Ваан Терьян и Антарам, Сусанна, Анаит

В 1908 году в Тифлисе (Тбилиси) Ваан Терьян издает свой первый сборник стихов «Грезы сумерек» (1903–1908) на армянском языке, предварительно ознакомив с ними Ованеса Туманяна и Аветика Исаакяна. «Чудесные вещи. Кристальные чувства в безукоризненных по форме стихах. Это подлинная поэзия, настоящая лирика», – говорит Исаакян. «Прекрасные стихи, и почти совершенная новость в нашей лирике», – подтверждает и Туманян правоту восторженного отзыва Исаакяна.

Двадцатилетний юноша, по всеобщему признанию – поэт «Божьей милостью», приобрел множество поклонников. «Для меня Терьян тогда был не только гениальным поэтом, но и мифической личностью, – писал Егише Чаренц. – Поразительным открытием стала для меня книга Терьяна. Словно бездонный клад подарила мне. Я не выпускал ее из рук. Уединялся и без конца читал. Он оказал на меня волшебное влияние, и я до сих пор не могу без волнения вспоминать его имя».

Ваан Терьян успел за свою короткую жизнь овладеть многими языками – латинским, древнегреческим, древнеармянским (грабар), французским, персидским, грузинским. Русским он владел настолько безукоризненно, что Максим Горький, пообщавшись с ним во время подготовки «Сборника армянской литературы», удивлялся, почему Терьян не пишет на русском, ведь тогда читательская аудитория у него была бы намного шире.

Из-за его бурных споров с И.В. Сталиным и Л.Д. Троцким по поводу решения армянского вопроса Терьян был уволен с поста руководителя Комиссариата по армянским делам.

Терьян протестовал против передачи армянских территорий Турции, обосновывая свой протест документами, которые затребовал из Москвы: они доказывали, что это исконно армянские земли и до Первой мировой вой-

ны и геноцида армяне составляли там большинство населения.

Сталин – нарком по делам национальностей, непосредственный начальник Терьяна – нашел способ избавления от него: поэт был командирован в Персию и Турцию… через Туркестан. «Отец народов», видимо, понимал, что больной туберкулезом Терьян не выдержит тягот путешествия, так как из-за Гражданской войны эта дорога фактически не функционировала, а вагоны не отапливались. Так и произошло, простудившийся в пути поэт скончался в Оренбурге.

АНТАРАМ

Москва, 1910 год. Трамвай под номером 17. Взгляд Ваана застыл на стоящей к нему спиной девушке рядом с окном. Терьян настолько приблизился к девушке, что от каждой тряски трамвая ее косы касались лица юноши и он ощутимо чувствовал запах и мягкость волос. «Следующая остановка «Армянская церковь», – послышался бесстрастный голос продавца билетов. Они вдвоем зашли в церковный двор. Вскоре выяснилось, что эта девушка – армянка, зовут Антарам (Неувядающая) и она старшая дочь владельца завода Мнацакана Мискаряна, которая приехала из Царицыно (ныне Волгоград) в Москву навестить брата. Также выяснилось, что ее брат – друг Терьяна студенческих лет. Между ними сразу возник какой-то неуловимый медленный огонь только возникающего пожара. Однако Антарам приехала в Москву всего на несколько дней.

«Как только хотел сделать Анте предложение, уехала», – пишет Терьян. Антя, Антенька, после этого поэт только такими уменьшительно-ласкательными именами называл свою Антарам. Начинается переписка.

Строчки из писем к Антарам Мискарян (их много-много лет спустя издаст Нвард Терьян, дочь Ваана и Анаит, второй жены поэта):

«Женитьба меня не изменила, кажется – я все такой же, не озверел и не одурел… хотя, конечно, пожаловаться не могу – мне, кажется, живется все-таки лучше…» (1911, март).

«Я получил свидетельство об окончании, передохну пару дней и вновь начну заниматься. А занятий, Антенька, у меня много, их столько, что одной жизни не хватит» (1912, июнь).

«Вы спрашиваете о Сусанне… Она жива и здорова, но скучает, конечно, там (в Ставрополе, где жили ее родители – ездила на поправку), и я страшно по ней соскучился и жду не дождусь, когда она приедет…» (1913, ноябрь).

«Думаю о вас, как о своей родной – хорошей, доброй, милой. И, ей-богу, совесть не грызет, что «это» измена Сусанне. Да и она смотрит на наши с вами отношения очень, очень хорошо…» (1915, июль).

В письме к Антарам из Муста Миаки Терьян пишет: «Сейчас я в Финляндии, у Горького. Переводим с ним «Пепо» Габриела Сундукяна (1915, 8 сентября).

«Своевременно я ответить на ваше письмо не смог, ибо было очень много хлопот и возни… Возня и хлопоты возникли сперва вследствие родов Сусанны, которые прошли тяжело и горестно – ребенок (девочка) умерла во время родов, что было большим горем для нас…» (1916, июнь).

Антарам: «Ваан позвал меня в гости в Петроград. И вот осенью 1916-го я направилась в столицу. Остановилась в семье Ваана. Обыкновенно по утрам мы с ним садились за стол, я доставала книгу Бодлера «Цветы зла», делая подстрочный перевод с французского языка на русский, а Ваан записывал за мной, тут же переводя на армянский».

27 декабря 1919 года Антя-Антенька в своем дневнике записала: «Видела во сне, что Ваан умер». Ее друг тогда и впрямь умирал в Оренбурге – никаких надежд на выздоровление уже не было.

В феврале 1911-го Ваан Терьян, на пороге весны, стал мужем Сусанны Пахаловой, которую встретил в армянской церкви в Москве, где она по воскресеньям пела в хоре. Двадцать шесть ему, двадцать три ей – не девчонка, во всех отношениях близкая.

Сусанна Пахалова. Эта женщина стала судьбой Терьяна. Она резко и необратимо изменила его жизнь. Сусанна чудесно владела женскими трюками и была противоположностью Антарам. С такими навыками она так проползла в отношения Ваана и Антарам.

Сусанна была из армян Ставрополя и сделала все, чтобы выйти замуж за Ваана. Даже соврала, что беременна. И Терьян не смог ей отказать. Их первый ребенок родился спустя пять лет. А спустя несколько дней после женитьбы Ваан написал Антарам: «Не злитесь, любимая Антенька, что долгое время Вам не писал. Дело в том, что я женился. Но желание видеть Вас не стало меньше. Уверяю, что очень хотел бы Вас видеть».

Сусанну он любил. Надеялся, что вместе проживут всю жизнь. Без разлук, в полном взаимопонимании, с детьми.

Разлук оказалось много: Сусанна болела и надолго уезжала в Ставрополь к родителям, подальше от непогод московских, петроградских мест их жительства. В последний раз Терьян проводил ее туда в январе 1918 года, перед тем как самому отправиться в Брест-Литовск на переговоры о заключении мира с Германией – Терьяна туда командировали в качестве официального консультанта по делам Армении.

Вернулся и узнал, что в дороге, по пути на юг, смерть отняла любимого их ребенка. «Настанет май, придет цветов обилье, проснется нежный голосок ручья… В какую даль невидимые крылья тебя умчали, ласточка моя?..» Ни уберечь маленькую, ни увидеть холмик над могилой дочурки и поплакать над нею, ни утешить осиротевшую, как и он сам, жену – Ваану дано не было. Ставрополь оказался по другую линию фронта: разгоралась Гражданская война.

Будучи на Северном Кавказе летом 1918-го, Терьян, занимавшийся судьбой армянских беженцев, пытался установить связь с Сусанной, но… старания успехом не увенчались.

Кстати, некоторые авторы уверяют, что Сусанна была помолвлена с Александром Мясникяном (Мясниковым), но, встретив Терьяна, влюбилась и они поженились.

Сразу после смерти Ваана Сусанна вышла замуж за Мясникяна, влиятельного и высокопоставленного большевика, в недавнем времени секретаря Московского партийного комитета, что рассматривалось чуть ли не второй должностью после Ленина!

В марте 1921 года Мясникян стал председателем Ревкома Армении, а затем Совнаркома (правительства) республики, после – заместителем председателя Закфедерации (Совнаркома Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики), членом Кавбюро ЦК РКП(б).

Жили супруги в Ереване и Тифлисе, детей у них не было. У Сусанны двое (от Терьяна) умерли после рождения. А Мясникян погиб в 1925-м в авиакатастрофе.

В конце 1918-го 33-летний Терьян, который уже был болен туберкулезом, влюбился и женился на своей сослуживице, 19-летней красавице Анаит, сотруднице Комиссариата по делам армян.

17-летняя Анаит Александровна Шахиджанян была родом из Дербента, в Москве она училась на отделении математики факультета естественных наук Высших женских курсов. В связи с революцией курсы были закрыты, и она поступила на работу в литературный отдел Комиссариата по армянским делам, где и сблизилась с Терьяном.

Ваан и Анаит жили в Москве в гостинице «Метрополь», где он закончил перевод работы Ленина «Государство и революция». Несмотря на большие проблемы, связанные со здоровьем, Терьян, измученный клеветой и сплетнями, вынужден был покинуть столицу. По важному и срочному заданию ВЦИК (Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета) он готовится к отъезду в Ташкент и Андижан.

Анаит, готовившаяся стать матерью, выразила желание сопровождать мужа. 13 октября они выехали из Москвы. 20 октября в Самаре Терьян обратился к начальнику военных сообщений: «Будучи командированным в Ташкент, затем на Восток (Турция и Иран) Наркоматом иностранных дел для выполнения особо важного и срочного задания, по причине болезни вынужден был остановиться в Самаре. На настоящий момент, желая продолжить свой путь, прошу Вас предоставить мне купе (на двоих) в вагоне первого класса, который должен следовать в Ташкент. Крайняя срочность и чрезвычайная важность возложенного на меня поручения дают мне право надеяться, что настоящее заявление будет рассмотрено Вами безотлагательно и удовлетворено вне очереди».

Будучи в Самаре, 31 октября Анаит пишет: «Я была у Фрунзе (М.В. Фрунзе, командующий Южным фронтом). Он (Терьян) пошел на заседание губернского исполкома, вернулся поздней ночью и уже температурит. Погода влажная, морозы еще не ударили. Со следующего дня он слег». 8 ноября она пишет: «Пришел врач, осмотрел ему горло, сказал, что опасность не столь велика, и через три дня можно продолжить путь в Ташкент. На мои предложения вернуться в Москву Ваан говорил, что деньги потрачены, но ничего не сделано, и вернуться с полпути невозможно».

В ноябре 1919-го в Самаре Терьян написал свой последний стих: «Я пьян, и я пьян»… 22 ноября на военно-санитарном поезде они отправляются в Оренбург. 13 декабря поезд остановился в 9 км от Оренбурга, стояли здесь до 18-го. «19 декабря я пошла в Оренбург, – продолжает Анаит, – чтобы сесть на другой поезд. Все утряслось. На следующий день мы должны были отправиться, но температура Ваана поднялась до 40,8. Я выходила, когда вернулась, он уже писал мне письмо, думая, что умрет до моего прихода. Я поняла, что продолжить путь уже невозможно, предложила остаться в Оренбурге, у моих знакомых – Оганянов… В Оренбург мы отправились на санках. Когда дошли, он был почти без сознания, но комфортные домашние условия, семейное тепло восстановили его силы. До вечера 20 декабря он чувствовал себя хорошо. В комнате стояло пианино. Он заставил меня играть в течение всего дня. С 30 декабря, через день, его стал навещать другой врач. Температура спала – 35,6. Из-за проблем с кишечником он ничего не мог есть. Даже не мог двигаться в постели».

И вот полное любви к ней и осознания своей близкой кончины последнее стихотворение Терьяна посвящено, конечно, Анаит:

Пьян, пьян я,

томит меня хмель,

Беспечный, сползаю на дно.

Кружи нас, корчма-карусель,

Баюкай, баюкай, вино!

Пусть злой меня жребий

настиг,

Бездомный, сражен я, сражен,

Все ж бьется в горячке

мой стих.

О, длись, этот сон, этот сон…

Мне сладко в соседстве

твоем,

Жеманную слушаю речь;

Пусть грудь полыхает огнем

И жизни уже не сберечь.

Мы пляшем под пьяный

галдеж,

Как духи скользим

меж планет…

А завтра в газете прочтешь:

«Безвременно умер поэт…»

(Перевод Нвард Терьян,

Татьяны Спендиаровой).

Из рассказа Анаит Шахиджанян:

«4 января 1920-го температура Ваана стала падать, 6 января через здравотдел был созван консилиум, состоявший из 3 врачей. Сказали, что ничего сделать невозможно, надо ждать кончины с минуты на минуту. Всю ночь с 6-е на 7-е января он не сомкнул глаз. Несколько раз попросил помочь ему одеться и усадить в кресло, но он был настолько слаб и истощен, что даже 5 минут подряд не мог сидеть. Руки и ноги у него уже были холодными, попросил растереть их. В эту минуту он был удивительно спокоен.

Я плакала. Увидев мои слезы, попросил не плакать, затем спросил: «Как ты думаешь, кому тяжелее – тому, кто умирает, или родным, которые остаются в живых?» Тело его полностью окоченело. Он не мог ничего пить, говорил с трудом, несмотря на все это, без конца говорил: «Уедем, поскорей уедем в Москву…» Утром я пошла за фельдшером. Во время инъекции он разговаривал, вдруг спросил: «Возможно ли бесконечными уколами продлить жизнь еще на одну неделю?» После введения камфоры он почти два часа был в сознании. Заметно оживился, казалось, сверхъестественная бодрость нашла на него, и боли смягчились. Затем попросил меня спокойно посидеть рядом, не плакать и не отходить от него. Я тихо присела рядом, он спокойно лег. Блуждающим взглядом он искал что-то в воздухе. В последний миг чуть приподнялся с постели: «Где мой портфель? Я падаю», – сказал и закрыл глаза».

В студеный январский день в сопровождении небольшой группы людей – вот так Ваан Терьян оказался в оренбургской земле… в заметенной снегами земле оренбургского кладбища.

А жена Терьяна Анаит уезжала в Москву одна, чтобы отчитаться о невыполненной их командировке и сказать тем, кто ждал: Терьяна больше нет. Командующий Туркестанским фронтом и член Туркестанской комиссии ВЦИК и Совнаркома Фрунзе, узнав о ее положении, незамедлительно помог юной Анаит выбраться из Оренбурга домой. Всем военным, железнодорожным и гражданским властям предлагалось «оказывать тов. Анаит Шахиджанян полное содействие в пути».

Беременная Анаит с большими трудностями вернулась в голодную и холодную Москву и оказалась без всякой поддержки. Тогда не было закона о наследовании, да и Терьян всегда жил бедно – не имел ни квартиры, ни имущества, только книги. Все, что осталось у хрупкой и нежной Анаит от любимого человека – его маленькая дочь Нвард (она родилась 28 апреля 1920-го), дитя их любви. Правительство Армении сообщило проживающей в Москве Анаит, что «дочь покойного члена ВЦИК Ваана Терьяна Нвард взята на иждивение Совнаркома Армении».

Три года спустя после смерти мужа Анаит вышла замуж за Егиазара Егиазарова, торгового представителя Армении в Москве. Родился сын Григорий, известный в музыкальном мире скрипач.

Анаит пережила Ваана на тридцать лет и сама умерла, едва перейдя через полувековой свой порог. Не перенесла она в 1950-м тяжелой операции – умерла в онкологической клинике. А перед смертью завещала дочери помнить о далекой могиле отца, служить его славе, его бессмертию. Нвард Терьян отыскала и опубликовала 62 неизвестных письма своего отца, написанных сестрам Антарам и Марте Мискарян.

В 1943 году рождается Ваан – первенец Нвард и ее мужа поэта Геворга Эмина (Карлена Мурадяна). Жизнь Нвард сложилась нелегко, но женщина стойко переносила все трудности, до конца выполняя долг материнский и долг дочерний.

Едва ли не школьником подружился Геворг Эмин с великим Егише Чаренцем. Юноша совершил смелый поступок: просто пришел и постучался в дверь Чаренца. Открыла ему Арпеник, старшая дочь Егише, тогда еще совсем маленькая. Чаренц принял молодого человека, послушал его стихи, и они подружились. После смерти Егише и ареста его жены Изабеллы дочерей забрала бабушка, но вырастить двоих она не могла, и Арпеник пришлось отдать в приют. Геворг Эмин к тому времени женился, и они с супругой Нвард удочерили девочку, чтобы забрать ее из интерната, где она успела пожить некоторое

время.

Нвард скончалась от рака в Москве 12 октября 1978 года. Урна с ее прахом захоронена в притворе церкви Сурб Карапет в селе Гандза, малой родины Ваана Терьяна. На могиле установлен хачкар (крест-камень) работы Ара Шираза, на оборотной стороне которого по желанию Нвард высечены стихи ее отца.

Материал подготовили Марина и Гамлет Мирзоян

Ваан Терьян: строки из биографии

1885. 28 января (9 февраля по новому стилю) в живописном селе Гандза близ г. Ахалкалаки (ныне район Ниноцминда) в большой семье сельского священника Сукиаса Тер-Григоряна родился 11-й ребенок – Ваган, будущий поэт Ваан Терьян.

1895. Начальное образование получил в сельской школе. В марте сдал экзамены в первую Тифлисскую гимназию.

1906. В конце мая заканчивает Лазаревский институт, получает аттестат зрелости. Лето он проводит в Москве. В августе поступает в Московский университет, на отделение русского языка и литературы историко-филологического факультета.

1914. В апреле поехал в Гандзу на похороны отца. В 74-летнем возрасте умер Тер-Сукиас.

1916. Окончил восточный факультет Петербургского университета.

1917. Вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию (РСДРП). Пишет цикл стихов «Кошачий рай», дописывает циклы «Золотая цепь» и «Страна Наири».

1918. В январе – марте избран членом ВЦИК на III и на IV Всероссийских съездах Советов.

1920. Поэт был похоронен в Оренбурге, могила была отмечена деревянным крестом, о котором быстро забыли, и точное место было утеряно. В 1964 году почва с Оренбургского кладбища была привезена в Ереван дочерью Терьяна и похоронена в Пантеоне им. Комитаса с установленным кенотафом (кенотаф: памятник, считающийся надгробным, но находящийся там, где не содержатся останки покойного).

На каменной стене дома в Оренбурге, где скончался Терьян, установлена мемориальная доска: «В этом доме истекли последние дни жизни армянского поэта Ваана Терьяна, члена РКП(б) и ВЦИК. 1885–1920».

Оренбург растет, Оренбург строится, и на карте города среди объектов культуры и городских святынь – улица Ваана Терьяна, памятник Ваану Терьяну, Музей славы имени Ваана Терьяна. Последний в жизни Поэта город помнит его и чтит.