Алан Касаев: «Вся Россия откликнулась на беду»
Политика
Просмотров: 6252
Алан Касаев родился в 1963 году во Владикавказе. Историк, кандидат исторических наук. В журналистике с 1990 года. Работал в газете «Российские вести», в журнале «Огонек», «Независимой газете». Сейчас руководит редакцией стран СНГ и Балтии Российского агентства международной информации «РИА «Новости». Основная специализация – политические процессы на постсоветском пространстве. Автор нескольких книг и более 300 статей, опубликованных практически всеми средствами массовой информации России, стран СНГ, ЕС и США.
– Прошло более полугода после августовской войны в Грузии, можно подвести первые итоги. Начнем с Южной Осетии. Было две задачи – восстановить разрушенное и позволить людям нормально перезимовать. Удалось ли? Вы часто бываете в Цхинвале и даже получили недавно награду от юго-осетинского руководства. Видели все своими глазами - как республика пережила зиму?
– Масштаб ущерба, нанесенного Южной Осетии, оказался настолько значителен, а инфраструктура республики, вся – и транспортная, и строительная, была настолько слабой, что заявления и российских, и южноосетинских руководителей о том, что скоро все будет восстановлено, я не могу воспринимать буквально.
И в сентябре, и в октябре такие заявления делались, и я прекрасно понимал, что они в основном носят пропагандистский характер. Даже работа по оценке ущерба настолько масштабна, что до сих пор не завершена.
Но совершенно очевидно и то, что со стороны России была оказана очень серьезная помощь. Я присоединяюсь к тем людям, которые говорят, что давно россияне, весь народ в целом, так не откликались на чужую беду, как на этот раз.
Действительно, я сам видел, как и здесь, в Москве, и во многих регионах люди несли и деньги, и вещи, и медикаменты. Десятки грузовиков с гуманитарной помощью уходили каждый день только из Москвы. В Цхинвале эта поддержка воспринималась очень тепло.
Приезжали и высокие начальники. Скажу сразу, что эти высокие начальники говорили больше, чем потом сделали. В Южной Осетии в этом году была суровая зима, газопровод напрямую из России еще недостроен, газоснабжение осуществляется через территорию Грузии, которая периодически, раз в неделю, прекращает подачу газа под тем или иным предлогом. Так что с газом плохо. Энергоснабжение идет частично из России, частично из Грузии, со стороны Грузии участились срывы.
Транспортная связь Цхинвала с Северной Осетией и Россией в целом была осложнена тем, что единственная дорога - Транскавказская магистраль - закрывалась из-за схода лавин. Большие работы по обустройству транспортного пути еще предстоят, дорога должна круглый год нормально функционировать. Плюс проблемы с финансированием. Все деньги, которые Россия выделяет Южной Осетии, находятся в федеральном казначействе и тратятся с большой оглядкой, очень скупо. Почему? Юго-осетинское руководство очень боится злоупотреблений, поэтому десятикратно проверяет все сметы, всех подрядчиков. Со многими из них уже расстались. Я слышал от российских чиновников такие фразы: мол, мы Чечню восстановили, и вас восстановим. На что местное руководство вполне обоснованно напоминает, что Чечню восстановили, в пять раз превысив все сметы. Мы, к сожалению, такого позволить себе не можем.
Все эти проблемы не ускоряют темпа восстановительных работ. Тем не менее, уже строятся силами Москвы несколько объектов здравоохранения и просвещения, несколько десятков коттеджей на две семьи - они или уже сданы, или вот-вот будут сданы. Сложнее с многоэтажными домами. Старые пятиэтажки в Цхинвале настолько ветхие, что по-хорошему их надо не ремонтировать, а сносить.
– Пенсию получают?
– Да, российские граждане там получают российские пенсии. Все социальные пособия выплачиваются в срок, но, конечно, это не очень большие деньги. Сразу после войны было принято решение о выделении первичной компенсации в 50 тысяч рублей тем, кто потерял жилье, и очень многие испугались, что на этом положенные им выплаты и закончатся. Но кроме денежной компенсации, за счет России будет полностью восстановлено жилье.
– Сколько там сейчас жителей?
– Трудно сказать точно, но примерно 25 тысяч в Цхинвале сейчас есть. Еще одна проблема – Ленингорский район. В результате войны, развязанной режимом Саакашвили, Южная Осетия восстановила юрисдикцию над Ленингорским районом. Этот район входил и входит в состав Южной Осетии, но последние 10-12 лет фактически был оторван от нее.
Ни при советской власти, ни при так называемой грузинской демократической власти никто не позаботился о нормальном транспортном сообщении между Цхинвалом и Ленингори. И сейчас власти Южной Осетии активно пытаются построить туда дорогу, фактически с нуля. Очень многое предстоит сделать, и я думаю, что первых серьезных результатов по восстановлению того, что было разрушено, мы можем ждать только к лету.
– Почему, несмотря на все усилия России по разъяснению истинных причин августовского конфликта, несмотря на ее вес и значение на постсоветском пространстве, никто из партнеров России по СНГ не встал на ее сторону в вопросе признания Абхазии и Южной Осетии?
– Я не убежден в том, что главная задача сегодня состоит в том, чтобы добиться массового признания республик Южной Осетии и Абхазии. Время само все расставит по своим местам. Эти государства состоялись указом президента России Медведева от 26 августа о признании и установлении дипотношений. И этого вполне достаточно.
Что будет завтра, сказать трудно, у всех свои проблемы. Скажем, понятно, что Азербайджан не может признать Южную Осетию и Абхазию, поскольку боится волны признания Нагорного Карабаха. С Арменией ситуация другая – она зависит от соседней Грузии как основной транзитной территории для перевозки жизненно важных грузов.
В любом случае, не все вопросы еще заданы, и не все точки над «и» поставлены. Процесс урегулирования постсоветских конфликтов длится с 1992 года, с тех пор прошло немало времени, а новый этап в 2008 году только начался. К чему он приведет, мы можем только догадываться. Возможно, через 5 или 10 лет и международное право, и фактическая конфигурация на Южном Кавказе будут совершенно другие.
– В канун нового года посредники обещали некий прорыв в урегулировании карабахского конфликта. Потом их активность несколько поутихла. Существует ли, на Ваш взгляд, сейчас у посредников единый подход и будут ли они настаивать на скорейшем подписании документа?
– Если брать дипломатическую словесную эквилибристику, то, конечно, ничего нового здесь нет. Очень серьезное внимание уделяется Московской декларации, но и в ней новое и важное только то, что Россия в лице своего президента вернула себе одну из лидирующих позиций в процессе урегулирования. Оба президента - и Ильхам Алиев, и Серж Саргсян, как мне кажется, без особого давления приехали в Москву и были даже рады соучаствовать в этой дипломатической инициативе России. Тем более что никаких реальных уступок эта декларация не требует ни от Азербайджана, ни от Армении. Что здесь важно? То, что это инициатива России.
Учитывая настороженность, с которой Азербайджан относится к любой российской инициативе, особенно после августовских событий в Грузии, работы еще предстоит много. Не случайно через месяц после подписания Московской декларации в А з е р б а й д ж а н е началась кампания протестов, дескать, Россия снабжает Армению оружием. Хотя все прекрасно понимают, о каком оружии идет речь. Это старое барахло, которое вывезли в свое время из Грузии, почему-то оценили в 800 миллионов долларов. Его надо было куда-то девать – вот и решили оформить, как военную помощь Армении. Я не уверен, нужно ли Армении это вооружение, которое ржавело 30-40 лет на складах в Ахалкалаки и Батуми. Но мирный процесс с ноября сталкивается с негативом, с пропагандистским давлением. В начале марта стороны вновь обвиняли друг друга в нарушении режима прекращения огня.
В чем, на мой взгляд, особенность карабахского урегулирования? В отличие от других конфликтов, притушенных или замороженных после внешнего вмешательства, здесь стороны сами контролируют режим прекращения огня. И последние cстычки хоть и не переросли в серьезные военные действия, показывают, что ни у одной из сторон нет четкого намерения решать этот вопрос исключительно мирными средствами.
– Никаких официальных переговоров между Грузией и Россией сейчас не происходит, кроме встреч делегаций двух стран в Женеве. И в то же время все чаще проходят контакты на неформальном уровне. Приезжал Католикос Илия II, проходят круглые столы, в том числе организованные вашим агентством. Какова перспектива оживления контактов между двумя странами?
– Обе стороны синхронно начали выдачу виз. Это очень хороший знак, в основном для Грузии, потому что миллионная диаспора в России, конечно, нуждается в связи со своими близкими. Очень много людей едут на лечение, на обучение в Россию, и то, что они не имели возможности получать визы, создавало очень серьезные препоны на пути гуманитарных контактов.
Интересна инициатива компании «Армавиа», открывшей фактически прямой рейс Тбилиси-Ереван-Москва и Москва-Ереван-Тбилиси, и неудивительно, что эти рейсы уже забиты до отказа.
Очень высока активность оппозиционных сил в Грузии, и все они ищут серьезных политических контактов в Москве, хоть и декларируют свой прозападный курс.
Серьезные экономические интересы есть и у России в Грузии, и они не исчезли из-за войны. Речь идет о возможности концессионного управления российскими компаниями грузинской железной дорогой, а также о переходе под управление российской компании такого важного энергоресурса, как Ингури ГЭС. Президент Саакашвили вынужден давать добро на то, чтобы такие проекты начинали осуществляться, поскольку финансово-экономическая ситуация в Грузии катастрофическая. Грузия держится исключительно на небезграничной финансовой помощи Запада. Ну и конечно, нельзя сбрасывать со счетов, что на планах вступления Грузии в НАТО и ЕС поставлен жирный крест.
– Глобальный кризис, совпавший с началом грузинской войны, изменил и экономическую роль региона. Многие транспортные и энергетические проекты, которые, как казалось, делают этот регион центром международного соперничества, заморожены или отложены до лучших финансовых времен. Насколько, на Ваш взгляд, болезненным окажется кризис для государств Южного Кавказа, насколько их экономика способна противостоять этому вызову?
– Я думаю, что сегодня капитализация Южного Кавказа пришла в соответствие с реальностью. Не секрет, что, когда проектировались и строились трубопроводы из Азербайджана через Грузию в Турцию, все эти проекты были больше политическими, чем экономическими. Они были очень затратны, но совпали по срокам с резким ростом цен на энергоносители и стали рентабельны. Тут же появилась масса аналогичных проектов. Кризис все привел в соответствие с реальностью. Сегодня транспортировка нефти и газа не приносит тех дивидендов, что приносила еще вчера. Идет ли речь о проектах типа «Набукко», или о российском «Южном потоке» - все они сегодня нерентабельны. Южному Кавказу будет тяжело, придется возвращаться к тем способам выживания, которые веками проверены нашими предками - это транзитная торговля, это существующая Транскавказская автомобильная магистраль и уже замороженный пятый год проект Грузинской магистрали, которые худо-бедно, но много сотен лет соединяли страны Кавказа и с Россией, и с Европой.
Это новые проекты с участием Ирана, который, по всей видимости, перестал быть объектом для следующей военной атаки со стороны США. Эти проекты позволят дешевые энергоресурсы Ирана быстро доставлять в страны Южного Кавказа. Да, это не мегапроекты, но зато абсолютно реальные.
– Кризис остро поставил вопрос о трудовых мигрантах из стран СНГ в России. Странам Содружества нелегко будет выстоять в трудные времена и решать проблему избыточных трудовых ресурсов. В России идет сокращение рабочих мест. Правоохранительные органы активно спекулируют на теме потенциального роста преступности среди мигрантов. Где, на Ваш взгляд, решение этой проблемы?
– Давайте по-разному подойдем к разным случаям. Я несколько раз разговаривал с руководителями российских миграционных служб, и они практически в один голос твердят, что не видят проблем с армянскими мигрантами. Потому что это, как правило, миграция укоренившаяся, носит либо четко выраженный сезонный характер, либо речь идет о достаточно высококвалифицированных людях, которые конкурентоспособны на российском рынке.
Если мы будем говорить об азербайджанцах в России, то среди них, конечно, достаточно много людей низкой квалификации, которые либо должны ее повысить, либо вернуться в Азербайджан. В Азербайджане кризисных явлений пока не чувствуется, продолжается экономическая деятельность, строительство крупных объектов не заморожено. Но если в страну одновременно вернутся несколько сот тысяч мигрантов, это создаст для государства проблемы.
В центральноазиатских государствах ситуация близка к катастрофической. В Таджикистане экономический кризис, рабочих мест там нет, перспектив тоже. Не внушает оптимизма экономическое состояние узбекской экономики, в этой стране с работой было плохо и до кризиса, но особенно тяжело стало сейчас. Люди, которые приезжают в Россию, не имеют никакой квалификации, но их здесь многие сотни тысяч, если не миллион. Ни в Киргизии, ни в Узбекистане, ни в Таджикистане у них нет никаких перспектив найти работу, прокормить семью. Но и из России они будут уходить: строительный бизнес, в котором они в основном работали, сейчас в замороженном состоянии.
И в этом я вижу серьезную проблему. Возможно ли массовое возвращение мигрантов на родину? Трудно сказать, но мне не кажется, что мигранты - это та среда, где будет расти криминал, как это кажется правоохранительным органам Москвы.
Когда я вижу по телевизору, как доблестные органы МВД с миграционными инспекторами совершают рейды по рынкам и стройкам и «неожиданно» обнаруживают там сотни нелегалов, которых потом депортируют – это показуха. А народу российскому вдалбливают, что мигранты и есть виновники всех наших несчастий.
При этом я сомневаюсь, что будут массовые депортации. Это затратные для бюджета акции. Я надеюсь, что все придет в равновесие естественным путем. Тот, кто не может найти себе рабочее место в России, уедет в другую страну, либо вернется к себе на родину.
Сосуществовать с мигрантами придется. Традиции, конечно, у всех разные, но ни одна религия не призывает: убей, укради, никто этому своих детей не учит. Мы такие же люди, как и наши соседи, которые к нам приезжают.
Беседу вела Армила Минасян
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 24 человека
Оставьте свои комментарии