Не приговоренный к расстрелу
Нури-паша, сводный брат турецкого военачальника Энвера, личность во многих отношениях загадочная и уникальная. Оказавшись в Закавказье в 1918-1919 годах, когда в регионе бушевали межэтнические военные столкновения между азербайджанцами и армянами, Нури не был замечен ни в одном из таких актов. Более того, он активно сотрудничал с лидерами армянских общественных организаций, ратовал за политический и человеческий диалог между армянами и азербайджанцами. Возможно, именно поэтому в начале 20-х годов, когда армянские мстители составляли списки приговоренных к расстрелу лидеров младотурок, устраивавших армянские погромы в Западной Армении и в Азербайджане, имя Нури-паши было вычеркнуто. Вот почему, когда посол Турции в Азербайджане Хулуси Кылыч выступил с предложением воздвигнуть в Баку памятник Нури-паше, вновь возникло много вопросов, одновременно с интересом к этой личности. Тем более, что сейчас многие интригующие эпизоды событий того трагического времени откровенно замалчиваются турецкими и азербайджанскими историками.
Миссия в Гянджу
Нури-паша появился в Елизаветполе ( Гянджа) 25 мая 1918 года. Он прибыл туда из Тебриза вместе с Пятой турецкой Кавказской дивизией. Древний многонациональный город переживал тогда нелегкие времена: прокатились азербайджано-армянские вооруженные столкновения. По пограничной зоне, проходившей по берегам реки Гянджинки, разделявшей Елизаветполь на две части – армянскую и азербайджанскую, – были вырыты окопы и установлены проволочные заграждения. Как вспоминает очевидец событий Михаил Багратович Манучаров, в армянской части города ситуация находилась под контролем Армянского национального комитета, который возглавлял Абрам Малхасян. Помимо него действовал и Гражданский комитет во главе с Левоном Мелик-Мнацаканяном. Эти были как раз те самые лица, которые получили первое послание от Нури-паши. В нем предлагалось отказаться от вооруженной борьбы и совместными усилиями «навести порядок в городе». При этом предлагалось сдать все оружие. Глава Национального комитета Малхасян предложил принять условия Нури-паши, уверяя всех, что он не будет организовывать армянские погромы. Но в ситуации, когда по всему Закавказью шли межэтнические столкновения, как рассказывал Михаил Багратович Манучаров, многие армяне решили вместе с семьями и с оружием уходить в горы. Нури-паше было об этом известно, но он не стал предпринимать ответных мер. Более того, он сам провел переговоры с главой Национального Совета, с которым, кстати, говорил на прекрасном армянском языке. Внучка известной азербайджанской поэтессы Абиловой, Хураман-ханум, рассказывала автору, что когда в Елизаветполе в мусульманской части города начались погромы лавок купцов, а некоторые местные общественные деятели объявили армян их зачинщиками, то Нури-паша быстро нашел провокаторов. Они были публично повешены в самом центре города, напротив мечети шаха Аббаса. В результате с обеих сторон стали срываться копы, сниматься заграждения, а на границе между частями города с утра до вечера турецкий военный оркестр исполнял военные марши. Вслед за этим Нури с небольшим конвоем прибыл в армянскую часть Елизаветполя. Он успокоил армян и тем, что сообщил об ожидаемом прибытии эмиссаров из Баку от Степана Шаумяна – Амирова и Амазаспа.
В этой связи заметим, что сегодня многие азербайджанские историки утверждают, что Нури-паша якобы изначально готовил наступление на Баку, стремясь свергнуть власть Бакинской коммуны. Но, как выясняется, в планы Нури это вовсе не входило. Первоначально он вывел свои военные отряды на линию Улуханлу – Газах – Агстафа, что вызвало слухи о том, что турки готовят военный поход на Тифлис. Кстати, что такие подготовительные мероприятия действительно готовились, свидетельствует еще одно воспоминание уроженца села Баян Дашкесанского района Азербайджана Александра Сергеевича Шахмурадяна. Он рассказывал автору, что в конце мая 1918 года именно в селе Баян проходили тайные переговоры между эмиссарами Нури-паши и уроженцем Баяна, полковником русского Генерального штаба Егором Аветисяном, прибывшим накануне из Москвы. Но чтобы объяснить сложившуюся тогда ситуацию в Закавказье, определить мотивацию действий Нури-паши, сделаем небольшое историческое отступление.
3 марта 1918 года в Брест-Литовске большевистское правительство Владимира Ленина подписало мирный договор с Германией. От имени России оно отказалось от значительных территорий, в том числе и на Кавказе. Но главное было в том, что большевистская Россия и Германия вместе с Турцией становились союзниками. Вскоре нарком по делам национальностей Иосиф Сталин дал следующую инструкцию главе Бакинской коммуны Степану Шаумяну: «1. Общая наша политика в вопросе о Закавказье состоит в том, чтобы заставить немцев официально признать грузинский, армянский и азербайджанский вопросы вопросами внутренними для России. 2. Возможно, что нам придется уступить немцам в вопросе о Грузии, но уступку такую мы в конце дадим лишь при условии признания немцами невмешательства Германии в дела Армении и Азербайджана. 3. Немцы, соглашаясь оставить за нами Баку, просят уделить некоторое количество нефти за эквивалент». Поэтому Шаумяну рекомендовалось вступить в союз с одним из лидеров грузинских меньшевиков Ноем Жордания.
Но существовал и иной вариант: в случае срыва переговоров Шаумян-Жордания, с севера из Владикавказа по Военно-грузинской дороге и на Арывин, через Мамиконский перевал в Кутаис должны были наступать части Красной Армии во главе с Серго Орджоникидзе. В свою очередь грузино-азербайджанскую границу должны были блокировать войска Нури-паши, чтобы не допустить прибытия в Елизаветполь из Тифлиса членов Азербайджанского Национального Совета. По существующим историческим документам, этот план был разработан бывшими царскими офицерами Генерального штаба, которые имели давно налаженное оперативное сотрудничество как с Энвером-пашой, так и с его сводным братом Нури.
Тифлисский форс-мажор
28 мая 1918 года в Москве на Поварской, где располагался центральный аппарат Наркомнаца, из Тифлиса был получен радиобюллетень: «Вчера, 27 мая, Закавказское правительство послало телеграмму министерствам иностранных дел всех государств с объявлением, что 26 мая Кавказская республика распалась и не существует больше. Сейм сложил с себя полномочия и объявил себя распущенным. Издан акт независимости Грузии. Турция предъявила Закавказскому правительству ультиматум: отторжение в пользу Турции части территории, подконтрольной бывшему сейму». Это было полной неожиданностью, поскольку чуть ранее Сталин со ссылкой на полученное из Тифлиса сообщение члена сейма Карчикяна, передавал: «Тифлис в волнении, армяне вышли из состава министерства. ЦК армянской партии «Дашнакцутюн» поставил вопрос о захвате власти на Кавказе. Некоторые грузинские и русские социал-демократы Тифлиса предложили сформировать многонациональное социалистическое правительство, которое «не плясало бы под дудку Германии и Турции». В ответ московское правительство остановило наступление на Тифлис Орджоникидзе. Но вместо ожидаемого переворота 26 мая 1918 года Грузинский Национальный Совет объявил о независимости Грузии, а 28 мая в 22.30 по местному времени Акт о независимости Армении принял и Армянский Национальный Совет.
Непросто складывалась ситуация только для Азербайджанского Национального Совета. 28 мая он также принял Акт о независимости Азербайджана. Но когда представители первого азербайджанского правительства попытались перебраться из Тифлиса в Елизаветполь, то Нури-паша воспрепятствовал их приезду. Он продолжал следовать германо-советскому плану. «При благословении Нури-паши создавались всевозможные искусственные препоны на пути построения демократического и независимого Азербайджанского государства»,- пишет в этой связи современный азербайджанский историк Айдын Балаев. Более того, когда 16 июня 1918 года первое временное правительство Азербайджана все же переехало в Елизаветполь, Нури-паша объявил его распущенным. Издававшаяся тогда в Тифлисе газета «Кавказское слово» писала: «Нури в Елизаветполе сам возглавил правительство Азербайджана и контролирует вооруженные силы». Характерно и признание премьер-министра второго азербайджанского правительства Фатали Хан-Хойского: «Все более увеличивающиеся случаи вмешательства воинских чинов Оттоманской армии в дела внутреннего управления Азербайджана и даже полное игнорирование азербайджанских властей нарушают принципы единовластия и тем самым, подрывая авторитет власти, создают анархию во всех сферах государственной и общественной жизни страны».
Поход на Баку
Кстати, Хан-Хойский пытался найти выход из ситуации. Он искал контакты с большевистской Москвой, писал письма Сталину, направлял послания в Баку Шаумяну, вел секретные переговоры с грузинским правительством. С другой стороны, многие члены азербайджанского правительства настаивали на организации вооруженного похода на Баку. Такой поход действительно состоялся, но только тогда, когда в июле 1918 года из Баку стали поступать сообщения о готовящемся там заговоре против лидера Баксовета Степана Шаумяна. О том, что между Нури-пашой и Степаном Шаумяном существовали «особые отношения», призванные координировать их действия, рассказывала автору этих строк и секретарь Шаумяна, Ольга Григорьевна Шатуновская. Она свидетельствовала, что посредником в этих контактах выступал министр внутренних дел азербайджанского правительства Бебут Джеваншир, старый друг Шаумяна по учебе в Германии. Кстати, именно Джеваншир предупреждал Шаумяна о грозящей ему опасности и советовал «не покидать Баку, дождаться турок». В начале августа 1918 года фракциям меньшевиков, эсеров и дашнаков большинством голосов удалось провести в Бакинском совете резолюцию о приглашении английских войск для «защиты города от турок». Шаумян и остальные комиссары подали в отставку.
Власть в Баку перешла в руки правительства «Диктатуры Центрокаспия и Президиума Временного Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов». Оно сразу послало своих представителей в ставку английского командования в Иран. 4 августа 1918 года в Баку высадился первый британский отряд под командованием полковника Стокса. И только тогда, когда это произошло, Нури-паша получил приказ наступать на Баку. Решающий штурм города Кавказской исламской армией начался утром 15 сентября. Но предварительно по договоренности с Армянским Национальным Советом (правительств Армении) Нури-паша объявил, что для армян, пожелавших покинуть Баку, будет создан «коридор безопасности». Правда, при взятии турецкими войсками Баку не обошлось без межэтнических столкновений, но их последствия могли бы быть иными.
Осенью 1918 года после поражения Германии и ее союзников в Первой мировой войне было принято решение об эвакуации турецких войск с Кавказа. 26 октября 1918 года была расформирована и Кавказская мусульманская армия. 17 ноября 1918 года в Баку высадились британские войска. Нури-паша покинул Азербайджан. Но его фамилия никогда не значилась в списках армянских мстителей, которые охотились за лидерами младотурок в 1920-е годы во многих странах мира. Понятно – почему.
Станислав Тарасов, кандидат исторических наук, специально для «Ноева Ковчега»
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 45 человек
Оставьте свои комментарии