вас втягивают в «демократию» западного образца на их же деньги, в этом всегда есть подвох перехода страны под внешнее управление. В общем, бесплатный сыр только в мышеловке.

– Давайте вернемся в историю вопроса. Во время землетрясения пограничный контроль ослаб, и в страну хлынули в большом количестве «братья во Христе» в виде сект, вплоть до сатанистов. Как пошутил мой приятель: «Вы не хотите переписать вашу квартиру на меня? Ой, извините, я начал с конца. Вы верите в Бога?» Мы можем эти секты рассматривать как НПО с заложенной в них программой разрушения?

– Безусловно. Поскольку они объединяют людей как бы с общими ценностями, которые им внушаются на уровне прозелитизма. И эти секты в 2018-м оказали большое воздействие на процесс «цветной революции», и их тоже нужно рассматривать как управляемый извне инструмент воздействия, причем очень серьезный. И тут, естественно, происходит определенный отбор кадров, в начальной стадии из тех, которые поддаются заготовленным проповедям. Потом, естественно, подчинение «Богу Кузе» усиливается, вплоть до потери индивидуальности. Но в обычных НПО подбор кадров делается из молодежи, из тех, у кого еще не устоялось сознание и его легко переформатировать. Сначала предлагаются какие-то студенческие стажировки, лагеря, конференции, форумы. Наиболее заметных подхватывают, включают в программы и начинают с ними активно работать. Далее предлагаются определенные курсы за рубежом. Т.е. это не так, что вот тебе деньги, а ты сделай то-то и то-то. Здесь человека подводят к будущим заданиям, и со временем он это делает уже вполне осознанно. Протесты в Грузии, например, это не только борьба за деньги, это еще и борьба за ставший привычным как образ жизни, так и за устоявшиеся стереотипы, типа Запад – хорошо, Россия – плохо, если грубо.

– Наука тоже стала сферой воздействия НПО, в частности, фонда Сороса*. Шла борьба за гранты, которые позволяли хоть что-то за свою работу получать.

– Проникновение НПО в сферу науки происходило начиная с 90-х, когда после развала Союза она практически лишилась финансирования. Появились американцы и стали продвигать свои проекты. Схема оказалась очень простой, не было ни гроша – и вдруг алтын. У ученых появилась возможность получить вознаграждение за свой труд, у инвесторов – покупать интеллектуальный продукт за минимальные деньги. С годами мы передали много чего, чего передавать не следовало. По этой схеме возникли и биолаборатории Пентагона на территории Армении. А на грантах сидят не только ученые, но и правительство. Т.е. тема, что кто платит – тот и заказывает музыку, оказалась всеобъемлющей. Именно в этом ключе нужно рассматривать и 2018-й – год «цветной революции», и правительственные назначения. И в сегодняшней Армении сразу поменять курс не получится – настолько грантовый курс, или курс НПО, стал традиционным. И понятно, что суверенитет или его отсутствие определяется уже не как внутреннее дело, а как продукт внешнего воздействия.

Я не считаю, что мы должны закрыться, чтобы, не дай бог, из нас не выдуло сквозняком наши цивилизационные предпочтения. Я за сотрудничество со всеми. Но, как показывает мой опыт, государство должно фильтровать гранты, понимая, какой грант и на что направлен. Естественно, что полностью перекрыть финансирование подрывных НПО не удастся, но для них будут затруднены условия существования. Это нелегко, пример Грузии показывает, что ответная реакция НПО может быть очень жесткой, вплоть до попыток «цветной революции» после принятия американского же закона об иноагентах. Но сделать это необходимо, чтобы вернуть страну к национальным интересам, а не выполнению инструкций, ведущих к потере страны. Каким способом это будет сделано – в компетенции государства. Естественно, что это надо сделать максимально мягко, избежав грузинских потрясений. Тем более что у нас может сложиться более тяжелая ситуация, поскольку многие грузинские НПО перекочевали в Армению. Здесь в разы увеличилось количество НПО и грантов на их содержание. Более того, деньги, предназначенные для Грузии, попали в Армению как страну более открытую разрушительной деятельности, нежели Грузия, которая отходит от принятого ранее курса.

– В Грузии, как кажется, «цветная революция» наткнулась на трудности, обусловленные «заезженностью» сюжета. Сперва непринятие итогов выборов, толпа высыпает на улицу, в полицию швыряют чем попало, в том числе и петардами, и шутихами, заготавливают «коктейли Молотова» и т.д. Проблема упирается в сакральные жертвы – «небесную сотню». Пока до этого, слава Богу, не дошло. И у грузин, как и у нас, президент всячески призывает к бузе и даже призывает бросить в бой школьников.

– Насчет заезженности сюжета – не знаю. Я думаю, что они исходят из развития ситуации. У них британские подходы и заготовлены сценарии на разные сроки. Не думаю, что, потерпев поражение на первом этапе, они уйдут со сцены, размазывая слезы. У меня нет впечатления, что они потеряли инициативу. Наши тренды иные. У нас пока нет сопротивления курсу, который претворяется в жизнь командой Пашиняна, основная задача которого – разрыв отношений с Россией. Если этот курс не найдет новых подтверждений, то на выборах 2026 года, к которым активно готовится Запад, представленный здесь в основном турецкими интересами, может произойти смена исполнителей. Поскольку курс на разрыв отношений с Россией несколько замедлился. Понятно, что мгновенно это не получится, исходя из представленности России в Армении – энергетика, членство в ЕАЭС, военная база в Гюмри и т.д. Но можно сказать определенно, что Пашиняну и компании спущена инструкция выйти из ОДКБ, и не просто заявлениями, а конкретными действиями. Угроза вполне реальная, поскольку и присутствие Запада у нас весьма серьезное – правительство сидит на западных грантах.

Серьезные инвестиции идут в Министерство юстиции, в правоохранение, т.е. в силовой стержень государства. И это не так, чтобы силовые институты просто покупались. Предлагается поделиться опытом, собрать группу и приехать на Запад обменяться опытом. Дальше предлагаются инвестиции в реформы. На протяжении лет образуется костяк «реформистов», который переведен в нужную систему координат. И как кажется, этим людям уже не нужно спускать пошаговые инструкции, они и сами спра-

вятся.

– Возникает естественный вопрос – кто стоит за ширмой? Кто, грубо говоря, заказывает музыку? И какую – мугам, шлягер?

– Я бы не стал выделять кого-нибудь одного. Цели Британии, Турции и США по большей части совпадают, Турцию смело можно назвать британским или западным фактором. Цель у них одна – вытеснить Россию с Южного Кавказа. Т.е. у нас нет выбора между Россией и Западом, наш выбор – между Россией и Турцией, олицетворяющей здесь западный проект. Грубо говоря, мы говорим Запад – подразумеваем Турция. Роль Франции тут ограничивается заявлениями, свидетельствующими о галантности, но не о политическом курсе. При этом даже это сильно раздражает Алиева, который после завоевания Арцаха в присутствии российских миротворцев сильно повысил свою самооценку.

Более того, 6 октября 2022 года Мишель, Макрон, Алиев и Пашинян подписали заявление по сдаче Арцаха, и Макрон, как помнится, не выказал сопротивления. При этом еще в майских внешнеполитических документах США Арцах был обозначен как территория, оккупированная Россией. И дальней целью этих документов было вытеснение российских миротворцев из Арцаха, чего они и добились. И еще одна цель – разгон антироссийской волны в Армении, уже с включением в работу НПО. Т.е. был сделан еще один шаг по вытеснению России с Южного Кавказа. Дальше проект приобретает еще и антииранскую направленность с включением в него Израиля. И если для Трампа, как утверждают американские политологи, Южный Кавказ интереса не представляет, то Иран – очень даже.

И снова пару слов о грантах. Видимых французских грантов с влиянием на внутреннюю политику в Армении нет, есть французский университет, есть какое-то сотрудничество в области франкофонии и, пожалуй, все. И видимых турецких грантов – тоже. Зато англосаксонские фонды финансируют обмены и разноформатные встречи между армянской и турецкой молодежью, и не только. Вряд ли в Турции пропускают эти встречи мимо глаз. И ушей, естественно.

– Несколько непонятно отношение России к Турции. В цивилизационном плане Россия и Турция – антиподы. За Турцией не водится созидания, и России для того, чтобы еще больше сдружиться с Турцией и получать от нее побольше предательства, придется в конце концов отказаться от своего цивилизационного портрета…

– Я так не думаю, и все опасности сближения в России, по крайней мере в некоторых кругах, осознаются. У России, какой бы могущественной она ни была, тоже есть свои проблемы и свои ограничения. Имея серьезную проблему на Украине, она не идет на конфронтацию с Турцией. Но рано или поздно столкновение России с Турцией неизбежно, особенно учитывая амбиции Эрдогана и его пьянящие так называемые победы над Россией. И я не думаю, что для России Турция – это партнер, которому позволено все. Это скорее ситуативный партнер, отношения с которым продиктованы прагматикой. А учитывая то, что мир идет вразнос, я думаю, что будет вторая Ялта, чтобы внести какой-то порядок в современный мир. И в этой второй Ялте не мешало бы внести ограничения на применение «мягкой силы», которая по своим последствиям вполне может быть причислена к оружию массового поражения.

– Вам не кажется, что отношением Запада к нам мы обязаны близости к России. Пашинян – это ставленник Запада, которого посредством «мягкой силы» привели к власти. Но с другой стороны – историческая память, цивилизационная близость, большая диаспора в России. Понятно, что Запад смотрит сквозь нас, ему важна Россия и мы расплачиваемся за близость с ней.

– Я бы не стал выделять отношение именно к Армении. Ценность Азербайджана для Запада – это нефть, не более того. События в Грузии показывают, что там идет борьба не за развитие, а за власть, и Запад может пойти на все, чтобы ее удержать. Крупные игроки размышляют в категориях регионов, а не конкретных стран, и тут очень легко попасть под раздачу. И если Пашинян позволит себе отклониться от продиктованного ему курса, то нас в год выборов, если что-то не произойдет раньше, ждут серьезные потрясения. Опять-таки в региональной парадигме, чтобы Южный Кавказ оставался под западным управлением. Мы слишком маленькая страна, и удастся ли нам вырваться на свободу без посторонней помощи – большой вопрос.

– Запад с помощью «мягкой силы», можно сказать, завоевал Южный Кавказ. Россия тем не менее противостоит в своих территориальных пределах этой самой «мягкой силе». При этом у нее были определенные успехи. Навальный, например, на выборах мэра Москвы набрал более 27%. И если бы ситуация развивалась так, как в Армении или на Украине, то сегодня кто-либо из его команды мог бы стать президентом России…

– Или какой-либо иной ставленник Запада. Может, даже Турции, учитывая большой процент мусульманского населения в России. И дело тут не только в деятельности спецслужб и харизматичности Путина. Я говорил, что необходим некий фильтр для грантов, выделяемых НПО. Так вот, Россия не берет гранты от Запада на функционирование госаппарата. Работает закон об иноагентах, кроме того, гранты общественным организациям в России выдает государство, а не западные фонды, чем сильно ослабляется работа «мягкой силы». Более того, даже до вступления в силу закона об иноагентах государственное финансирование общественных организаций сильно превосходило западное. Все это поднимает иммунитет против иностранного вторжения. Я много раз призывал наше правительство финансировать свои общественные организации, но если само правительство сидит на иностранных грантах? Понятно, что в одиночку с манипулятивным воздействием нам не справиться, но можно было грамотно сформулировать политическую цель и найти союзников. Но имеем то, что имеем.

– Есть ли у нас невоенный выход из сложившейся ситуации?

– Сказать конкретно не берусь. Грубо говоря, зная его, я бы уже действовал в этом направлении. Я могу сказать, что должно случиться, чтобы этот выход появился. Прежде всего – консолидация общества, но мы находимся под информационным воздействием сил, расставляющих ловушки. В одиночку выстоять нам не дано, но есть надежда, что в скором времени Ялта-2 состоится. Скажу больше, на протяжении всей нашей истории мы пользовались ситуацией, не всегда успешно, но не создавали ее. Выбор у нас по условиям новой Ялты невелик – либо Россия, либо Турция. Для Турции мы – мешающее обстоятельство, России же мы, надеюсь, нужны. Цивилизационная близость все-таки чего-то стоит.

Беседовал Арен Вардапетян, Ереван