N 10 (133) Октябрь 2008 года.

Ким Бакши: «Что я узнал о Красном Евангелии»

Просмотров: 4790

Дорогие читатели, решаюсь представить на ваш суд главу из новой моей книги, над которой работаю последние годы. Конечно, газетный объем потребовал, чтобы глава эта была сокращена. Это, собственно, и потребовало, чтобы я написал несколько вступительных слов.

Новая книга посвящена Арцаху, но не вообще, обо всём на свете, а, так сказать, его духовной составляющей – тому, что представляет собой богатство каждой страны, каждого народа. Пишу о том, что знаю и люблю, - о многочисленных армянских храмах на земле Карабаха, о крепостях и замках князей и меликов, о деревнях и кладбищах, хачкарах – о бесчисленных следах пребывания армянского народа Арцаха на своей родной земле на протяжении долгих веков – после и до Рождества Христова. Пишу о древних манускриптах, созданных в Арцахе, и о тех, что веками сохранялись на этой земле, где руки иноземцев, иноплеменников благодаря мужеству карабахцев вынуждены были ослабить своё смертельное сжатие на шее армянского народа, и он мог сравнительно свободно дышать.

Одна из таких рукописей – прекрасных и загадочных – это Красное Евангелие Гандзасара. У неё бродячая судьба, что неудивительно и не редкость для армянских манускриптов, разделявших судьбу создавшего их народа. Вот эта-то причудливая судьба забросила Красное Евангелие в Чикаго, в библиотеку университета. Благодаря финансовой помощи правительства Карабаха я смог, честно говоря, ради одной этой книги отправиться в США, но в Америке я увидел и ещё много полезных для книги вещей. Одна из них – как не только в США, но и в Европе (я побывал и там в этом году) бережно и с уважением относятся к духовному наследию Карабаха. Смог убедиться, что эта еще не признанная республика уже признана, потому что сокровища культуры сильнее временных перегородок в виде «нерушимых» границ и легендарной территориальной целостности, что (это часто забывают) была установлена по праву сильного.

Ким Бакши

Дорогие читатели, решаюсь представить на ваш суд главу из новой моей книги, над которой работаю последние годы. Конечно, газетный объем потребовал, чтобы глава эта была сокращена. Это, собственно, и потребовало, чтобы я написал несколько вступительных слов.

Новая книга посвящена Арцаху, но не вообще, обо всём на свете, а, так сказать, его духовной составляющей – тому, что представляет собой богатство каждой страны, каждого народа. Пишу о том, что знаю и люблю, - о многочисленных армянских храмах на земле Карабаха, о крепостях и замках князей и меликов, о деревнях и кладбищах, хачкарах – о бесчисленных следах пребывания армянского народа Арцаха на своей родной земле на протяжении долгих веков – после и до Рождества Христова. Пишу о древних манускриптах, созданных в Арцахе, и о тех, что веками сохранялись на этой земле, где руки иноземцев, иноплеменников благодаря мужеству карабахцев вынуждены были ослабить своё смертельное сжатие на шее армянского народа, и он мог сравнительно свободно дышать.

Одна из таких рукописей – прекрасных и загадочных – это Красное Евангелие Гандзасара. У неё бродячая судьба, что неудивительно и не редкость для армянских манускриптов, разделявших судьбу создавшего их народа. Вот эта-то причудливая судьба забросила Красное Евангелие в Чикаго, в библиотеку университета. Благодаря финансовой помощи правительства Карабаха я смог, честно говоря, ради одной этой книги отправиться в США, но в Америке я увидел и ещё много полезных для книги вещей. Одна из них – как не только в США, но и в Европе (я побывал и там в этом году) бережно и с уважением относятся к духовному наследию Карабаха. Смог убедиться, что эта еще не признанная республика уже признана, потому что сокровища культуры сильнее временных перегородок в виде «нерушимых» границ и легендарной территориальной целостности, что (это часто забывают) была установлена по праву сильного.

Ким Бакши

Я услышал о Красном Евангелии в Матенадаране.

Сказал мне о нем Юра – Геворк Тер-Варданян, главный хранитель. Юра аккуратно внес книги в хранилище и расставил по местам. После этого присел за свой стол, указал мне место за близко стоящим тут же столиком и начал говорить с таким видом, как будто все, что я видел до сих пор, это, конечно, очень интересно, но у него для меня есть нечто выдающееся. Именно с таким выражением он спросил: «А о Красном Евангелии Гандзасара ты слышал?» Я не слышал. Тогда Юра начал излагать мне историю потрясающей книги.

С трудом дождался я паузы в его рассказе и попросил скорей показать мне рукопись, при этом скроил такую мину, что, мол, ты сам знаешь: лучше один раз увидеть… Я не сомневался в том, что Юра сейчас отвалит дверь хранилища и скоро вернется, неся манускрипт. Но Юра улыбнулся:

– Вот если мы с тобой когда-нибудь вместе отправимся в Соединенные Штаты и прилетим в Чикаго…

Это звучало в 1988 году, как если бы он сказал: «Если мы с тобой полетим на Марс…»

Тот давний разговор так ничем и не кончился, и я забыл о нем. Вспомнил я о Красном Евангелии полтора десятка лет спустя по поводу не совсем обычному. Уже была задумана эта книга, уже я совершил не одно путешествие по Арцаху, и вот, готовясь к очередной поездке, разрабатывая маршруты, натолкнулся на необычное название церкви – «Кармир Аветаран», что переводится на русский – «Красное Евангелие». Тут я вспомнил рассказ Юры и снова спросил его о манускрипте из Чикаго. Нет ли в нём каких-то указаний, что он находился в этой церкви, ведь недаром же церковь так же называется?

Ответ был огорчительный – место и год неизвестны, главный ишатакаран, памятная запись, отсутствовал. Но по косвенным признакам предполагалось, что время это – конец XII – первые десятилетия XIII века. Среди возможных мест, где был переписан и украшен текст, указывалась столица багратидского царства – Ани или окружающие ее монастыри – Оромос, Хцхонк. Может быть, влиятельный монастырь Ахпат, многими нитями связанный опять же с Ани.

Но меня интересовал в первую очередь Арцах и эта церквушка со странным названием Кармир Аветаран, Красное Евангелие. Слава Богу! – одна из памятных записей на страницах рукописи указывала две важных вещи: в 1232 году рукопись была приобретена и привезена в Арцах, а приобретатели были два брата – священники из монастыря Гандзасар, духовной столицы Карабаха. Кстати сказать, главный храм, украшение монастыря, подлинная жемчужина архитектуры, еще только строился, будет завершен в 1238 году.

Где еще, в каких местах побывал манускрипт за время своей жизни на арцахской земле?

Несколько десятилетий спустя по неизвестной причине Красное Евангелие покинуло Гандзасар и переместилось в расположенную на высоком плато близ берега реки Трту (Тартар) крепость Шикакар или в рядом лежащее село Караглух. Точно где оно было, сейчас установить трудно. В одной из памятных записей упоминается церковь Сурб Аствацацин – Богородицы, которая до сих пор сохранилась (в позднем, перестроенном виде) в селе Караглух, но церковь с таким посвящением могла быть и в самой крепости Шикакар, в ее цитадели, где ещё видны следы многочисленных строений.

Шикакар, это орлиное гнездо, долгие века верно служил в кольце крепостей, которые окружали и защищали княжество Хачен, островок армянской независимости, хранили от разорения духовную его столицу – монастырь Гандзасар. Со своих наблюдательных башен защитники могли переглядываться друг с другом, перемигиваться, обмениваться знаками, заблаговременно огнем и дымом сообщая всей цепи укреплений, что враг приближается.

Среди немногих памятных записей, которые еще можно прочесть в Красном Евангелии, мы находим имена двух князей, двух братьев – Марцпана и Мамикона. Они, по-видимому, из младшей ветви рода владетелей Хачена. И хотя в самой памятной записи, посвященной им, не сохранилась дата, год, о времени жизни братьев можно судить по надписи на церкви анапатского монастыря, неподалёку от ныне существующего древнего (известного с IХ века) армянского села Колатак. Я был в монастыре, видел в главной церкви длинную надпись на торце алтарного возвышения, в ней сообщалось, что братья-князья построили эту церковь в 1265 году.

То было тяжелое время для Армении и Арцаха – засилье монголов, вспышка их особой жестокости. Мы не знаем, при каких обстоятельствах и когда Красное Евангелие покинуло Гандзасар, но невольно связываешь это с трагическими событиями – сначала смертью жены «царя царей» Хасана Джалала Дола – Мамкан (Мамахатун). Хасан горько оплакал ее в надписи на листах манускрипта, ныне хранящегося в Матенадаране. Она умерла в 1260/61 году, а практически в тот же год в Иране, в Казвине, по приказу его врага Аргун-хана был зарезан и сам Хасан Дола, его тело расчленили. Но каким-то образом части были собраны, перевезены в Арцах и похоронены в усыпальнице построенного им Гандзасарского собора. Пал мощный владыка арцахской земли, который сдерживал самовластие монголов. Духовные ценности, собранные и охраняемые им, оказались в опасности.

На таком историческом фоне кажется естественным желание спрятать Красное Евангелие. И в самом деле, решение перевезти такой важный манускрипт из духовной столицы в отдаленную крепость не могло быть принято без серьезных причин. При этом важно, что владельцами его стали второстепенные князья и местом пребывания – сторожевой Шикакар, церковь Богородицы – это всё косвенно свидетельствует об ослаблении центральной власти в Арцахе. И косвенно же определяет приблизительную дату перемещения Красного Евангелия в Шикакар – 1281 год, именно тогда братья поставили несколько условий перед братией монастыря.

Чтение памятных записей на страницах Красного Евангелия – дело чрезвычайной трудности, в чем мне еще предстояло самому убедиться: неразборчивость почерков, утрата строк и целых абзацев, а иногда и всей записи, которая когда-то читалась и была опубликована, а ныне практически исчезла – все это, однако, позволяет сделать вывод, что манускрипт был на арцахской земле до XV века. При этом он, что называется, не сидел на одном месте. Перемещался из монастыря в монастырь, менял хозяев, попадал в чужие руки, бывал выкуплен. И эта «непоседливость», непостоянство – показатель неустойчивого, опасного времени: вслед за монголами пришел Железный Хромец Тимур, его сменили туркменские племена. О страданиях армян в рукописи прямо ничего не говорится, взамен мы наблюдаем судьбу манускрипта. Но в ней отразилась судьба народа. Я смутно надеялся обрести какое-нибудь историческое свидетельство, связанное с пребыванием манускрипта в церкви с чрезвычайно редким названием (и явно не случайным!) – Кармир Аветаран – то есть Красное Евангелие.

С утра по привычке выглядываю в окно: какая погода. Вглядываюсь в цепь невысоких гор на горизонте. Если они освещены солнцем – хорошо! Когда же горы слегка затянуты туманом или облака кучнятся над ними – ничего, на месте может быть сносная погода. Когда накрапывает или даже льет дождь и самой цепи гор вообще не видно – не беда, доедем до места, там поглядим, в горах всё бывает. Этой беспроигрышной мудростью руководствуюсь и на этот раз, отправляясь туда, где находится Кармир Аветаран, Красное Евангелие, церковь.

В девять белая «Нива» уже стоит у подъезда гостиницы, в ней друзья, сопровождающие меня в путешествиях по Арцаху. «Поехали?» – «Поехали!»

Любая поездка, кроме самых первых, в Арцахе идет сначала по знакомым местам, дорог всего несколько, вот и выбирать, собственно, нечего: на север ли едешь, на юг ли – всего одна стратегическая дорога Север-Юг, сооруженная за счёт зарубежных спонсоров. Вот и эта идет на юг мимо Шуши, через деревню Шош по пути к Амарасу – древнейшему храму Арцаха, с него начиналось в IV веке христианство на карабахской земле.

Сворачиваем налево, на мной ещё не хоженный путь, места, конечно, удивительные, исторически богатейшие. Здесь по склонам гор, ведущим к Амарасской долине, и по берегам реки Амарас ныне встречаешь многолюдные богатые армянские села, но всё равно их никак не сравнить с тем, что было здесь восемьсот – тысячу лет назад и даже ранее. Все это пространство было густо заселено, стояло множество церквей, монастырей, резиденций владетельных князей, меликов. На каждой вершине – Сурб, место поклонения и молитвы. Одна из гор и сейчас называется «Лусаворич» в честь Григора Лусаворича, Просветителя, при котором Армения приняла христианство как государственную религию. Села тогда тянулись сплошной лентой, славились промыслами – особенно гончарами. На шумные ярмарки съезжались даже из отдаленных мест – из Дагестана, из Баку, из Тавриза. Теперь от всего этого осталось то, что в специальной литературе называется «селищем» – неясные следы на земле, заброшенные кладбища, руины церквей, замков, крепостей.

В селе Керт, куда мы приехали, церковь Св. Богородицы, перед которой остановилась наша «Нива», еще с довоенных времен была превращена в клуб и позже перестроена, убрали церковную главу. И это еще не самое худшее! Ведь стены и крыша сохранились, радует красивый портал и хачкар, вырезанный в стене над входом.

Мы не стали заходить в эту сравнительно новую церковь, нетерпеливо спешим к церкви Красное Евангелие. Но никто не знает, где она находится. Как всегда это бывает в сельской местности (и у нас, в России, тоже), скоро собралось целое вече, начались споры. Нас отправляли в соседние деревни, там спросить. Но мы стояли на своем. Развернули на капоте машины карты, раскрыли книгу Шаэна Мкртчана, где сказано, что церковь, а вернее - матур, часовня, находится здесь.

– Вот смотрите, что написано: «В Керте, в местности, называемой Татунц тап, до сих пор сохранились следы часовни-святилища Кармир Аветаран, Красное Евангелие…» Где эта Татунц тап?

Никто не знал. «Может быть, Араби тап? – высказывались предположения. – На склоне той горы? Говорят, там стояли лагерем арабы в восьмом веке…»

– Пойдемте, я вам покажу, – сказала неожиданно подошедшая к нам плотная, на вид пожилая крестьянка. Впрочем, она была того неопределенного возраста, который наступает довольно рано у всю жизнь тяжело работающих женщин – вширь почти такая же, как в рост, напоминающая курицу, пасущую цыплят, защищающую их и даже скрывающую их своим широким телом и расставленными крыльями.

Поскольку село не кончилось и не видно было какой-то особой, отделённой от него местности Татунц тап и совершенно ничто вокруг не напоминало присутствие храма – справа и слева стояли обычные дома, усадьбы, заборы, – я не поверил этой женщине. Но она отомкнула дверь будто бы в сарай и зашла там, как за прилавок, за стол, украшенный дешевыми бумажными иконками, закапанный прогоревшими свечками и ждущий покупателей связкой новых свечей, напоминавших неочиненные карандаши.

Я заглянул внутрь, вид пространства, открывшегося за столом, поразил меня. Грубой кладки стены уходили вверх. Было непонятно, откуда взялась такая высота в сарайном снаружи помещении. Действительно, это была церковь. Но что это? Где-то на высоте виднелись мощные балки, вставленные в пазы, они когда-то поддерживали пол второго этажа и еще там виднелась дверь, неизвестно куда ведущая. Была ли это попытка использовать церковь под жилье или что-то оригинальное было в устройстве самой церкви? Ответа на этот вопрос получить было не у кого.

Я оставил денежку и возжег свечки, про себя подумал: «Эти – во здравие… Эти – за упокой души…» Как быстро – с каждым годом – растет число этих душ, которые я поминаю за упокой!

Потом женщина повела нас по слякотной растоптанной тропинке вдоль церковной стены, мы завернули за угол и увидели крупную кладку, очень знакомую. Характерную для многочисленных арцахских базилик: полосы грубо обломанных камней на известковом растворе. Там и сям, чтобы сохранить строй ряда, в цемент вморожены мелкие камни. Нарушен ритм. Это как прерывистое дыхание.

Заглядываю в узкое окошко, низко вросшее в землю. Да, это был, конечно, храм. Сквозь темноту и скудный рассеянный свет, льющийся из открытой внизу двери, виден высокий взлет стен. Строители этого храма из-за неровности рельефа углубились в тело скалы, вот почему так низко стоит окошко. Думаю, что при последующих перестройках люди захотели использовать высоту зала и устроили второй этаж. Но это было тогда, когда церковь уже перестала существовать как духовный центр. Ныне он включен в надворные постройки, но дородная его хозяйка добровольно взяла на себя обязанность помогать верующим, приходящим в «сурб» поклониться святому месту.

Эта потерявшая вид церковь демонстрирует, кстати сказать, одну важную вещь. Её я давно заметил во время моих многолетних хождений вообще по Армении: верность армян своей церкви, далекую от всяческих формальностей. Сколько у нас на российских просторах, среди лесов и полей, вовсе даже не разрушенных церковных зданий. Они всеми покинуты, молчат и явно никому не нужны. Ждут, когда же наконец официальная РПЦ найдет средства для возрождения храма. Не то в Армении! Сколько раз я видел, как среди развалин при одной сохранившейся стене, где-нибудь в малой нише, над которой куполом разворачивается лишь бесконечно синее небо, стоят свечи, огарки, лежит коробок спичек. А то рядом стоит железный короб с песком о четырех ножках, в него воткнуты оплывшие свечи. В округе на много вёрст нет никакого священника, но люди приходят сами. Не по обязанности, а по вере.

Так и в этот потерявший свой облик храм – тем более, что это совсем близко, в своей же деревне, – люди входят, чтобы помолиться, и добрая женщина эта, добровольная смотрительница, помогает им, согревает добрым словом.

Поняв, что Кармир Аветаран найден, и успокоившись, начал снова внимательно и подробно глядеть и заметил гладко отесанные камни входа, наводящие на мысль о церковном портале. Высоту внутреннего пространства. Нет, здесь когда-то была именно настоящая церковь, не матур, не часовня.

Возвращаемся. В этих местах повсюду были дожди – недаром туманились горы утром, когда я разглядывал их из окна гостиницы. И хотя небо почти всё очистилось, серое тяжелое облако зацепилось за невысокую гору, поит ее своей влагой. А дорога жадно впитала в себя лужи, посветлела, просыхает. Едем весело, спускаемся. Завтра с утра нас ждет новое путешествие. Но о нем позже, позже! Перескочим через солидный кусок времени, через две поездки в Арцах, наполненные ежедневными путешествиями. Перенесемся в февраль 2008 года. Я отправляюсь в Америку, лечу в Чикаго с одной только целью – самому увидеть Кармир Аветаран, Красное Евангелие, книгу удивительной судьбы.

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 30 человек