Метастазы системного кризиса, или Двадцать лет спустя...
Политика
Просмотров: 4743
Возвращение Левона Тер-Петросяна в публичную политику является следствием всех тех трансформаций, которым подверглось армянское сознание в течение предшествующих двадцати лет. При рассмотрении этого вопроса нужно учитывать важный нюанс: этот политик появляется в публичной жизни только тогда, когда в общественной атмосфере постепенно «вычерчивается» аморфный (пока еще) вопрос о целесообразности существования собственного государства и когда очевиден «дефицит патриотизма» (в отношении ли СССР, в отношении ли независимой Армении – не суть важно).
В конце восьмидесятых годов подобный дефицит обнажился в контексте перспектив существования Советского Союза, причем реальный характер деятельности будущего первого президента Армении был поглощен небывалым подъемом национального движения и им же завуалирован. Нацеленные на развал советского государства «либеральные силы» в тот период действительно выступали за уважение прав армянского народа Нагорного Карабаха, но лишь потому, что были заинтересованы в сохранении очагов напряженности на огромной территории государства, разлагающих единый организм страны. Показательно, что с развалом СССР ни американский сенат, ни лидеры «демократической России», ни первый армянский президент уже даже не допускали возможности политического самоопределения Нагорного Карабаха.
Патриарх заокеанской разведки Ален Даллес утверждал, что появление на каком-то этапе послевоенной советской истории «дефицита патриотизма» непременно приведет страну к идейному истощению и внутреннему разложению. Он писал: «Посеяв в Советском Союзе хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти ценности поверить. Литература, кино, театры - все они будут изображать самые низменные человеческие чувства.
В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточничеству, беспринципности. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого... Будем опошлять и уничтожать основы нравственности. Будем всегда главную ставку делать на молодежь. Станем разлагать, развращать, растлевать ее».
В шестидесятые годы мало кто в СССР мог предполагать, что спустя всего одно советское поколение «самое патриотическое в мире государство», которое совсем недавно ценой неимоверных усилий победило фашизм и даже успело запустить в космос ракету с человеком на борту, будет испытывать острейший дефицит «армии патриотов», способных отстоять право своей страны на существование. Проблема была и в том, что уже в застойную эпоху сами лидеры государства превратились в носителей буржуазных идеалов и частнособственнических настроений. Одного поколения «временщиков» хватило на развал СССР. Сегодня в Армении сложилась именно такая обстановка, и именно в этот контекст вписывается «второе явление Тер-Петросяна народу».
Сегодня многие высказывают тревогу по поводу того, что болезненные процессы в Армении способны отодвинуть страну на много-много лет назад. С сожалением приходится констатировать, что такая тревога не имеет под собой оснований. Почему с сожалением? По той простой причине, что само понятие «много-много лет назад» – это именно то временное пространство, которое как кислород необходимо молодому организму армянской государственности.
«Много-много лет назад» – это тот период, когда шкала национальных ценностей не была размыта ведрами «либерального потопа», когда средний уровень населения был достаточно высоким, когда будущие отцы армянской демократии и столпы отечественного бизнеса прекрасно осознавали свою ущербность и не очень высовывались. Иными словами, это период, который предлагал нации наиболее оптимальные стартовые позиции в деле построения собственного национального государства. Более того, «прекрасными» можно было бы охарактеризовать стартовые позиции, так как, помимо всего прочего, в отдельно взятом армянском случае наличествовали драматические, но оттого и мощнейшие механизмы национальной солидаризации – враждебное окружение, скудность ресурсов, война, блокада, беженцы.
Совершенно очевидно, что с учетом всех перечисленных реалий молодое армянское государство было обречено на разработку собственной модели развития. Однако важнейшие тезисы, разработанные национальными идеологами еще за много десятилетий до провозглашения Арменией независимости, были полностью игнорированы и официально расценены в качестве «политического анахронизма».
Приставленные к власти в Армении персоны «единственной и всеобъемлющей панацеей» провозгласили либеральные реформы с перспективой трансформации единой этнокультурной общности в некое космополитическое сырье для изготовления последующего наднационального продукта. Именно по этой причине мощнейшие механизмы национальной солидаризации – землетрясение, враждебное окружение, скудность ресурсов, война, блокада, беженцы – были официально истолкованы в диаметрально противоположном русле и фактически предстали в качестве механизмов национального разложения.
В промежутке почти двадцати лет армянской независимости официальные власти не инициировали научно-исследовательские работы над разработкой собственной модели национального развития и достаточно жестко пресекали попытки отдельных исследователей вынести «альтернативные тезисы» на публичное рассмотрение. Несмотря на то, что навязанная Армении либеральная идеология изначально была обречена на многочисленные сбои (и чревата еще более масштабными беспорядками), однако до сих пор она поддерживается на самом высоком уровне.
Процесс насаждения в Армении чуждой идеологии и формирования новой буржуазии сопровождался и продолжает сопровождаться вопиющими проявлениями социальной несправедливости, а также становлением принципиально новой культуры, унижающей и угнетающей именно ту общественную прослойку, представители которой еще не трансформировались в новую «наднациональную общность». Становление частнособственнического мировоззрения и люмпенизация общества достигли катастрофических масштабов и сегодня представляются в качестве главной угрозы армянской государственности.
И стоит ли удивляться тому, что по состоянию на февраль 2008 года под символом национального отступничества, каким, несомненно, представляется Левон Тер-Петросян, объединилось более 300 тысяч граждан республики.
Можно не сомневаться, что при сохранении нынешних темпов, способов и форм решения вопросов численность подобного электората будет стремительно возрастать. Существует же известное изречение: «При стечении определенных обстоятельств ничто так не разлагает нацию, как механизмы ее консолидации, и ничто так не консолидирует массы, как механизмы национального разложения».
В течение двадцати лет суверенного развития армянский избиратель изменился до неузнаваемости: с Театральной площади образца 1988 года он целился в Карена Демирчяна тухлым яблоком перспективного раздора, чтобы спустя ровно десять лет жертвовать в его честь первого агнца суверенной государственности. Он умел ваять идола по образу и подобию Левона Тер-Петросяна, чтобы спустя считаные годы сбрасывать истукана с властного пьедестала.
Едва ли стоит обвинять в этом только лишь избирателя, так как степень его трансформации обуславливалась, в первую очередь, трансформацией самих героев: в преддверии президентских выборов 1998 года всесильный министр обороны Вазген Саркисян заявлял о невозможности допущения Карена Демирчяна во властные структуры республики (цитата: «Он не имеет на это морального права, так как более десяти лет не фигурировал в политической, экономической и социальной жизни суверенной Армении»), чтобы спустя несколько месяцев после этого заявления сформировать вместе с ним предвыборный блок «Единство». Подобных примеров много; армянский избиратель действительно трансформировался вместе со своими героями, он и его сознание не поспевали за событиями.
Особенно болезненно процесс трансформации проявлялся в период выборных мероприятий. Беспощадная эксплуатация человеческого, финансового, административного, временного ресурсов обуславливала специфику выборных мероприятий в Армении; за двадцать лет суверенного развития на территории страны было осуществлено не менее двадцати выборов самого разного масштаба – президентских, парламентских, муниципальных, референдумов; каждые имели, конечно, свою главную особенность, однако все они – одни в большей, другие в меньшей степени – определяли новые грани общественного раскола. Ретроспективный взгляд позволяет утверждать, что институт голосования в Армении не только не состоялся, но и стимулировал процесс общественной разобщенности и маргинализации.
В результате использования и применения в ходе выборов изощренных механизмов воздействия не только на электорат, но часто и на итоги всенародных голосований в Армении изменился избиратель: в течение двадцати лет он трансформировался в деидеологизированного люмпена с расшатанной системой национальных ценностей. Озвучиваемая с высоких трибун государственная идеология – рыночная экономика – в настоящее время преподносится в качестве главного приоритета; впрочем, в современной Армении можно обнаружить сразу несколько хозяйственных укладов - от натурального до разных форм товарно-денежного. В числе последних прослеживаются и определенные черты рабовладельческой формации, присущие сфере производственных отношений между работодателем и чернорабочим.
Частота выборных мероприятий – каждый год независимой Армении в среднем был и выборным, и предвыборным, и поствыборным со всеми вытекающими обстоятельствами – в свою очередь оказала неоценимое влияние на процесс истощения общественного иммунитета. Первые пять лет президентства Роберта Кочаряна отметились и проведением такой внутренней политики, что уже на выборах 2003 года его главным оппонентом стала отнюдь не политическая фигура – «сын». Едва ли это можно назвать достижением второго президента и уж тем более воодушевленно судить о том, как он ловко переиграл на теледебатах Степана Демирчяна. В последующие годы идеологическая составляющая уже практически не фиксировалась. Все это также предопределило появление в 2008 году Левона Тер-Петросяна
Противоречия в армянском обществе уже настолько глубоки, что сегодня республика представляется территорией, где совместно проживают абсолютно несовместимые группы людей. Принципиально новая культура, становление которой происходит непосредственно на глазах, полностью отвергает духовные, моральные, эстетические категории и чревата вырождением самой идеи независимой армянской государственности. Очевидно, что если процесс формирования этой новой культуры не пресечь на корню, то, возможно, численность граждан, способных поддерживать и отстаивать идею суверенной Армении, окажется недостаточной для того, чтобы сформировать «фактор противодействия».
Карабахский вопрос – это вопрос состоятельности новой армянской государственности, индикатор сопротивляемости армянского общества, показатель его зрелости и дееспособности. Насколько подготовлен армянский народ отстаивать свои интересы в современном мире, насколько он способен правильно фиксировать свой государственный интерес, насколько этот фиксированный интерес соответствует национальному, насколько армянский народ убедителен в представлении этого интереса…
Несмотря на кажущуюся тривиальность самой постановки вопроса, на самом деле все обстоит гораздо сложнее. В первую очередь, необходимо исходить из того, что сегодняшнее армянское общество принципиально отличается от того, которое более двадцати лет назад поднимало карабахскую проблему, отстаивало ее в меру сил, способности и понимания. В настоящее время в суверенной Армении завершился процесс классообразования, самоопределились антагонистические слои общества, и вовсе не факт, что интерес «высшего класса», т. е. влиятельной группы, обладающей финансовыми, политическими, управленческими, экономическими рычагами, тождествен тому интересу, который и отстаивался армянами в период советского общества.
Совершенно очевидно, что представители «высшего класса» жизненно заинтересованы в функционировании региональных коммуникаций, в налаживании приемлемых отношений между соседями, в интеграции своего личного бизнеса в региональный. Проблема в том, что именно этот «личный интерес» и представляется сегодня в качестве «государственного» и даже «национального». Наверное, ни один здравомыслящий человек не может выступать против курса по выходу страны из политической и экономической изоляции, однако вопрос в путях такого выхода. Сформировавшаяся в стране крупная буржуазия в лице наиболее влиятельных своих представителей ратует за безоговорочное принятие всяких предложений извне, так как это в максимальной степени соответствует интересам крупного личного бизнеса.
Среда, в которой протекало социальное разделение народа, естественно, стимулировала и процесс размывания ценностей за счет формирования принципиально новой ценностной шкалы. Практически все публичные мероприятия, несмотря даже на серьезность анонсов, по сути, лишь обслуживают вкус и потребности класса имущих. Проблема собственно армянской жизни (например, тот же вопрос Нагорного Карабаха) в том, что она должна каким-то образом зафиксировать свое место в системе новой ценностной шкалы. Есть большие основания думать, что это место постепенно отодвигается на задний план и подчиняется интересу представителей сросшегося с властью крупного бизнеса.
Укреплению позиций класса имущих содействуют не только вылепленные им «по своему образу и подобию» герои нашего времени, не только усугубляющаяся криминализация и коммерциализация армянского общества, но и соответствие интересов – «классового» и так называемого «международного», направленного на минимизацию напряженности в регионе.
Практически все процессы, протекающие сегодня в армянской общественно-политической и социальной среде, в том числе вопросы, связанные непосредственно с перспективами развития отношений с соседними государствами или – отдельным срезом – мартовскими событиями 2008 года в Ереване, необходимо рассматривать на фоне наличия у нас поляризованного классового общества, с его жизненными интересами, приоритетами и отвергнутыми или отвергаемыми понятиями. Между тем, сегодня все еще практикуется весьма примитивная, но очень опасная схема деления народа на «своих» и «чужих», на «героев» и «предателей».
Процессы, протекающие в армянском обществе, носят объективный характер, и нужно осознавать, что самого общества, которое лет пятнадцать-двадцать назад отстояло интересы Нагорного Карабаха, наперекор даже самым изощренным формам политической, экономической и информационной изоляции, ныне просто не существует. Оно распалось на отдельные дисперсные единицы, и каждая подобная группа – вымирающий вид, который пытается как-то сохраниться, не располагая при этом «стратегией выживания».
Сформированная в Армении принципиально новая культура постоянно унижает и угнетает ту общественную прослойку, представители которой еще не трансформировались в «наднациональную общность». Это именно тот контингент, который живет в чуждой и противопоказанной ему среде обитания, однако не может позволить себе примкнуть к любому протестному движению, тем более – возглавляемому живым символом национального отступничества и нравственного вырождения. Однако сегодня позиция этого контингента не учитывается. Складывается впечатление, что население Армении действительно состоит только из двух противоборствующих лагерей. Возможно, такое видение ситуации также укладывается в сценарий от Даллеса: «И лишь немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества».
Арис Казинян
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовал 71 человек
Оставьте свои комментарии