Игорь Саруханов: Мой культурный код — это наша семья

Сын достойных родителей-армян (предки по материнской линии из Гориса, по отцовской – из Степанакерта), он родился в 1956 году в Самарканде. Наша встреча с Игорем Арменовичем после 27-летней разлуки состоялась в один из солнечных осенних дней в центре Москвы, прямо перед его концертом. Мы поговорили о выборе жизненного пути, дружбе, творчестве, культурном коде и многом другом…

– Рада Вас видеть снова, Игорь Арменович! Музыка стала делом всей Вашей жизни, но первый шаг всегда самый трудный. Что стало той точкой невозврата, когда Вы поняли, что будете заниматься только музыкой? И как Ваши близкие отнеслись к тому, что юноша из Самарканда выбирает такую стезю?

– Юноша? (Смеется.) Я был четырехлетним ребенком из Самарканда, которого привезли в подмосковный Долгопрудный, вот там все и началось. Потом, в 10-летнем возрасте, мама отправила меня в музыкальную школу – у нас в семье это было принято. Она считала, что для общего образования это необходимо, а папа не препятствовал. Я познавал музыку через школу, книги, которые давали знания и прививали вкус. Учился играть на классической гитаре, изучал музыкальную литературу.

Обучаясь в музыкальной школе, я не мог не обратить внимание на такие группы, как The Beatles, Led Zeppelin. Их было очень много! И тогда я подумал: раз я гитарист, то хочу научиться играть и на эстрадной гитаре, или, как говорит моя дочь, на рок-гитаре. Мне это очень понравилось, я незаметно влюбился и понял, что не могу без этого. После школы мы репетировали в подвалах, делали что-то в стиле а-ля The Beatles, играли на танцплощадках. Без нас в Долгопрудном не проходило ни одно субботнее мероприятие. Я увидел, что это нужно людям, что у меня получается. Это вселило в меня надежду.

Основным переломным моментом стал уход из института, где преподавал мой отец. Хотя это было практически невозможно: «Папа убьет!» (Улыбается.)

– То есть Вы променяли институт на музыку?

– Институт химического машиностроения... Какой из меня химик, о чем вы! (Смеется.) Я честно отучился один год, сдал экзамены и ушел. Затем решил отслужить в армии, чтобы не скрываться до 27 лет. К тому же я очень хотел водить машину – просто обязан был получить права. Так я попал в ансамбль песни и пляски Московского военного округа под руководством Сурена Исааковича Баблоева. Это знаменитый, прославленный коллектив. Там я выучил всю программу группы «Цветы» Стаса Намина, познакомился с ним лично и получил от него похвалу.

– Кстати, Ваше сотрудничество с культовыми коллективами «Цветы», «Синяя птица» – это уникальная творческая школа. Что главное Вы вынесли из этого опыта?

– В ансамбле были и сверхсрочники, и мы, срочники. Мы пели лучшие песни «Самоцветов», «Веселых ребят», «Цветов». Объездили с концертами всю страну, обслуживали гарнизоны. Именно там я стал профессионалом. Все, что было в Долгопрудном – школьная и студенческая самодеятельность. А здесь – все по нотам, нельзя было ошибаться.

Потом Стас Намин отправил меня на стажировку в «Синюю птицу», а в апреле забрал в «Цветы», где я проработал четыре года. Он заметил меня раньше, иногда забирал на гастроли. Меня серьезно продвигали в рамках коллектива. Это были счастливые времена.

– Какие отношения связывают вас сейчас: дружеские или творческие?

– Любовь. Он для меня и мама, и папа, и брат. В длительных гастролях заменял всех, многому учил. Мы и сейчас живем в одном районе! Почему он зашел туда, увидел меня в ансамбле, заметил, пригласил? Господь мне послал именно Стаса Намина! Это удивительно. Даже Александр Слизунов, который принял меня в военный ансамбль, сейчас живет в моем доме. Неисповедимы пути Господни!

– Ваши корни – в армянской культуре. Вы родились в Самарканде, состоялись как артист в России. Что для Вас значит армянская община? Как часто бываете на исторической родине?

– Вся моя идентификация произошла благодаря семье: бабушкам, дедушкам, маме и папе. В четыре года я начал понимать, что происходит. Слышал и армянскую, и русскую речь. Мы с братом Ваганом в детстве знали армянский – бабушки говорили с нами только на нем. Мой культурный код – это наша семья. Мы были вдалеке от родины, родились в Узбекистане, но Самарканд для меня родной. Помню свою школу, одноклассника Валеру Цоя, с которым сидел за одной партой. Там же я написал свою первую песню.

– А как часто Вы бываете в Армении, в Ереване?

– Редко. Иногда мы с братом решаем: «Поехали!» – «А поехали!» На выходные.

К сожалению, у меня там ни разу не было концерта. Это очень печально.

– За Вашу карьеру написано множество хитов. Какая песня наиболее полно отражает Вашу внутреннюю философию?

– Думаю, «Дорогие мои старики» и «Скрип колеса» – очень знаковые произведения. Нельзя не вспомнить «Желаю тебе», «Зеленые глаза», «Лодочка, плыви», «Позади крутой поворот». Невозможно назвать одну, потому что все они сотканы из частиц моей души. Спустя 10 лет я менялся, писал другие песни – это другое самовыражение, понимание мира. Эти песни выстраданы. В каждом десятилетии – свой темп, звучание, появляются новые технологии, инструменты. Если их не использовать – значит не дружить с новым поколением. А поскольку я хочу быть понятен и молодежи, и взрослым, приходится делать ремейки, перепевки – с новым звуком, но старой философией.

– Быть не только артистом, но и предпринимателем – смелый шаг. Чем для Вас был проект собственной марки одежды?

– Это был маркетинговый ход. Все, что ни делается – к лучшему. Проект принес результаты. Представьте: Неделя моды в Москве, аншлаг, роскошный стенд, подходят байеры, спрашивают цены... Но это было временное предприятие.

– Чем сегодня живут Ваши дочери? Насколько важно, чтобы они пошли по Вашим стопам? Как передаете им любовь к музыке?

– Свобода выбора – это важно. Но дипломы – папе, пожалуйста! (Смеется.) А дальше пусть сами решают. Я даю им возможность учиться тому, что нравится. Роза училась по классу флейты, теперь перешла на вокал. Любе 17 лет, она окончила музыкальную школу по классу фортепиано с красным дипломом, занимается бальными танцами, участвует в международных соревнованиях. Собирается поступать на дизайнера. У них серьезный диапазон выбора.

Они живут в Сочи, но мы постоянно на связи. Я создал для них все условия для счастливого детства. Скоро на каникулах увижусь с Розочкой. Мы в разводе с их мамой, Татьяной, но в очень дружеских отношениях. Она для меня как сестра, а ее слово – иногда закон.

– Чьи советы и чья творческая судьба были для Вас ключевыми? Кого считаете главными учителями?

– Вы знаете, в первую очередь – мама. Благодаря ей я узнал Людмилу Васильевну Акишину, моего педагога по гитаре, вторую маму. Я с отличием окончил музыкальную школу и начал искать себя.

Мама была истинной интеллектуалкой: два высших образования – музыкальное и филологическое. Она преподавала русский язык и литературу. Именно она привила мне вкус к музыке и литературе. Томики Пушкина, Лермонтова всегда лежали у меня с закладками. Мы с братом были ее подмастерьями на кухне. Она говорила: «Быстренько помогайте, а то папа придет – ругаться будет!» (Улыбается.) Так мы научились готовить плов, печь. Читая книги, я спрашивал: «Мама, что это за слово?» А она, с руками в муке, отвечала: «Игорек, достань словарь Ожегова!» У нас был и Ожегов, и Даль, и словарь иностранных слов. Мама – это всё!

Помню, как-то раз, когда я приехал из армии в отпуск, мы засиделись с ней допоздна. Папа уже ушел спать, а мы все говорили. Потом она сказала: «Ладно, я пошла спать. А ты высыпайся». Я остался один и вижу – лежит томик Апухтина с закладкой. Рядом – гитара. И вот рождается мой романс «О, будьте счастливы! Без жалоб, без упрека...» Я пел его и в «Цветах», и в «Синей птице», и в группе «Круг». Спасибо маме.

– Что для Вас сегодня главный источник вдохновения?

– Источники бывают разные. Интересная встреча, воспоминания. Например, увижу фильм – и вспоминаю, как мама говорила: «Выключайте телевизор, ужин готов!» – и меня возвращает в те времена, хочется написать песню.

Или услышишь историю о том, как кто-то расстался, а потом встретился вновь – и вот уже родилась песня «Зачем вернулась ты?» Это вся жизнь: моя, его, ваша. Что-то подсмотришь, услышишь, зафиксируешь – и пишешь.

– Недавно ушел из жизни Тигран Кеосаян. Вы готовились к выступлению в его поддержку, когда он был в коме. Вы говорили, что «Тигран, «Скрип колеса» и я – просто одно целое». Какие воспоминания остались о вашей дружбе и сотрудничестве?

– Мы не просто работали – мы росли вместе, наша юность прошла бок о бок. После института мы стали одними из первых клипмейкеров в стране. Тигран четыре года ждал от меня песню, постоянно спрашивал: «Ну когда же ты напишешь?» В 1994 году я позвонил и сказал: «Тиграш, я написал». Он срочно приехал, послушал и забрал материал. А через несколько дней вернулся уже с готовым синопсисом. Мы решили снимать клип. Это было великолепное время.

– Расскажите о Ваших ближайших планах.

– График насыщенный: концерты в Подмосковье: Реутов, Ступино, Чехов, Серпухов. В Ростове-на-Дону, Краснодаре, Москве, Сочи. Следующий год для меня юбилейный – исполняется 70 лет. Готовимся, репетируем. На начало апреля планируем тур в Приморском крае. Недавно были большие концерты в Москве и Санкт-Петербурге, съемки. Юбилейный концерт планируется в Москве на 30 апреля, КЗ «Москва».

Параллельно решаю бытовые вопросы – нужно достроить дом на участке. Это тоже приятные хлопоты. (Улыбается.)

– Что бы Вы пожелали читателям газеты «Ноев Ковчег»?

– Добра, тепла, радости и здоровья, конечно. Еще я бы пожелал относиться ко всему философски. Все, что происходит – пройдет. Если что-то нехорошее – думайте только о прекрасном. Мысли материальны. И чем больше людей будет думать о прекрасном, тем прекраснее станет наш мир.

– Огромное Вам спасибо за беседу!

Беседу вела Нана Аветисова