Большой Кавказ: старые конфликты и новый геополитический дизайн
Политика
Просмотров: 5466
Нынешний год богат юбилеями. Однако нетрудно заметить, что большая часть «круглых дат» прямо или косвенно связана с процессом распада Советского Союза и образованием новой геополитической конфигурации, имя которой до сих пор четко не определено. Евразия, постсоветское пространство, ближнее зарубежье, территория бывшего СССР. И это далеко не полный список определений.
Но как бы то ни было, роль и значение Кавказского региона в этих тектонических сдвигах, в значительной степени изменивших ход и течение новейшей истории, невозможно переоценить. Шесть из восьми вооруженных конфликтов, вспыхнувших при распаде СССР, имели место на Кавказе. Три из четырех непризнанных республик находятся здесь же. Именно на Кавказе произошел первый после 1991 года формально-юридический пересмотр границ между бывшими союзными республиками. Следовательно, и признание в качестве независимых государств бывших автономий случилось здесь же. Кавказ после долгих лет нахождения вне международной повестки дня стал ареной геополитического соперничества. События «пятидневной войны» 2008 года впервые с момента окончания «холодной войны» резко противопоставили Запад и Россию. Настолько резко, что многие эксперты и политики заговорили о возврате к периоду борьбы двух общественно-политических систем. В этой связи более или менее очевидно, что без адекватного понимания кавказской динамики невозможно и понимание процесса распада СССР (не одноактного события в Беловежье, а масштабного исторического явления).
Одной из многочисленных попыток распутывания кавказских узлов стала недавняя конференция «Большой Кавказ: старые конфликты и новый геополитический дизайн» в Центре международных и стратегических исследований в Вашингтоне. Она состоялась 24-25 октября. Перед тем, как дать обзор идей и мыслей, прозвучавших на форуме, следует сказать несколько слов о том, в какой степени турбулентный регион привлекает внимание американских экспертов и политиков. С ходу разочарую любителей конспирологических схем и теорий. Кавказ не является в Штатах геополитическим приоритетом. К этой теме здесь обращаются не так часто, как хочется и видится кому-то в Москве, Ереване, Баку или Тбилиси. Кавказский регион рассматривается американскими политиками не как регион первостепенной важности, имеющий самостоятельное значение, а в более широких контекстах.
Российско-грузинские отношения рассматриваются в контексте евразийской политики Москвы, ее стремления играть доминирующую роль на территории бывшего СССР, что воспринимается в Вашингтоне как попытки возрождения «империи зла». Проблемы Армении и Азербайджана видятся в контекстах ближневосточной, иранской и турецкой головоломок. Естественно, Кавказ важен с точки зрения энергетической (и говоря шире, транспортной) безопасности. Как следствие, и специфический интерес к этой теме со стороны академических и прикладных институтов (заметим при этом, что в США даже университеты ориентируются на практически ориентированные знания и исследования). В структурах американских «мозговых центров» и университетов вы практически не найдете особых «кавказских подразделений». Исключением являются разве что Центр по Центральной Азии и Кавказу в университете Джонса Хопкинса и Центр армянских исследований в Мичиганском университете.
Но в первом случае, как мы видим, Кавказ объединен с пятью республиками Центральной Азии (в рамках этого проекта изучается также Афганистан), а во втором он ориентирован по большей части на этнологию и историю, чем на анализ политических процессов. В большинстве же случаев Кавказ изучается в рамках проектов «Россия, Евразия, Восточная Европа» (как правило, это бывшие центры по изучению СССР типа Института Гарримана в Колумбийском университете Нью-Йорка). Либо, как вариант, в рамках более узких региональных проектов, но все равно больших, чем Кавказ (например, проект по изучению Черноморского региона в Гарвардском университете).
В Центре стратегических и международных исследований, основанном в 1962 году для выработки практически ориентированных рекомендаций для правительства, частного бизнеса, гражданского сектора, Кавказский регион изучается в рамках программы «Россия и Евразия». Следует также отметить, что Центр стратегических и международных исследований, в отличие от многочисленных американских «мозговых центров», не имеет четкой «партийной привязки». Это не фонд «Наследие», который последовательно проводит линию республиканской партии (практически синхронно с кавказской конференцией 24-25 октября там состоялось публичное выступление Джона Бейнера, ярого критика Барака Обамы и спикера палаты представителей конгресса США). Но это и не Центр американского прогресса, основанный бывшим главой администрации Белого дома при президенте Клинтоне Джоном Подеста и выступающий с четкой демократической повесткой дня. Центр стратегических и международных исследований рассчитан на выработку «двухпартийных» политических решений, то есть общенациональных подходов. Отсюда и большая приверженность не к идеологическим догматам, а к реалистическим оценкам ситуации в любой точке земного шара.
«Корни» октябрьской конференции по Большому Кавказу следует искать в ноябре 2010 года. В то время в Центре стратегических и международных исследований состоялась конференция по Северному Кавказу с приглашением ведущих российских экспертов, таких как Алексей Малашенко, Ахмет Ярлыкапов, Александр Скаков, Анатолий Цыганок, Наталья Зубаревич, и американских кавказоведов (Чарльз Кинг, Гордон Хан, Роберт Брюс Уэр). Два дня работы конференции, охватившей широчайший спектр проблем региона, начиная от миграции и экономики и заканчивая терроризмом, национализмом и межконфессиональными отношениями, убедили и участников, и организаторов в том, что ситуация в самом проблемном регионе России непонятна без обращения к ситуации на Большом Кавказе, то есть в южной части большого региона. И в самом деле, осетино-ингушский конфликт непонятен без изучения динамики грузино-осетинского противоборства, проблемы Абхазии в отрыве от «черкесского вопроса» и анализа обстановки в западной части российского Кавказа. Проблемы Дагестана без учета «азербайджанского фактора» также неполны. В равной степени и многие миграционные проблемы Кубани и Ставрополья без изучения динамики нагорно-карабахского конфликта. Но одного осознания взаимосвязанности и взаимообусловленности конфликтов и проблем двух частей Большого Кавказа было недостаточно. Следовало выстроить грамотную логику нового научного форума, с тем чтобы он не повторял многочисленные круглые столы и семинары по кавказской проблематике.
В итоге долгих, но плодотворных дискуссий родилась повестка дня, состоящая из четырех смысловых блоков. Первый можно условно назвать «страноведческим». Он был посвящен анализу внутренней политики и внешнеполитических приоритетов трех независимых стран Южного Кавказа (Грузии, Армении и Азербайджана), а также де-факто государств региона. Хочется сразу оговориться. Речь не шла о рассмотрении аргументов за и против признания Абхазии, Южной Осетии и Нагорного Карабаха. Предполагалось дать предметный материал, показывающий динамику внутренних и внешнеполитических процессов в этих образованиях. Забегая вперед, скажу: сверхзадачей форума был уход от плоских оппозиций «Запад – Россия», вопросов «Вы за Россию или за Грузию?» Приоритет при подборе участников и тем заранее отдавался знанию «матчасти» и прагматическим оценкам. Лозунги и призывы были вынесены за скобки форума. В итоге на «страноведческой» сессии удалось уйти от обычной в таких случаях армяно-азербайджанской и российско-грузинской «интеллектуальной войны». В дискуссии об интересах и коридорах возможностей крайне трудно протиснуть тезисы о том, «кто первый начал». Просто потому, что изначально предлагается другой дискурс обсуждения, спорят не о ценностях, а о ресурсах и интересах. В ходе первой сессии свои взгляды представили участник из Азербайджана Ариф Юнусов, докладчик из Армении Александр Искандарян, эксперт из Грузии Ивлиан Хаиндрава и аналитик Фонда Карнеги, политолог и журналист Томас де Ваал (его презентация была посвящена ситуации вокруг де-факто государств).
Второй блок имел условное название «региональные игроки на Кавказе». Здесь были представлены позиции и интересы России (презентация автора настоящей статьи), Турции (доклад профессора Митата Челикпала), Ирана (доклад американского исследователя иранского происхождения Алекса Ватанки) и Украины (выступление профессора Валентина Якушика). Для американцев, традиционно настроенных алармистски по отношению к политике Тегерана, выступления Алекса Ватанки было особенно интересно, поскольку автор аргументировано показал, что в иранской политике, помимо идеологических догматов, весьма силен и прагматизм, следование национальному эгоизму, а не радикальному исламизму.
Третий блок конференции был посвящен роли и месту Кавказа в политике «внешних игроков» (ЕС, США, страны Ближнего Востока). О политике Штатов, вобравшей в себя жесткий реализм и идеалистические установки на распространение демократии, рассказал профессор Чарльз Кинг. О курсе Евросоюза, его ресурсах и возможностях, что называется, из первых уст доложил Питер Семнеби, в недавнем прошлом специальный представитель ЕС на Южном Кавказе, опытный дипломат, один из сторонников «вовлечения Абхазии без ее признания». О возможном влиянии «арабской весны» на Кавказ рассказал профессор Марк Катц. Общие проблемы Центральной Азии и Южного Кавказа стали предметом выступления российского эксперта Ивана Сафранчука. И, наконец, четвертый блок был посвящен вопросам экономики и безопасности. Оценкам военного потенциала стран региона и рисков возобновления конфликтов было посвящено выступление полковника американской армии, преподавателя Национального университета обороны Джона Чики. Энергетическая значимость Кавказа была представлена в докладе Эдварда Чау, а обзор региональной торговли и экономические перспективы были проанализированы Фредериком Старром.
Все это многообразие тем и вопросов не стало бы стройным политологическим оркестром без эффективной медиации и моделирования повестки дня со стороны руководителя программы «Россия и Евразия» Центра стратегических и международных исследований Эндрю Качинса. В первую очередь благодаря его поддержке кавказская тема, начатая в прошлом году, не заглохла, получила продолжение в 2011 году. Большую ценность работе конференции принесло и «гостевое» выступление Томаса Грэма, известного политолога, специалиста по России, работавшего в администрации предыдущего президента США Джорджа Буша-младшего. Грэм дал откровенный анализ российско-американских отношений на кавказском направлении, показав упущенные возможности для кооперации между Москвой и Вашингтоном.
Пересказывать тезисы пятнадцати докладов плюс «гостевого» выступления в рамках одной статьи невозможно и не нужно. Для этого необходим совсем иной формат. Отметим лишь, что в ходе дискуссий был поднят целый ряд важных теоретических и прикладных проблем. Крайне важным было рассмотрение черт нового статус-кво на Большом Кавказе после 2008 года (признание бывших грузинских автономий, превращение России в их военного покровителя, высокие шансы для натовской интеграции Грузии). Весьма интересной была дискуссия по поводу фрагментации единого Кавказского региона, выделения в его рамках особых специфических зон (Северный Кавказ в составе РФ, Центральный Кавказ, Южный Кавказ). Не менее полезной была дискуссия о реальном суверенитете в случае с де-факто и де-юре государствами. Возникал вопрос о региональной гонке вооружений (Армения и Азербайджан) как стабилизирующем факторе для безопасности. Возможности и ограничители для российско-американского сотрудничества/соперничества также рассматривались. Но какие бы ни велись дискуссии, конференции удалось уйти от нескольких опасных ловушек. Во-первых, не дать свести весь разговор о Большом Кавказе к американо-российским противоречиям, показав, что геополитическая конфигурация региона намного более сложна. И противоречия здесь есть как минимум между самими странами (де-юре и де-факто), так и между различными игроками (Турцией и Ираном, Турцией и РФ, Россией и Украиной, Ираном и Россией, и даже ЕС и США). Во-вторых, прагматизировать саму дискуссию, отойдя от политизации проблем. В-третьих, показать «выходы» Кавказского региона на другие не менее важные проблемы (Центральная Азия и Ближний Восток). В итоге получился качественный рентгеновский снимок сложного региона, который может быть полезен как аналитикам, так и академическим специалистам. Только тем, кто действительно стремится в этом многообразии разобраться, а не приготовить заранее известное клише.
Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, Вашингтон, США, обозреватель газеты «Ноев Ковчег»
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 12 человек
Оставьте свои комментарии